дно существования  подсознательный  страх,  комплекс
нерешительности,  ущербности.  Этот комплекс будет проявлять себя в  чувстве
неполноценности, а может, напротив, агрессивности,  чтобы как-то  преодолеть
само восприятие  своей ущербности, внесенной в недра человеческой психики во
имя ведомственного "порядка".
     Вопрос: разве мучительное осознание в зрелом возрасте своих проступков,
порожденных  необъяснимой  трусостью  или  загадочной  для  самого  человека
агрессивностью, не точит его, не сокращает ему  жизнь? И разве в  устранении
подобного крутого дисбаланса, возникающего в людях в первые же минуты и часы
после  родов,  не  сокрыты  стратегические  резервы  нашего   потенциального
здоровья?..
     Далее:  почему-то  Толеньке,  подобно  всем  остальным   новорожденным,
сколько бы  их миллионов ни было, длительное время не давали ни материнского
молозива, ни  материнского  молока. Не говоря уже о том, что его не побудили
сразу же трудиться  над включением  механизма  молокообразования  в  женской
груди.  И далее все  в этом плане идет удивительно  безалаберно (я с  трудом
подыскал  здесь  наиболее  нейтральное слово). Никто не настаивает  на  том,
чтобы  мать кормила ребенка грудью до года.  Изодранным в клочья оказывается
из-за этого  и процесс регулярной биополевой  подпитки ребенка, когда  они с
телом матери  образуют  единую  энергетическую капсулу,  крайне  необходимую
малышу  и в плане  информационном,  и  в  плане защитном.  Очень  рано детей
начинают кормить смесями. В результате уже к шести годам до 90%  детей, даже
из  тех, которые  родились  здоровыми,  имеют  на  всю  жизнь  загрязненную,
зашлакованную,  неполноценную  печень  (потому  на  всю  жизнь,  что  обычая
регулярно чистить ее человечество  не обрело до сих пор в отличие, например,
от  постоянного наведения внешнего лоска на личину и действительно  высокого
искусства макияжа). Дети  получают  подпорченный желудочно-кишечный тракт  и
множество других серьезных внутренних дефектов.
     Подобная инерция  насильственного разлучения роженицы с новорожденным и
отрыв  его  от  груди  продолжаются  и  после   того,  как  все  губительные
последствия подобной практики стали известны и общественности, и медицинской
науке.  Наши замечательные новаторы  и педагоги родители Никитины, чьи труды
издаются  и  переиздаются во  всем  мире, лишь у нас  в  отечестве  окружены
стойким  ореолом недоброжелательства  и  замалчивания со стороны официальных
органов. Никитины пишут, что после того, как они стали кормить детей грудным
молоком  в  первые  же  часы после рождения, у  их младенцев не  осталось  в
последующем  ни   следа  аллергий,  дети  росли  безупречно  здоровыми.  Да,
Никитиным  пришлось вступить  в конфликт  с  общепринятыми  в  академической
медицине порядками, но доколе же будет человек для субботы, а не суббота для
человека, вспоминая  соответствующее речение? И все-таки почему под здоровье
каждого из нас с  первых  же  минут, асов,  дней нашей  жизни  закладываются
мощные  мины замедленного действия? Может быть, пора устремиться с достойной
степенью настойчивости к тому, чтобы  получить  на  это официальный ответ от
ведомств,  которые сплошь да рядом  награждают степенями  и званиями как раз
наиболее  консервативных своих  деятелей?  И  не только получить  ответ,  но
изменить ситуацию?..
     Продолжим, однако, разговор  о младенческих годах нашего милого Толика.
Имею  основания  полагать,  что  лишь  сотые  доли  одного  процента  нашего
населения всерьез восприняли  тезис "раньше плавать, чем ходить". А ведь это
- принцип огромной методологической важности! Дело даже не в том, что  малыш
прекрасно физически закаляется, хотя подобная закалка весьма  существенна  с
позиций  нашего долговременного  здоровья.  Суть  вопроса кроется в  гораздо
более    крупной   категории:   ведь   развитие   нашего   мозга,   активное
совершенствование  нашего интеллекта  и  нашей психики  напрямую  зависит от
количества и  качества сигналов, которые поступают  в него на ранних стадиях
развития.  Чем  больше  человек  получает  активных  и  прямых  импульсов от
окружающей его действительности, сигнализирующих о себе через многочисленные
рецепторы,  тем  полноценнее  и  быстрее   раскрывает   он  свои  внутренние
потенциалы.
     Когда берешь  малыша за  лодыжки и  жестом  акушера поднимаешь его  над
водой, а затем быстро опускаешь его  в ванну (а возраста ему - не более трех
месяцев,  потому  что  после  этой  солидной  поры уже утрачивается  рефлекс
автоматического  замыкания  рта  в  водной  среде),  он  начинает  прекрасно
плавать, работая  ручками и ножками. Сначала он беспорядочно барахтается, но
затем  при  помощи  старших все более осознанно.  И любо-дорого  смотреть, с
каким  наслаждением работает на  воде и под водой,  с каким азартом  плавает
трех-,  четырех-,  пятимесячный младенец! Спрашивается, что он понимает? Но,
очевидно,  немало, ибо он старается, он косит взглядом на зрителей, проверяя
эффект своих стараний,  он  наслаждается  общим восторгом и  восхищением.  И
следует сказать, что дети, которым удалось до года регулярно плавать, нырять
и плескаться  хотя  бы и в  квартирной ванне, вода которой  становилась  все
прохладней, эти дети были  не только милыми, живыми, активными  "деятелями",
опережающими сверстников  по  всем  статьям, но эти же  дети  на  протяжении
многих  последующих   лет   практически   не   были  подвержены   простудным
заболеваниям,  следовательно,  их  организм  не подвергался  систематическим
отравлениям  ни   болезнетворными   микробами,   ни   еще   более   опасными
лекарственными веществами. Мало ли?
     И   в  связи  со   сказанным  о   постоянном  обогащении  мозга   через
многочисленные  рецепторы  и   датчики  организма:  что  могут  воспринимать
закутанные,  запеленутые плотно, как полено,  бедные  неподвижные  младенцы?
Какие могут  идти  сигналы в  их  мозг, коль  скоро  они  лишены собственных
телодвижений и не имеют никаких координирующих поисковых жестов рук и ног?
     Еще об одной мине замедленного  действия столь мощной, что ей ничего не
стоит подбросить выше деревьев самый  тяжелый "танк" нашего здоровья: я имею
в  виду  перекармливание  детей.  К  счастью,  нашего   Толика  не  коснулся
общественный  предрассудок,  согласно  которому толстое  дитя есть  аттестат
благосостояния родителей. Это такой же пережиток  общественной неразвитости,
какой наблюдался  в России  в  XVIII в. у молоденьких девушек-купчих: если у
них были белые,  здоровые зубы, то они намазывали их черной  смолой. Почему?
Да потому, что  сахар тогда был очень  дорогим продуктом,  и  если кто  имел
возможность   регулярно  его   потреблять   и  испортить   свои  зубы,   то,
следовательно, его  испорченные зубы являлись  признаком "богачества". Так и
сейчас: сплошь да  рядом  толстое  дитя, едва появившееся  в  свет,  но  уже
получившее  нарушение  обмена  веществ, есть  свидетельство "богачества" его
родителей. Действительно, свидетельство, но не  благосостояния, а удручающей
серости.
     Боже мой,  сколько  же  мы несем потерь здоровья уже  на  уровне яслей!
Потому, во-первых, что  незакаленные, но  зашлакованные уже  с  самых ранних
месяцев в результате перекармливания  дети моментально отрицательным образом
реагируют на  неблагоприятные для их ослабленного  организма обстоятельства;
во-вторых, потому, что система оплаты труда работников яслей построена столь
диким  образом, что она  ни в коей мере не зависит от здоровья вверенных  им
детей. Более того: чем меньше детей, тем легче воспитателям работать, потому
что меньше их нагрузка,  а в таком случае  для чего же им при постоянной, да
еще и крайне  невеликой зарплате  лишний раз  напрягаться, если можно свести
количество "клиентов" до минимума?..  Нашему Толику по-настоящему  везло: он
жил  в  хорошей, солидарной семье,  имел  родителей  и  братика,  бабушек  и
дедушек,  которые  души в нем  не  чаяли. Он сызмала играл с кошкой, которая
учила его прямоте  и независимости характера; у него был щенок, ставший  его
другом,  близким  существом, научившим  его  искренней  доброжелательности в
проявлении чувств  к окружающим.  (Кстати говоря,  это  общение с  животными
теоретически,  насколько  мне  известно, почти не разрабатывается наукой,  а
между  тем  несет  в  себе  значительные  резервы  психического здоровья,  и
ребенок,  с  малолетства  приученный заботиться  о  братьях  наших  меньших,
особенно сельскохозяйственных животных, при прочих равных условиях вырастает
гораздо  более уравновешенной и многогранной личностью, чем  дитя,  лишенное
подобной обратной связи.)
     Да, внешне все  было благоприятно в жизни малыша, но жутко сказать: при
резком угловом  отклонении от истинного пути в  самом начале своей  жизни за
первые два  года наш Толик потерял  уже до 90% заготовленного  ему  природой
здоровья. Стремительно и неудержимо, подобно снаряду или  камню, выпущенному
из  пращи  в сторону, далекую  от  цели, начал он движение по своему  внешне
совершенно благоприятному маршруту.
     Появилась синтетическая одежда - красивая, удобная  в быту,  легкая для
стирки,  что  особенно  привлекательно  при  постоянном стремлении маленьких
детишек  забираться  туда, где грязнее. И мамы  принялись одна  перед другой
"выставляться",  похваляться,  наряжая  своих детишек  в  яркие  изделия  из
синтетики.  А далее  и сами начали  вдевать себя  в синтетическую  одежду, и
мужьям  принялись   покупать   синтетические  нейлоновые   рубашки,  которые
стираются  легко и выглядят прекрасно и которые даже гладить не требуется. И
началось заметное ослабление общечеловеческого здоровья как по всему земному
шару, так и по Советскому Союзу. Правда, буржуи очень быстро спохватились, в
Америке  синтетика  сейчас  -  одежда  для  беднейших  цветных,  хронических
безработных,  уже  лишенных  пособия,  а также  для  туристов,  которые, как
саранча, выжирают все в магазинах при распродаже устаревших товаров.
     В  чем же заключается вредоносность  наружной синтетики? Не буду сейчас
отклоняться в сторону общей экологии и говорить о  том чудовищном парадоксе,
согласно которому для производства синтетической  ткани требуется примерно в
тысячу раз больше воды (навсегда после этого выводимой из оборота),  чем для
производства  такого великолепного ценного  природного материала,  как  лен,
например, который воду не убивает. Нет, поговорим  о синтетике применительно
к  прямому ее воздействию на людей. Дело в том, что на протяжении  миллионов
лет нашей эволюции мы, дети Солнечной системы, Космоса в целом, складывались
из  окружающих  нас веществ, получали сознательно или неосознанно информацию
из окружающей нас Вселенной, купались  в волнах и  подпитывались излучениями
окружающего  нас  мира.  И вот появились искусственно созданные, качественно
чуждые  всему живому вещества, которые  намертво, практически  без  малейшей
щелочки выгораживают нас из этого колоссального энергетического океана.  Они
изолируют  нас  от Космоса,  вибрации  которого  постоянно подзаряжают  нас,
даруют нам активную жизнь.
     Позволю себе сравнение: представьте себе,  читатель, что вы - приемник.
Допустим,  стереоприемник  высшего  класса, работающий,  как известно,  и от
батарей,  и  от  сети.  Питание  от  внешней  сети  -  это  наш  практически
безграничный  энергетический  ресурс от общения  со Вселенной. Но вот мы  от
этой станции отключились, и  все наши трансляции идут  посредством батареек.
Под  батарейками будем  понимать имеющийся  у каждого внутренний  потенциал.
Беда, однако, в том, что комплект этих батареек закладывается в нас один раз
и навсегда,  а регенерация,  восстановление их во время трансляции от сети -
дело  малоэффективное.  Надевая на  себя  синтетические  одежды, мы  как  бы
вырубаемся  из  сети  и переходим  исключительно  на  автономное,  постоянно
ослабевающее питание. Короче говоря,  чем дольше наш  приемник  работает  на
ограниченных ресурсах этого одноразового комплекта энергии, тем слабее  звук
у этого  приемника,  тем  больше  хрипов, и,  значит, умаляются  возможности
многочисленнейших наших жизненных проявлений.
     Особенно вредно все  это  сказывается на  маленьких  детях,  которые  в
процессе своего  роста должны получать  как можно больше энергии,-сколько ее
требуется  организму   на  протекание  всех  бесконечно  сложных  процессов,
обуславливающих и сопровождающих его развитие.
     ...Позволю  себе  сейчас,  отклонившись  ненадолго  от  судьбы  Толика,
сделать   особенно  жестокий  выпад  в  сторону   прекрасной  половины  рода
человеческого, наших милых  женщин. Я прекрасно понимаю,  насколько непросто
одеваться  им модно  и красиво и в  то  же время  в натуральные  ткани.  Но,
дорогие читательницы, прошу вас, приложите все возможности для  того,  чтобы
не носить хотя бы синтетических колготок  или носить их как можно меньше или
реже.  Эта  синтетика  перекрывает,  во-первых,  подпитку могущественнейшего
энергетического  центра,  который  находится в самом низу  позвоночника,  и,
во-вторых,  закрывает от постоянной подпитки извне реактор  важных жизненных
процессов,  совершающихся  именно  в  ваших  женских   органах.  В  подобных
изолирующих обстоятельствах каждая из вас быстро ослабевает и как человек, и
как женщина.  Разве  подобное  безобразное положение не сказывается на общем
тонусе всего населения?
     Я отчетливо  воспринимаю те  флюиды раздражения, которые идут сейчас от
читательниц: легко говорить, но что делать конкретно?! Снова забираться, что
ли, в бабушкины трико и нитяные чулки?! Я  ответил  бы, что никому (за малым
исключением, конечно) нет дела,  что  сокрыто  под  вашим  подолом, лишь  бы
самочувствие у  вас было  бодрое. Но  главное, и в этом, и во многих  других
случаях,  которые вызывают наше негодование, следует, наконец, перенаправить
наши  эмоции, наши знания,  наши  усилия  на  создание  такого общественного
мнения,  которое стремилось бы к утверждению подлинно человеческих условий в
мире,  в   котором   мы  живем.  Необходимо   возникновение  такого  диктата
потребителей,  вплоть До бойкота опасных предметов, который стал бы реальной
общественной  силой,   способной  на  многое  и   значительное,   вплоть  до
переустройства   всей   структуры   народного   хозяйства,   долженствующего
функционировать во благо народа...
     Возвращаемся   к   нашему  замечательному  Толеньке:   к   закутанному,
оберегаемому, при  бабках, тетках,  мамках, при ясельном персонале  -  и при
всем этом он  начинает  частенько болеть. Болеть он будет обязательно - ведь
он  совершенно  не  закален,  плавать раньше,  чем  ходить,  его  не  учили,
маленький же его организм уже  забит  шлаками  от  переедания.  Естественной
реакцией организма  на любые неблагоприятные обстоятельства является вспышка
того или иного заболевания. И вот тут-то малыша подстерегает ужасающая беда:
на него накидываются  врачи и  начинают  пичкать его  лекарствами,  особенно
усердствуя  в   применении  антибиотиков.  То   есть  он  начинает  получать
лекарства,   созданные,  как  и  синтетика,  преимущественно  искусственным,
химическим путем.  Его  маленький  организм,  уже огражденный  синтетикой от
животворящего  внешнего  мира  снаружи,  начинает получать  эту  синтетику и
внутрь.  Каким  образом выписывают лекарства, когда оказывается, что  они не
помогают?  "Дадим это.  Ах,  не  помогает? Ну,  тогда  дадим  это. И это  не
помогло? Ну, тогда дадим это в комбинации с этим..."
     Известно, что повышение  температуры есть ответ организма  на вторжение
токсичных  микробов и  вирусов:  высокая  температура  выжигает,  уничтожает
вторгшиеся на  суверенные  территории  орды насильников-завоевателей. Чем же
занимается в большинстве подобных случаев официальная медицина? Помощью этим
насильникам-завоевателям: она всеми силами стремится снизить, уменьшить этот
жар,  выжигающий  нечисть.  А  надо  бы   -  очевидней  очевидного!  -  лишь
основательно  поддержать  маленькое  сердечко  в  его   отчаянной  борьбе  с
оккупантами,  а  уж  дальше  организм  со всеми этими  так  называемыми  ОРЗ
совладает быстро и решительно.
     Что такое, например, антибиотики? Конечно,  в определенных,  достаточно
редких  случаях  это  - необходимая  спасительная вещь. Но  ведь антибиотики
настолько воинствующее, агрессивное племя, что, попав в организм, ворвавшись
в  него, они уничтожают массированным скорострельным огнем все, что окажется
в зоне  видимости, - и врагов, и друзей.  Разрушается,  расстреливаются  все
витамины подряд,  какие есть  в организме. Наш  Толенька,  пройдя через  это
"лечение",  к примеру, стал  глуховатым. Антибиотики ослабили  его слух.  Он
толком и не знал,  что  плохо слышит, это выяснилось много позже, на военной
комиссии, когда он уже призывался. А пока ему не с чем было сравнивать, он и
не знал,  что он "недочувает", разве  что в школе в юношеские  годы старался
никогда не сидеть на "Камчатке".
     Так что же нам делать с этими  лекарствами? Как-то мне попался на глаза
трактат:  до  30  миллиардов рублей  ежегодно советские граждане  тратили на
приобретение лекарств в  аптеках. Тратили 30  миллиардов рублей (в  нынешних
единицах  - что-то около триллиона) на те снадобья,  которые  систематически
оказывают  противоречивое  воздействие  на  их здоровье.  Некоторые из  этих
лекарств  дают  временный положительный  эффект, поддерживают тот  или  иной
орган,  но потом,  сыграв свою  роль,  в виде  острых  осколков  остаются  в
организме и никуда из него не выводятся. В первую  очередь они накапливаются
в  печени, забивают мельчайшие сосуды, футеруют,  подобно  керамике, те  или
иные  внутренние органы, например почки. И  физиологи -  пока  вполголоса  -
говорят  о  том,  что  проблема  уже заключается  не во введении лекарств  в
организм, а в том, как их из него вывести.
     Так что  же  делать? А  может  быть,  обратить  внимание на  травы,  на
растительный  и  животный мир,  окружающий  нас?  Может  быть,  имеет  смысл
развивать эту область фармакопеи так, как она того достойна? Как  это велось
издревле?
     Ни в коей  мере не считая  себя  в  этом  знатоком, время от времени я,
однако,  знакомлюсь  с  теми  или  иными сводами  сведений  о  лекарственных
растениях, насекомых, пресмыкающихся и о тех болезнях, которые  они способны
при   правильном   применении  излечить.   Чтение   это   вызывает  восторг:
относительно  простые   средства  дают  замечательные  результаты.  Впрочем,
кое-чем приходилось пользоваться  в практике  и мне. Вспоминается, например,
как что-то весьма неприятное случилось то ли с  десной, то ли с корнем зуба.
Замаячила  благословенная  перспектива: рентген,  стоматологическая операция
или сверление - словом, весь  восхитительный джентльменский набор, не считая
затраченного времени.  Однако получилось  по-другому:  мне  подсказали,  и я
вечером  положил  на  пораженную  десну  листок  растения каланхоэ.  Вечером
положил, а утром проснулся уже без всех тех "радостей", которые угрожали мне
добрыми "праздниками". Таков всего один крошечный удачный пример. Но кажется
мне,   что  при   нынешнем  "рациональном"  порядке  и  в   нашем  Минздраве
натуральными лекарствами заниматься всерьез некому.
     Мне  довелось познакомиться  с  некоторыми  из  мудрейших, может  быть,
травников, которые практиковали на территории бывшего, увы, Союза. Например,
вот травник  с  трехсотлетним  стажем,  потому что именно  три века  занятий
травами  насчитывает  его  род,  передающий   свои  знания  из  поколения  в
поколение. Это  украинец Иван Григорьевич Гайронский. Чтобы  попасть к нему,
следует передать ему не только записку от человека, которому он доверяет, но
также  фотографию  этого  человека  -  так  опасался он преследований,  хотя
способен творить подлинные чудеса. Он спас одну популярную актрису, несмотря
на наличие уже  онкологических метаст