о вовсе не  затем, чтобы лежать там
спокойно. Он пытался оттуда вскочить на стол.
      Не хватало нам еще, чтобы собаки гуляли по  скатерти между тарелками!
У нас этого не водилось!
      Крися крепко держала сокровище панны  Агаты.  Санди  бесился: как это
ему осмеливаются противоречить? Он ворчал, фыркал,  визжал, норовил укусить
Крисю за руку.
      Надо признать,  что злился он так забавно, был  такой смешной в своем
раздражении, что хотелось еще  немного  подразнить этого барина, который ни
на минуту не переставал гневаться.
      Зато Микадо не соизволил даже оглянуться, когда накрыли на стол.
      Когда его позвали, подошел, обошел вокруг стола, присмотрелся ко всем
сидевшим и  наконец прыгнул на колени ко  мне. Посмотрел  на стол, а  потом
укоризненно взглянул мне в глаза:
      "Ты разве не знаешь,  что я вечером пью сладкий, очень сладкий  чай с
булочкой?"
      Налили ему  блюдечко чаю, накрошили булки. Он все  съел. Ел так акку-
ратно, так изящно, что, пожалуй, кое-кто  из людей мог бы у Микадо поучить-
ся, как надо вести себя за столом.
      Потом тщательно облизал свою косматую мордочку  и немедленно соскочил
на пол.
      Залез на свое  кресло и улегся, одним глазком снисходительно наблюдая
за всем окружающим. Тут со двора донесся лай Рыжика. Вернее -- вопль.
      Лаял он всегда так, как будто кто-то пел и одновременно икал.
      Мы с Крисей  переглянулись. Оба подумали: "Что-то будет завтра!.. Как
наши домашние сокровища встретят гостей?"

      Глава шестая

      На дворе у нас стояла всего одна собачья конура. Зато двухэтажная.
      Второй этаж образовался сам собой. Как-то зимой тетка Катерина устро-
ила в конуре потолок  из циновки, чтобы собакам было теплее. Но  Рыжику эта
идея почему-то не понравилась.
      Он до тех пор  трудился, теребил зубами циновку, пока не порвал  ее с
одного бока. Так между оторванным потолком и крышей конуры образовался вто-
рой этаж, или чердак. Он пригодился. Вскоре на втором этаже  появился жилец
-- Европа. Так и повелось: на первом этаже конуры спали собаки, а на черда-
ке -- кошки. Теперь там была спальня Имки.
      С самого  утра, как только  тетка Катерина скрипнула дверями сеней, в
собачьей будке началось движение. Первым выкатился наружу Рыжий. Его вытол-
кнул Тузик.
      Тузик,, как всегда, вышел из конуры не спеша. Вытянул одну заднюю ла-
пу, потом другую. Отряхнулся. Посмотрел на Рыжего' и строго сказал: "Рыжий,
проснись! Пора уже! Понял или нет?"  Рыжий был соня из сонь. Он стоял перед
конурой и качался как пьяный.
      "Рыжий! -- крикнул на него Тузик. -- Просыпайся, слышишь!"
      Рыжий открыл один глаз -- мутный  и сонный. Ничего не ответил. Сел на
собственный хвост. Разинул пасть и начал зевать. Но как! Его так и шатало!
      Далее он  отчаянно чихнул. Раз, другой.  Оглянулся и вдруг  кинулся в
конуру. "Ты куда?" -- спрашивает его Тузик. "Дай мне выспаться",  -- умолял
Рыжинька. "Ты что,  не  знаешь, что тетка Катерина  через  минуту выйдет во
двор?"
      "Все равно мне!" -- пробормотал Рыжий и полез было в конуру.
      Но оттуда легкой  походкой, дотягиваясь и выгибаясь, выходила Имка. У
нее не было ни малейшего желания уступать дорогу Рыжему.
      "А ну не вертись под ногами, ты, соня несчастный!"-- крикнула  она на
него.
      Рыжий, не отвечая, продолжал протискиваться в конуру. Тогда кошка ра-
за два смазала его по заспанной морде. Рыжий завопил:
      "Да что же это такое! Что за порядки!" -- и удрал под курятник.
      Надо вам знать, что Имка держала собак в строгости. Она обычно сидела
где-нибудь на возвышении и поглядывала сверху на играющих  щенят. Водила за
ними своими янтарными глазами. Следила, как они себя ведут.
      Стоило только собачонкам чересчур разыграться, поднять  крик на дворе
или в комнате -- беда!
      Как молния с ясного неба, обрушивалась Имка на собак.
      И получали они нахлобучку, и притом солидную, ибо кошка шутить не лю-
била.
      Тузик и Рыжик,  когда были маленькими, смертельно боялись Имки. Поба-
ивались они ее и сейчас, хотя и подросли. Спали с ней вместе, не раз вместе
играли, но относились к ней с почтением.
      Потому-то Рыжий скромненько отступил, когда кошка  приказала ему уби-
раться. Он  устроился возле курятника и  начал свой утренний  туалет. Водил
мордой по всему телу, не исключая хвоста. Яростно щелкал зубами.
      Что он  делал? Легко догадаться: сражался  с блохами. Как  вы знаете.
Рыжий боялся воды как огня, а потому война с многочисленным неприятелем бы-
ла нелегкая и продолжительная.
      Открылась дверь. Показалась тетка Катерина.  Она  несла  в миске корм
для птицы.
      Тузик взглянул на нее, но не пошевелился. Зато Рыжий сорвался с места
и кинулся следом. Шел за ней по пятам, задрав нос.
      "Рыжий, на  место! --  крикнул на него Тузик. --  Как тебе не стыдно!
Разве ты не знаешь, что тетка Катерина не любит, когда  суют  нос в куриную
еду?"
      Рыжий сделал  вид, что не  слышит. Прячась за широкой теткиной юбкой,
он проскользнул за решетку и притаился.
      Тузик молча одним глазком следил за махинациями Рыжего.
      Катерина засыпала курам  корм. Положила уткам толченой картошки с от-
рубями. Налила воды в корытца, в поилки и ушла. Дверца за ней захлопнулась.
      "Ну, попался  ты, брат! -- сказал Тузик. --  Интересно, как ты оттуда
теперь выберешься?"
      Рыжий однако, не обратил никакого внимания на слова  друга. Он набро-
сился на утиный корм. И стал  лопать картошку с отрубями, забыв обо всем на
свете.
      И кто же это так уписывал утиный корм? Рыжий! Тот  самый привередник,
которому морковь и петрушка в супе не лезли в глотку! Тот, кто воротил нос,
если ему предлагали кусок хлеба! Кашперек и Меланка  стояли поодаль, погля-
дывая на обжору то одним, то другим глазом.
      "Меланьюшка, если не ошибаюсь, корм, который пожирает этот пес, пред-
назначен для нас, уток", -- прокрякал Кашперек.
      "Ты не ошибаешься, Кашперек, -- ответила всегда согласная с мужем Ме-
ланка. -- Это наш корм".
      "Кто рано встает, тому голод жить не дает! -- сказал  Кашперек, кото-
рый очень любил утиные поговорки. --  Я опасаюсь, что, если этот пес не пе-
рестанет лопать, вскоре нам нечего будет даже попробовать!"
      Меланка промолчала. Широко разинув клюв, она как зачарованная смотре-
ла на корыто.
      "Меланьюшка, я уже напоминал тебе, что не следует так широко разевать
клюв. Я как раз хотел тебе сказать, что я намерен..."  --  начал Кашперек и
запнулся.
      Ибо Меланка, не ожидая указаний супруга, сама догадалась, что делать.
Она недолго  думая набросилась на  еду, стараясь лишь держаться подальше от
собаки. Утка так торопливо глотала корм, что едва  поспевала разевать клюв,
горло у  нее раздулось, как тыква.  Дрожа от жадности,  Кашперек немедленно
последовал ее примеру.
      Тут Рыжий заметил утиный  маневр.  "Вон отсюда, крякушки!" -- рявкнул
он и подскочил к Кашпереку.
      "Караул, караул,  караул!" -- заорал  Кашперек не своим голосом и ки-
нулся бежать.
      Меланка, на которую Рыжий бросился в свой черед, завопила еще отчаян-
нее и шариком покатилась по земле.
      С разгона Меланка налетела на Беляша, Беляш -- на Лысуху.  Лысуха от-
летела от Кашперека и наскочила на Чернушку.
      Вопли, крики, шум! Но все перекрыл голос Тузика: "Рыжий, -- тетка Ка-
терина!" Увы, это было правдой.
      Привлеченная шумом, тетка Катерина выбежала  на  улицу.  В ярости она
схватила  резиновый  шланг для поливки огорода, отвинтила  кран  и  пустила
струю воды в курятник.
      Куры вскочили на насест. Утки спрятались в свои ящички. На  месте ос-
тался только Рыжий.
      Вы, вероятно,  не забыли, что Рыжий  отчаянно боялся воды.  Так пред-
ставьте же себе, как ему было  приятно, когда тетка Катерина обдала его ле-
дяной струей...
      Он извивался вьюном,  визжал, метался как ошалелый. А дверца закрыта!
Тетка поливает и приговаривает:
      -- Будешь лазить в курятник? Будешь уток объедать?
      "Ой, не буду, не буду!" -- визжал Рыжий, стараясь ускользнуть  от во-
дяной струи.
      Наконец тетка Катерина угомонилась, завернула кран и отворила дверцу.
      Рыжий вылетел во двор. Единым духом очутился на улице и испарился.
      Тузик, проводив его презрительным взглядом, с  достоинством подошел к
тетке, вильнул несколько раз хвостом и сказал ей вежливо: "Вот я никогда не
вхожу в курятник". И подсунул  свою  голову под руку Катерине, ожидая,  что
она его погладит.
      Но Катерина была не расположена к нежностям, а потому отпихнула соба-
ку и ушла на кухню.
      Она забыла закрыть за собой дверь. И, улучив минуту, когда она отвер-
нулась. Тузик осторожненько пробрался в сени. Вошел в кухню.
      Старательно вылизал там все, что можно было лизать. Заглянул в комна-
ту. Тишина. Вошел. И сразу ему ударил в нос изумительнейший запах. "Что это
такое? -- подумал он. -- Мясо?" Пошел на запах. В углу около буфета -- там,
где помещалась собачья школа, -- стоял столик. Обыкновенно  на этом столике
не было  ничего интересного. Ну чашка или  там кринка  из-под молока --  не
стоило обращать внимания. Но сегодня! Сегодня там стояла тарелка, а на этой
тарелке -- о чудо! -- котлеты!
      Тузик глазам своим не поверил. Он тщательно обнюхал мясо, облизнулся.
      "Тузик, не тронь! --  сказал он сам себе. -- Тузинька, ты  ведь поря-
дочный пес. Нельзя, Тузик!"
      Он снова и снова повторял себе эти предостережения.
      Трудно понять, как  это  получилось, но  котлета  попала ему в  зубы.
Ей-богу, сама подвернулась! "Тузик, опомнись!" -- сказал себе  пес. Но кот-
леты уже не было.
      Вторая котлета тоже таинственным образом оказалась на полу. И как она
ухитрилась? Непонятно! Ну что  же -- оставить ее валяться на полу?  Да кому
нужна  такая  грязная  котлета?  Что было делать бедному  Тузику?  Пришлось
съесть и вторую котлету. При этом он так спешил, что чуть не подавился.
      Вылизав пол дочиста, проследовал дальше.  Зашел  в  другую комнату. И
сразу же наткнулся  на Санди. Английское чудо-юдо лежало, свернувшись клуб-
ком, в корзиночке и дрожало от холода, несмотря на свой клетчатый фрак.
      Оно злыми глазами  посмотрело на Тузика, который как хорошо воспитан-
ный пес приближался  к  нему, приветливо  оскалив  зубы и дружелюбно  виляя
хвостом.
      "Куда лезешь, дворняга несчастная?" -- злобно заворчал Сандик.
      "Ты что-то сказал?" -- спросил его Тузик совершенно спокойно.
      "Я сказал, что ты дворняга! И пахнет от тебя так противно, что я сей-
час чихну, если ты не уберешься! А я, да будет тебе известно, недавно пере-
нес простуду, и чихать  мне вредно!" Тузик пропустил все это мимо  ушей. Он
был занят  кое-чем другим. Ему  очень понравилась подушка, на которой лежал
Сандик. И корзинка. "Неплохая постелька", -- сказал он с уважением.
      "Будь уверен!" -- буркнул Сандик и  перевернулся, устраиваясь поудоб-
нее на своем ложе.
      "Мягко тут,  наверно", -- продолжал Тузик.  Но Санди не  удостоил его
ответом. Он закрыл глаза и притворился спящим.
      "Я тебя спрашиваю -- мягкая подушка или нет?" -- повторил Тузик. Сан-
ди молчал.
      Что ж делать  псу, который на  серьезный вопрос не  получает  ответа?
Нужно попытаться найти ответ самому, правда? Так Тузик и поступил.
      Осторожно, полегонечку, чтобы не показаться нахалом, он поставил одну
лапу  на  подушку. Подождал минутку. Поставил вторую.  "Мягко  тут  лежать,
очень мягко",  -- сказал  он вежливо Сандику и оперся  левой задней лапой о
край корзины.
      Потом поставил правую лапу. И уселся  на  краю  подушки,  наслаждаясь
тем, как тут мягко и уютно. Сандик не шевелился.
      Тогда Тузик осторожненько  лег на подушку. На самый краешек, понятное
дело.
      "Тебе тут достаточно места, правда?" -- вежливо спросил он.
      Не получив ответа, понял, что действительно никому не  мешает. Тут он
улегся  поудобнее.  Вытянул  лапы. "Убирайся отсюда!"--зарычал  разъяренный
Сандик.
      "Фу, какой ты жадюга! -- укоризненно сказал Тузик. -- Съем я твою по-
душку, что ли?"
      "Да мне уже лежать негде, я сейчас упаду!" -- бесился Сандик.
      "Нет, нет, не падай -- тебе это может повредить. Лучше сойди сам!" --
посоветовал Тузик и разлегся так привольно, что Санди очутился на полу.
      "Ай-ай-ай! Отняли корзинку! Спихнули  меня  с подушки!" -- скулил ан-
гличанин.
      "Фу-у, как нехорошо жаловаться! Да не будь ты таким жадным!  -- выго-
варивал ему Тузик. -- Погоди, дай мне немножко полежать. Сейчас пущу тебя".
      Но Санди не угомонился. Он долго скулил, визжал. Наконец с плачем по-
бежал к своей хозяйке.
      Вскоре они оба появились  в  комнате. Впереди, не переставая скулить,
бежал Санди. За ним, в шлепанцах и халате, спешила панна Агата.
      Ужасная  картина  предстала ее взору. Уютно свернувшись клубочком,  в
корзине лежал Тузик.
      -- Вон!  Вон отсюда! Убирайся!  -- налетела она на злодея, обидевшего
ее сокровище.
      У Тузика  была своя гордость. Он терпел, когда  на него кричала тетка
Катерина. Тетка Катерина --это тетка Катерина. Как никак, первое лицо в до-
ме. Все должны ее слушаться, потому что она всех кормит.
      Но чтобы эта чужачка, неизвестно откуда взявшаяся, смела орать на хо-
зяйского пса в его родных стенах?.
      "Нет, это уж слишком!" -- твердо сказал себе Тузик. Он оскалил зубы и
глухо заворчал: "Прошу не повышать голоса!"
      -- Сойди с подушки! Вон отсюда, дворняга несчастная! -- И панна Агата
попыталась схватить Тузика за шиворот.
      "Теперь пеняй на себя!" -- зарычал Тузик. И -- тяп панну Агату за па-
лец. А зубки у него были, как иголки!
      -- Ах, ты кусаться! Ну погоди же! -- закричала дама и побежала в свою
комнату.
      "Ага! Чья взяла?"--крикнул Тузик ей вслед. И, чтобы  показать, что он
победил и презирает побежденного врага,  снова  свернулся  клубком и улегся
хвостом в сторону гостиной.
      Но панна Агата тут же вернулась. С зонтиком в руке.  Она приближалась
к Тузику, раскрыв зонтик и  выставив  его вперед, как копье. Песик  разинул
пасть, превесело  улыбаясь. "Вот  это потеха! - - подумал  он. -- Никогда я
еще так не веселился!"
      И прежде чем панна  Агата  успела что-нибудь предпринять, Тузик вско-
чил,  подбежал  к  ней, схватил зонтик за край, там где была кисточка, и ну
дергать, вырывать, трепать.
      Началась борьба. В пылу  сражения  все завертелось. Халат панны Агаты
надулся, как парус. Мазнул Тузика по носу.
      "Хватит  играть  с  зонтиком!  --  решил  Тузик.  --Давай  ловить эти
крылья!"
      Он выпустил зонтик и вцепился зубами в край халата. Тут  пошла насто-
ящая карусель!
      Панна Агата,  стремясь  освободиться  от собаки, завертелась волчком.
Завертелся и Тузик.
      Он с размаху налетел на Сандика и загнал его под шкаф. Потом треснул-
ся головой о ножную скамеечку. Скамеечка полетела, как бомба. И ударилась о
столик -- шаткий столик на трех тонких ножках.
      А на этом трехногом столике стояла пальма -- любовь и  гордость тетки
Катерины.
      Столик с  пальмой не придумал  ничего лучшего, как покачнуться в одну
сторону, потом  в другую! Пальма зашаталась и грохнулась  на пол! Прямо под
ноги панне Агате. И наша гостья во весь рост растянулась на полу.
      -- Ой, Иисусе! -- воскликнула, войдя в комнату, тетка Катерина.
      Увидев ее, Тузик понял, что пришло время удалиться.  Он уже собирался
вот-вот прошмыгнуть мимо тетки Катерины, но тут почувствовал на шее ее кос-
тлявые пальцы...
      Катерина за шиворот потащила Тузика из комнаты. По  дороге выдала ему
полной мерой и за то, что он свалил пальму, и за то, что обидел гостью. От-
весив последний шлепок, крикнула в виде напутствия:
      -- Не смей мне на глаза попадаться!
      И выкинула беднягу на двор.
      Тузик, припадая  на левую заднюю лапу,  поплелся в конуру.  Рыжий был
уже там  и глодал излюбленную их  игрушку -- баранью  лопатку, единственное
утешение во всех невзгодах собачьей жизни.
      Тузик потянул  кость к себе и нехотя, только  чтобы убить время, при-
нялся глодать баранью лопатку с другого конца.
      Рыжий не  протестовал. Он сочувствовал  Тузику от всей души. Ведь оба
они пострадали из-за тетки Катерины!
      Собаки глодали кость, глодали, пока наконец не заснули носом к носу.
      Так общее несчастье объединило измученные собачьи души, а  сон их ис-
целил.

      Глава седьмая

      Миновал обеденный час. Выспавшийся Рыжик  заметил,  что  дверь  кухни
приотворена. Ну как  было  устоять перед таким искушением?  Он  сунул нос в
щель. Но на пороге его встретила Имка.
      "Мой юный друг, -- мяукнула она, -- будь ты постарше, я бы с тобой не
стала и  говорить, но так как ты  молод и  неопытен, предупреждаю тебя:  не
входи, а то достанется".
      "Ну да еще! Сама-то была в кухне, а мне нельзя?" -- обиделся Рыжик.
      Кошка была весьма  самолюбива и постеснялась признаться, что ее самое
только что изгнали из комнат. Она нахмурилась и проворчала:
      "Как хочешь, дружок! Во всяком случае, ты предупрежден. Тетка Катери-
на объяснит тебе все остальное".
      Она перескочила  через Рыжика, не  спеша пересекла двор и заняла свой
обычный наблюдательный пост на крыше сарая.
      В душе Рыжика происходила мучительная борьба. С одной стороны, не ве-
рить кошке  нельзя.  Ведь и у Тузика болят все кости... И сам он знает, что
тетка Катерина сущее чудовище...
      С другой стороны... Из кухни долетают такие ароматы, что камень бы не
выдержал, не только что собака!
      Бедняга вертелся возле порога и тихонько повизгивал. То и дело загля-
дывал в сени. Если в кухне слышался подозрительный шум, Рыжик сразу прятал-
ся. Но и у собачьего терпения есть границы.
      Ежедневно после обеда  тетка  Катерина ополаскивала горячей водой все
кастрюли, тарелки, сковородки. И этот  вкуснейший  соус  выливала в собачьи
миски -- для вкуса.
      Собаки прекрасно знали, когда это происходит.  Они  узнавали  это  по
звону посуды.
      И не  было силы,  которая тогда могла бы удержать  их от вторжения на
кухню.
      Они стояли над своими мисками  --  ждали, пока их кушанье остынет.  А
тем временем наслаждались чудесным запахом.
      Каждый из вас, бог знает сколько раз, забегал на кухню, когда там ва-
рили варенье. Так что вы понимаете Тузика и Рыжего, правда?
      И вот, когда Катерина загремела кастрюлями, Рыжик не утерпел.
      "Тузик! Пора!" -- крикнул он и одним прыжком очутился в кухне.
      Но, оказавшись с  глазу  на глаз с теткой  Катериной,  даже присел со
страху. Сейчас она схватит выбивалку -- и конец!
      Однако... О чудо!  Тетка Катерина дружелюбно улыбнулась Рыжику и лас-
ково сказала:
      -- Молодец,  Рыжик, иди сюда! Гости -- гостями.  Но чтобы из-за чужих
обижать своих собак, -- это не по мне! На-ка, Рыженький, поешь!
      Рыженький  не  поверил собственным глазам: тетка Катерина кинула  ему
солидный кусок мяса! Тузик сидел  у  порога, не решаясь войти. Он  выжидал,
как развернутся события. Если Рыжий вылетит из кухни -- значит,  лезть туда
незачем. Но Рыжего все нет и нет. Как знать, может  быть,  у тетки Катерины
переменился характер?  "Войти или не  войти?" -- размышлял он, то приседая,
то переступая с ноги на ногу от нетерпения.  Наконец, набравшись храбрости,
осторожно сунул нос в щель, и  первое, что ему бросилось в глаза, -- широко
расставленные задние лапы Рыжика и вытянутый, как палка, хвост.
      Тузик остолбенел.
      "Неужели он ест? -- изумился он. -- Если так, то ура!"
      Осмелев, Тузик вошел в кухню. Оскалив зубы в улыбке, припал  к земле,
учтиво кланяясь тетке Катерине. "Пальму я ведь не нарочно", --  объяснял он
умильно. Тетка  Катерина покосилась на него  сердито. Вся шерсть  на Тузике
встала дыбом. "Наверняка влетит", -- с отчаянием подумал он.
      И вдруг произошла неожиданная вещь: тетка Катерина расхохоталась. Ту-
зик не  знал, что  и думать. А Катерина хохотала  и