)
 Насколько громко оно было произнесено?
и так далее.
    Опять же только что охарактеризованная концептуализация экземпляров данного английского предложения приводит к следующему соответствию между свойствами экземпляров и свойствами самого предложения-типа:
    к предложению-типу "John's picture of himself is nice" относятся те же самые ответы на вопросы (4.2.21)-(4.2.23), которые относятся к каждому из экземпляров этого слова.
    Но зато к предложению-типу "John's picture of himself is nice" вообще бессмыслено обращать вопросы (4.2.24)-(4.2.31), ибо пресуппозиции этих вопросов ложны, когда понимаются в отношении слова-типа, а не слов-экземпляров.
---
    На этом можно закончить изложение основных тезисов Бромбергеровой теории и ее приложения к языковым типам и экземплярам.
О вопросе (4.2.25) "Каково его значение истинности?": 
Проецируемый это вопрос или w-проецируемый?
    Как видим, Бромбергер отнес самый интересный для нас вопрос, именно: вопрос "Каково его значение истинности?", к w-проецируемым вопросам. Это означает, что этот вопрос уместно задать по отношению к любому экземпляру рассматриваемого предложения, но лишено смысла задавать его по отношению к предложению-типу, ибо в этом последнем случае пресуппозиция вопроса ложна.
    А какова пресуппозиция этого вопроса? Вот какова: "У него есть некоторое значение истинности, т.е. оно либо истинно, либо ложно". В приложении к предложению-типу этот полуфабрикат превращается в законченное высказывание: "У данного предложения-типа есть некоторое значение истинности, т.е. оно либо истинно, либо ложно". И вот выходит, что Бромбергер считает, что это высказывание неверно, т.е. у предложений-типов не может быть никаких значений истинности.
    Иными словами: Выходит, что Бромбергер считает, что предложения-типы не могут быть носителями истинности.
---
    Этот вопрос заслуживает более подробного рассмотрения. 
    Я могу усмотреть только один резон, почему предложению-типу "John's picture of himself is nice" может быть отказано в обладании значением истинности, именно: оно не выражает законченную мысль, ибо из него непонятно, о каком именно Джоне  и о каком именно из, возможно, нескольких его автопортретов идет речь. То есть причина отсутствия у этого предложения в точности та же самая, что и у предложения-типа "Вчера на Северном полюсе шел снег" - пока мы не уточним, какая дата имеется в виду под "вчера", мы не можем приписать этому предложению-типа какого-либо значения истинности.
---
    Итак, причина отсутствия значений истинности у предложений-типов "John's picture of himself is nice" и "Вчера на Северном полюсе шел снег" в том, что у некоторых их составляющих ("John", "John's picture of himself", "вчера") денотат неопределен или недо-определен. Ситуация произнесения делает эти денотаты вполне определенными. Вот почему Бромбергер считает, что предложение-экземпляр, в отличие от предложения-типа, всегда обладает определенным значением истинности.
    Но мы можем отвлечься от этого осложнения.
    Действительно, предложения(-типы) любого языка можно разбить на два класса: 
  А. Предложения, некоторые составляющие которых имеют не вполне определенный денотат.
  В. Предложения, все составляющие которых имеют вполне определенный денотат. 
    В класс А войдут, к примеру, все предложения, имеющие вхождения индексикальных слов, вроде "я", "ты", "он", "она", "сегодня", "вчера", "здесь", "направо", "предыдущий" и т.д. В этот класс войдут также предложения, имеющие вхождения таких квази-имен, как "Ваня", "Петров", "Москва" и т.д. С логической точки зрения, перечисленные только что слова суть не имена, потому что они не выделяют один-единственный предмет из предметной области: есть много людей, которых зовут "Ваня"; есть много людей, носящих фамилию "Петров"; и есть больше одного города с названием Москва - таких городов по меньшей мере два: один - столица России, второй - маленький городок в США.
    Все предложения(-типы) из класса А лишены определенного значения истинности. Но даже после отсеивания таких "нехороших" предложений в класс А нет гарантий, что все предложения из класса В имеют определенные значения истинности. 
    Например, в В могут входить  грамматически двусмысленные предложения, вроде "All pilots are flying planes", которые лишены одного определенного истинностного значения потому, что они выражают одновременно два смысла и каждому из смыслов соответствует свое истинностное значение.
    Еще одним источником отсутствия истинностного значения может быть ложность пресуппозиции, ассоциированной с данным предложением. Например, у предложения "Воронеж перестал быть столицей России в 1959 году" имеется пресуппозиция "Перед 1959 годом Воронеж был столицей России". Эта пресуппозиция ложна, и поэтому само предложение "Воронеж перестал быть столицей России в 1959 году" лишено истинностного значения - оно не истинно и не ложно.
  Короче говоря, причины отсутствия истинностного значения у предложения-типа могут быть разнобразны. Но как бы велик ни был перечень этих причин, несомненно одно: в любом естественном языке имеются предложения-типы, обладающие значением истинности. Таковы, например, русские предложения-типы "Естественный цвет снега - белый", "Естественный цвет снега - черный", "Лондон является столицей Великобритании по меньшей мере в XVIII, XIX и XX столетиях", "Все люди смертны" и т.п.
    И вот мы далее сосредоточим свое внимание на классе еще более узком, чем класс В, именно: на классе таких предложений-типов, которые обладают определенным значением истинности. Резон этого решения таков: Рассматривая лишь такие предложения-типы, которые обладают определенным значением истинности, мы делаем уступку нашему воображаемому оппоненту, который заявил, что именно предложения-типы, а не предложения-токены могут быть истинными и ложными, и это обстоятельство, де, устраняет все парадоксы (см. начало этого параграфа).
Перенос свойства 'быть истинным' 
на предложения-типы
не устраняет Парадокса истинных стаканов
    Итак, представим себе, что в некоем естественном языке - например, в русском - все предложения-типы истинны или ложны. Спасает ли это нас от того парадоксального положения, что истинными (или, соответственно, ложными) являются предложения-токены - т.е. такие физические (а не абстрактные) сущности, как следы мела на доске, или следы чернил на бумаге, или акустические колебания, изданные человеком и т.д.?
    Если мы примем Бромбергерову теорию языковых типов и токенов, то нет, не спасает. 
    В самом деле, что такое предложение-тип, по Бромбергеру?
    Это такая абстрактная сущность, которая обладает всеми теми свойствами (и только ими!), которыми обладает каждое предложение-токен, входящее в данный род, т.е. проецируемыми свойствами данного квази-натурального рода.
    Например, предложение-тип "Все люди смертны" - это абстрактная сущность, обладающая всеми теми свойствами (и только ими), которыми обладает каждое предложение-токен, подпадающее под предложение-тип "Все люди смертны" - т.е. каждая физическая сущность с соответствующими свойствами. Таким образом, если мы исходим из допущения, что предложение-тип "Все люди смертны" обладает истинностным значением, а именно: оно истинно, то мы обязаны признать, что свойством 'быть истинным' обладают и все те физические сущности (следы чернил, акустические волны и т.п.), которые являются предложениями-токенами соответствующего квази-натурального рода.
    Стало быть, Парадокс истинных стаканов остается с нами. 
Обзор абстрактных возможностей,
имеющихся в той ситуации,
в которой мы оказались
    Название этого параграфа - "О незаменимости понятия притворного (игрового) полагания". Но пока что, возможно, не вполне понятно, каким образом все сказанное выше связано с тем, что без понятия притворного (игрового) полагания нельзя, якобы, обойтись при анализе общения, опосредованного физическими сушностями. Чтобы прояснить это, рассмотрим несколько подробнее, какие возможности выбора остаются открытыми для нас в той концептуальной ситуации, в которой мы оказались.
Возможность N1: Принять Интенциональность физических медиаторов общения
    Прежде всего мы, абстрактно говоря, можем позволить себе смириться с мыслью, что физические сущности, опосредующие наше общение и являющиеся экземплярами-словами и экземплярами-предложениями, - т.е. акустические колебания воздуха, следы чернил на бумаге и т.п. - действительно обладают свойством Интенциональности наравне с нашими ментальными состояниями.
    Это - позиция Серля и, по-видимому, Бромбергера.[14] 
    Заметим, что и объяснение якобы имеющему место феномену Интенциональности физических сущностей Серль и Бромбергер дают, по существу, одно и то же.
    В самом деле, проследите за мыслью Бромбергера в только что приведенном отрывке (сноска 6). Во-первых, Бромбергер признает некоторую парадоксальность того обстоятельства, что фонологическими, грамматическими и семантическими свойствами оказываются наделены физические сущности - акустические волны, следы мела и почему бы не стаканы. Но, во-вторых, он - подобно Серлю - объясняет и тем самым как бы устраняет этот парадокс так: Акустические волны, производимые говорящим, в корне отличаются от всех прочих акустических волн тем, что говорящий производит их с особыми - фонологическими, грамматическими и семантическими намерениями. Особые намерения говорящего суть тот фактор, который наделяет физическую сущность - акустические волны - фонологическими, грамматическими и семантическими (т.е. Интенциональными) атрибутами. 
    Для того, кто принимает это объяснение, все парадоксы оказываются устраненными: Парадокс истинных стаканов оказывается лишь кажущимся парадоксом, ибо возникновению парадоксальных атрибутов дано объяснение, которое как бы узаконивает эти атрибуты. Раз произносимые звуки Интенциональны, то они, стало быть, наделены смыслом - и это устраняет Парадокс бессмысленных звуков. Раз произносимые звуки Интенциональны, то исчезает и Парадокс нерационального успеха, ибо участник общения, опирающийся в своем исследовании на посылку об Интенциональности произнесенных звуков, не заблуждается.
    В сущности, вся эта моя работа написана для тех, кто не принимает объяснения Серля-Бромбергера, - не принимает, например, по тем резонам, которые были приведены выше. Этих резонов, как минимум, два. Один направлен против тезиса об Интенциональности медиаторов непосредственно, а другой - косвенно.
    Первый резон таков: Интенциональностью обладают прежде всего некоторые ментальные состояния человека, например, полагания. Ментальные состояния Интенциональны "по природе". Более того, Интенциональность Интенциональных ментальных состояний (например, полаганий) состоит в том, что такие ментальные состояния при некоторых условиях  удовлетворяются, а при других - нет, т.е. они обладают условиями удовлетворения. Например, полагания обладают условиями истинности. Интенциональность Интенциональных ментальных состояний есть их существенное свойство - в том смысле, что, скажем, два полагания-экземпляра с различными условиями истинности не могут относиться к одному и тому же полаганию-типу. Используя Бромбергерову терминологию, вопрос "Каковы условия удовлетворения данного ментального состояния?" есть проецируемый вопрос для соответствующего квази-натурального рода.
    С другой стороны, следы мела, акустические волны и другие физические медиаторы общения имеют природу, в корне отличную от природы ментальных состояний. Коренное различие в природе ментальных состояний, с одной стороны, и, к примеру, акустических волн, с другой, делает крайне сомнительным утверждение, будто некий существенный атрибут ментального состояния может быть также присущ физической сущности.
    Это утверждение становится еще более сомнительным, если учесть, что природа медиатора, в сущности, безразлична: медиаторами общения могут служить акустические волны, следы мела, следы чернил, следы графита и любые физические сущности вплоть до стаканов. Может ли какое-либо свойство  - в особенности, такое специфическое, как наличие условий удовлетворения - быть общим для колебаний воздуха и крошек мела?
    Второй резон направлен непосредственно против объяснения Серля-Бромбергера и опосредованно против тезиса об Интенциональности медиаторов: Вообще говоря, представляется, что человеческим намерениям присуща одна общая черта, именно: любое намерение человека таково, что попытка его осуществить может, при определенных обстоятельствах, оказаться неуспешной. Для каждого намерения мы можем назвать условия его неуспеха. Возьмем, к примеру, намерение открыть дверь. Если я, имея намерение открыть дверь, которая открывается вовнутрь, толкаю ее от себя вместо того, чтобы тянуть ручку двери на себя, то мое намерение проваливается - я терплю неудачу.
    С другой стороны, намерение говорящего наделить произносимые им звуки Интенциональностью представляет собой, по-видимому. странное искючение из этого общего правила. Оно обречено быть успешным при любых услових! По Серлю-Бромбергеру выходит, что если я произношу звуки, имея намерение наделить их такой-то Интенциональностью, то я в принципе не могу потерпеть неудачу в этой своей затее. Я обречен на успех. Я свободен от необходимости отличать средства, которые приведут меня к успеху, от средств, которые приведут к неудаче. Само намерение сделать нечто становится гарантией успеха! Это - крайне подозрительное свойство, и оно становится сильным аргументом против объяснения Серля-Бромбергера, а косвенно - в отсутствии какого-либо альтернативного объяснения - и против тезиса об Интенциональности медиаторов.
    Какие же возможности остаются для того, кто не принимает объяснения Серля-Бромбергера, а вместе с ним и тезиса об Интенциональности намеренно произведенных звуков?
Возможность N2: Согласиться с тем, что рациональность людей, общающихся с помощью физических медиаторов, дефектна
    Люди, общающиеся с помощью языка, и в самом деле могут быть не вполне рациональны. Почему бы и нет? Люди заблуждаются ежедневно. Правда, в данном случае мы, как кажется, вынуждены иметь дело с массивным, регулярно воспроизводимым и затрагивающем всех или почти всех людей заблуждением - но и это, в принципе, не является невозможным.
    Дело, однако, в другом: Нас интересует в первую очередь не столько вопрос о том, заблуждаются ли общающиеся люди на самом деле, сколько вопрос, могут ли они в принципе общаться, не заблуждаясь насчет Интенциональности медиаторов - при допущении, что на самом деле медиаторы лишены Интенциональности.
    Абстрактно говоря, можно допустить отрицательный ответ на этот последний вопрос.
Возможность N3: Согласиться с тем, что рациональность людей, общающихся с помощью физических медиаторов, в принципе не может быть бездефектной
    Иными словами, эта возможность приглашает нас согласиться, в частности, с тем, что тот, кто пользуется в целях общения языком, в принципе не может быть вполне рационален. Это утверждение представляется странным и провоцирует на поиски возражений.
    Опять же эта моя работа написана в основном для тех людей, кто отвергает одновременно Возможность N1 и Возможность N3.
    Какие же аргументы остаются в распоряжении человека, который отвергает одновременно Возможность N1 и Возможность N3?  
Возможность N4: Заявить, что истинными или ложными бывают не предложения-экземпляры (т.е. акустические волны и т.п.), а предложения-типы (т.е. абстрактные, а не физические сущности)
    Мы только что попытались использовать именно эту возможность, обратившись к единственной имеющейся в нашем распоряжении вполне развитой теории языковых экземпляров и типов - к теории Силвэна Бромбергера. Как помнит читатель, мы потерпели неуспех: по Бромбергеру выходит, что не может быть так, что предложение-тип обладает значением истинности, а какой-либо экземпляр, относящийся к данному типу, не обладает.
    Понятна причина нашего неуспеха. В теории Бромбергера тип выступает абстрактным репрезентантом (всех) существенных свойств каждого экземпляра; именно поэтому свойство, присущее типу, не может отсутствовать у какого-либо экземпляра.
---
    Вообще говоря, неуспех с Бромбергеровой теории не закрывает окончательно Возможность N4: Мы можем пытаться найти или построить такую теорию языковых экземпляров и типов, в которой языковой тип играл бы не роль репрезентатора (всех) существенных свойств каждого экземпляра, а роль абстрактной сущности, ассоциируемой с каждым экземпляром и берущей на себя такие свойства, которые "не подобают" экземплярам как физическим сущностям.
    Однако до тех пор, пока такой теории нет в нашем распоряжении, мы вынуждены считать Возможность N4 практически закрытой для того, кто отвергает одновременно Возможность N1 и Возможность N3.
    Какие еще возможности остаются для такого человека?
Возможность N5: Ввести в рассмотрение дополнительную семантическую абстрактную сущность, связанную с предложением-экземпляром отношением выражения
    Мы вольны заявить, что предложение-экземпляр (т.е. продуцированные говорящим акустические волны. следы мела на доске и т.п.) выражает некую абстрактную семантическую сущность - например, пропозицию, смысл или мысль (хотя бы во Фрегевом понимании этого термина); и вот условия истинности (и вообще условия удовлетворения любого рода) присущи не самому предложению-экземпляру, а этой абстрактной семантической сущности - пропозиции, или смыслу, или мысли.
    Это, на наш взгляд, неплохой ход; по меньшей мере, он, по-видимому, устраняет Парадокс истинных стаканов.
    Но если мы примем эту Возможность N5, то вместе с ней мы примем на себя обязанность объяснить природу отношения, имеющего место между физической сущностью (акустическими колебаниями) и абстрактной семантической сущностью (пропозицией, мыслью и т.д.). Иными словами, мы обязаны предъявить теорию, которая отвечала бы на вопрос: Что это значит и как это может быть, что акустические колебания или следы мела выражают ту или иную пропозицию (или мысль)?
    Итак, мы не считаем Возможность N5 закрытой для того, кто отвергает одновременно Возможность N1 и Возможность N3, и подробно рассмотрим дальнейшее развитие этой возможности в следующем параграфе. 
 
Возможность N6: Задействовать притворные (игровые) полагания участников общения 
    Наконец, человек, отвергающий тезис об Интенциональности медиаторов (т.е. отвергающий Возможность N1) и отвергающий утверждение, будто бы рациональность людей, общающихся с помощью физических медиаторов в принципе не может быть бездефектна (т.е. отвергающий Возможность N3) может выбрать тот путь, который выбрали мы в §4.1, - т.е. он в состоянии показать, каким образом возможно успешное и бездефектно рациональное общение с помощью лишенных Интенциональности физических медиаторов при условии, что участники общения притворно полагают, что эти медиаторы Интенциональны.
***
    Похоже, что этим исчерпывается набор абстрактных возможностей - различных подходов к той концептуальной ситуации, в которой мы оказались.[15]
    И вот провал Бромбергеровой теории языковых экземпляров и типов как средства устранения Парадокса истинных стаканов действительно повысил вероятность того, что обращение к притворным полаганиям общающихся окажется в конечном счете неизбежным для человека, отвергающего одновременно Возможность N1 и Возможность N3. В этом смысле мы и озаглавили этот параграф так, как мы его озаглавили.
    Но кроме Возможности N6, у нас, говоря абстрактно, еще осталась в запасе Возможность N5. К ее более подробному рассмотрению мы сейчас и приступим.

 
 
 
 
 
§4.3. О НЕЗАМЕНИМОСТИ ПОНЯТИЯ 
ПРИТВОРНОГО [ИГРОВОГО] ПОЛАГАНИЯ (2):
ПРИТВОРНОЕ ПОЛАГАНИЕ 
VS.
ПОНЯТИЕ ЗНАКОВОЙ КОНВЕНЦИИ
    Итак, если мы хотим принять Возможность N5, т.е. если мы хотим заявить, что условия истинности  присущи не акустическим колебаниям или следам мела, а некоторой соотносящейся с ними абстрактной семантической сущности - пропозиции, или смыслу, или мысли, то мы должны предложить какое-то объяснение природы отношения, имеющего место между физическо