и  из  их  шкурок  мать  сшила ему плащ  или
покрывало. Имя ворона было  Не-кил-стлас. После потопа  ворон  нигде не  мог
найти ни товарища, ни  подруги и стал очень тяготиться одиночеством. Наконец
он  достал на взморье гребенчатую  раковину (Cardium  nuttalli) и женился на
ней,  но и после  того  мысль  о товарище все еще не покидала его.  Скоро он
услышал  в раковине слабый крик,  как у  новорожденного  ребенка; постепенно
крик становился все громче, пока не показался младенец женского пола.  Когда
девочка  со временем выросла, ворон  взял ее себе в жены, и от них пошли все
индейцы, заселившие страну".
     Индейцы,   живущие  в   долине  реки  Томсон  в  Британской   Колумбии,
рассказывают о  бывшем некогда великом потопе,  наводнившем всю  страну,  за
исключением вершин  нескольких  высочайших гор. Индейцы полагают,  хотя и не
вполне  в  том  уверены,  что  потоп  был  вызван тремя братьями,  по  имени
Коаклкал; они исходили всю страну из конца в конец, творя чудеса и превращая
одни  вещи в  другие, пока сами не были превращены  в камни. Но как бы то ни
было,  от потопа  погибло все  живое, за исключением степного  волка  и трех
человек. Степной  волк остался  в  живых потому,  что  обернулся поленом и в
таком  виде поплыл по воде, а люди спаслись в лодке, которую унесло течением
к  горам Нзукески. Впоследствии они вместе с лодкой были обращены в камни, и
до сих пор их можно видеть сидящими все там же в виде камней.
     А волк, когда потоп миновал, остался лежать на сухом побережье поленом,
образ которого он так  ловко принял  в нужный момент. Наконец он принял свое
естественное обличье,  стал оглядываться вокруг  и  увидел, что  находится в
долине реки Томсон. Он взял себе в  жены деревья, и от этого союза произошли
теперешние индейцы.  До потопа в горах не было  ни рек, ни  озер  и  никакой
рыбы.  Когда  же воды потопа стали  спадать, то  они оставили озера в горных
пещерах, а реки потекли от них к морю. Поэтому-то мы  теперь встречаем озера
в  горах, а в озерах находим рыбу. Таким  образом,  мы  видим,  что  легенда
томсонских индейцев  была  придумана,  вероятно,  для  того, чтобы об®яснить
происхождение горных озер. Первобытный мыслитель полагал, что они  появились
как следствие великого потопа, во время спада  воды,  то есть так же, как те
скопления  воды,  которые  образуются  на  морском  берегу  после  отлива  в
углублениях скал.
     Легенды о  великом потопе имелись,  по-видимому,  и  у индейских племен
штата Вашингтон. Так,  по словам индейцев из племени  твана, живущих у бухты
Педжетсунд, во время оно народ  за свои  грехи был наказан великим  потопом,
вся  страна  была  залита водой, кроме одной горы.  Люди сперва  спасались в
лодках  у высочайшей вершины  Олимпа,  горной цепи  в штате,  а  когда  вода
поднялась  выше  этой  горы, они  привязали свои лодки  длинными веревками к
самому  высокому  дереву. Но вода затопила и  дерево.  Тогда некоторые лодки
оторвались  от дерева  и были унесены  течением на запад. И теперь  там  еще
живут потомки  тех спасшихся в  лодках  людей -  племя, говорящее  на языке,
сходном с тем, на котором  говорит тванское  племя. Вот почему это последнее
теперь так малочисленно. Саму гору,  к  которой  люди  привязали тогда  свои
лодки,  индейцы  называют "прикрепой".  В  предании  фигурирует еще  голубь,
вылетевший, чтобы посмотреть на погибших в потопе.
     Когда  первые  миссионеры  появились среди  племен  спокана,  сахаптина
("пронзенные носы")  и  кайузе,  которые  вместе с  якима населяли восточную
часть  штата  Вашингтон,  то они нашли у этих индейцев  туземное предание  о
великом потопе,  от  которого  спасся  на плоту только один человек со своей
женой. Все эти три  племени, равно как и  "плоскоголовые" племена  индейцев,
имеют  каждое  свой "Арарат",  на котором  спасшиеся  от  потопа  люди нашли
прибежище.
     Сказание о  великом  потопе существует  также  у индейцев того же штата
Вашингтон,  говорящих на катламетском диалекте племени  чину к. В  некотором
отношении это сказание сходно с алгонкинской легендой. Одной молодой девушке
голубая сойка  посоветовала выйти замуж за барса - охотника за лосями,  да к
тому  же старейшину  своего рода. Девушка  послушалась, но  по ошибке  вышла
замуж не  за барса, а за бобра. Однажды, когда  муж ее, бобр, возвращался  с
рыбной ловли, она вышла навстречу  ему. Муж велел ей отнести домой пойманную
им форель, но  оказалось, что вместо форели он, передал ей  ивовые  ветви. С
этих пор муж ей опротивел, и, бросив его, она в конце концов  вышла замуж за
барса, того самого,  которого раньше  избрала  в  мужья.  Покинутый  любимой
женой, бобр плакал пять дней подряд, пока слезы его не затопили всю  страну.
Все жилища были  залиты водой, и животные перебрались в лодки.  Когда потоки
воды поднялись почти до самого неба, животные, поразмыслив,  решили  достать
земли  со дна морского. Первым делом они обратились к голубой сойке. "Ну-ка,
голубая  сойка,  нырни  в  воду!" -  сказали  они  ей. Сойка нырнула, но  не
глубоко, и  хвостик  ее  все время торчал из  воды.  После нее все  животные
пытались спуститься на дно. Сперва норка, а за ней выдра кинулись в воду, но
вернулись назад,  не  достав дна. Дошла  очередь до  выхухоли. Она  сказала:
"Свяжите  лодки вместе". Животные связали лодки вместе и поверх них положили
доски. После этого  выхухоль сбросила  с себя  шубку, пропела пять  раз свою
песню  и недолго думая нырнула в воду и  скрылась  из глаз. Долго оставалась
она под водой, но наконец вынырнула. Между тем наступило лето, вода пошла на
убыль, лодки стали опускаться все ниже и ниже, пока  не пристали к суше. Все
животные выскочили из лодок, но при этом ударились хвостами о борт, и хвосты
у всех  отвалились. Вот почему у серого и черного медведя хвост  до  сих пор
остается коротким. Но  выдра,  норка,  выхухоль и барс  вернулись  в  лодку,
подобрали свои хвосты и прикрепили их к уцелевшим остаткам. Потому-то у этих
животных сохранился  нарядный хвост,  хотя  он  и  оторвался было  во  время
потопа.
     В  изложенном  сказании очень  мало  говорится о  людях,  о  том,  как,
собственно, они спаслись от  потопа. Но рассказ  относится, очевидно, к тому
примитивному роду легенд, где  вообще  еще не проводится строгая грань между
человеком и  животным  и где предполагается,  что  низшие  создания  думают,
говорят и действуют, как люди, ни  в чем им не уступая. Эта общность природы
тех и других явно выражена в катламетском сказании, в эпизоде с браком между
девушкой и бобром (а потом барсом); она отражается также и в одной детали:
     бобр  описывается в  виде  человека  с  толстым брюхом.  Таким образом,
изложив,  как  животные  сохранили  свою жизнь во время  потопа,  рассказчик
считает, вероятно, уже излишним об®яснить  также и то, как люди пережили тот
же самый потоп.
     В Северной  Америке легенды  о великом потопе  распространены не только
среди индейских  племен,  но  также  и между  эскимосами  (гренландцами).  В
Оровигнараке, на Аляске,  капитан Якобсен слышал эскимосское предание о том,
что некогда огромное наводнение и одновременно  с  этим землетрясение быстро
опустошили  страну  и  только несколько  человек  успели  спастись в лодках,
сделанных  из звериных  шкур,  на  вершинах  высочайших  гор.  Точно так  же
эскимосы, живущие по  берегам залива Нортон, на Аляске, рассказывают,  что в
первые  дни существования мира вся земля  была  залита потопом,  кроме одной
очень высокой горы  в середине земли. Вода шла  с моря и  покрыла всю землю,
одна лишь вершина той  горы возвышалась  над водой. Только немногие животные
укрылись на  горе и уцелели, да  еще несколько человек еле спаслись, плывя в
лодке  и питаясь рыбой,  пока  не прекратился потоп. Когда вода  схлынула  и
показались горы, люди высадились из лодки на этих  высотах и понемногу стали
спускаться, следуя  за отступающей водой. Животные  также  сошли с  горы,  и
скоро все их виды вновь расплодились по земле.
     Эскимосы-чиглит, живущие по берегам Северного Ледовитого океана от мыса
Барроу  на  западе  до мыса  Батерс на  востоке, говорят о  великом  потопе,
вызванном сильным ветром. Эскимосы связали большой плот из лодок и, раскинув
на нем шатер, поплыли по водной пустыне.  Продрогшие  от ледяного ветра, они
прижимались  друг к другу, чтобы как-нибудь  согреться, а мимо  них плыли по
течению  вырванные с корнями деревья. Наконец волшебник, по имени Ан-оджиум,
что  значит "сын  совы", бросил  свой лук в море,  сказав: "Довольно, ветер,
уймись!"  Потом он  бросил туда же  свои серьги. Этого оказалось достаточным
для того, чтобы потоп прекратился.
     "Центральные" эскимосы рассказывают, что давным-давно океан вдруг начал
подниматься все выше и выше, пока  не затопил всю землю. Даже горные вершины
скрылись  под водой,  и  льдины  над  ними  неслись по течению. Когда  потоп
прекратился, глыбы льда сгрудились и образовали  ледяные  шапки, которыми  с
тех  пор  покрыты горные вершины. Рыбы,  моллюски,  тюлени и  киты  остались
лежать на сухой земле,  где и  теперь еще можно видеть их  раковины и кости.
Одни эскимосы в то время утонули, а другие,  перебравшиеся в лодки в  начале
потопа, спаслись.
     Автор книги  о  гренландцах  Кранц  пишет:  "Почти все языческие народы
знают кое-что о Ноев ом потопе. Первые миссионеры нашли и  среди гренландцев
наивные  и  поэтические  предания, а  именно:  мир  был  когда-то  уничтожен
потопом, все люди, кроме одного человека, утонули;  впрочем,  некоторые были
превращены в огненных духов. Единственный спасшийся от потопа человек ударил
палкой  о землю,  и  оттуда  появилась женщина, их потомство заселило мир. В
подтверждение  того,  что  потоп  залил  всю   землю,  обитатели  Гренландии
указывают на множество раковин и  остатки  рыб, встречающихся внутри страны,
где люди никогда не жили, а также на кости китов, найденные на одной высокой
горе.  Аналогичные доказательства слышал путешественник  Холл от  эскимосов,
или иннуитов, среди которых он жил. Иннуит - имя, которым называют себя сами
эскимосы,  означает "народ",  "люди". Он  говорит:  "У  них  есть предание о
потопе, который они об®ясняют необычайно высоким  морским приливом. Во время
моей  беседы  с Тукулито о ее народе  она как-то сказала  мне:  "Все иннуиты
убеждены в том, что земля была некогда залита водой". На  мой вопрос, на чем
основано такое убеждение, она ответила: "Разве вы никогда не видели в горах,
вдали от морей, камешки вроде ракушек и другие предметы, свойственные только
морям?"

     Сказания о великом потопе в Африке.
     Странно, что легенды о  всеобщем потопе,  столь широко распространенные
во всех  частях света,  в  Африке едва ли существуют вообще. В  самом  деле,
весьма сомнительно, чтобы на всем этом  обширном материке было записано хотя
бы одно подлинное  туземное предание о великом  потопе. Даже следы  подобных
преданий  редко встречаются; в древнеегипетской литературе не обнаружено  до
сих  пор  ни  одного  такого  следа.  В  Северной  Гвинее,  как  утверждают,
существует "предание о великом потопе, который некогда залил всю поверхность
земли, но оно содержит  в себе  столько чудесного и  фантастического, что не
может быть признано тождественным  с библейским преданием о том же событии".
Так как сообщающий об этом  факте миссионер  не приводит никаких  дальнейших
подробностей, то мы не в  состоянии судить,  насколько это предание является
оригинальным  или насколько заимствованным  от  европейцев. Другой миссионер
встретил указания на великий потоп  в преданиях туземцев, живущих в низовьях
Конго.  "Солнце и луна встретились однажды, -  говорят  они, - причем солнце
обдало  луну грязью  и таким образом несколько затмило  ее  свет; по этой-то
причине часть луны время от времени  остается в тени. Во  время этой встречи
на земле произошел  потоп. Первобытные люди взяли палочки, которыми они едят
кагу, и, приставив их к заду, превратились в обезьян. Нынешние  человеческие
поколения  были  созданы заново. По другой  версии, мужчины  при наступлении
потопа превратились в обезьян, а женщины - в ящериц".
     Племя бапеди, принадлежащее к народу басуто, в Южной Африке, по слухам,
имеет легенду о великом потопе, уничтожившем почти все человечество. Опытный
миссионер Роберт  Моффат  делал тщетные  попытки разыскать легенды  о потопе
среди  южноафриканских  туземцев;  один  из них, уверявший, что знает  такую
легенду со  слов  своих  предков,  был  уличен в  том,  что  перенял  ее  от
миссионера  Шмелена.  "Подобного  рода  рассказы,  -  прибавляет  Моффат,  -
услышанные впервые в миссии или от какого-нибудь набожного путешественника с
течением   времени   настолько   искажаются   и   пропитываются   языческими
представлениями, что становятся чрезвычайно похожими на туземные  предания".
Рассказав легенду  о  происхождении  озера Дилоло  в  Анголе,  где будто  бы
погибла целая деревня со всеми ее обитателями, курами и собаками, Ливингстон
замечает:  "Возможно,  что это  есть какой-то  слабый  отголосок предания  о
потопе, и замечательно,  что он является  единственным в этом  роде, который
мне  пришлось  услышать  во  всей стране". Мой друг,  Джон Роско,  человек с
большим  миссионерским опытом,  проведший  около 25  лет  в тесном общении с
туземцами Центральной  Африки, в частности в  протекторате  Уганда,  говорил
мне, что  он  не  нашел ни одной туземной легенды  о потопе  у племен, среди
которых он жил.
     Предания  о  великом потопе были, однако, обнаружены немецкими авторами
среди туземцев  Восточной Африки,  но  оказались лишь вариациями библейского
рассказа,  который проник к ним благодаря  христианскому, а  может  быть,  и
мусульманскому  влиянию.  Одно  из  таких  преданий было записано германским
чиновником у масаи. Вот оно.
     Тумбайнот был праведником, и бог его возлюбил. Жена его Найнанде родила
ему  трех сыновей: Ошомо, Бартимаро и Бармао. Когда  умер брат его Ленгерни,
то  Тумбайнот,  согласно  обычаю племени, женился на вдове  Нахаба-логунджа,
которая получила это прозвище за свою высокую  и узкую голову, что считается
у масаи признаком особой красоты.  Она также родила своему второму мужу трех
сыновей, но после  случившейся однажды вечером семейной  ссоры по  случаю ее
отказа дать мужу молоко она покинула Тумбайнота и построила себе собственный
дом, окружив его изгородью из колючего кустарника от нападения диких зверей.
В те времена мир был густо населен, но  люди не отличались  благочестием, а,
напротив, много грешили и не исполняли божеских  заповедей. Однако при  всем
их  дурном  поведении  от  убийства  они все же  воздерживались. Но  в  один
несчастный день случилось,  что  некий человек, по имени Намбиджа, ударил по
голове другого, которого звали Суаге. Этого уже бог не мог стерпеть и потому
решил  истребить  весь людской  род. Один  лишь благочестивый  Тумбайнот был
отличен милостью бога,  который велел  ему  построить  деревянный  ковчег  и
перебраться туда с обеими  своими  женами, со  всеми  шестью  сыновьями и их
женами, а также  взять с собой в ковчег  животных всех пород. Когда  все они
укрылись в ковчеге  и Тумбайнот  сложил туда запас  провизии,  бог послал на
землю проливной дождь, который длился так долго, что наступил великий потоп,
все люди и животные утонули, кроме находившихся в ковчеге. Долго плыл ковчег
по  воде, и Тумбайнот с  нетерпением ждал конца потопа, ибо запасы в ковчеге
уже почти истощились. Наконец ливень прекратился. Томясь желанием узнать, не
кончился  ли  потоп,  Тумбайнот  выпустил голубя  из ковчега. Вечером голубь
вернулся усталый,  и при виде его Тумбайнот  понял,  что  вода  еще держится
высоко и что птица не смогла  найти себе место  для отдыха. Спустя несколько
дней он выпустил ястреба, причем предварительно прикрепил стрелу к  перу его
хвоста, рассчитывая что  если ястреб опустится на падаль, то стрела, которую
он потащит за собою по земле, как-нибудь выдернется из хвоста и воткнется  в
землю. И действительно, когда  вечером ястреб вернулся в ковчег без стрелы и
одного пера в хвосте, Тумбайнот понял, что птица наткнулась на падаль и что,
стало быть, потоп ослабевает. Наконец вода  совершенно спала, ковчег пристал
к суше,  и люди  и животные высадились.  Выйдя из ковчега,  Тумбайнот увидел
сразу четыре радуги, по одной на каждой стороне неба,  и  истолковал их  как
знамение того, что гнев божий миновал.
     Другую версию предания о потопе  сообщил немецкий  миссионер  из той же
местности.  Он ознакомился с  преданием в миссии Мкульве, на реке Саиси, или
Момба,  в 20 милях от  того  места, где она впадает в озеро  Руква. Туземец,
сообщивший ему предание, уверял, что перенял его от своего деда и настойчиво
утверждал,  что оно  - подлинное  туземное предание, а не  заимствованное от
иноземцев.  Свидетельство  было поддержано другим  правдивым туземцем  с той
лишь разницей, что,  по словам этого последнего, африканский Ной выпустил из
ковчега не одного, а двух голубей. Предание это таково.
     Когда-то в  старину реки разлились по  земле.  Бог сказал  двум  людям:
"Садитесь  на  корабль, возьмите  с  собой семена  всех  растений  и  всяких
животных по  самцу  и самке". Люди так  и  сделали. Потоп поднялся  высоко и
скрыл  горы, а  корабль продолжал  плыть. Все животные и люди погибли. Когда
вода стала спадать, человек  сказал: "Надо посмотреть:  может быть, вода еще
держится" -  и  выпустил  голубя,  но  голубь вернулся на  корабль.  Человек
подождал и выпустил сокола, который не  вернулся назад, потому что вода  уже
спала. Тогда люди высадились с корабля,  выпустили всех  животных и  посеяли
все семена.

     Географическое распределение сказаний о потопе.
     Предыдущий обзор преданий о потопе показывает, что сказания этого рода,
назовем ли мы их легендами или мифами, широко распространены по всему свету.
Прежде чем перейти к вопросу о взаимном отношении преданий  друг к другу и о
причине или, вернее, причинах их происхождения,  небесполезно  будет вкратце
перечислить страны, в которых они обнаружены. Начнем с Азии. Здесь мы  нашли
образцы их  в Вавилонии,  Палестине, Сирии, Фригии, в древней и  современной
Индии, в Бирме, Кохинхине, на Малайском полуострове и на Камчатке. Мы видим,
что предания  о потопе сосредоточены  преимущественно  в  Южной Азии и  явно
отсутствуют  в   Восточной,  Центральной  и  Северной  Азии.  В  особенности
замечательно  то, что  ни китайцы, ни японцы,  две великие культурные  нации
Восточной Азии, насколько мне  известно, не сохранили  в  своей  обширной  и
древней литературе ни одной народной легенды о великом  потопе интересующего
нас типа, то есть о таком всеобщем наводнении, от  которого будто бы погибло
все человечество или его значительная часть.
     В  Европе  предания о потопе местного происхождения встречаются гораздо
реже,  чем в  Азии; они  были  известны  в  Древней  Греции;  имеются  также
сообщения о преданиях, найденных  в  Уэльсе, среди литовцев, трансильванских
цыган  и  вогулов  Восточной   России.  Исландская  легенда   о  наводнении,
причиненном кровью гигантов, едва ли соответствует разбираемому типу легенд.
     В Африке,  включая  Египет, туземные легенды о великом потопе,  видимо,
отсутствуют: ни об одном достоверном случае обнаружения  таковых не  имеется
сведений.
     На Малайском архипелаге легенды о великом потопе существуют  на больших
островах: Суматре, Борнео и Целебесе, а из малых - на островах Ниас, Энгано,
Церам,  Роти  и  Флорес.  Однотипные  предания  имеются  у  туземных  племен
Филиппинских  островов и Формозы, а также у изолированно  живущих обитателей
Андаманских островов в Бенгальском заливе.
     В Новой  Гвинее  и  в  Австралии  также существуют сказания  о  великом
потопе;  встречаются  они  также  и  на небольших  островах,  известных  как
Меланезия  и образующих  большую  дугу,  которая охватывает  Новую Гвинею  и
Австралию с севера и востока.
     Еще