их
- Екатерина О'Тул с детьми. Дражайшая Дайана в последние минуты пребывания
в автобусе вновь самовыражалась, требуя, чтобы мы сперва  доставили  ее  в
космопорт, а потом уже  под®ехали  к  воротам  города.  Но  Билл  и  я  не
позволили ей досаждать Гвен своими королевскими распоряжениями,  зато  еще
больше (если только это возможно!) невзлюбили ее. Я  был  рад,  когда  она
наконец исчезла в глубине шлюза.
     Кроме того,  мне  сразу  стало  спокойнее,  когда  из  главных  ворот
показался муж Екатерины, который  сопроводил  через  служебный  вход  свое
семейство, включая трагическое маленькое тельце. Гвен на  прощание  обняла
Екатерину, пообещав созвониться с ней позже...
     И тут нам дали от ворот поворот, ибо наше  дерево-сан  не  пропустили
через служебный вход. Пришлось выйти наружу, пройти до более  крупного  (и
медленнее пропускающего) входа. Я заметил,  как  люди  спускали  из  башни
нашего  "Услышь,  Иисус!"  тело  стрелка  Тэдди,  другие  выгружали  багаж
автобуса  под  присмотром  четырех  вооруженных  гвардейцев.   Мне   стало
любопытно, чем же был этот груз (хотя это и не мое дело!). А может, и  мое
- поскольку вполне вероятно, что именно этот груз спровоцировал  нападение
и стал причиной жертв...
     Мы вошли в большой шлюз:  сами,  дерево-сан,  малый  чемодан,  сумка,
увязанные в пакет парик с кимоно,  палка,  протез.  Шлюз  закрылся,  и  мы
попали  в  длинный,  ведущий  наклонно  вниз  туннель,  перекрытый   двумя
герметичными дверьми. Во второй двери  имелась  щелевая  установка-автомат
для подачи  малых  доз  воздуха.  На  ней  сияла  надпись:  "Дополнения  к
правилам: посетители, оставьте, пожалуйста, полкроны за 24  часа!"  Внутри
автомата сквозь стекло виднелась тарелочка с лежащей  на  ней  мелочью.  Я
кинул в щель крону - за Гвен и себя.
     В самом конце туннеля находилась  еще  одна  дверь  перепада,  пройдя
через которую мы наконец оказались внутри города.
     У самого входа (выхода) располагались скамьи для тех, кто должен  был
снять (надеть) скафандры.  С  чувством  облегчения  я  начал  расстегивать
молнию своего скафандра и быстро приладил на место протез.
     ..."Иссохшие кости" могли сойти за поселок, "Счастливый Дракон" -  за
городок,  но  Гонконг  Лунный  был  настоящим  мегаполисом,  вторым  после
Луна-Сити. Поначалу он показался несколько пустынным,  но  ведь  была  еще
ночь и бодрствовали лишь те, кто работал по ночам. И даже те, кто  вставал
спозаранок, имели в запасе еще два часа  законного  сна.  И  неважно,  что
снаружи был разлит солнечный свет!
     Но и эти почти безлюдные городские коридоры-улицы  заявляли  о  своей
принадлежности к мегаполису. Над "раздевальными" полками  висели  надписи:
"Вы пользуетесь этими  полками  на  свой  страх  и  риск.  Найдите  камеру
хранения Яна - там упакуют и застрахуют! Цена - 1 крона за 1 скафандр".
     Под этим от руки приписано:  "Соображай  получше  и  найди  Сола:  не
упакует и не застрахует, а просто честно сохранит за полкроны".
     Каждая надпись была снабжена стрелкой. Одна указывала влево, другая -
вправо.
     Гвен спросила:
     - Так что, милый, Сол или Ян?
     - Ни тот ни другой. Тут все  достаточно  похоже  на  Луна-Сити,  и  я
соображу, как мне себя вести. Дай подумать.
     Я поглядел кругом, вверх и вниз и заметил красный световой указатель.
     - Там отель. Раз уж я на протезе, то могу взять скафандры. Ты сможешь
дотащить остальное?
     - Конечно. А твоя палка?
     - Я ее засуну за пояс, не волнуйся.
     Мы двинулись к отелю. За окошком портье лицом к входной двери  сидела
молодая женщина, штудировавшая классический учебник о рекомбинации  генов.
Она подняла глаза:
     - Вы лучше сперва отдайте на хранение  скафандры.  Сол  за  следующей
дверью.
     - Нет, нам  просто  нужен  большой  номер  с  ложем  императрицы,  мы
поместим скафандры в углу.
     Она проглядела список номеров.
     - Имею отдельные комнаты, двуспальные кровати, счастливые люксы... Но
того, что вам надо, не имеется. Все занято.
     - А сколько стоит "счастливый люкс"?
     - По-разному. Есть один с двумя  царскими  постелями  и  освежителем.
Есть другой - без кроватей, но со стеганым  покрытием  пола  и  множеством
подушек. А еще здесь есть...
     - Сколько стоит люкс с двумя "царскими кроватями"?
     - Восемьдесят крон.
     Я терпеливо промолвил:
     - Слушайте, _г_р_а_ж_д_а_н_к_а_, я сам  уроженец  Луны.  Мой  дедушка
ранен на ступеньках "Бон Марше" [название крупного универмага  в  Париже].
Его отец выслан за  причастность  к  анархосиндикализму.  Я  знаю  цены  в
Луна-Сити, а в Конго они вряд ли выше. Зачем вы  так  заламываете?  У  вас
что, только один вакантный номер?
     - Вы не слишком меня поразили, приятель. Каждый  может  сказать,  что
его  предки  делали  Революцию  и  даже  больше.   Вот   мои   прародители
приветствовали Армстронга, когда он ступил на Луну. Попробуйте переплюнуть
меня!
     Я усмехнулся.
     - Не смогу и попытаюсь сохранить  спокойствие.  Так  какова  реальная
цена двойного номера с  одной  большой  постелью  и  освежителем?  Не  для
туристов, а для своих?
     - Стандартный двухместный номер с большой постелью и освежителем идет
за двадцать крон. Вот что, приятель,  -  вряд  ли  кто  займет  люксы  так
поздно... или так рано. Я, пожалуй, сдам вам люкс "для оргий" за  двадцать
крон, но вы должны будете освободить его в полдень.
     - Десять крон.
     - Грабитель! Восемнадцать. Дешевле - мне в убыток.
     - Какие убытки! Вы же сами  сказали,  в  этот  час  вряд  ли  сдадите
что-нибудь вообще. Пятнадцать крон.
     - Ну ладно, гоните денежки. Но в полдень вы должны будете  освободить
номер.
     - Договоримся на тринадцать часов, мы провели всю ночь  на  ногах.  И
очень трудную ночь.
     Я отсчитал деньги.
     - Я знаю. - Она кивнула в сторону терминала. -  "Гонг  Гонконга"  дал
несколько бюллетеней о вас. Ладно, в тринадцать, а  если  задержитесь,  то
заплатите по полному тарифу либо перейдете в обычный номер. А что,  это  в
самом деле бандиты? На дороге от "Счастливого Дракона"?
     - Мне было  официально  заявлено,  что  в  этом  районе  бандитов  не
имеется. Просто мы напоролись  на  "недружественных  чужаков".  И  заимели
троих убитыми, а двоих - ранеными. Мы их доставили сюда...
     - Да, я знаю. Не хотите ли получить расписку? За одну крону я  напишу
вам ее и проставлю любую нужную вам сумму. Да, кстати, у меня для вас  три
послания.
     Я довольно глупо заморгал.
     - Как? Никто не знает, что мы в этом отеле. Мы и сами не  знали,  что
попадем сюда.
     - Никакой тайны, приятель. Путники, прибывающие через северные ворота
среди ночи, с вероятностью семь к двум оказываются в моей постели, вернее,
в одной из моих кроватей... и пожалуйста, без комментариев!
     Она скользнула взглядом по терминалу.
     - Если вы не заберете свою корреспонденцию в течение ближайших десяти
минут, то копии пойдут во все постоялые дворы города.  А  если  и  это  не
поможет вас разыскать, то начнут уже рыскать городские  охранники.  Мы  не
так-то  часто   принимаем   симпатичных   путников   после   романтических
приключений!
     Гвен сказала:
     - Хватит вертеть хвостом, милая, он очень  устал.  И  дайте  мне  эти
послания, пожалуйста.
     Девица холодно посмотрела на Гвен и обратилась ко мне:
     - Дружок, если ты  еще  не  заплатил  ей,  я  обещаю  раздобыть  тебе
кое-кого получше, помоложе и посимпатичней за сходную цену.
     - Вашу дочь? - сладко вопросила Гвен. - Пожалуйста, отдайте послания.
     Женщина, пожав плечами, вручила их мне. Я, поблагодарив, заметил:
     - Что касается вашего предложения, то, может,  есть  и  помоложе,  но
посимпатичней - навряд ли. А дешевле и быть не может: я  ведь  женился  на
этой леди из-за ее денег! Так в чем же дело?
     Она перевела взгляд на Гвен.
     - Это правда? Он женился на вас из корысти? Так пусть отработает!
     - Конечно, он обещал, - откликнулась Гвен и задумчиво прибавила: - Но
я не уверена. Мы ведь женаты всего три дня. И это наш медовый месяц.
     - Меньше чем три дня, дорогая, - возразил я. - Просто они  показались
тебе слишком длинными!
     - Эй, приятель, не говорите так со своей женой! Вы хам и  грубиян,  а
возможно, и бьете ее?
     - Именно так. Все верно, - согласился я.
     Она, проигнорировав мои слова, обратилась к Гвен:
     - Дорогуша, я не знала, что это ваш медовый месяц, иначе не стала  бы
предлагать "кое-что"  вашему  супругу.  Каюсь.  Но  потом,  когда  он  вам
надоест, этот тип с разинутой пастью, я смогу устроить  для  вас  кое-кого
получше.  За  сходную  цену.  Молодого.  Красавчика.  Вполне  возмужалого,
долгодействующего, страстного. Вы только позвоните по телефону и  вызовите
Ксию, то есть меня! Гарантирую - он вам понравится,  а  если  нет,  можете
ничего не платить!
     - Спасибо. Но все, что мне сейчас надо, -  это  завтрак.  А  потом  -
постель.
     - Завтрак вы получите, перейдя коридор-улицу.  Дверь  напротив.  Кафе
Синга "Нью-Йорк". Советую вам взять "особый пережиток" за полторы кроны. -
Она повернулась к стеллажу и вынула две перфокарточки. - Вот  ваши  ключи.
Дорогуша, не попросите ли вы Синга послать  мне  бутерброд  с  поджаренным
чеддером и кофе? И не платите ему больше одной монеты с  полтиной  за  его
"пережиток". А то он вас запросто охмурит.


     Мы оставили багаж у  Ксии  и  пересекли  коридор,  чтобы  перекусить.
"Особый пережиток" Синга оказался весьма недурен, как и утверждала Ксия. И
после этого мы наконец оказались в своем номере - в люксе для молодоженов.
     Ксия была на высоте. Она проводила нас в номер, понаблюдала,  как  мы
охаем  и  ахаем,  изображая  восторг  по  поводу  шампанского   на   льду,
отвернутого  покрывала,  душистых  простыней,  цветов  (искусственных,  но
вполне искусных), освещенных единственной лампой.
     Моя ненаглядная поцеловала Ксию, та ответила ей тем  же,  и  они  обе
растроганно захлюпали. Это было неплохо, ибо за короткое время с нами  так
много всякого произошло, а у Гвен не выдалось и минутки, чтобы  поплакать!
Но ведь женщинам иногда это очень даже требуется...
     Потом Ксия поцеловала и "молодого супруга", но тот не заплакал  и  не
отшатнулся - Ксия была существом восточным, подобным тем, какие, по словам
Марко  Поло,  встречаются  в  Ксанаду.  И  она  поцеловала   меня   вполне
убедительно. Потом оторвалась, чтобы глотнуть воздуха.
     - У-у-ух!
     - Да, у-ух! - подтвердил я. -  Та  услуга,  которую  вы  упоминали...
Сколько стоит получить ее от вас?
     - Болтушка! - Она ухмыльнулась, не отталкивая меня. - Хам. Негодяй. Я
имею дело лишь со свободными экземплярами.  Но  никак  не  с  новобрачными
мужьями!
     Ксия посерьезнела.
     -  Отдыхайте  спокойно,  дорогие!  И  забудьте  о  сроке   тринадцать
ноль-ноль. Спите сколько хотите. Я предупрежу дневного дежурного.
     -  Ксия,  два  послания  из  этих  трех  зовут  меня  на  свидание  в
отвратительно ранний час, когда доят коров.  Вы  можете  нас  оградить  от
этого?
     -  Я  уже  подумала,  так  как  прочла  их.   Забудьте.   Даже   если
"Задира-Бозелл" появится со всеми своими бойскаутами, дневной дежурный  не
скажет им, в каком вы номере.
     - Мне не хотелось бы стать причиной ваших осложнений с боссом.
     - А я что, не поведала вам? Я же совладелица этого отеля. Совместно с
банком "Америка".
     Она быстро чмокнула меня и удалилась.


     Когда мы раздевались, Гвен сказала:
     - Ричард, она ждала, что ты  попросишь  ее  остаться.  И  она  же  не
наивная девчонка вроде Гретхен. Почему ты не пригласил ее?
     - Ой, какой прокол! Сам не знаю почему!
     - Ты вполне мог бы стянуть ее конг-сам  [одежда  корейского  покроя],
когда она пыталась тебя задушить. Это следовало сделать. Под ним же ничего
нет. Поправка: под ним сама Ксия и ничего больше! Но и этого  вполне...  я
уверена. Так почему ты не сделал так?
     - Ты хочешь знать правду?
     - О-о... Не уверена, что хочу.
     - Потому,  что  я  желаю  спать  с  тобой,  женщина,  и  безо  всяких
отклонений! Потому, что ты мне еще не прискучила. И дело не в твоих мозгах
или твоей "возвышенности", этого у тебя просто  нет.  Дело  лишь  в  твоем
сладком маленьком тельце, к которому я так вожделею!
     - Ох, Ричард!
     - Так до того, как примем ванну? Или после?
     - О... Вместе!
     - Вот это девочка!



        14

                                Демократия выдержит все, но не демократов.
                                                        Дж.Хэршоу (1904- )

                                Все короли - большей частью мошенники.
                                                     Марк Твен (1835-1910)

     Когда мы лежали в ванне, я сказал:
     - Ты удивила меня, лапушка, тем, что умеешь водить вездеход.
     - Ты удивил меня еще более, когда твоя палка превратилась в ружье!
     - О да, это мне напомнило... Тебя волнует, что я держал это в тайне?
     - Да нет же, но каким образом это возможно, Ричард?
     - Моя хитрая палка перестает быть  защитой,  если  люди  знают  о  ее
свойствах. Но если предположить, что все выстрелы были сделаны  тобой,  то
никто и не проведает...
     Гвен ответила задумчиво:
     - Не уверена. Или не вполне понимаю. Ведь все в автобусе видели,  что
ты стрелял из нее как из ружья!
     - Так уж и видели? Сражение происходило в вакууме, в  полной  тишине.
Никто не слышал ни выстрела. И кто мог видеть, что я стреляю? Тетушка?  Ее
ранило прежде, чем я вступил в игру. Прошли всего секунды, но мы и говорим
о секундах! Билл? Он возился с тетушкой. Екатерина с  детьми?  Сомневаюсь,
что дети поняли, что именно видят, мать была в страшном шоке, да и  сейчас
ей вряд ли до свидетельств... Дражайшая Дайана и ее "изумительные"  парни?
Один мертв, другой так наказан за то, что принял меня  за  бандита!  Да  и
сама Дайана настолько сосредоточена на  себе,  что  даже  не  врубилась  в
происходящее. Она посчитала, что какие-то  докучные  пустяки  нарушили  ее
священные  затеи.  Ну-ка,  повернись,  я  потру  тебе   спинку.   -   Гвен
повиновалась. Я продолжал: - Давай усовершенствуем версию. Я покрою тебя в
обмен на то, что ты покроешь меня.
     - То есть?
     - Моя трость  и  твой  малыш  "мийако"  пользуются  патронами  одного
калибра. Поэтому, значит, все выстрелы сделаны из "мийако", и не тобой,  а
мной! А ты, моя сладкая, невинная женушка, никогда и не помышляла  о  том,
чтобы стрелять в чужих дядечек. Это тебя устроит?
     Гвен так долго не отвечала, что подумалось, а вдруг я ее оскорбил?
     - Ричард, а что если ни один из нас ни в кого не стрелял?
     - Как, как? Это становится интересным! А ну-ка выкладывай!
     - Я же легкомысленно почти забыла о том, что у  меня  есть  пистолет,
так же как и ты  не  думал  о  неожиданных  талантах  трости.  Но  ведь  в
некоторых     местах     чрезвычайно     плохо     воспринимают     провоз
незарегистрированного оружия. А пистолет  между  тем  нередко  спасал  мне
жизнь, и я вовсе не отказываюсь от мысли владеть им и впредь...  И  о  нем
так же, как и о твоей палке, никто не должен знать. Мы  тогда  все  вместе
бросились на пол, и меня никто не видел из-за твоей широкой спины, она  же
непрозрачна! Выходит, никто и не видел, что я стреляю!
     - Н-да. Может быть. Но как же быть с трупами, которые валяются вокруг
с пулями калибров в шесть с половиной миллиметров?
     - Они убиты теми мясниками из "большого колеса"!
     - Но они же стреляли лучами, не пулями!
     - Ричард, Ричард! А почему бы им в придачу к лазерам не иметь  еще  и
обычного оружия? Я уверена, что стреляли именно они!
     - Снова "н-да"! Моя любимая, ты хитра, как искусный дипломат!
     - Да  нет,  я  не  "как",  я  просто  дипломат!  Ну-ка,  намыль  меня
посильнее,  пожалуйста!  Ричард,  давай-ка  обойдемся  без   "добровольных
признаний"!  Мы  -  всего  лишь  пассажиры,  невинные  свидетели,   притом
довольно-таки глуповатые. А как там подохли те "аграрии-реформаторы",  нас
не касается. Мой папочка советовал мне всегда держать карты  сложенными  у
груди и никогда ни в чем не признаваться. Вот и наступило для этого время!
     - И мой дядюшка говорил мне...  то  же  самое!  Гвен,  почему  ты  не
женилась на мне раньше?
     - У меня не было  раньше  возможности  обработать  тебя,  милый!  Или
наоборот... Ты готов принять душ?
     Обтирая ее полотенцем, я вспомнил, что она уклонилась  от  ответа  на
один мой вопрос.
     - Женушка-картинка, где ты научилась водить вездеход?
     - Где? В Море Ясности!
     - Как так?
     - Да я просто наблюдала, как это делали Гретхен и тетушка. Сегодня  я
в первый раз сидела за рулем такой машины.
     - Ничего себе! А почему ты этого не сказала?
     - Любимый,  если  бы  ты  это  знал,  то  начал  бы  беспокоиться.  И
понапрасну. Со всеми своими  прежними  мужьями  я  держалась  правила:  не
говорить ничего такого, что бы могло озадачить или взволновать мужа.  Если
только этого можно было избежать.
     Она одарила меня ангельской улыбкой.
     - Поверь, так лучше. Мужчины всегда паникуют, а женщины - нет!


     Меня разбудил громкий стук.
     - Откройте дверь!
     Я не мог сообразить, что ответить, поэтому промолчал. Широко  зевнув,
я решил, что еще сплю, и повернулся на  правый  бок.  И  тут  меня  словно
пронзило: Гвен не было рядом!
     Я  вскочил  так  быстро,  что  у  меня   закружилась   голова.   Стук
продолжался.
     Не пейте шампанского  в  постели  перед  сном!  Мне  пришлось  выдуть
полбутылки выдохшегося  пойла,  прежде  чем  я  стал  способен  что-нибудь
сообразить. Теперь в дверь уже колотили.
     В верхнюю часть  моего  протеза  была  воткнута  записка  от  любимой
женщины. Хитрая девчонка! Это вернее, чем воткнуть ее в мою зубную  щетку!
Я прочитал:
     "Мой несравненный!  Меня  одолела  жалость,  поэтому  не  стала  тебя
будить. Но мне надо кое о чем позаботиться, посему я ухожу. Сперва  навещу
"Старину Монтгомери", передам скафандры и уплачу  за  их  прокат.  Там  же
куплю носочки и трусики для тебя  и  панталончики  для  себя.  Сделаю  еще
несколько дел: оставлю у портье записку Биллу, чтобы он вернулся в номер и
ждал. (Он появился после нас,  и  Ксия,  как  мы  с  ней  и  договорились,
поместила его в одноместный.) После этого я  навещу  тетушку  в  госпитале
имени Вайоминг Нотт и еще позвоню Екатерине.
     Ты спишь, как бэби,  и  я  рассчитываю  вернуться  до  того,  как  ты
проснешься. Если нет  и  если  куда-нибудь  смоешься,  пожалуйста,  оставь
записку у портье. Люблю тебя, Гвендолин".


     А в дверь все колотили. Я пристегнул  протез  и  поглядел  туда,  где
вчера озорница Гвен расположила в "романтических" позах наши скафандры. Их
там не было. Натянув свою единственную одежду, я сбрызнул водой  маленький
клен, но это было излишне, так как Гвен о нем уже позаботилась.
     - Откройте дверь! - донеслось снаружи.
     - Пошел к черту, - вежливо рекомендовал я.
     Стук сменился каким-то скрежещущим звуком. Я подошел к двери  и  стал
сбоку. Она не  была  укрепленной  или  раздвижной  -  обычные  подвешенные
створки. Одна из них приотворилась, и мой непрошеный гость шагнул  внутрь.
Я, перехватив, отшвырнул его.  При  одной  шестой  силы  тяжести  действия
требуют осторожности: надо иметь за  что  зацепиться,  иначе  вы  рискуете
потерять равновесие. Но я удержался, а посетитель отлетел к дальней стенке
и шлепнулся на кровать.
     - Уберите свои грязные лапы с моей постели!
     Он сполз и поднялся на ноги. Я напустился на него:
     -  А  теперь  об®ясните,  зачем  вы  вломились  в  мою  спальню,   да
поторопитесь, пока я не выдернул вам конечности и не отдубасил  по  башке!
Кто вы такой,  чтобы  будить  гражданина,  потребовавшего,  чтобы  его  не
беспокоили? Отвечайте!
     Я уже разобрался, кто он такой - один из тех  городских  олухов,  что
напялили на себя униформу с наш