ской Интенциональности избавляет нас от Парадокса бессмысленных звуков.
    Чтобы понять, как именно происходит избавление, рассмотрим следующее рассуждение:
    Допустим на минуту, что Серлев тезис S3 справедлив - произносимые говорящим звуки действительно Интенциональны. 
    Если, скажем, говорящий, обращаясь к слушающему, произнес звуки русского предложения "Земля шарообразна", то эти звуки Интенциональны, т.е. - в силу определения SI -  эти звуки направлены на некую отличную от них самих сущность у, в данном случае: на положение дел 'Земля шарообразна'.
    Положение дел 'Земля шарообразна' представляет собой денотат произнесенных говорящим звуков.
    Таким образом, произнесенные звуки оказываются связанными с некоторыми внеязыковыми сущностями: положениями дел. В наилучшем случае, когда эти положения дел действительно наличествуют, произнесенные звуки оказываются связанными с действительностью  -  что и согласуется с нашей дотеоретической интуицией о том, как происходит языковое общение и какую роль в нем играют произносимые звуки.
---
    Но аналогичное рассуждение можно провести и аналогичный вывод можно сделать и для такого случая, когда произносимые говорящим звуки "всего лишь" квази-доксастически Интенциональны.
    В самом деле, предположим, что произносимые говорящим звуки действительно не Интенциональны, но зато квази-доксастически Интенциональны. 
    Если, скажем, говорящий, обращаясь к слушающему, произнес звуки русского предложения "Земля шарообразна", то эти звуки квази-доксастически Интенциональны, т.е. - в силу определения QDI -  эти звуки таковы, что некие люди (в число которых входит - в наилучшем случае - говорящий) притворно [в игровом порядке] полагают, что они, эти звуки, направлены на некую отличную от них самих сущность у, в данном случае: на положение дел 'Земля шарообразна'.
    Таким образом, - и это ключевой момент нашего рассуждения, - и в случае квази-доксастической Интенциональности произносимые звуки наделены свойством, определение которого связывает их с некоторой сущностью, отличной от них самих; в рассматриваемом нами случае - с положением дел 'Земля шарообразна'. Однако в отличие от просто Интенциональности, присущей ментальным состояниям человека, эта связь звуков с миром не пряма, а опосредована пропозициональными установками притворного [игрового] полагания соответствующих людей. В этом - суть отличия квази-доксастической Интенциональности от просто Интенциональности.
    Если бы мы гнались за ярлыками, то мы могли бы назвать   положение дел 'Земля шарообразна' "квази-доксастическим денотатом" произнесенных говорящим звуков.
    Таким образом, произнесенные звуки опять же оказываются связанными с некоторыми внеязыковыми сущностями: положениями дел. В наилучшем случае, когда эти положения дел действительно наличествуют, произнесенные звуки оказываются хотя и опосредованно, но все же связанными с действительностью  -  что и реабилитирует наше предложение о задействовании в языковом общении квази-доксастической Интенциональности, избавляя нас от Парадокса бессмысленных звуков.
---
Одно замечание вдогонку   В этом месте мне могут сказать: "Ваш вывод о том, что связь звуков речи с действительностью не пряма, а опосредована ментальными состояниями носителей языка, - не обладает никакой новизной. Это - одно из общих мест семиотики и семантики."
    На это я ответил бы следующее:
    Разумеется, утверждение об опосредовании само по себе - общее место[8]. Ново в моем выводе то, что связь звуков речи с действительностью опосредуется в нем не полаганиями, а притворными [игровыми] полаганиями участников языкового общения.
---
    Вообще же говоря, разумеется, нет спора, что Парадокс бессмысленных звуков с таким же успехом устранялся бы и предложением о задействовании в языковом общении доксастической (а не квази-доксастической) Интенциональности. В этом случае дело решалось бы следующим рассуждением, полностью аналогичным приведенному выше рассуждению для случая квази-доксастической Интенциональности:
    Предположим, что произносимые говорящим звуки на самом деле не Интенциональны, но зато доксастически Интенциональны. 
    Если, скажем, говорящий, обращаясь к слушающему, произнес звуки русского предложения "Земля шарообразна", то эти звуки доксастически Интенциональны, т.е. - в силу определения DI -  эти звуки таковы, что некие люди (в число которых входит - в наилучшем случае - говорящий) полагают, что они, эти звуки, направлены на некую отличную от них самих сущность у, в данном случае: на положение дел 'Земля шарообразна'.
    Таким образом, - и это ключевой момент нашего рассуждения, - и в случае доксастической Интенциональности произносимые звуки наделены свойством, определение которого связывает их с некоторой сущностью, отличной от них самих; в рассматриваемом нами случае - с положением дел 'Земля шарообразна'. Однако в отличие от просто Интенциональности, присущей ментальным состояниям человека, эта связь звуков с миром не пряма, а опосредована пропозициональными установками [искреннего] полагания соответствующих людей. В этом - суть отличия доксастической Интенциональности от просто Интенциональности.
    Мы могли бы в этом случае - ярлыка ради - назвать положение дел 'Земля шарообразна' "доксастическим денотатом" произнесенных говорящим звуков.
    Таким образом, произнесенные звуки опять же оказываются связанными с некоторыми внеязыковыми сущностями: положениями дел. В наилучшем случае, когда эти положения дел действительно наличествуют, произнесенные звуки оказываются хотя и опосредованно, но все же связанными с действительностью, что и избавляет нас от Парадокса бессмысленных звуков.
Все парадоксы Интенциональности устранены
     
    Итак, по ходу рассмотрения вопроса об Интенциональности физических медиаторов языкового общения мы столкнулись с тремя парадоксами:
  - Парадоксом истинных стаканов;
  - Парадоксом нерационального успеха;
  - Парадоксом бессмысленных звуков.
    Наше предложение задействовать в рассмотрении языкового общения допущение о квази-доксастической Интенциональности медиаторов общения позволило нам устранить все три парадокса:
   - стаканы теперь не могут оказаться истинными, а лишь в лучшем случае "квази-доксастически истинными", чту было бы лишено даже и тени парадоксальности;
   - с другой стороны, звуки речи остаются связанными с действительностью - хотя и не прямо, а при посредстве пропозициональных становок участников общения;
   - наконец, становится возможным успешное и одновременно - бездефектно рациональное языковое общение, ибо участники общения имеют теперь возможность опираться в своих исследованиях на свои истинные (а не ложные) полагания о своих и партнера притворных полаганиях.
    Заметим, что если бы мы вместо допущения о квази-доксастической Интенциональности медиаторов исходили из допущения об их доксастической Интенциональности, то мы смогли бы избавиться не ото всех парадоксов, а только от двух. Парадокс нерационального успеха остался бы с нами.

 
 
 
 
 
§4.2. О НЕЗАМЕНИМОСТИ ПОНЯТИЯ 
ПРИТВОРНОГО [ИГРОВОГО] ПОЛАГАНИЯ (1):
ПРИТВОРНОЕ ПОЛАГАНИЕ 
VS.
БРОМБЕРГЕРОВА КОНЦЕПЦИЯ ТИПОВ И ЭКЗЕМПЛЯРОВ 
    Мне думается, что к этому моменту у читателей могли появиться соображения о том, как можно было бы избежать всех трех рассмотренных парадоксов и при этом не опираться на понятие притворного [игрового] полагания.
    Я хочу в этом и следующем параграфах показать, что по меньшей мере два таких prima facie контраргумента против необходимости введения притворных [игровых] полаганий при рассмотрении феномена языкового общения на фоне Принципа рациональности - контраргументы, которые лежат на поверхности и, видимо, не могут не прийти в голову критически настроенному читателю, - на самом деле оказываются недействительными.
    Ярлыка ради, я назову их (i) "контраргументом от типов" и (ii) "контраргументом от конвенции", соответственно. Первый из них будет рассмотрен в этом параграфе, а второй - в следующем.
---
В чїм состоит контраргумент от типов?
    
    Он состоит в следующей возможной реплике: 
    "Зачем Серлю понадобилось предполагать, а автору этой работы, соответственно, - опровергать, утверждение, что будто бы медиаторы языкового общения (звуки речи, следы чернил на бумаге и т.д.) Интенциональны, когда всем известно, что это не так?!
    Когда человек произносит звуки русского предложения "Земля шарообразна", то сами звуки (акустические колебания воздуха), конечно же, не Интенциональны, не направлены ни на какое положение дел, не истинны и не ложны и не обладают смыслом. Все эти свойства суть атрибуты не звуков, а того предложения, которое этими звуками реализуется, - в данном случае, русского предложения "Земля шарообразна". Это оно, предложение, а не реализующие его акустические колебания, Интенционально, т.е. направлено на некое положение дел, обладает значением истинности и осмысленно.
    И эта тривиальная истина всї расставляет на свои места. В частности, она устраняет все три "парадокса", которые предложил нашему вниманию автор данной работы: 
  - раз звуки лишены Интенциональности, то этим устраняется Парадокс истинных стаканов; 
  - раз языковые выражения, реализуемые произносимыми звуками Интенциональны, связаны с действительностью и осмысленны, то этим устраняется Парадокс бессмысленных звуков, именно: звуки речи действительно бессмысленны как акустические колебания воздуха -  и в этом нет ничего парадоксального; но они, произносимые звуки, реализуют некоторые выражения языка, а выражения языка Интенциональны и наделены смыслом; таким образом, "бессмысленные" звуки реализуют осмысленные языковые выражения и так становится возможной и происходит на самом деле языковая коммуникация;
  - раз участники языкового общения имеют возможность опираться в своих рациональных исследованиях на истинное полагание о том, что произнесенные говорящим звуки реализуют такое-то языковое выражение, наделенное такой-то Интенциональностью [вместо того, чтобы опираться на действительно ложное полагание о том, что произнесенные говорящим звуки наделены Интенциональностью], то, стало быть, устраняется и Парадокс нерационального успеха.
    Вот и всё.
    Взгляды Серля, приписывающего Интенциональность физическим сущностям, основаны на концептуальной путанице - на смешении (неразличении) двух разных вещей: акустических колебаний, с одной стороны, и реализуемых ими языковых выражений, с другой.
    Автор же данной работы, вместо того, чтобы положить конец этой путанице, пошел на поводу у Серля и стал изыскивать для устранения парадоксов какие-то причудливые средства - "притворные полагания", когда дело обстоит гораздо проще..."
---
    Я готов был бы согласиться с этим возражением, если бы мой воображаемый оппонент предъявил, вместе со своим возражением, хоть какую-нибудь более или менее полноценную теорию, объясняющую отношения между языковыми выражениями, с одной стороны, и их акустическими или графическими реализациями, с другой. В отсутствии таковой теории это возражение повисает в воздухе и не может быть рассмотрено всерьез - ибо понятие языкового выражения, противопоставляемого материальной реализации языкового выражения, нагружено проблемами, требующими теоретического прояснения.
    Возьмем хотя бы вопрос об онтологическом статусе языкового выражения. Что представляют собой языковые выражения, если мы отличаем их от их материальных (физических) реализаций? Наверняка они не принадлежат к категории таких онтологически беспроблемных сущностей, как стабильные во времени физические вещи, воспринимаемые нашими органами чувств - столы, стулья, камни т.п. Мы можем видеть одну из физических реализаций слова "кот" -  например, ту, которую видит читатель этого предложения, читая его. Но мы не можем видеть самого слова "кот" - оно не есть сущность, которую способны воспринимать наши органы чувств. Слова и предложения суть, по-видимому, абстрактные сущности. Любой случай введения в рассмотрение абстрактных сущностей нуждается в теоретических оправданиях.
---
    Мне известна всего одна более или менее полноценная теория, трактующая отношение между языковыми выражениями, как абстрактными сущностями, и их единичными физическими реализациями, именно: теория языковых типов и экземпляров, развитая в статье Сильвэна Бромбергера "Типы и экземпляры в лингвистике"[9].
    Поэтому остальная часть этого параграфа будет построена следующим образом: мы сначала изложим более или менее подробно основные тезисы Бромбергеровой теории, а затем рассмотрим, помогает ли она избавиться от Парадокса истинных стаканов.
Бромбергерова теория языковых типов и экземпляров
    Под экземпляром (token) языкового выражения - например, русского слова "кот" - Бромбергер понимает любую индивидную материальную (физическую) реализацию этого слова, например, любую надпись, состояющую из цепочки букв "к", "о", "т"; любые звуковые колебания, продуцированные человеком и реализующие последовательность русских фонем [к], [о], [т] с паузой перед этой последовательностью и после нее, и т.п.
    В толковании вопроса о том, что такое экземпляры языковых выражений, имеется переходящая из публикации в публикации (и имеющаяся также и у Бромбергера) двусмысленность - и даже "трехсмысленность". Речь идет о том, что часто остается неуточненным, что именно мы должны считать экземпляром, скажем, слова "кот" в случае, когда некий человек написал это слово на бумаге: (1) следы чернил на бумаге; (2) событие, состоявшее в том, что его рука делала определенные движения, приведшие к написанию слова "кот" [т.е. событие "произнесения" в широком смысле]; или же (3) интенциональный акт этого человека, состоявший в написании им слова "кот" [т.е. интенциональный акт произнесения].
    Смешение (1) с (3) - или (2) с (3) - теоретически пагубно, ибо мы в таком случае смешиваем намеренное действие с физической сущностью. Неразличение же между (1) и (2), хотя и нежелательно, чаще всего более или менее безвредно, ибо речь идет, в сущности, о неразличении между событием и результатом этого события, т.е. между двумя видами физических сущностей, связанных друг с другом регулярной связью.
    Мы далее будем каждый раз, когда этого потребует изложение, подчеркивать различие между намеренным актом и событием/физическим предметом, но иногда - вслед за Бромбергером и другими авторами - будем оставлять без различения событие, как физический процесс, и физический предмет, явившийся "продуктом" этого события-процесса. Так, мы будем говорить о произнесении, к примеру, слова "кот", не всегда уточняя, имеем ли мы в виду нейрофизиологическое событие произнесения или же те акустические волны, которые явились результатом ("продуктом") этого нейрофизиологического события. По-видимому, это неразличение не повлияет существенным образом на выводы, которые мы сделаем в результате нашего обсуждения. 
Квази-натуральные роды
    Квази-натуральным родом Бромбергер называет любой класс индивидных предметов, удовлетворяющий трем условиям: 1) условию моделирования; 2) условию условию объяснимых различий, и 3) условию индивидуации.
1) Условие моделирования 
    Условие моделирования состоит в том, что каждый элемент квази-натурального рода должен быть моделью любого другого элемента этого рода.
    Что значит в этой теории выражение "быть моделью", видно из следующего определения:
MD
 Сущность M есть модель сущности О относительно четверки 
в том и только в том случае, если
 в этой четверке
  Qm есть непустое множество вопросов об M,
  Qo есть непустое множество вопросов об О,
  Р сопоставляет элементам из Qm элементы из Qo
и
  А есть алгоритм, переводящий правильный ответ на произвольный вопрос из Qm в правильный ответ на сопоставляемый ему отображением Р вопрос из Qo.  
    Заметьте, что определение MD делает отношение 'быть моделью' релятивизованным к тому или иному перечню вопросов (а также к отображению Р и алгоритму А).
    В соответствии с MD, моделями приходится называть такие вещи, которые обычно мы моделями не считаем. Рассмотрим, к примеру, два индивидных образчика воды: w1 и w2. Истинным будет следующее утверждение:
 - w1 есть модель для w2 относительно четверки, состоящей из
  a. Qw1, множества вопросов об w1, включающего среди прочих вопросы "Какова температура кипения для w1?", "Какова температура замерзания для w1?", "Каков молекулярный вес w1?";
  b. Qw2, множества вопросов об w2, включающего среди прочих вопросы "Какова температура кипения для w2?", "Какова температура замерзания для w2?", "Каков молекулярный вес w2?";
  с. отображения Рw, сопоставляющего произвольный вопрос из Qw1 с тем вопросом из Qw2, который совпадает с ним с точностью до ссылки на w1 или w2, соответственно;
  d. алгоритма Аw, сопоставляющего каждый правильный ответ с ответом, который совпадает с ним с точностью до ссылки на w1 или w2, соответственно.
    В этом примере с водой вопросы, ассоциируемые друг с другом посредством отображения Pw, почти совпадают друг с другом: например, вопросу "Какова температура кипения для w1?" Pw сопоставит вопрос "Какова температура кипения для w2?". Удобно поэтому пользоваться в дальнейшем следующим соглашением:
RQC
Соглашение о почти совпадающих вопросах
  
  Когда Q(n1) есть некий вопрос, относящийся к сущности n1, а Q(n2) - некий вопрос, относящийся к сущности n2,
  и Q(n1) можно превратить в Q(n2), подставив в  Q(n1) n2 вместо n1, 
  не будем впредь без необходимости различать между Q(n1) и Q(n2),
  а будем трактовать их как один и тот же вопрос, относящийся как к n1, так и к n2.
  И когда (правильный) ответ на вопрос Q(n1) можно превратить в правильный ответ на вопрос Q(n2), опять-таки подставив в него n2 вместо n1, 
  не будем впредь без необходимости различать между этими двумя ответами,
  а будем трактовать их как один и тот же ответ как на вопрос Q(n1), так и на вопрос и Q(n2). 
    Заметим теперь, что два наши индивидных образчика воды, w1 и w2, не только удовлетворяют определению модели MD (в том смысле, что w1 есть модель для w2 относительно специфицированной выше четверки  и w2 есть модель для w1 относительно той же четверки), но они кроме того удовлетворяют еще и трем следующим условиям:
 А. Не только w1 и w2, но и любые два произвольных индивидных образчика воды являются моделями друга друга (в смысле MD) относительно той же самой четверки .
 B. Утверждение, только что сформулированное в условии А, есть номологическое (законоподобное) утверждение. Это означает, что истинными являются вытекающие из него контрфактуальные утверждения, например: 'Если бы ртуть, находящаяся вот в этой пробирке, которую я сейчас держу в руках, была не ртутью, а водой, то она была бы моделью для любого индивидного образчика воды относительно четверки '.
 С. Алгоритм Aw работает так, что на одинаковые вопросы он выдает одинаковые ответы.
 D. Предположим, что некоторый вопрос из Qw1 (Qw2) таков, что правильный ответ на него имеет то или иное объяснение.
  Например, возьмем вопрос "Какова его (этого индивидного образчика воды) температура кипения?". Правильный ответ, конечно, будет: "100°С". Теперь можно осмысленно спросить: "Почему его температура кипения 100°С?"
   И вот условие D состоит в том, что ответы на такие почему-вопросы также совпадают друг с другом, какие бы два образчика воды ни взять.
   И вот все эти четыре дополнительных требования входят в определение условия моделирования для квази-натуральных родов:
MC'
  Каждый элемент квази-натурального рода есть номологическая (законоподобная) модель для любого другого элемента этого рода относительно некоторого перечня вопросов, 
  и при этом на любой вопрос из данного перечня правильный ответ будет один и тот же для любого элемента данного квази-натурального рода,
  и кроме того объяснение правильного ответа будет также одно и то же для любого элемента данного квази-натурального рода.
    Будем впредь называть такие вопросы, которые имеются в виду в MC' для некоторого квази-натурального рода N,  вопросам