л похожий? И т.д.

[17] Мы - вслед за традицией, восходящей по меньшей мере к Хомскому, - будем понимать термины "говорящий" и "слушающий" в предельно широком смысле, как обобщение двух соответствующих ролей любой из форм языкового общения: например, в соответствующей ситуации под словами "говорящий" и "слушающий" могут пониматься пишущий и читающий и т.д.

[18] Другие возможные формы того же интеррогативного содержания: "Хочет ли говорящий нечто сказать мне своими действиями (или: производимыми им физическими сущностями)?", "Является ли поведение говорящего неким речевым актом, обращенным ко мне?", "Подразумевает ли говорящий нечто под своими действиями (и намерен ли он при этом сообщить мне это подразумеваемое)?" и т.п.

[19] Другие возможные формы того же интеррогативного содержания: "Каково содержание репрезентативного и коммуникационного намерений говорящего?",  "Что именно подразумевает говорящий под своими действиями?" и т.п.

[20] Мы назвали эту характеризацию "полуфабрикатом" формата сложного намерения потому, что в ней вместо конкретного совершаемого говорящим действия говорится без уточнения о некотором "действии  х".

[21] Учитывая оговорки насчет возможности использования готового знания, рассмотренные нами в §2.1.






Гл.3/  Парадоксы необходимого условия 
успешности рационального языкового общения
  
 Сейчас он войдет, и между нами произойдет самая обыкновенная и самая непонятная вещь в мире: мы начнем разговаривать. Гость, издавая звуки разной высоты и силы, будет выражать свои мысли, а я буду слушать эти звуковые колебания воздуха и разгадывать, что они значат... и его мысли станут моими мыслями...
 О, как таинственны, как странны, как непонятны для нас самые простые жизненные явления!
  
  
  
А.И.Куприн 
  "Вечерний гость"
  
 
В оставшейся части нашей работы мы собираемся показать
 - во-первых, что из основной идеи интенционализма - идеи, состоящей в том, что концептуально первичным и ключевым для философии языка и языкового общения является понятие намерения подразумевания (meaning intention) и, соответственно, ключевой задачей философии языка и языкового общения является задача анализа (экспликации) этого понятия и прослеживания его фундирующей связи с другими понятиями философии языка, - а также из основополагающего для интенционализма Грайса анализа (экспликации) понятия намерения подразумевания
никаким образом не следует Серлев тезис о том, что звуки речи и другие физические сущности, опосредующие общение, наделены Интенциональностью;
 - и во-вторых, что интенционализм способен, в принципе, выполнить свою задачу и в отсутствии тезиса об Интенциональности физических сущностей, опосредующих общение.
Принцип рациональности языкового общения мы собираемся при этом использовать в качестве основного инструмента в нашей аргументации.
---
В этой главе мы сделаем следующие шаги по направлению к нашей цели:
    Во-первых, мы покажем [§3.1], что из Серлева интенционализма - именно: из Серлева утверждения-пресуппозиции, что физические сущности, с помощью которых происходит (в том числе языковое) общение между людьми, обладают Интенциональностью - вывод'им следующий парадокс: звуковые волны, следы чернил на бумаге, телесные движения человека, а даже и столы, стаканы и т.п. при соответствующих условиях могут быть истинными (или ложными).
    Во-вторых, мы сделаем некоторые шаги к построению такого варианта интенционализма, который был бы избавлен от этого вывода, бросающего вызов здравому смыслу:
  (а) Мы покажем [§3.1], что при некоторых существенных допущениях возможно успешное общение между людьми с помощью физических сущностей, лишенных Интенциональности.
  (б)  Обобщая этот результат, мы выдвинем [§3.1]  Тезис о коллективной вере в Интенциональность, - тезис, который, на наш взгляд, является ключевым в структуре объяснения возможности самого феномена общения между людьми. 
  (в) Однако результат шага (а) также обладает парадоксальностью, и притом в двух отношениях [§3.2]:
    (i) С некоторой точки зрения, наличие Интенциональности у физической сущности равносильно наличию у нее семантики, т.е. смысла или языкового значения, а также соотнесенности с миром (с теми или иными предметами - денотатами соответствующих языковых выражений). Стало быть, с этой точки зрения, утверждение, что возможно успешное общение между людьми с помощью физических сущностей, лишенных Интенциональности, равносильно утверждению, что можно успешно общаться с помощью, скажем, звуков, лишенных смысла, языкового значения, соотнесенности с предметами внешнего мира, - а это последнее утверждение, по-видимому, парадоксально.
    (ii) Ситуация, на примере которой мы показали возможность успешного общения с помощью лишенных Интенциональности (так сказать, "бессмысленных") звуков, неудовлетворительна с точки зрения выбранного нами идеала рациональности - Принципа рациональности человеческого действия. Рациональность участников общения в этой ситуации дефектна в том отношении, что они оба считают истинным то, что на самом деле ложно, - то есть оба заблуждаются, и притом по ключевому для общения вопросу об Интенциональности издаваемых говорящим звуков.
    Более того, оказывается, что именно их заблуждение делает возможным их успешное общение; если бы они не заблуждались, они не могли бы успешно общаться. Эта особенность рассматриваемой ситуации также, несомненно, парадоксальна, и кроме того она подрывает роль Принципа рациональности действия в общении людей, ибо выходит, что успешное общение между людьми в принципе не может быть бездефектно рациональным.
 
    
---
    Таким образом, за избавление от Парадокса истинных стаканов, вытекающего из Серлева интенционализма, мы заплатили дорогую цену: оказались в ситуации, нагруженной Парадоксом бессмысленных звуков и Парадоксом успеха, основанного на заблуждении.
    В следующей, четвертой, главе мы рассмотрим один конкретный способ избавления от двух последних парадоксов.

 
 
 
 
§3.1. ПАРАДОКС ИСТИННЫХ СТАКАНОВ
     И ИЗБАВЛЕНИЕ ОТ НЕГО
     
    Серлев интенционализм неадекватен, по моему мнению, потому, что несостоятелен один из его центральных тезисов, именно тезис о том, что физические сущности, опосредующие человеческое общение (в том числе, языковое), - т.е. такие сущности, как испускаемые человеком при говорении звуковые волны (звуки) или продуцируемые им при писании следы графита или чернил на бумаге, - что эти сущности обладают Интенциональностью.
Документирование Серлева тезиса об Интенциональности физических сущностей
    Серлев тезис об Интенциональности физических сущностей, опосредующих общение, исключительно важен для его версии интенционализма; поэтому я хочу предварительно показать, где и в какой форме этот тезис появляется в Серлевой книге "Интенциональность".
    Собственно говоря, с предварительной формулировки этого тезиса начинается книга Серля:
Поскольку предложения - звуки, исходящие изо рта человека, или закорючки, процируемые им на бумаге, - суть, если их рассматривать с некоторой точки зрения, просто такие же объекты мира, как все прочие объекты, их способность репрезентировать не присуща им по их природе (is not intrinsic), но вторична, выводима (is derived) из Интенциональности сознания. Интенциональность же ментальных состояний не выводима из каких-либо более ранних, более первичных форм Интенциональности, но внутренне присуща самим состояниям. [...] Предложение есть синтаксический объект, которому навязаны (imposed) способности репрезентирования [...]. Всї это совместимо с тем фактом, что язык есть в своей сущности социальный феномен и формы Интенциональности, подстилающие язык, суть социальные формы.
    Эта книга поначалу задумывалась как исследование той части проблемы подразумевания [или значения - meaning], которая касается вопроса о том, как люди навязывают (impose) Интенциональность сущностям, которые не являются Интенциональными по своей природе; как они заставляют простые объекты выполнять функции репрезентации.[1]
    И затем, приступая в шестой главе своей книги[2] к анализу феномена подразумевания, Серль формулирует свой основной вопрос в связи с подразумеванием так:
Когда говорящий совершает произнесение, он продуцирует некое физическое событие; говоря приблизительно, вопрос состоит в следующем: Что добавляет к этому физическому событию его намерение  такого, что делает это физическое событие случаем подразумевания говорящим чего-то под данным физическим событием? Каким образом, так сказать, мы переходим от физики к семантике?[3]
И далее:
Проблема состоит в следующем: Каковы условия удовлетворения тех намерений [...] произнесений, которые придают этим произнесениям семантические свойства? Я издаю своим ртом звуки и шумы или оставляю на бумаге следы чернил. Какова природа того сложного намерения [...], которое делает продуцирование этих закорючек или шумов чем-то большим, чем просто продуцированием закорючек или шумов? Коротко говоря, ответ состоит в том, что я намереваюсь сделать их продуцирование совершением речевого акта.[4]
И еще дальше:
Проблема подразумевания (meaning) состоит вот в чем: Каким образом сознание (mind) навязывает Интенциональность сущностям, не являющимся по природе Интенциональными? Как это возможно, чтобы просто вещи, предметы (things) репрезентировали что-то?[5]
 Напомним, как Серль решает эту поставленную им проблему подразумевания:
Ответ, предлагаемый мной, таков: Всї дело в том, что акт произнесения совершается с намерением, чтобы само произнесение имело некие условия удовлетворения. Условия удовлетворения полагания, что противник отступает, переносятся посредством Интенционального акта на произнесение. Стало быть, совершение речевого акта, т.е. в данном случае поднимание руки, считается выражением полагания, что противник отступает, потому, что он, этот акт, совершается с намерением, что его условия удовлетворения в точностью совпадают с условиями удовлетворения данного полагания. В сущности,  действием, имеющим языковое значение, его, этот акт, делает то обстоятельство, что он имеет эти намеренно навязанные ему условия удовлетворения. Ключевой элемент в анализе намерений подразумевания попросту таков: Для большинства типов речевых актов, намерения подразумевания суть - по меньшей мере, отчасти - намерения репрезентировать, а намерение репрезентировать есть намерение, чтобы физические события, составляющие часть условий удовлетворения (в смысле того, что требуется) данного намерения сами обладали бы некими условиями удовлетворения (в смысле требования). В нашем примере, условия удовлетворения моего намерения состоят в том, чтобы моя рука поднялась и чтобы ее поднимание обладало бы условиями удовлетворения - в данном случае, условиями истинности.[6]
    
    Подведем итоги. Из приведенных фрагментов Серлева текста извлекаются следующие тезисы:
S1
Ментальные состояния человека (полагания, намерения и т.д.) обладают свойством Интенциональности, т.е. направленности на нечто иное, чем они сами; они направлены на предметы и положения дел; иными словами, они имеют условия удовлетворения - условия истинности в случае полаганий, условия осуществления в случае намерений и т.д.
Еще иными словами: они Интенциональны.
  
  
  
  
S2
Интенциональность ментальных состояний человека присуща им по природе (intrinsic).
  
  
  
  
S3
Физические сущности, опосредующие человеческое общение (в том числе языковое), - звуки, следы чернил на бумаге - обладают способностью репрезентировать (значить (означать) что-то, иметь условия удовлетворения, указывать на что-то, быть направленными на что-то) - то есть (так же, как и ментальные состояния человека) обладают свойством Интенциональности.
  
  
  
  
S4
В отличие от Интенциональности ментальных состояний человека, Интенциональность физических сущностей, опосредующих общение, не присуща им по природе. 
  
  
  
  
S5
Физические сущности приобретают свойство Интенциональности оттого, что человек делает их Интенциональными, именно: он продуцирует их с намерением, чтобы они были Интенциональны, - и от этого они становятся Интенциональными. 
  
  
  
  
S6
Язык есть в своей сущности социальный феномен.
  
  
  
  
S7
Тезисы S1-S5 совместимы с тем фактом, что язык есть в своей сущности социальный феномен.   
    
Роль Серлева тезиса об Интенциональности физических сущностей в его интенционалистской концепции языка и языкового общения
    Тезис S3 и есть Серлев тезис об Интенциональности физических сущностей. 
    Роль этого тезиса во всїм Серлевом интенционализме трудно переоценить. Не было бы этого тезиса, не было бы и проблемы подразумевания, как ее понимает Серль (см. выше). А проблема подразумевания, по Серлю, есть основная метафизическая проблема теории речевых актов - т.е. вообще языка и языкового общения; стало быть, она есть центральная проблема, которую призван решить Серлев интенционализм.
    Тезис S3 играет в общей Серлевой концепции языка и языкового общения и еще одну очень важную - связанную с первой - роль, которая у самого Серля не сформулирована эксплицитно, именно: роль условия, в отсутствии которого невозможно языковое общение. К этой его роли мы вернемся немного позднее.
Здравый смысл против тезиса об Интенциональности физических сущностей
    И вот я хочу аргументировать, что Серлев тезис S3, - тезис об Интенциональности физических сущностей, - если его понимать буквально, абсолютно несостоятелен с точки здравого смысла.
    В самом деле, что утверждается в S3?
    В нем утверждается, что звуковые колебания и следы чернил на бумаге обладают одним из свойств, присущих человеческому сознанию, именно: Интенциональностью, т.е. той направленностью на нечто отличное от самого себя, какой обладает, к примеру, полагание какого-нибудь человека, - скажем, Сидорова, - например, его полагание, что Москва есть столица России.
    Но что такое Интенциональность полагания того или иного человека? Что такое Интенциональность полагания Сидорова, что Москва есть столица России?
    Первый ответ: Интенциональность полагания есть его направленность на некое положение дел. Но этот ответ сам нуждается в разъяснении. Разъяснение его таково: Полагание направлено на некое положение дел в том смысле, что оно, это полагание, истинно в том и только в том случае, если имеет место данное положение дел.
    Например, полагание Сидорова, что Москва есть столица России, направлено на положение дел 'Москва есть столица России' в том смысле, что данное полагание истинно в том и только в том случае, если Москва есть столица России.
    Стало быть, тезис S3 утверждает, что если Сидоров накорябает на листке бумаги чернилами закорючки вида Москва есть столица России с намерением, чтобы эти следы чернил обладали Интенциональностью, именно: той же самой Интенциональностью, что и его полагание, то они - эти следы чернил, т.е., в сущности, некий физический предмет, - будут Интенциональны, т.е. истинны в том и только в том случае, если Москва есть столица России.
    Иными словами, в результате оказывается, что некий физический предмет истинен в том и только в том случае, если Москва есть столица России.
    Чтобы довести это рассмотрение до логического конца, нужно вспомнить, что Серль утверждает (тезис S5), что человек может "навязать" Интенциональность любой физической сущности; для этого ему достаточно продуцировать эту физическую сущность с намерением, чтобы она была Интенциональной. Стало быть, если Сидоров произведет с помощью соответствующего станка, скажем, стеклянный стакан с намерением, чтобы этот стакан был Интенционален, именно: чтобы он имел те же условия удовлетворения, что и его полагание, что Москва есть столица России, то произведенный им стакан и будет Интенционален, именно: он будет истинным в том и только в том случае, если Москва есть столица России.
    Сделаем последний шаг в этом рассмотрении. Из утверждений 
(1)
 Этот стакан истинен в том и только в том случае, если Москва есть столица России.
и
(2)
 Москва есть столица России.
следует утверждение (3):
(3)
 Этот стакан истинен.
    А поскольку Москва действительно есть столица России, то мы получаем, что этот стакан истинен.[7]
    Нужно ли специально доказывать, что этот результат есть нелепость с точки здравого смысла? 
    
Спасает ли дело то, что 'физические сущности по природе не Интенциональны'?
    Здесь можно представить себе, что защитник тезисов S1-S7 предъявит следующий контраргумент:
  - Всї дело в том, что ментальные состояния человека Интенциональны первично, по своей природе (intrinsic) [тезис S2], а продуцируемые человеком физические сущности хотя и могут быть Интенциональными, но лишь вторично, не по своей природе; их Интенциональность навязывается человеком, который продуцирует их с особым намерением - с намерением, чтобы они были Интенциональными [тезисы S4, S5].
    На мой взгляд, это контраргумент не избавляет нас от полученной нами нелепости, что сделанный Сидоровым стакан истинен.
    В самом деле, что представляет собой дистинкция 'свойство, присущее данному предмету по природу' vs. 'свойство, навязанное данному предмету человеком'?
    В сущности, нет дистинкции, которая была бы более практически  освоена любым человеком, чем эта, ибо с некоторой точки зрения любая практическая деятельность любого человека и человечества в целом только в том и состоит, чтобы навязывать предметам свойства, которые не присущи им по природе. Пахать землю, строгать доски, плавить сталь и т.д. - значит навязывать земле, дереву, руде и т.п. свойства, которые не присущи им по природе.
    Для простоты, разберем забавный пример: Женщины не имеют усов по природе. Мужчины по природе имеют усы. Но мужчина может "навязать" себе, как "физической сущности", свойство безусости, сбрив свои усы. В таком случае, жена Сидорова безуса по природе, а сам бритый Сидоров безус не по природе, а обладает этим свойством как "навязанным ему человеком", т.е. самим собой. Таким образом, происхождение безусости Сидорова отлично от происхождения безусости жены Сидорова, но сама безусость, как свойство, одинаковым образом присуще как Сидорову, так и его жене.
    Иными словами, тот факт, что Сидоров сам сбрил свои усы, вовсе не противоречит тому факту, что теперь у Сидорова нет усов. Свойство, навязанное предмету человеком, присуще предмету.
    Стало быть, нелепость истинного стакана не устраняется доводом от дистинкции между свойствами, присущими по природе, и свойствами, навязанными человеком.
Естественный контраргумент защитника Серлеанского интенционализма:  Интенциональность физических сущностей есть необходимое условие успешности языкового общения
    Нужно понять, зачем вообще Серлю понадобился тезис S3.
    Заметим, что S3 нигде не появляется в качестве самостоятельно утверждаемого тезиса, а фигурирует в качестве пресуппозиции основного Серлева вопроса: Как человек навязывает Интенциональность физическим сущностям, не Интенциональным по природе?
    Ясно, что если кто-либо задает такой вопрос, то он исходит из допущения (или: пресуппозиции), что человек-таки навязывает каким-то образом Интенциональность физическим сущностям. Но как вообще может теоретик интенционализма в философии языка дойти до такого допущения?
    Зададимся вопросом, какие физические сущности и какие акты и намерения находятся в центре внимания Серля. Ответ прост: Серль занимается звуками, продуцируемыми человеком по ходу совершения акта произнесения. Человек произносит некие звуки, и тем самым совершает акт утверждения, или вопрошания, или просьбы и т.п. Как это получается? Вот тайна, которая мучит Серля.
    Из того очевидного факта, что человек произносит звуки, и тем самым выражает свое полагание, соблазнительно сделать (ошибочный!) вывод, что произносимые им звуки и обладают теми же самыми условиями удовлетворения, что и выражаемое им полагание.
    Но откуда, в свою очередь, исходит допущение, что произнося звуки, человек выражает нечто с их помощью? Вот откуда: Речевые акты совершаются, конечно, в ходе общения. Человек утверждает, спрашивает, приказывает нечто в надежде, что его