й высью.

     Пред ними город, позади -- равнина,
     И нет пути иного для Рамина.

     Посланца Вис послал Рамин вперед, --
     Да в спутники он тайну изберет:

     "Пускай никто не знает, кроме Вис,
     Что прибыл я, -- ты к ней тайком явись.

     С кормилицей вступи в беседу тайно:
     Поможет нам, хитра необычайно!

     А Вис про наше дело так поведай:
     "Поверь, оно закончится победой,

     Но горе, если встречу я засаду
     И попадемся на глаза Мубаду.

     Будь бдительна. Я слов не трачу даром.
     Я буду завтра, в полночь, в замке старом.

     Придумай средство, чтоб в желанный час
     Тебя твой друг победоносно спас.

     Но будь настороже и начеку:
     Я с тайны сам завесу совлеку".

     Гонец проворно поскакал долиной, --
     Помчался с быстротою соколиной...

     В те дни, своей не отпуская мамки,
     Вис пребывала в Мерве в старом замке.

     Ты скажешь: в этом замке шах Мубад
     Сокрыл свой самый драгоценный клад!

     Хранитель клада -- Зард, сей сторож зрячий,
     Что самого Мубада был богаче.

     Наставник шаха, друг его и брат,
     Как сам Карун, он был казной богат.

     Вис охранял в чертоге Зард-воитель,
     Как старший в роде и домоправитель.

     ...Удачно стражу миновав, гонец
     Тайком пробрался в город, во дворец.

     К прелестной Вис -- к сокровищу в тайник --
     Под женским покрывалом он проник.

     Такой обычай был у Вис: являлись
     К ней гости каждый день и забавлялись.

     То были жены родовитых, знатных,
     Любительницы игр, бесед приятных.

     Гонец -- "волшебник" лучше ты скажи! --
     Достиг, тайком от Зарда, госпожи:

     Слова Рамина ей посол принес, --
     Да нет, осыпал лепестками роз!

     Возликовала Вис, как день, светла,
     Восславила проворного посла.

     Ты скажешь: душу вновь обрел мертвец,
     Бедняк нашел с рубинами ларец!

     Послала к Зарду одного из слуг:
     "Мне этой ночью сон приснился вдруг.

     Мне снилось: занемог мой брат Виру,
     Но лучше сделалось ему к утру.

     Отправиться хочу я в храм огня:
     Да будет благодарность от меня.

     С богатой жертвою вступлю я в храм
     И милостыню страждущим раздам".

     Ответил Зард: "Ты поступаешь славно.
     Ступай же, будь чиста и благонравна".

     Отправилась красавица со свитой:
     То были жены знати родовитой.

     Вот храм, где пламя вечное горит.
     Прошли ворота, что воздвиг Джемшид.

     Вис привела овечек для закланья
     И бедняков исполнила желанья:

     Каменья, злато, щедро, без числа,
     Одежды и монеты раздала.

     Когда сошла на землю ночь, -- посол
     Помчался и любимого привел.

     Вот разошлись блистательные жены, --
     И пал Сатурн, Венерою сраженный!

     Никто, никто не видел их в беседке,
     Не тронул ветер ни единой ветки.

     Труднейшие исполнятся дела,
     Но только бы удача нам была!..

     Казалось, что не стало в мире зол,
     Едва Рамин к прекрасной Вис пришел.

     От посторонних глаз они сокрыты:
     Ведь не осталось никого из свиты,

     Помимо преданных и верных слуг!
     Тогда-то двинулись бойцы на луг.

     Их было сорок, дружба их связала,
     И женское на каждом покрывало.

     Так обманули свиту, и от храма
     Направились в старинный замок прямо.

     А евнухи -- на них ты погляди! --
     И слуги со свечами -- впереди.

     Чтоб их не заподозрили в подлоге,
     Прохожих разгоняли по дороге.

     Вот сорок смелых, во главе с Рамином,
     В чадрах, предстали пред дворцом старинным.

     Под видом женщин в замок все проникли...
     Стояли стражи, как стоять привыкли,

     Перекликались, -- грозная ограда, --
     Не зная, что внутри -- враги Мубада!..

     Покрывшись дымом и смолой чернея,
     Ночь стала мрачной, как душа злодея.

     Стал воздух темен, как морское дно;
     Как море, небо жемчугов полно!

     Казалось, что поднялся небосвод,
     Казалось, Искандер пошел в поход:

     Богатыри взметнулись из укрытья,
     И дело началось кровопролитья.

     Огонь, казалось, в замке бушевал, --
     Всех часовых убили наповал.

     Рамин рванулся к изголовью Зарда, --
     На спящего напал он леопарда.

     Проснулся, меч вздымая, старший брат,
     Как лев, что гневным пламенем объят.

     Как будто смерть свою увидел он,
     Навис над младшим братом, словно слон.

     Рамин сказал: "Не прибегай к мечу,
     Поверь мне, зла тебе я не хочу.

     Ведь я Рамин, твой младший брат! Меж нами
     Ужели вспыхнет ненависти пламя?

     Ты меч отбрось. Ведь я пришел с добром.
     Так вместо битвы -- дружбу изберем!"

     Но Зард явил Рамину гнев мужчины,
     Собрал на переносице морщины.

     Он имя брата предал поношенью,
     А честь его избрал своей мишенью.

     На брата бросился, громкоголос,
     Ему по шлему он удар нанес.

     Рамин щитом себя прикрыл, на счастье,
     И Зарда меч распался на две части.

     Нанес Рамин удар седому мужу,
     И мозг у Зарда выскочил наружу.

     Полчерепа и руку меч отсек,
     И Зард в своей крови заснул навек.

     Мертв богатырь, всегда являвший смелость,
     А в замке битва ярче разгорелась.

     Кровь так была красна и так страшна,
     Что спряталась за тучами луна.

     На каждой крыше громоздились трупы,
     В крови -- холмы и ближних скал уступы.

     Одни бежали, спрыгнув со стены,
     Но не были от смерти спасены.

     Другие бились яростно за Вис,
     Но и над ними смертный час навис.

     Все недруги погибли до едина,
     Их ночь явилась утром для Рамина.

     Три четверти прошло той ночи бранной,
     А Зард погиб, погиб со всей охраной.

     Ночь, словно кудри юности, черна,
     Навек Рамину сделалась верна,

     Дала ему и жемчуга, и злато,
     Но также подарила гибель брата.

     Такой сей мир: на дне смертельный яд
     Кувшины радости его таят.

     Смешал он с грустью сладостный напиток,
     Соединил он с прибылью убыток.

     Увидев брата мертвого в крови,
     Рамин одежды разорвал свои.

     Заплакал он: "О брат мой знаменитый,
     Моей душе ты близок, мной убитый!"

     Из сердца он раскаянье извлек,
     Он слезы лил, -- увы, какой в них прок?

     Не место здесь для жалоб и страданий,
     Здесь место для борьбы, здесь поле брани!

     Злосчастный Зард погиб, и без Мубада --
     Без пастуха теперь осталось стадо.

     Амвоном стало место этой битвы,
     Где меч прочел слова своей молитвы.

     Прочло Рамину небо на заре
     Заздравное моленье о царе.

     А ночь прошла в любви, и ей впервые
     Не угрожали слуги, часовые...

     Судьба врагов была как ночи мгла,
     И полночь для зломыслящих пришла,

     Но для Рамина день сиял добром:
     Азин провозгласил его царем.

     Рамину счастье принесло светило:
     О новом царствованье возвестило.

     Открыто, с милой Вис воссел на троне,
     Чтоб видели и свой и посторонний.


        "РАМИН ПОХИЩАЕТ КАЗНУ МУБАДА И УБЕГАЕТ В ДЕЙЛЕМ"

     Рамин решил бежать в иной предел.
     Верблюдов, мулов он согнать велел.

     Он их навьючил царскою казной, --
     Монетки не оставил ни одной.

     Он в Мерве задержался на два дня
     И сел, богат и счастлив, на коня.

     Подруга в паланкине восседала, --
     Вис, как луна средь ярких звезд, блистала.

     Пред ней, без счета, -- мулы и верблюды,
     На них динары и сокровищ груды.

     Рамин помчался быстро, -- сильный, ловкий,
     Не делая ни дневки, ни ночевки.

     Путь двухнедельный вдвое стал короче,
     Он пересек пустыню за три ночи.

     Когда Мубад узнал о мятеже,
     Храбрец Рамин в Казвине был уже,

     В Дейлем оттуда поскакал затем,
     И знамя славы увидал Дейлем.

     Дейлем -- твердыня, а ее охрана --
     Богатыри Дейлема и Гиляна.

     Они врагов пугают бранным кличем,
     Их копья мы хвалою возвеличим.

     Они могучи, опытны, умелы,
     Не знают промаха их копья, стрелы.

     Как в пущенной стреле, -- в их копьях сила,
     Что множество врагов уже сразила.

     В бою бесовским полчищам подобны,
     Всю землю истребить они способны,

     А в обороне высятся стальной,
     Живой и многоцветною стеной.

     Всю жизнь свою они проводят в войнах,
     Никто не побеждал их ратей стройных,

     Из тех царей, что были и прошли,
     Из нынешних властителей земли

     Никто не мог ворваться в их пределы
     И к дани сей народ принудить смелый:

     Осталась целомудренной страна,
     Никем из шахов не покорена.

     Когда Рамин стал властелином края,
     Решил он править, благость проявляя.

     С дороги отдохнув, в конце недели
     Рамин поднялся с шелковой постели.

     Он шкуры бычьи расстелил с утра,
     Туда насыпал злата, серебра.

     Сам в золотой наряд одет богато,
     Он золотою чашей черпал злато:

     К себе друзей немало в краткий срок
     Динарами и добротой привлек.

     Всех жемчугами одарял, казною:
     Так влагой одаряет дождь весною,

     И стали многочисленней песка
     И капель дождевых его войска!

     Тогда весь мир, с восторгом, рвеньем, жаром,
     Припал к Рамину и его динарам.

     Сошлись вельможи вкруг него любовно, --
     Владыке подчинясь беспрекословно, --

     Такие, как Виру, Кашмир, Бахрам,
     Азин, Гелу, Рухам и знатный Сам,

     И прочие мужи, как господину,
     Свои войска отправили Рамину.

     За месяц так умножились войска,
     Что вся держава стала им узка.

     Рамин велел Виру войска возглавить,
     А умному Гелу -- страною править.


        "МУБАД УЗНАЕТ О ТОМ, ЧТО РАМИН ПОХИТИЛ ЕГО КАЗНУ И ВИС"

     Когда та весть дошла до ставки шаха,
     Вельможи не решились из-за страха

     Прийти к коварному владыке царства:
     Что в мире хуже, чем царей коварство!

     Покой решили правде предпочесть
     И скрыли от царя дурную весть.

     Три дня провел в неведенье Мубад
     И вдруг узнал о том, что сделал брат.

     Пришел он в яростное исступленье, --
     Настало, скажешь, светопреставленье!

     Восстало счастье на царя державы,
     На шаха ополчился разум здравый, --

     Не знал, что делать, выход где найти,
     Куда ни глянь -- закрыты все пути.

     То говорил: "Сначала в Мерв поеду,
     Потом над подлым одержу победу!"

     То говорил: "Уехать? Но потом
     Покроюсь я позором и стыдом.

     Все скажут: "Он сокрылся в Хорасане,
     Рамина убоясь на поле брани".

     То говорил: "Вступить с Рамином в бой?
     Боюсь: наказан буду я судьбой.

     Все войско ненависть ко мне питает,
     Оно Рамина мне предпочитает.

     Он молод, новый и счастливый вождь,
     До неба выросла Рамина мощь.

     Мою казну похитил младший брат,
     Я обнищал, а он теперь богат.

     Выходит: деньги я копил, как скряга,
     А собирал их для его же блага!

     Меня с Рамином помирила мать:
     Напрасно стал я женщине внимать!

     Послушался я женского совета,
     И поделом я получил за это!"

     От воинства семь дней скрывался шах.
     Казалось, от раздумий он зачах.

     Но вот сказал он слово полководца:
     "Попробую с Рамином побороться".

     В Амуль свои войска повел: как видно,
     Он понял, -- бегство для него постыдно!

     Когда в Амуле ратный стан возник,
     То расцвела равнина, как цветник.

     Гористой стала степь из-за шатров,
     На горы многоцветный лег покров.


        "МУБАД ГИБНЕТ, НО НЕ НА ВОЙНЕ"

     Все знанья мира пусть мудрец усвоит, --
     Он тайны мира все же не откроет.

     Таинственны творения законы,
     Людских судеб решенья непреклонны.

     Мир -- это сон, а мы -- как наважденье.
     Но долго ли продлится сновиденье?

     Превратен этот мир непостоянный,
     Живут в нем только призраки, обманы.

     Не отличит благого от дурного,
     Причуда, выдумка -- его основа.

     Обманчив он и многолик снаружи,
     Но, может быть, внутри гораздо хуже?

     Не душу он меняет, а обличье,
     К нам вечно проявляя безразличье.

     Его, чей караван всегда в пути,
     Ты караван-сараем не сочти!

     Он действует, то жалкий, то порочный,
     Но все его деяния -- непрочны.

     На лучника походит он порой,
     Бессильного пред собственной стрелой.

     То в темноте натягивает лук,
     То выпускает он стрелу из рук,

     Но сам не знает, где стрела застрянет,
     Где прянет и кого смертельно ранит.

     Судьба-старуха нам милей красотки:
     Ведь было сто мужей у сумасбродки!

     Богатств ее мы алчем каждый раз,
     Но нет ни нас и ни богатств у нас!

     Проводят дни в пирах и шах и войско,
     Но превратятся в прах и шах и войско!

     В начале дня ты выйдешь на тропу,
     Увидишь сверстников своих толпу,

     Но лишь погаснет солнца луч усталый,
     Увидишь -- вы остались горсткой малой.

     Об этом размышлял я каждодневно,
     От размышлений мучаясь душевно.

     Как мог я знать, что мне судьба подстроит,
     Какую яму мне злосчастье роет!..

     Смотри же: людям и добро и зло
     Мубада царствованье принесло,

     Но кончилось и шаха самовластье,
     И он погиб в позоре и в несчастье.

     К исходу дня в Амуль привел он рать
     И с витязями начал пировать.

     Он знати много дал одежд, рубинов,
     Казною одарил простолюдинов.

     Он пьянствовал, веселый, на пиру, --
     Смотри же, что с ним стало поутру!

     Властитель восседал с богатырями, --
     Вдруг страшный шум пронесся над шатрами.

     Оттуда, где темнели тростники,
     А может быть, со стороны реки, --

     Могуч, как слон, и гневом обуян,
     Внезапно злобный выбежал кабан.

     К нему помчались воины и слуги,
     Но кто погиб, а кто бежал в испуге.

     Метаться начал зверь, услышав крики,
     Он устремился вдруг к шатру владыки.

     Но вышел шах, спокойствие храня,
     И быстро сел на белого коня,

     Помчался с оперенною стрелою, --
     Кто б ныне запятнал его хулою?

     Как лев, он ринулся на кабана,
     И прянула стрела, остра, черна,

     Но промахнулась, а противник дикий --
     Кабан -- взметнулся к скакуну владыки,

     Коня одним ударом поборол,
     Ему клыками брюхо пропорол.

     Свалился белый конь с Мубадом вместе:
     Луна и свод небес -- добыча мести!

     Хотел подняться повелитель стран,
     Но тут клыки вонзил в него кабан

     И распорол все сердце до утробы, --
     И место для любви, и место злобы!

     В душе царя огонь любви погас, --
     И ненависть погасла в тот же час.

     Так время шаханшаха завершилось,
     Оно лишь к черной гибели кружилось.

     Смотри же, как задаром отдал душу
     Сей шах, что побеждал моря и сушу!

     О мир, хочу порвать с тобой союз,
     Твоим причудам я не подчинюсь!

     Ты полюби меня, как человек.
     Не хочешь? Так расстанемся навек!

     Зачем со мной воюешь, вечно споришь
     И счастье светлое мое позоришь?

     Что сделал я тебе? Иль ты ослеп
     От злости, оттого, что ем твой хлеб?

     Иль обезумел? Где твой светлый разум:
     Дашь понемногу, а отнимешь разом!

     Тебя мы просим: "Будь гостеприимней,
     Теплом даруя, а не стужей зимней!

     Хоть на два дня ты позови нас в гости, --
     Потом возьмешь и дух, и кровь, и кости!

     В чем виноваты мы, в чем виноваты,
     Что жизнь у нас берешь ты вместо платы?

     Ты светел, это видно по всему,
     Зачем же нам являешь только тьму?

     Ты мельница ль? Зачем же нашу плоть
     И все живое хочешь размолоть?

     Ты низвергаешь нас, равняя с бездной,
     Но вознеси и к высоте небесной!

     Что ж делать, видно, так ты сотворен,
     Увы, таков круговорот времен,

     Таков твой низкий нрав, твои деянья,
     И снежных гор, и долов одеянья.

     Тот, для кого ясна твоя природа,
     Отверг тебя, глупца и сумасброда!

     Господь, не ты ли создал нашу землю?
     Приму тебя, судьбу же не приемлю!

     Воистину презренны те сердца,
     Что не знакомы с именем творца!"


        "ВОЦАРЕНИЕ РАМИНА"

     Рамин, узнав, что умер шах могучий,
     Что погубил его несчастный случай,

     Пошел, тайком творца благодаря
     За то, что так он умертвил царя:

     Не от руки Рамина в день кровавый,
     Не в битве пал Мубад, глава державы,

     Нет, между ними не было войны,
     И на Рамине не было вины!

     Рамин восславил господа законы
     И пал пред ним, коленопреклоненный.

     Сказал: "Ты милосерд и справедлив,
     Являешь благо, все врата открыв,

     Ни от кого в деяньях не зависишь,
     Захочешь -- истребишь, а нет -- возвысишь.

     Пока я жив, тебя, господь, приемлю,
     Всегда твоим благим приказам внемлю.

     Клянусь, я буду лишь добро творить,
     Всегда одну лишь правду говорить.

     Я буду править с кротостью святою
     И щедростью бороться с нищетою.

     Ты будь со мной, мне править помогая, --
     Да всюду правит праведность благая!

     Ты укрепи мои дела и дни,
     От сглаза и коварства сохрани!

     Ты -- мой господь, я -- слуг твоих служитель,
     Ты царство мне вручил, о повелитель,

     Я -- твой слуга, а ты -- мой господин,
     И надо мною властен ты один.

     Меня ты сделал всей земли владыкой,
     Так помоги мне милостью великой!"

     Такого рода чистые слова
     Рамин вознес к престолу божества.

     Затем он приказал коней седлать,
     Чтоб двинулась воинственная рать.

     Взгремели, вторя трубам, барабаны,
     К реке Джейхун поток помчался бранный,

     Помчалось войско в долгожданный срок,
     Как утренний весенний ветерок.

     От гор Дейлема до амульской дали
     Дороги под конями трепетали.

     Скакал Рамин, как вестник новых весен,
     Был светлый путь его победоносен.

     В дни Рама и Шимбада в стан Мубада
     Примчалась воинов его громада.

     С венцами, с жемчугами, с доброй речью
     Сановники пошли ему навстречу

     И стали шаханшахом величать,
     В нем видя свет, и мощь, и благодать.

     Как облако весною, с правдой дружен,
     Людей он одарил дождем жемчужин.

     Семь дней, при звоне кубков и похвал,
     Рамин в Амуле с войском пировал.

     Затем поставил над Табаристаном
     Рухема, что блистал высоким саном:

     Вел от Кеянов он свой древний род,
     В Иране уважал его народ.

     Рамин был верен дружбе и союзу,
     Он город Рей препоручил Бехрузу:

     Когда над ним всесильный гнев навис
     И от Мубада убежал он с Вис,

     Приют обрел он у Бехруза в Рее, --
     Был друг из Рея всех друзей добрее.

     Плати добром за доброе деянье:
     Одно лишь благо -- благу воздаянье.

     Пусть ты в речную воду бросишь благо, --
     Тебе воздаст жемчужинами влага!..

     Затем Гураб препоручил Азину,
     Что верен был ему как господину.

     Назначил он Виру главою знати,
     Назначил он Ширу главою рати:

     То были братья Вис, его жены,
     Отвагой -- львы, а силою -- слоны.

     Правителей поставил в каждом граде,
     Чтоб находились пастыри при стаде,

     И двинул войско в Мерв, в столицу царства,
     Где было для его души лекарство.

     Красавицы, вожатые собраний,
     Его приветствовали в Хорасане,

     Рассыпав пред Рамином самоцветы, --
     И путь его сверкал, в сады одетый.

     Светилась верность в душах человечьих,
     Звучали похвалы на всех наречьях.

     Когда властитель в Мерв приехал стольный,
     Пред ним как бы склонился рай привольный.

     Как день счастливца, был отраден город,
     И как весна -- прелестен, свеж и молод.

     Звенели соловьи на сто ладов,
     Раскрылись розы -- гурии садов.

     Курились амбра, мускус и алоэ,
     И золото струилось, ка