иговского. Мстислав Удалой избежал
погони и, достигши Днепра, истребил огнем и пустил по реке стоявшие у
берега ладьи, чтобы не дать возможности татарам переправиться через реку,
а сам с остатками разбитых вернулся в Галич 2. Поражение князей навело на
Русь всеобщий ужас, который усиливался от внезапности появления неведомого
врага. Впечатление, произведенное на умы этим событием, наглядно
отражается в словах современного летописца:
   "Пришли, -говорит он, - неведомые народы, о которых никто хорошо не
знает, кто они такие, и откуда пришли, и каким языком говорят, и какого
они племени, и какая у них вера; одни говорят, что их зовут татары, а иные
- таурмены, а другие - печенеги". Книжники толковали, что это те самые
народы, о которых говорил Мефодий Патарский: "Гедеон когда-то загнал их в
пустыню Етриевскую, между востоком и севером, и они должны выйти оттуда
перед концом света и попленить много земель".
   После несчастия, постигшего Мстислава на Калке, положение его в Галиче
не было прочным; бояре не любили его и строили козни против него, да и он
сам, по своему простодушию, делался не раз жертвою их козней. В следующем
1225 году его чуть было не поссорили с зятем его Данилом. Князь Александр
бельзский, человек коварный, ненавидевший Данила, наговорил Мстиславу,
будто зять хочет убить его и подстрекает на него ляхов. Вспыльчивый
Мстислав поддался клеветнику. Дошло дело до войны. Данило, в отмщение
Александру, опустошил бельзскую землю и разбил отряд Мстислава, посланный
на помощь Александру. Раздраженный Мстислав приглашал уже было половецкого
хана Котяна, но, к счастью, клевета открылась. Подосланный к Мстиславу
Александром какой-то Ян начал пред ним лгать так неискусно, что Мстислав
увидел обман. Тесть и зять помирились, и Мстислав, в знак дружбы, подарил
Данилу редкого жеребца и одарил Данилову жену Анну, свою дочь. С этой поры
он уже не ссорился с Данилом.
   Но в Галиче беспокойства не кончались. Во 1226 году один боярин,
Жирослав, наговорил своей братье боярам, будто Мстислав приглашает своего
тестя Котяна с тем, чтобы побить бояр. Бояре поверили и скрылись в
Карпатские горы, откуда известили Мстислава о том, что им сказал Жирослав.
Мстислав послал к ним духовную особу по имени Тимофей. Тимофей поклялся
боярам, что князь ничего не замышляет против них и первый раз слышит об
этом. Он убедил бояр приехать к Мстиславу. Мстислав обличил перед ними
Жирослава и прогнал его от себя.
   Наконец, бояре успели-таки выжить Мстислава из Галича. Королевич
Андрей, которому Мстислав обручил свою дочь и отдал Перемышль, по наущению
боярина Семьюнка, бежал к отцу и подстрекал его отнять у Мстислава Галич.
Бояре, со своей стороны, представляли королю, что они не хотят Мстислава,
а желают Андрея.
   Король пошел с войском в Галичину. Поляки с воеводою Пакославом
помогали ему.
   Взявши Перемышль и Звенигород, король не посмел ехать в Галич: волхвы
предрекли ему, что если он увидит Галич, то не будет жив. Король начал
забирать галицкие пригороды. Ему удалось взять Теребовль, Тихомлю, но под
Кременцом он был отбит и повернул назад к Звенигороду. Здесь вышел против
него Мстислав, вступил в бой и разбил его. Король быстро убежал восвояси.
Мстислав сообразил, что ему не ужиться с боярами, и хотел отдать Галич
Данилу, но бояре Судислав и Глеб Зеремеевич, игравшие тогда главную роль
между боярами, остановили его. "Ни тебя, ни Данила не хотят бояре, -
говорили они, - отдай обрученную дочь твою за королевича Андрея и посади
его в Галич: от него всегда можешь взять его обратно, когда захочешь, а
отдашь Данилу - вовеки не будет тебе Галича!"
   Мстислав, всегда уважавший волю земли, поступил так, как желали эти
люди, бывшие тогда, по своей силе, представителями земли. Мстислав отдал
дочь свою Андрею и вместе с нею Галич, а сам удержал за собою Понизье и
уехал в Торческ. Вскоре он раскаялся в своей доверчивости, так как Данила
ненавидели только бояре, а простой галицкий народ желал его. Сознавши это,
Мстислав через посла Данилова Демьяна послал такое слово Данилу: "Сын!
Согрешил я, не дал тебе Галича". Глеб Зеремеевич старался всеми силами не
допустить Мстислава видеться с Данилом и передать в руки его землю, и дом,
и детей.
   На следующий после того год (1228) Мстислав скончался: из Торческа
поехал он в Киев, заболел в пути и умер, успевши постричься в схиму по
тогдашнему обычаю благочестивых князей. По известию польского историка,
тело его погребено было в Киеве в церкви Св. Креста, им построенной 3.


   1. Бухара, Самарканд, Герат, Балк, Хива и проч.
   2. Летописец представляет Мстислава как бы виновником бедствия русских
на Калке, говоря, что он из зависти не известил обоих Mcтиславов о татарах
в то время, когда Даниил схватился с ними, но это обвинение едва ли можно
признать справедливым. Не говорим уже о том, что такая черта противоречит
характеру Мстислава, насколько он нам известен из прежних его деяний,
самый ход событий таков, что поведение Мстислава в этот день легко
объясняется побуждениями.
   Мстислав, шедши впереди прочих князей, несколько дней уже не имел с
ними сношений. Перейдя через Калку, он встретил татарские полчища
неожиданно, ему пришлось сразиться с неприятелем так внезапно и его отряд
был так малочислен, что, прежде чем давать знать князьям, нужно было
думать о собственном спасении.
   Справедливее можно было бы поставить в упрек Мстиславу излишнюю удаль и
неблагоразумие, при котором он, человек уже немолодой и опытный, пошел
вперед с горячей молодежью, не раздумывая о том, что может встретить на
пути, и наткнулся на силы неприятеля, далеко превосходящие его
собственные.
   3. В настоящее время этой церкви нет и могила Мстислава неизвестна.



               Первый отдел: Господство дома Св. Владимира.
                      Выпуск первый: X-XIV столетия.


                                 Глава 7.


                      КНЯЗЬ ДАНИЛО РОМАНОВИЧ ГАЛИЦКИЙ


   В XIII веке весь ход исторических событий в юго-западной Руси долгое
время вращается около личности Даниила Га-лицкого. Чтобы понять значение
этой личности в свое время, необходимо бросить взгляд на предшествовавшие
события в этом крае.

   Юго-западная Русь, Галичина, как во внутреннем строе своей жизни, так и
по внешней обстановке, находилась в таких условиях, при которых все более
и более слабела связь, соединявшая ее с остальными русскими землями. Хотя
и здесь не угасало сознание народного сродства с последними; но история
указывала им различные между собой пути: это видно уже в XII веке.
   Галицкая земля до 1188 года находилась в княжении рода Ростислава
Владимировича (внука Ярослава I). Володарь, сын Ростислава, по смерти
несчастного Василька, сделался единым князем и передал после себя (1141)
власть сыну своему Владимиру, обыкновенно называемому Владимирком. Ему
наследовал сын Ярослав, названный в полку Игореве "Осмомыслом".
Соединенная в одних руках, галицкая страна была долго избавлена от
внутренних княжеских междоусобий и, благодаря счастливым условиям своей
природы, находилась, сравнительно с другими русскими землями, в цветущем
состоянии. Власть княжеская совсем не имела здесь монархической силы.
   Князь был князем по старой славянской идее; видно, что завоевание
русскими князьями этой хорватской земли и присоединение ее к общей системе
русских земель под властью единого княжеского рода не изменили древних
общественных привычек.
   Князья, правившие Галичем, были избираемы и зависимы от веча. Но само
вече находилось в руках богатых и сильных владетелей земель - бояр. Они,
как видно, успели до того возвыситься над остальною массою народа, что
исключительно управляли делами страны. Впрочем, есть известия о том, что
люди незнатного происхождения попадали в бояре, из чего надобно полагать,
что галицкая аристократия основывалась не столько на знатности родов,
сколько на удаче и богатстве. Галицкие князья находились в такой
зависимости от веча, что оно судило не только их политическую
деятельность, но и домашнюю жизнь. Таким образом, когда Ярослав, не
взлюбивши своей жены Ольги, взял себе в любовницы какую-то Анастасью,
галичане не стерпели такого соблазна, сожгли Анастасью и принудили князя
жить с законною женою. Все попытки Ярослава удалить своего законного сына
и передать наследство незаконному остались напрасны. Ярослав умер в 1187
году. Галичане, вопреки его завещанию, изгнали этого незаконного сына,
Олега, и поставили князем законного - Владимира. Но и этот князь вскоре
подвергся строгому суду веча за свое соблазнительное поведение; он был
предан пьянству, не любил советников, насиловал чужих жен и дочерей, взял
себе в жены попадью от живого мужа и прижил с нею двоих сыновей. Галичане
так вознегодовали, что некоторые хотели взять князя под стражу и казнить:
но другие потребовали от него развода с попадьею, предлагая ему достать
жену по нраву. Владимир, опасаясь за жизнь своей возлюбленной попадьи,
убежал вместе с нею и детьми в Венгрию, а галичане призвали вместо него
князя из соседней волынской земли - Романа Мстиславича 1 (1188). Говорят,
что сам Роман тайно действовал в Галиче в свою пользу, добиваясь избрания.
Этот князь, умный и сильный волею, недолго удержался в Галиче: король
венгерский Бела 1, к которому было обратился изгнанный Владимир за
помощью, заключил последнего в башню, завоевал Галич, посадил там сына
своего Андрея. Роман принужден был бежать в свой Владимир-Волынский.
Успехам венгров способствовало то, что в самом Галиче образовалась партия,
искавшая себе выгод от венгерской власти. Непрочно, однако, оказалось там
и могущество иноземцев:
   будучи католиками, они очень скоро успели раздражить против себя народ
неуважением к православной религии. Владимир, между тем, убежал из своего
заключения и с помощью польского короля Казимира Справедливого снова
овладел Галичем в 1190 году. Тогда Владимир, чувствуя свое положение до
крайности шатким, обратился к суздальскому князю Всеволоду и отдавался ему
под начало, обещая навсегда быть в его воле со всем Галичем:
установлялась, по-видимому, тесная связь между противоположными окраинами
тогдашнего русского мира; но это явление не имело никаких прочных
последствий, так как ничего прочного не было тогда в отношениях русских
князей между собою. По смерти Владимира, Роман, уже не по вольному
избранию, а с помощью польской рати и оружия, добыл себе снова Галич в
1198 году.
   По известию польского писателя Кадлубка, Роман жестоко отмстил своим
недоброжелателям в Галиче: он их четверил, расстреливал, зарывал живьем в
землю и казнил другими изысканными муками, а тех, которые успевали
убежать, приглашал воротиться, обещая разные милости. Но когда некоторые
вернулись, то Роман, сдержав сначала данное слово и осыпавши ласками и
милостями легковерных, находил предлог обвинить их в чем-нибудь и предавал
мучительной казни. "Не передавивши пчел, меду не есть", - приговаривал
Роман. Он навел такой страх на галичан, что те просили польского короля,
чтобы он управлял ими сам или через своих наместников. Все эти известия о
жестокостях Романа находятся исключительно у польского историка, но не
встречаются в русских летописях, в которых Роман поэтически представляется
удалым богатырем, страшным, подобно Мономаху, только для неверных
иноплеменников. "Он ходил по заповедям Божиим, - говорит о нем русский
современник, -побеждал поганых язычников, устремлялся на них как лев,
гневен как рысь, губителен как крокодил, пролетал по их земле как орел..."
И в самом деле этот князь и в других случаях показал свою силу и
деятельность. После долгой борьбы и междоусобий в Киевской Руси, он
наконец успокоил ее, на время удержав в своей власти; сам он не сделался
киевским князем, но посадил в Киеве своим подручником племянника. Не раз
побивал он половцев, побеждал ятвягов и литву 2. Многого еще можно было
ожидать от такого князя для судьбы юго-западной Руси. Но в 1205 году Роман
поссорился с польским князем Лешком и был убит в сражении под Завихвостом.
   Роман оставил по себе молодую вдову с двумя малолетними сыновьями.
Старшему Данилу было тогда четыре года, а младший Василько был еще на
руках кормилицы.
   На первых порах галичане признали князем старшего сына Романова и
клялись верно охранять его. Но удержаться младенцу в такой беспокойной
стране было решительно невозможно. Галичина представляла слишком лакомый
кусок как для русских князей, так и для иноплеменных соседей, а галицкие
бояре не отличались постоянством, были падки на выгоды и далеко не все
могли любить племя Романово. Покушения на Галичину начали следовать за
покушениями. Сперва попытался овладеть ею отец первой жены Романа, князь
Рюрик Ростиславич киевский, которого Роман, после варварского разорения
Киева наведенными Рюриком половцами, заманил к себе на совет и постриг в
монастыре. Теперь этот самый Рюрик, услыхавши, что Романа нет на свете,
снял с себя монашеское одеяние, собрал свою киевскую дружину, нанял
половцев и бросился на Галич. Вдова Романа обратилась под защиту названого
брата и друга ее покойного мужа. Этот названый брат был прежний соперник
Романа - тот венгерский королевич Андрей, который некогда вместе со своим
отцом прогнал его из Галича; впоследствии, когда Роман в другой раз
овладел Галичем, они подружились, назвались братьями и постановили между
собою такой уговор: если кто из них умрет прежде, то другой будет
заботиться о его семье.
   Андрей только что получил теперь венгерскую корону и не забыл своего
обещания, данного Роману. Он свиделся с княгинею в Саноке и обласкавши
Данила, как родного сына, дал ему войско на помощь против Рюрика. Рюрик
бежал обратно в Киев.
   Но в следующем году семье Романа грозила новая беда. В Чернигове
собрался княжеский съезд: стеклись на совещание потомки Олега
черниговского: к ним пристал смоленский князь с сыновьями; порешили они
нанять половцев и идти добывать галицкую землю. По пути пристал к ним
Рюрик с сыновьями и племянниками, поднявши с собою живших на киевской
земле берендеев 3. Союзники вошли в совет и с поляками, с которыми еще не
был у галичан заключен мир по смерти Романа. Вдова опять обратилась к
Андрею, но пока из Венгрии пришла вспомогательная сила, она увидела себя в
таком положении, что оставаться на месте казалось опасным. С одной стороны
русские и половцы, с другой - поляки, да и сам Галич заволновался, и много
в Галиче было таких, от которых можно было ждать, что ее выдадут вместе с
детьми. Она убежала с детьми во Владимир-Волынский, наследственный удел ее
мужа. Галичане разделились на партии. Верх в Галиче взял тогда боярин
Володислав: изгнанный некогда Романом, он проживал в северской земле,
спознался с тамошними князьями Игоревичами и теперь подал галичанам совет
пригласить их на княжение. Игоревичи находились тогда в том ополчении,
которое шло на Галич; получивши приглашение, ночью скрылись они из
союзного стана и явились в Галич.
   Старший брат Владимир Игоревич посажен был на галицком столе; другому
брату Роману дали Звенигород. Оставался третий, Святослав, без места.
Тогда Игоревичи послали какого-то попа во Владимир-Волынский с такою речью
к владимирцам:
   "Выдайте нам Романовичей и примите князем Святослава, а то города
вашего на свете не будет!" Владимирцы, услышавши это, пришли в такую
ярость, что хотели убить попа, присланного к ним с этим предложением.
Нашлись благоразумные, говорившие, что нельзя убивать посла. Однако эти
благоразумные говорили так потому, что готовы были исполнить требование
Игоревичей. Княгиня это проведала и, посоветовавшись с боярином
Мирославом, дядькою Данила, убежала из города ночью, тайком через стенное
отверстие, боясь выйти через ворота. Мирослав нес Данила, кормилица -
Василька. С ними был еще какой-то священник. Они бежали к Лешку,
отдавались под покровительство человека, который еще считался с ними во
вражде. Польский князь принял их с рыцарским великодушием; княгиню с
Васильком оставил у себя, а Данила с польским боярином Вячеславом Лысым
отправил к Андрею венгерскому и приказал сказать так: "Я не помянул злобы
Романа, а ты был его друг; ты клялся защищать их; они теперь в изгнании:
пойдем, вернем их достояние".
   Но Лешко, однако, на деле оказал для Романовичей менее участия, чем на
словах:
   правда, он выгнал из Владимира Святослава Игоревича, приехавшего туда
после бегства княгини, но отдал княжение не детям Романа, а родному
племяннику Романа Александру Всеволодовичу, так как Лешко был женат на
дочери его Гремиславе; Василька Лешко отпустил с матерью в Брест.
Берестяне сами выпросили его себе князем, были довольны и говорили, что
"они как будто видят у себя великою Романа".
   Андрей венгерский после бегства вдовы Романа рассудил, что нельзя
удержать Данила на княжении, и не мешал водворению Игоревичей в Галиче: но
Игоревичи сами вскоре поссорились за свою добычу: Роман Игоревич с помощью
другого брата своего прогнал третьего, Владимира, и овладел Галичем, но
потом, по приказанию Андрея, венгерский воевода Бенедикт Бора схватил
Романа в бане, отправил в Венгрию и стал сам управлять Галичем. В короткое
время Бенедикт раздражил галичан разными насилиями и своим распутством
так, что, по приглашению галичан, опять явились Игоревичи, прогнали
Бенедикта и разделили между собой Галичину, на этот раз уже не ссорясь
между собою как прежде, и уступили княжение в Галиче старшему из своей
среды брату Владимиру. Тогда, думая упрочить за собою власть, Игоревичи
составили план истребить тех бояр, которые, по своему непостоянству,
казались им опасными. Коварный замысел над некоторыми удался, но в числе
обреченных на убийство был их прежний благодетель боярин Володислав, по
милости которого они получили княжение в стране, Володислав впору узнал о
грозящей беде, с другими боярами успел убежать к Андрею и просил теперь на
княжение в Галич Данила, проживавшего у венгерского короля. Король дал
войско на помощь Данилу. Прежде всех сдался Перемышль и выдал Святослава
Игоревича. Звенигород защищался, но сдался после того, как Роман Игоревич,
бежавши оттуда, был схвачен на мосту.
   Князь Владимир Игоревич счастливо убежал из Галича. Отрока Данила
посадили на отеческом столе.
   Пленных Игоревичей осудили народным судом и повесили -событие,
выходившее из ряда обычных событий на Руси в то время. Малолетний Данило
недолго мог удержаться среди бояр, хотевших править его именем. В Галич
прибыла мать Данила, которую он не узнал после долгой разлуки. Бояре
поспешили ее выпроводить, из боязни, чтобы она не отняла у них власти.
Когда Данило в слезах бросился за матерью, один из них схватил за повод
коня его. Раздраженный отрок ударил мечом коня и ранил. Мать сама вырвала
из рук его меч и убедила ею остаться в Галиче, а сама уехала в Бельз.
Услыхал об этом король Андрей, поспешил с войском и привел обратно мать
Данила в Галич, а боярина Володислава, главного виновника ее изгнания,
увел с собою в Венгрию в оковах. Но как только Андрей удалился, бояре
опять составили заговор против Данила и призвали на княжение
пересопницкого князя Мстислава. Данило должен был бежать. Андрей на этот
раз не мог уже помочь ему, потому что в это время в самой Венгрии
произошло возмущение, стоившее жизни королеве.
   Призванный Мстислав пересопницкий в свою очередь не усидел в Галиче. Из
Венгрии прибыл отпущенный Андреем Володислав, и тогда в Галиче, после
недавней казни князей, произошло событие, также небывалое на Руси со
времени утверждения Рюрикова дома: боярин Володислав, не принадлежавший к
княжескому роду, назвался князем в Галиче. Но ему не дано было начать
нового княжеского дома. Лешко, приняв сторону Данила, согнал с княжения
Володислава и заточил. Володислав умер в заточении. Галич остался без
правителя.
   Казалось тогда, что ни Данилу и никакому другому русскому князю
невозможно было усидеть в этом беспокойном городе. Лешко предложил Андрею
посадить там малолетнего сына