Борислав Алексеевич Печников. "Рыцари церкви". Кто они?



     Содержание.
     1. ОБНАЖЕННЫЕ МЕЧИ. (Вместо предисловия)
        2. ЛАНГЕДОКСКАЯ НАХОДКА И ТАЙНЫ КАТАРОВ.
        3. "БЕДНЫЕ РЫЦАРИ ХРИСТА".
        4. ГОСПИТАЛЬЕРЫ ВЧЕРА И СЕГОДНЯ.
        5. КАТОЛИКИ ИЛИ ОКУЛЬТИСТЫ?
        6. МАСОНЫ "ЦЕНТР НЕЗРИМОЙ ВЛАСТИ"
        7. ТЕВТОНСКИЙ ОРДЕН: АНАРХИЗМ ИЛИ...?
        8. "ОПУС ДЕИ": РЕЛИГИЯ И ВЛАСТЬ.
        9. ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ.


        ОБНАЖЕННЫЕ МЕЧИ.
     (Вместо предисловия).
     В год от воплощения  Господня тысяча девяносто пятый, в то время, когда
в Германии  царствовал император Генрих, а во Франции - король Филипп, когда
во всех  частях Европы произрастало многообразное зло и  вера колебалась,  в
Риме был папа Урбан II,  муж выдающегося жития и нравов, который обеспечивал
святой церкви самое высокое положение и умел обо всем распорядиться быстро и
обдуманно. Генрих  IV (1050-1106), германский король и  император "Священной
Римской империи" (с 1056). Филипп I (1052--1108), король Франции с 1060.
     Видя,   как  вера   христианская  безгранично  попирается  всеми   -  и
духовенством,  и  мирянами, как владетельные князья  беспрестанно  воюют меж
собой, то одни,  то  другие  - в  раздорах  друг  с  другом,  миром  повсюду
пренебрегают,  блага  земли  расхищаются,  многие  несправедливо  содержатся
закованными в  плену, их бросают  в ужаснейшие подземелья, вынуждая выкупать
себя за непомерную плату, либо подвергая там тройным пыткам, то есть голоду,
жажде,   холоду,  и  они   погибают  в  безвестности;  видя,  как  предаются
насильственному поруганию святыни, повергаются в огонь монастыри и села,  не
щадя  никого  из  смертных,  насмехаются над  всем божеским  и человеческим;
услышав также, что внутренние области Романии захвачены у христиан турками и
подвергаются  опасным  и  опустошительным  нападениям,   папа,   побужденный
благочестием и любовью и действуя по мановению божьему, перевалил через горы
и  с  помощью  соответствующим  образом  назначенных   легатов  распорядился
созывать  собор  в  Оверни  в  Клермоне  -  так  называется этот  город, где
собрались триста десять  епископов и аббатов, опираясь на свои  посохи..." В
эпоху крестовых походов Романией назывались малоазийские территории Византии
и  другие  области.  Овернь  -  историческая  область   Франции  в  пределах
Центрального Французского массива.
     Такую  торжественную и,  по средневековым  понятиям,  аргументированную
увертюру  к   крестовым   походам  дает  в  своей  "Иерусалимской   истории"
французский  священник  и  хронист  Фульхерий  Шартрский,  сопровождавший  в
качестве капеллана графа Балдуина Бульонского во время штурма Эдессы.
     Церковный  собор,  на   котором  присутствовало  много   представителей
католического  духовенства  и  светских  лиц,  главным  образом  французских
вельмож и  рыцарей, состоялся в ноябре 1095 г. Его  инициатор папа  Урбан II
мог  быть  доволен результатами.  Форум  в  Клермоне  не  только  подтвердил
обязательность "божьего  мира"  для  всех  христиан,  но  и,  выполнив  волю
понтифика, отлучил заодно от церкви Филиппа I,  разведшегося  с первой женой
Бертой и  женившегося вторично  без благословения папы,  - так сказать, чтоб
другим не повадно было. "Божий мир" обязательное прекращение на сравнительно
длительный срок (до 30 лет) военных действий в той или иной стране (области)
Западной Европы, предписывавшееся католической церковью в конце Х-XII вв.
     Кульминационное же  событие  Клермонского  собора свершилось 26 ноября,
когда на  широкую равнину  близ города стали стекаться священники и монахи в
черных  сутанах, знатные сеньоры, окруженные пестрым  сонмом  оруженосцев  и
слуг,  и,  наконец,  множество простых рыцарей,  облаченных  в металлические
панцири.   Однако  основную  массу  собравшихся  составляли  простолюдины  в
войлочных шапках,  рубахах  из  грубой  шерсти и  кожаных, а  чаще  холщовых
штанах, обутые в башмаки из необработанной свиной кожи на деревянной подошве
или  же, несмотря на  конец  осени,  вовсе босые. Летописец так отозвался об
этих  людях,  пришедших внимать  папским откровениям  - "босой  и оборванный
народ".
     И вот  наконец  из  внезапно  открывшихся  городских  ворот  показалась
великолепная процессия: впереди важно шествовал раб рабов  божьих Урбан  II,
человек  преклонных  лет,  невысокий,  даже несмотря на устремившуюся  вверх
тиару, в  белом одеянии с  золотыми  крестиками, поблескивавшими под  скупым
ноябрьским солнцем. Чуть  поотстав, двигалась  папская свита:  архиепископы,
епископы и аббаты в коричневых и фиолетовых рясах.
     Папа окинул пронзительным  взглядом колебавшуюся,  как океанская волна,
многотысячную  толпу,  тяжело поднялся на дощатый помост и распростер  руки,
требуя  тишины.  Затем,  выпив  индюшачье  яйцо,  поднесенное  ему  служкой,
откашлялся и громко, чтобы вся равнина слышала его, произнес:
     -  О  сыны  божии, поелику  мы обещали Господу  установить у  себя  мир
прочнее  обычного и  еще добросовестнее блюсти права  церкви, есть и другое,
божье  и ваше  дело, стоящее превыше  прочих, на  которое вам  следует,  как
преданным богу, обратить свои доблести и отвагу.
     Урбан взглянул на  внимавших ему людей и,  убедившись,  что роняемые им
семена падают на благодатную почву, продолжал:
     - Необходимо,  чтобы  вы (тут он простер  руку над толпой, благословляя
ее) как можно  быстрее поспешили  на  выручку ваших  братьев, проживающих на
Востоке.  Ибо  в  пределы  Романии  вторглось персидское  племя  турок, (Так
именовал он турок-сельджуков) которое добралось до Средиземного моря, именно
до того места, что зовется рукавом  святого Георгия.  Средневековое название
Босфора, на берегу которого был сооружен храм св. Георгия.
     Собравшиеся рыцари и простолюдины,  очевидно, не  очень осведомленные в
географии, на всякий случай угрожающе загудели.
     -  Занимая все больше и  больше христианских земель, -  голос понтифика
уже походил на  рыдания, - они  семикратно одолевали  христиан  в сражениях,
многих поубивали и позабирали  в полон, разрушили церкви, опустошили царство
богово.  Так  Урбан  II назвал  Византийскую  империю.  И если  будете долго
пребывать в бездействии, верным придется пострадать еще более...
     Многие из  присутствовавших, думая, что именно они виновны в страданиях
неведомых  им  "верных", потупили очи долу и  начали  переминаться с ноги на
ногу, выражая тем самым почти искреннее раскаяние в несодеянном.
     - Если кто, отправившись туда, - успокоившись, почти буднично продолжал
Урбан,
     - окончит свое житие, пораженный смертью, будь то на сухом пути, или на
море,  или  же  в  сражении  против  язычников, отныне, - поднял  он  широко
расставленные руки к небесам,
     - да отпускаются ему грехи. Я обещаю  это тем, кто пойдет в поход,  ибо
наделен такой милостью самим Господом.
     Взорвав тишину, толпа возопила:
     - Так хочет бог!
     Папа несколько раз кивнул головой, одобряя рев собравшихся.
     - О, какой  позор, - повысил голос папа,  - если бы  столь  презренное,
недостойное,  отвратительное  племя,  служащее  дьявольским  силам,  одолело
народ,  проникнутый  верою  во  всемогущество  божье  и   блистающий  именем
Христовым. Каким срамом  покроет  вас сам Господь, если вы не поможете  тем,
кто исповедует веру христианскую, подобно нам!..
     ...Оставим  на  некоторое  время преемника  князя апостолов  и толпу на
клермонской равнине и обратимся к обстоятельствам, приведшим к тому, что сам
патриарх  Запада, перевалив через  заснеженные уже Альпы, спустился  к своей
пастве  и  явился  во  Францию,  дабы  блеснуть  горячей  филиппикой  против
"неверных" или,  как он их здесь нарек,  "язычников"  и  призвать "верных" к
крестовым походам.
     Еще  до   страстного,  граничащего   с  истерическим   обращения   папы
духовенство  стало призывать всех добрых христиан к походу на Восток с целью
"освобождения  Гроба  Господня"  и  захвата Палестины  и  Сирии,  и в первую
очередь  -  завоевания  Иерусалима, бывшего в  ту  пору в руках приверженцев
аллаха  и пророка его Магомета,  где, по евангельским преданиям, в скале был
погребен Иисус Христос и откуда он вознесся на небеса.
     Действительные же причины столь  энергичной поддержки папой идеи похода
западноевропейских рыцарей на Восток были  весьма прозаическими: о сказочных
богатствах  Востока  в  Европе  давно  уже  ходили  легенды, подогревавшиеся
рассказами многочисленных паломников  и купцов  о виданных  ими  в Византии,
Палестине и Сирии молочных реках и кисельных берегах.
     Словом, в этом случае оправдался принцип:
     кто  хочет  действовать,  тот  ищет повод,  а  не причину.  Почва  была
подготовлена. Необходимый импульс был дан в Клермоне.
     - Пусть выступят против неверных, -  вещал  Урбан, -  пусть двинутся на
бой  те, кто злонамеренно  привык  вести  войну  даже  против единоверцев  и
расточать обильную добычу. Да станут  отныне  воинами Христа те,  кто раньше
были грабителями. Пусть  справедливо бьются теперь против варваров те, кто в
былые  времена  сражался против братьев и сородичей.  Пусть увенчает двойная
честь  тех, кто не щадил себя  в ущерб своей плоти  и  души. Те,  кто  здесь
горестны и бедны, там будут радостны и богаты. Здесь - враги Господа, там же
станут ему друзьями...
     - Здесь, на Западе, - голос Урбана вновь зазвучал мощно и торжественно,
- земля, не  обильная  богатством.  Там же, на  Востоке, она  течет медом  и
млеком, а Иерусалим - это пуп земель, земля  плодоноснейшая по  сравнению со
всеми остальными, она словно второй рай...
     -  Так хочет бог! - не дала договорить  папе толпа. "Теперь еще немного
ужасов, и дело останется за малым", - пронеслось в голове Урбана.
     - От пределов  иерусалимских и  из  града Константинополя  пришло к нам
важное  известие,  что народ  персидского царства, иноземное  племя,  чуждое
богу,  вторгся в земли этих христиан,  опустошил их мечом, грабежами, огнем,
самих же  их частью увел  в  свой край в полон,  частью же погубил постыдным
умерщвлением, а церкви  божии либо  срыл до  основания, либо приспособил для
своих обрядов.
     -  Они,  - вскричал папа, -  опрокидывают  алтари, оскверняя их  своими
испражнениями,  обрезают христиан  и обрезанные  части  кидают в алтари  или
крещальни.  Что же сказать о  невыразимом  бесчестии, которому  подвергаются
женщины, о чем говорить хуже, нежели умалчивать?..
     - Смерть  неверным! Освободим гроб Господень!  Веди нас, святой отец! -
исходила  праведным  гневом  толпа.  Истины  ради  необходимо  сказать,  что
неизвестно в точности,  такова ли на самом деле была речь наместника Христа.
Хронисты  тех  времен пересказывают выступление  Урбана  по-разному. Нам  же
кажется,  что  можно если не  в  деталях, то по существу верить и  Фульхерию
Шартрскому, и  второму летописцу  -Роберу Реймсскому, свидетельства  которых
автор взял за основу.
     Что бы там ни  было, но уже ранней  весной 1096 г.  войска крестоносцев
выступили в поход. Их путеводной звездой стал Святой город
     - Иерусалим.
     Мечи обнажив, рыскают франки по городу.
     Они никого не щадят, даже тех, о пощаде кто
     молит...
     Падал неверных народ под ударами их, как
     Падают желуди с дуба гнилые, когда
     Ветви его трясут.
     Именно  в  такие  строки  облек  средневековый поэт  рассказ  о  взятии
Иерусалима  крестоносцами  в  1099  г. и о тех бесчинствах,  которые творили
"рыцари церкви" на Святой земле.
     Период крестовых походов длился без малого двести лет  - с конца XI  до
последней трети XIII в.  Само  название  этих военно-политических экспедиций
возникло  вследствие   того,  что   участники   походов,   главным   образом
западноевропейские  рыцари,  воюя против  турок и  арабов,  а  также  других
мусульман,  прикрепляли   к  своим  одеяниям  матерчатые  кресты.  Последние
являлись как бы символом побуждений этих "воинов Христовых", отправившихся в
Сирию и  Палестину, дабы очистить их от  иноверцев, попиравших  христианские
святыни.
     В  те  далекие  годы  захватнические  войны,  именуемые ныне крестовыми
походами,  величали   достаточно  скромно   и   непретенциозно,  а   именно:
"перегринацио",   что   означает   всего-навсего    "странствование",   либо
"экспедицию"
     - "поход", либо "итерин террам санктам"
     - "путь  в  землю  святую". Сам  же термин "крестовый поход" возник  во
Франции  на рубеже  Нового  времени.  Имеются  некоторые свидетельства,  что
впервые его употребил придворный  хронист Людовика XIV - Луи Мембур, который
назвал  свой  вышедший  в  1675  г.  фолиант  "Историей  крестовых походов".
Важнейшую  роль  при  организации  крестовых  походов  сыграла  католическая
церковь,  которая  в  период раннего  средневековья была  теснейшим  образом
связана с европейскими  государями. Известно,  что  во  многих случаях  сами
католические  священники  занимали  высокие  посты  в политической иерархии,
потому-то   они   и  были  заинтересованы   в  нормальном   функционировании
центральных  аппаратов   власти,  защищавших  их  от  вмешательства  местных
феодалов.
     Начиная с XI в., то есть почти в преддверии крестовых походов, ситуация
в   Европе  изменилась.   В   лоне  церкви  возникла  реформаторская  струя,
представители    которой     предприняли    попытку    использовать    новые
социально-экономические  отношения  не  только для  внутренней  стабилизации
католицизма,  но  и  для  политической  эмансипации  церкви.  Реформаторское
движение,  центром которого  стал  бенедектинский монастырь  Клюни, улучшило
вначале  положение  монастырей  в Бургундии и  Лотарингии. Папа  римский  не
преминул   ухватиться   за  предложение  клюнийцев,  состоявшее  в  создании
монастырей, подчиненных непосредственно Клюни, а не епископу, введение более
строгих  правил  для  монахов,   в  том  числе  целибата,  запрете  симонии,
установлении выборов папы Коллегией кардиналов с устранением из них светских
феодалов,  в  церковной  инвеституре.  Симония -  распространенная  в период
средневековья покупка и продажа церковных должностей (от имени евангельского
персонажа Симона-волхва). Инвеститура -  право  светского государя назначать
епископов на своей территории. И хотя клюнийская реформа не была доведена до
конца,   она  тем  не   менее  позволила  Григорию  VII,   самому   крупному
представителю   реформаторской   партии  на   папском  престоле,  не  только
отказаться  от светской опеки, но и открыто высказать  притязания на мировое
господство.
     Именно стремление к гегемонии явилось одной  из движущих  причин рьяных
призывов Рима к завоеванию "земли обетованной".
     Урбан II, выступивший непосредственным организатором крестовых походов,
пытался  решить  таким  образом  несколько  задач:  упрочить свою  власть  в
западноевропейских  государствах, подогревая религиозное  рвение  католиков,
добиться  подчинения  православных  церквей и  заполучить  немалые земельные
владения на Востоке.
     Лозунг "освобождения  Гроба Господня" позволил закамуфлировать основные
цели, преследовавшиеся крестоносцами. Уникальным продуктом крестовых походов
стали  духовно-рыцарские ордены - сословные организации  мелкого  и среднего
феодального  дворянства,  которых коротко называли  "рыцари  церкви".  В них
наиболее   полно   воплощены  грабительская   идеология  и  практика   этого
экспансионистского  движения. Благодаря своей всевозраставшей  политической,
экономической  и  военной власти ордены превращались  в костяк католического
господства  на  Востоке.  Их  особое  положение,  созданное  и  поощрявшееся
папством, многочисленные  владения почти во всех странах  Западной Европы, а
также  разветвленная  структура  обеспечивали  им  и  на  родине  дальнейшее
безбедное существование  и влиятельные позиции даже тогда, когда давно  были
потеряны все завоевания в Сирии и Палестине.
     Участвуя в крестовых походах и  в последовавших  затем войнах, все  без
исключения военно-монашеские ордены постепенно отошли от принципов аскетизма
и  "забыли"  учение  того, рыцарями которого они призваны  были  служить,  -
Христа, сказавшего,  что царство его не от  мира сего. И хотя  первоначально
монахи считались среди христиан избранниками неба (кардинал Дамиан в  XI  в.
говорил: "Иисус Христос вырывает монахов  из мира, подобно доброму  пастырю,
вырывающему  ягнят  из пасти  хищного  зверя.  Блаженны избранники,  которых
Господь  спасает  среди ограниченного числа  погибающих, принимая их  в свой
святой  ковчег"),  а  вступление  в  монашество  признавалось  почти  вторым
крещением,  члены  духовно-рыцарских  орденов  не   очень-то   считались   с
необходимостью соблюдать монашеские обеты.
     Тот же папа Урбан II  в  период первого крестового  похода на  соборе в
Ниме   провозгласил,  что  монахи  подобны  ангелам,  потому  что  возвещают
повеления божии, и на  основании  аналогии между монашеской одеждой и шестью
крылами серафимов  собор  даже  определил  место  монахов  среди  ангельской
иерархии.
     Руководитель  ордена  цистерцианцев  Бернар  Клервоский  говорил  своим
монахам:
     - Гиппократ и его последователи учат, как сохранить  жизнь в этом мире;
Христос и его ученики - как ее потерять. Кого же из двух вы  избираете своим
учителем,  за  кем будете  следовать? Не  скрывает своего намерения тот, кто
станет  так рассуждать: такая-то пища вредна глазам, от такой-то  происходит
боль в голове, в груди или  в желудке.  Разве вы в евангелиях или у пророков
читали  об  этих  различиях?  Конечно,  нет; плоть  и кровь открыли вам  эту
истину...
     - Разве я обещал излагать вам Гиппократа и Галена, - продолжал духовный
предтеча военно-монашеских орденов, - или беседовать с вами о школе Эпикура?
Я - ученик Христа и говорю с учениками Христа;  если я введу сюда чуждое ему
учение, то сам согрешу. Эпикур и Гиппократ предпочитают: один -  наслаждение
плоти, другой - ее сохранение; мой Учитель наставляет, как презирать и то, и
другое...
     Настаивал Бернар и на неукоснительном соблюдении еще одного монашеского
обета  -  бедности.  В одной  из  своих  рождественских  проповедей  он  так
об®ясняет рождение Христа в Вифлееме:
     - Может быть,  кто-нибудь  полагает,  что  Ему следовало бы избрать для
Своего  рождения  величественный  чертог, где  Царь  Славы был  бы  принят с
великой  славою; но  не  ради этого  Христос сошел  со  Своего  царственного
жилища.  Богатства  и  славы  на  небесах вечное изобилие, но  одного там не
обреталось  -  бедности. Зато на  земле  ее  было много и слишком много,  но
человек  не знал  ей  цены. Бедности именно и пожелал,  сходя на землю,  Сын
Божий,  чтобы,   избрав  ее  для   Себя,  Своею  оценкой   сделать  ее   нам
драгоценной...
     И третий обет не забыл святой Бернар:
     - "Своя воля" в  человеке - источник греха и всякого нравственного зла.
Поэтому  собственная  воля  человека  так ненавистна Господу, что делает для
Него противными  все  жертвы  людские,  вследствие  яда, который она  к  ним
подмешивает...
     Даже понтифика вопрошал неукротимый монах:
     - Quo vadis? (Куда идешь? (лат.)). Какого же ты хочешь царства? Божьего
или земного?..
     Как  мы  увидим далее, почти все благочестивые  проповеди Бернара и его
обращение к курии останутся втуне. Именно три наиболее известные и выходящие
далеко  за рамки  организации подобного толка - иоанниты,  называемые  также
госпитальерами  или мальтийскими  рыцарями,  тамплиеры или храмовники  и  их
псевдонаследники и рыцари Тевтонского, или Немецкого, ордена - и показали на
многовековой   практике,   насколько   далеко   они  отошли  от   принципов,
провозглашенных Бернаром Клервоским.
     Иоанниты,  обозначавшиеся  в  статусах как  "Орден всадников  госпиталя
святого  Иоанна  Иерусалимского",  ведут  свое  происхождение  от госпиталя,
основанного  под Иерусалимом ку