ить этим  церемониалом.  После
посвящения я обычно просил моих помощников отвести новообращенных в  сторону
и повелеть им сделать что полагается. Я хотел, чтобы они совершали поступки,
некогда совершенные мной".
     Ангерран де Мильи не поверил  в подлинность  протокола допроса великого
магистра  тамплиеров.   Тогда,  чтобы  вытянуть  у  него  признание,  палачи
инквизиции раздробили  ему обе  ноги,  раздавили  пальцы рук,  грудь прижгли
раскаленным железом, потом вздернули на дыбу...
     Уже к концу следующего после ареста тамплиеров дня, 14 октября 1307 г.,
королевский бальи на площади зачитал показания рыцарей Храма, 136 из которых
заговорили под страшными  пытками.  А 12 августа 1308 г.  кардиналы получили
папскую буллу  "Faciens  misericordiam"  ("Творя милосердие"), где Климент V
сообщал о гнусностях иерархов ордена, которые "в присутствии двух кардиналов
признались в совершении чудовищных  обрядов  посвящения, а  также поведали о
других ужасных и позорных делах, о коих папа из стыда желал бы умолчать".
     Во Франции  расследования,  допросы и процессы над  тамплиерами длились
долго. В  1310  г. на поле  возле  монастыря  святого Антония под Парижем на
медленном огне были сожжены 54 рыцаря церкви, отказавшиеся  от своих прежних
хулящих орден показаний, вырванных у них под пытками в тюремных застенках.
     Судьба  тамплиеров, по крайней мере во Франции, была решена.  Филипп IV
немилосердно  преследовал их, пытал,  бросал в казематы, сжигал на  кострах.
Король подверг и папу римского страшному давлению, в результате чего Климент
V  3 апреля 1312 г. на  заседании XV Вселенского  собора  огласил буллу "Vox
clamantis"  ("Глас  вопиющего"),  согласно  которой   орден  тамплиеров  был
распущен. А через месяц появилась новая  папская  булла "Ad providam Christi
vicarii"  ("Попечением  наместника  Христова"),  которая  содержала  решение
практических  вопросов,  связанных  с ликвидацией ордена Храма:  запрещается
носить орденские одеяния и называться тамплиером.
     Еще два  года после  этого  несправедливого  с  правовой  точки  зрения
упразднения - ведь вина храмовников не  была доказана - продолжалась  травля
"рыцарей церкви", апогей  которой  пришелся  на  март  1314  г., когда перед
собором  предстал  великий  магистр Жак де Моле и приор Нормандии Жоффруа де
Шарне.
     Филипп де Мариньи,  епископ Санский, по приказу  которого сожгли уже не
один десяток тамплиеров, обращается к иерархам ордена:
     -  Повторите  перед богом и людьми, в каких злодеяниях вы признали себя
виновными?
     И тут  вместо признаний  из  уст,  казалось  бы, сломленного  духовно и
физически великого  магистра звучат слова, произнесенные неожиданно громовым
голосом, так, чтобы слышал народ:
     - Справедливость требует, чтобы в этот ужасный день, в последние минуты
моей жизни я разоблачил всю низость лжи и дал восторжествовать истине. Итак,
заявляю перед лицом земли и неба, утверждаю, хотя и к вечному моему стыду: я
действительно  совершил величайшее  преступление, но заключается  оно в том,
что  я  признал себя виновным  в  злодеяниях, которые  с  таким вероломством
приписывают нашему  ордену.  Я говорю, и говорить это вынуждает меня истина:
орден  невиновен!  Если я и утверждал обратное,  то  только  для прекращения
чрезмерных страданий,  вызванных пыткой, и умилостивления тех, кто заставлял
меня  все  это  терпеть. Я знаю,  каким мучениям подвергли рыцарей,  имевших
мужество  отказаться  от  своих признаний,  но  ужасное зрелище,  которое мы
сейчас видим, не может  заставить меня  подтвердить новой ложью старую ложь.
Жизнь, предлагаемая мне  на этих условиях, столь  жалка, что  я  добровольно
отказываюсь от сделки...
     Королевский сержант затыкает ему рот  и сталкивает с помоста. Молчавший
до тех пор Жоффруа де Шарне успевает крикнуть:
     - Мы рыцари Христа, устав наш святой, справедливый и католический...
     Началась свалка...
     18  марта 1314 г. Жака де Моле и приора Нормандии  в бумажных  колпаках
еретиков  сожгли  на Еврейском острове напротив королевского дворца, из окна
которого  Филипп  Красивый  и  дал сигнал  палачу.  В последний  момент  над
любопытствующей толпой пронесся голос великого магистра:
     - Папа Климент! Король Филипп! Не пройдет и года, как  я призову вас на
суд божий!
     Через  две  недели  от  кровавого поноса в  ужасных судорогах  преемник
святого Петра  почил  в  бозе.  А  в ноябре того  же  года  Филипп  Красивый
скончался  от неизвестной  болезни - легенды утверждают,  что тамплиеры были
искусны в изготовлении сильнодействующих ядов. Вера в тайные силы тамплиеров
и в то, что сбывалось проклятие де Моле, получила новую пищу.
     Со смертью великого магистра и приора Нормандии, казалось, рыцари Храма
навсегда исчезнут со страниц истории. Но  орден не прекратил  существования.
Несмотря  на  все  усилия  французского  короля  распространить  гонения  на
храмовников по всей Европе, он  в  этом мало преуспел.  Даже его собственный
зять Эдуард  II Английский занял позицию в  пользу ордена. Правда, несколько
рыцарей Храма  было арестовано, однако во искупление "грехов" их  поселили в
монастырях,  где они вели довольно приятную жизнь. Их земли же были переданы
госпитальерам.
     И  в  других  странах  Филипп  Красивый натолкнулся  на  сопротивление.
Шотландия  даже предоставила убежище  тамплиерам  из Англии  и, возможно, из
Франции. В некоторых средневековых документах сохранились ссылки  на то, что
целый  отряд беженцев - рыцарей  Христа в 1314 г. сражался против англичан в
битве  под  Баннокберне, когда  шотландцы  во  главе  с  Робертом  I  Брюсом
разгромили армию Эдуарда II.
     Герцог  Лотарингии  также  не  последовал  совету Филиппа  IV.  И  хотя
некоторые лотарингские храмовники  все же  предстали  перед  судом, они были
оправданы. Большинство рыцарей Храма из Лотарингии последовали совету своего
приора,  отказавшись  от  традиционного  тамплиерского  плаща,  смешались  с
населением. На остальной территории "Священной Римской империи"  тамплиеры в
случае их юридического преследования угрожали взяться за оружие.
     После  роспуска ордена многие германские  рыцари Храма влились в состав
Тевтонского  ордена  или перешли  к  иоаннитам.  То же  сделали  и испанские
тамплиеры. В Португалии храмовники были оправданы судом ив 1318  г. изменили
свое название, став рыцарями Христа. Под таким названием орден сохранился до
XVI в. Васко  да Гама, например, был рыцарем  ордена Христа, а принц  Энрике
Мореплаватель -  его великим  магистром.  Интересно, что  сам  португальский
принц никогда не  плавал, но на  средства  ордена Христа  основал  в Сагрише
обсерваторию и мореходную школу,  способствовал  развитию  кораблестроения в
Португалии.  По  его  инициативе  были  снаряжены  океанские  экспедиции  Г.
Кабрала,  А. Кадамосто  и др.,  открывшие острова Азорские,  Зеленого мыса.,
Бижагош, обследовавшие  реки Сенегал и  Гамбия.  Корабли ордена  плавали под
восьмиконечными  тамплиерскими  крестами.  Под  этими  же флагами  каравеллы
Христофора Колумба "Санта-Мария",  "Пинта" и "Нинья" пересекли Атлантический
океан  и  достигли  острова Сан-Сальвадор  в  Багамском  архипелаге.  Кстати
сказать, сам  великий  первооткрыватель Америки был  женат на  Фелипе  Мониз
Перестрелло, дочери сподвижника Генриха Мореплавателя, рыцаря ордена Христа,
который передал ему свои морские и лоцманские карты.
     Такова   вкратце  общепринятая  история  ордена  тамплиеров,   которая,
впрочем, имеет продолжение и в наше время.
     Но это только одна сторона. Нелишне отметить, что уже во времена своего
деятельного существования  орден в  глазах  современников виделся  как некий
мистический институт,  братьев Храма подозревали в  волшебстве, колдовстве и
алхимии.  Считалось,  что тамплиеры связаны с темными силами. В 1208  г., за
год до начала альбигойских войн, Иннокентий III призвал  "рыцарей  церкви" к
порядку  вследствие  их "нехристианских  действ и  заклинания духов".  Ореол
таинственности, окружавший  храмовников, сохранился и после роспуска ордена.
А в XVIII  в. различные тайные и нетайные  ордены и организации ссылались на
тамплиеров как на своих предшественников.
     Так,  многие масоны свои ритуалы и церемониалы позаимствовали у рыцарей
Храма и рассматривали себя в качестве стражей "тайны тамплиеров".
     Накануне  Великой  французской революции легенды  вокруг ордена приняли
неслыханные  размеры, и историческая  правда о нем исчезла за дымкой мрачной
романтики.  Тамплиерам  навесили  ярлык  оккультистов,  алхимиков,  магов  и
мудрецов, обладавших эзотерическими познаниями и тайной силой. Рыцарей Храма
считали героями и мучениками, предвестниками антиклерикального духа.
     Многие  французские  масоны,  как  утверждается, лишь  потому выступали
против Людовика XVI, чтобы внести  свой вклад в исполнение проклятия Жака де
Моле  всему французскому  королевскому дому. По словам современников,  после
того, как короля обезглавили на эшафоте, какой-то мужчина прыгнул на помост,
окунул руку в кровь мертвого монарха и показал ее толпе, громко крикнув:
     - Жак де Моле, ты отмщен!
     И  ныне,  в  конце XX в.,  существуют по меньшей  мере три об®единения,
которые называют себя тамплиерами и утверждают, что ведут свою родословную с
1314 г. Отдельные масонские ложи ввели градус "тамплиера", а также соблюдают
многие ритуалы и пользуются средневековыми регалиями ордена.
     В настоящее время  во многих западных странах действуют неотамплиерские
ордены как масонского направления, так и выполняющие функции верных "рыцарей
церкви". Попытки же связать масонские  ордены храмовников с их "историческим
предшественником"  -   дело  бесперспективное,  ибо,   как   отмечает   даже
"Международный   масонский  справочник"  О.   Леннхоффа  и  О.  Познера,  не
выдерживает элементарной исторической проверки.
     Некий  шевалье  Рамзей  в  свое  время  вновь  реанимировал  легенду  о
тамплиерском происхождении масонов. Он утверждал, что  отдельные спасшиеся в
Шотландии рыцари ордена Храма остались верными хранителями тайны тамплиеров,
перенеся  ее в  масонский  орден. Однако, как вышло на практике, современные
тамплиеры отнюдь  не едины ни  в  своем учении, ни в  методах действий. Так,
французские   неотамплиеры  считают  своим  родоначальником   Жака   Маркуса
Лармениуса, тамплиеры "строгой обсервации" - Петера д'Амонта. А направление,
получившее развитие главным образом  в Швеции, как  на предтечу ссылается на
племянника казненного великого магистра - графа де Боже.
     Как  нам  представляется,  совершенно  прав  английский  историк Гоулд,
говоря:
     -  Не  существует  ни  малейшей причины  для  предположения,  что члены
разгромленного   ордена  тамплиеров   стали   масонами.  Все   это   выдумки
современного масонства.
     А великий магистр ордена тамплиеров в Канаде Маклеод Мур в своей речи в
Монреале в 1889 г. отметил:
     - Происхождение масонства не  имеет ничего  общего с  древним рыцарским
орденом.
     Во всяком случае, рыцари-тамплиеры в  их  современном виде обосновались
на берегах  Темзы и Сены, Рейна и Потомака, в Мадриде  и Вене, на Мальте и в
Португалии.
     Например, неотамплиерский орден "Балдуин пресепторн. Бристоль" в Англии
считает, что существует  с незапамятных времен, основывая свои притязания на
вечность  тем,  что их  великий магистр Вильям Дэвис еще в 1769 г., наряду с
другими масонскими  степенями, получил  градус "рыцаря-тамплиера".  А в 1785
г., на праздновании дня Иоанна Евангелиста, тамплиеры в полном торжественном
облачении  прошли по улицам английских городов. В 1791 г. в качестве первого
великого магистра ордена "Великий королевский  конклав рыцарей-тамплиеров  в
Англии" был избран  некий Томас Дункерлей. В 1873 г.  различные тамплиерские
ордены  Англии  и  Шотландии  об®единились  в  так  называемый  "Генеральный
конвент".
     Самое  широкое распространение орден рыцарей Храма получил  в  США, где
уже  к  концу  1930 г. было 1716 командорств (комтурств),  насчитывавших 434
тысячи членов.
     Сама  процедура приема в члены ордена тамплиеров была несколько похожей
на средневековую.  Кандидат, говоря,  что он  "паломник на жизненном  пути",
просил принять его в комтурство. Затем он был обязан выполнить символический
испытательный срок:
     в течение семи лет участвовать в "крестовом походе. И наконец, наступал
торжественный  день   приема   неофита  в  "рыцари  церкви".   Комната,  где
происходила  церемония,  была   увешана   различными   флагами,   знаменами,
штандартами. Над находившимся на востоке алтарем висело знамя: красный крест
на белом  фоне,  рядом - два  небесно-голубых знамени с рисунком жертвенного
агнца (символическим изображением  Христа)  и  тамплиерским крестом.  Боевое
знамя  древних тамплиеров, как правило, находилось в южной  части помещения.
Господствовали цвета ордена - черный  и белый,  повсюду золотые и серебряные
украшения.  Так   называемые   "полевые   лагеря"  американских   тамплиеров
об®единены  в комтурства,  руководители  которых носят громкие  титулы  типа
"святой  командор"  или  "генерал-капитан".   Комтурства  ежегодно  собирают
конклавы, которые в США превращаются в грандиозные  шоу. При  этом тамплиеры
проходят по улицам  городов. Одеты  они в староамериканскую военную  одежду,
состоящую из черного  кителя  и брюк того же цвета,  в  шляпах-треуголках  с
украшениями  в виде страусиных  перьев,  с серебряными поясами  и  античными
мечами с эфесом из слоновой кости.
     В  конце  XIX  в.  в  Германии  и  Австрии  был  основан  "орден  новых
тамплиеров" с  неопределенным статусом и  эклектической системой. В качестве
эмблемы новые "рыцари церкви" избрали  знак,  который позднее стали называть
свастикой.
     Такие  личности,  как  Елена  Блаватская,  основательница  "Теософского
общества",  и Рудольф  Штайнер, родоначальник  антропософии,  рассуждали  об
эзотерической "традиции  мудрости", дошедшей до них  через розенкрейцеров от
катаров и тамплиеров.
     Рыцари-храмовники, но уже в новом обличье, весьма популярны и поныне, в
первую очередь во Франции.
     В заключение следует добавить, что различные тамплиерские организации в
западных странах в 1910 г. заключили между собой так называемый конкордат.

        ГОСПИТАЛЬЕРЫ ВЧЕРА И СЕГОДНЯ.
     Лето катилось к своей макушке. В тот необычайно знойный июньский  день,
когда  солнце немилосердно пекло  с  блекло-голубых небес Севера, по пыльной
дороге  из столицы  империи в  Павловск  с  черепашьей  скоростью  двигалась
довольно  пестрая  кавалькада.  Впереди оной  выступал  гренадерского  роста
чернобровый и черноусый, со смугло-румяным  лицом всадник в весьма необычном
платье:  черный  полукафтан,  на  который,  видимо,  с  трудом  был  натянут
ярко-красный  супервест,  а поверх  всего  нарочито  небрежно была  накинута
мантия цвета вороньего крыла. Приплюснутый берет из бархата с развевающимися
во  все  стороны  причудливой  окраски  страусиными перьями  венчал  крупную
голову. Первое же, что бросалось в глаза во всем экзотическом облике рыцаря,
был  пришитый на груди  огромный черный круг с  белым восьмиконечным крестом
посередине и серебряный жезл, которым потрясал всадник.
     Чуть поодаль на рыжей кобыле восседал закованный в серебристые латы,  в
шишаке с  черным волосяным гребнем музыкант с литаврами в руках, а за  ним -
шесть  трубачей, самозабвенно и  беспрерывно  наигрывавших какую-то мелодию,
отдаленно напоминавшую католический хорал.
     В  середине поезда  двигалась ажурная с зеркальными стеклами  карета, в
ней на шелковых  подушках сидел человек  такого маленького роста, что  из-за
стекол экипажа была  видна  лишь его высохшая, как у мумии, головка в пышном
напудренном парике. На своих острых коленях карлик бережно держал  бархатную
с золотыми кистями подушечку малинового цвета, на которой покоилась  круглая
коробка. Распространяя аромат  французской  пудры, в  треугольных  шляпах  и
красных  ливреях  с  золотыми  галунами,  придворную   карету,   запряженную
шестеркой породистых лошадей, сопровождали рослые лакеи.
     В других  таких же  блестящих  каретах сидели одетые  в черные мантии с
белыми крестами  на плече рыцари, сопровождавшие положенные на подушки меч в
золотых  ножнах и корону  с  крестом, осыпанную  драгоценными камнями. Поезд
замыкал отряд кавалергардов.  Их  серебряные латы и раскаленные зноем шишаки
на шлемах  искрились  под  лучами  жаркого  солнца.  Император  Павел  I тем
временем,  сгорая  от нетерпения,  вышагивал  по коридорам и залам  дворца в
ожидании  рыцарей,  которые  по  его  приказу  везли сюда  регалии  великого
магистра  Мальтийского ордена, хранившиеся всегда  в  Бриллиантовой  комнате
Зимнего дворца.
     В летней резиденции православного монарха все готовились к предстоящему
празднику
     - чествованию Иоанна Крестителя, покровителя католического Мальтийского
ордена.
     В 7 часов вечера,  когда  жара  начала  постепенно  спадать, на площадь
перед дворцом стали стекаться  мальтийские кавалеры и рыцари,  прибывшие  из
Петербурга.  Предводительствовал  в довольно разношерстной толпе архиепископ
Амвросий, исправлявший при великом магистре должность "призрителя бедных"
     - пост архаичный, синекурный и для многих непонятный.
     Наконец, в  облачении  главы Мальтийского ордена,  с  венцом на  голове
показался сам император, держа в руках незажженный факел. В нескольких шагах
от  него  степенно  шествовали  его  "оруженосцы"  с  обнаженными  палашами:
интимный друг  Павла  I  граф  Иван Кутайсов  и шеф кавалергардского корпуса
князь Владимир Долгоруков.
     Мальтийские  кавалеры  при  гробовом  молчании   трижды  обошли  вокруг
разложенных  накануне  костров,  после  чего  император,  его сын, наследник
престола Александр Павлович, и  один из иерархов "рыцарского братства"  граф
Салтыков  подожгли  костры  -  так  называемые  жертвенники.  Сухой   ельник
вспыхнул,  подняв клубы  черного  и  сизого  дыма, и,  когда  тот рассеялся,
костры,   затрещав,   разгорелись  ровным  ярким  пламенем,   отбрасывая  на
окружающих зловещие блики.
     По лицу Павла блуждала умиротворенная улыбка, придававшая его  курносой
физиономии глуповатое выражение. Император искренне верил в исцеляющую  силу
костров, на которых крестоносцы в Палестине сжигали свои  пропитанные кровью
бинты и повязки. И теперь, во  время летнего солнцестояния, Павел  лил слезы
умиления и, как ему казалось, очищения...
     А  теперь обратимся к событиям,  которые предшествовали описанному нами
торжеству  в  Павловске. 19  сентября  1792 г.  постановлением  французского
Конвента  госпитальеры  лишились  своих  владений в этой стране, и  кавалеры
ордена в числе  других  дворян были  выдворены из благословенной  Франции  в
никуда. Тогда-то  на  помощь  иоаннитам и  ринулся  неожиданно  православный
самодержец  Российский: конвенцией от 4  января 1797 г.  он учредил в  своей
необ®ятной   империи   великое   приорство   иоаннитское   со   "всеми  теми
отличностями,  преимуществами  и  почестями,  коими  знаменитый  орден   сей
пользуется  в  других  местах  по  уважению и  благорасположению государей".
Одновременно император  возложил  на  себя  обязанность  следить  за  точным
выполнением  кавалерами  Мальтийского  ордена  законов  и уставов  "братства
рыцарей церкви", также
     отметил,  что  "обязанности мальтийских кавалеров  всегда неразлучны  с
долгом каждого  верного  подданного  к  его отечеству и государю". Высочайше
было повелено:  русские кавалеры для  обсуждения своих  дел да имеют  думные
собрания, на коих председательствует великий приор.
     Итак,  англо-баварский  "язык"   (филиал  ордена)  пополнился  русским,
состоявшим  из  13  командорств и  имевшим  бюджет более 300 тысяч  польских
злотых  (российское  приорство  было  создано  на  месте  бывшего  приорства
польского)  в год. Только русские подданные