всяких  благ. Но  мы, сегодняшние  волжане, этого  попросту не
умели.
     Шли  мы  на  северо-восток,  к  Новосаратову. Я  чувствовал  неприятное
посасывание под  ложечкой -  верный  признак  близкого голода.  Чистяков уже
недобрым взглядом провожал пролетающих птиц.
     Хорошо,  хоть  от  жажды мы не страдаем - в карстовых разломах-колодцах
вода встречается постоянно. Уже дважды мы натыкались на открытые великанские
стаканы, на донышках которых плескалась мутная и соленая, но все-таки годная
для питья вода. Запасливый Смагин раздал всем желтые капсулы  антидиза, чтоб
микроскопическая  дрянь-живность, которую мы проглотили  вместе с водой,  не
учинила нам очередную инфекционную Хиросиму. Локальную.
     Откровенно  говоря, я с  минуты  на  минуту ожидал появления Риггельда.
Сколько  ему на вездеходе тянуть?  До воронки на месте бывшей заимки - часов
пять. Ну, мы за это время  километров двадцать-двадцать пять точно отмахали.
Это минус  десять минут Риггельду. Небо было чистым, как назло - ни облачка.
Куда  они  вечно  деваются,  когда нужны? Вот если  собираешься  в  горы  на
пикничок  - обязательно  дождь зарядит на неделю. А сейчас - просто  голубое
диво над  головами.  Ни  от солнца  за  тучкой  не  укрыться,  ни  от  чужих
спрятаться.
     Правда,  чужих  мы  пока  не видели.  Один  раз  только  почудился  мне
далекий-далекий  гул,  и  на горизонте  возникло какое-то слабое шевеление в
атмосфере. Но все это обошло нас стороной, и  не пришлось нырять в очередной
разлом и изображать из себя крысу.
     - Не понимаю, - проворчал Чистяков уныло. - Как  в старину народ пешком
по степям шастал?
     - А чего? - без особого интереса спросила Юлька. Отчаянная тоже устала.
Как и все мы. - Чем тебе степь не потрафила?
     - Жарко. Идти далеко. Жрать нечего...
     - У меня шоколадка есть, - сказала Яна. - Разделить?
     Чистяков скривился:
     - Дели...
     По нему было видно, что Костя  мечтал сейчас не о шоколаде, а о хорошем
куске мяса.  Пусть даже консервированного -  свежатина на Волге не  всем  по
карману. А шоколад - так, пустяковина, только желудок подразнить.
     Яна на ходу  пошелестела  оберткой и разломила прямоугольную плитку  на
пять  равных частей.  Я молча принял свою  долю  и не глядя отправил  в рот.
Стало сладко, но мысли о  мясе меня так и  не покинули. Чистякова, по-моему,
тоже.
     Шоколад истаял во рту со сказочной быстротой.
     Смагин грустно проводил взглядом  пестрый комок - обертку, подхваченную
ветром.  Далеко  этот комок  не  укатился,  темный  зев  карстового  колодца
проглотил то, что мы сочли нес®едобным:  клочок фольги  и глянцевый  кусочек
пластика.
     Почему-то  именно в  этот момент мне  стало  особенно  тоскливо. Уронив
взгляд на желтоватые известняки под ногами, я прибавил шагу. Идти надо, а не
тащиться. Во-он к тому холмику, растущему из кудлатого стланика. А потом - к
следующему. И так много-много раз, пока Риггельд нас не отыщет.
     - Ром, - негромко спросила у меня Юлька. - А сколько, по-твоему, отсюда
до Новосаратова?
     Я пожал плечами.
     - Не знаю... Километров четыреста. Хотя, наверное больше. Пятьсот.
     Юлька немного помолчала.
     - Но это ведь все равно не больше пяти часов? Вездеходом?
     Теперь промолчал я. Она права.
     Наконец я счел, что молчать и дальше будет нехорошо:
     - Ты хочешь сказать, что Риггельду давно уже пора появиться?
     - Ну, не то чтобы давно... - вздохнула Юлька. - Но пора.
     Вот черт! Она действительно права. "Не то чтобы давно..."  В самом деле
пора. Но ведь отыскать пятерых пешеходов  в степи - нелегкая задача даже для
звездолетчика. А у Риггельда всего лишь вездеход.
     "Так скоро и известняки кончатся", - озабоченно подумал я.
     Мы наверняка вплотную приблизились к северо-восточной границе карстовой
долины. Скоро начнется обычная степь. С ковылями и черноземом.
     Чистяков, идущий несколько впереди, перепрыгнул через первый чахленький
кустик стланика.
     - Куда тебя понесло? - спросил Смагин. - В заросли? Давай обойдем, чего
продираться.
     - Зато осмотримся. Какой-никакой, а все же холмик.
     Смагин замолчал. Потом безнадежно махнул рукой, и тоже переступил через
стланик.
     Некоторое  время мы  шли, как цапли по  болоту - высоко задирая ноги  и
часто  перепрыгивая  через совсем уж непроходимые  хитросплетения  ветвей  и
хаотично изломанных стволиков.
     Верхушка  холмика,  как  водится,  была  лысой. Интересно, отчего  так?
Ветер, что ли, виноват?
     Я прищурился разглядывая отступивший горизонт.
     -  Чтоб меня!  - выдохнул  Чистяков. -  Это  мираж? Или  еще кто-нибудь
видит?
     Юлька  подалась  вперед, и,  кажется,  намерилась  содрать  куртку чтоб
помахать ею над головой.
     - Это вездеход, - сказала Яна невозмутимо.
     Вездеход не двигался.  Крохотной точкой застыл  наполпути к  следующему
лысому холмику.  И  еще  дальше,  совсем  уж на  пределе  видимости,  смутно
виднелось  еще  что-то.  Может  быть,  еще  один  вездеход.  А  может  быть,
чей-нибудь купол. Но в этом районе нет куполов - по крайней мере еще недавно
не было.
     -  Между  прочим,  - понизив голос  предупредил  Смагин,  -  нас оттуда
прекрасно видно. На фоне неба-то.
     Действительно, мы ж на самой макушке холма.
     - Ну и что? - не поняла Юлька.
     - Это не обязательно Риггельд, - неохотно пояснил Смагин.
     -  Зато  обязательно не чужие, -  нашлась Юлька. -  Пошли,  нам  терять
нечего. Даже если это гопота из "Меркурия".
     Не знаю, заметили нас из вездехода или не заметили. Но с места вездеход
так и не сдвинулся.
     Мы  топали  к нему  добрых полчаса.  Ну, может чуть меньше. И чем ближе
подходили, тем сильнее  портилось у меня настроение.  Потому  что  я  вскоре
узнал - чей это вездеход.
     Моего большого "друга" Плотного. Феликса Юдина. Который  совсем недавно
зарился на мой  звездолет... ныне размазанный по дну воронки у  чистяковской
заимки.
     А вот у  Чистякова, Смагина и Янки настроение явно подскочило - еще бы,
появился шанс,  что малоприятное  пешее путешествие  через долину наконец-то
завершится.  Зато Юлька помрачнела  - составила мне компанию.  Она, конечно,
поняла, что это не Риггельд.
     Вездеход был редкий. Песочного цвета "Урал". Мощная и  дорогая машина -
на Волге таких хорошо если с десяток наберется.
     -   А  у  Риггельда   "Даймлер"  был...  -  зачем-то   сообщил   Смагин
скучным-прескучным голосом. Юлька сердито стрельнула глазами в его сторону.
     Костя  Чистяков  осторожно  подошел вплотную  и,  заслоняясь  от  света
ладонями, приник к боковому триплексу.
     - Пусто! - сказал он через  секунду. Смагин тотчас прыгнул к дверце. На
миг задержал ладонь на ручке, и потянул на себя. Дверца послушно открылась -
мягко  и  бесшумно. "Урал"  все-таки.  И  внутри -  действительно никого.  И
ничего. Никаких вещей. Впрочем - какие вещи могут найтись в машине Плотного,
бандита и головореза?
     Янка вдруг отошла в сторону, нагнулась и что-то подобрала с известняка.
     - Глядите! - сказала она озабоченно.
     Я не сразу сообразил - что она нам протягивает. А потом понял -  бласт.
Оплавленный,  до  неузнаваемости  изуродованный  ручной  однопотоковый бласт
системы "Витязь". Дружки Плотного и сам Плотный такими частенько помахивали.
И постреливали из таких.
     Чистяков  тем  временем  оживил  привод  -  успешно.  С  первой попытки
вездеход встал на подушку и тихонько зашелестел в стабилизированном  режиме.
Словно пересыпался песок в гигантских песочных часах.
     - Ха!  - Чистяков прямо-таки лучился оптимизмом. -  Праздник, граждане!
Тележка жива! Просю унутрь!
     Брезгливо отбросив останки бласта, Яна вытерла руки о джинсы и приникла
к Смагину. Тот успокаивающе прижал ее к себе.
     Юлька открыла вторую  дверцу и уселась справа от Чистякова. Я устроился
слева  - в "Урале" место водителя по центру. Смагину с Янкой осталось заднее
сидение, больше смахивающее на небольшой диван.
     Первым  делом  Юлька потянулась  к видеомодулю  и  без  запинки набрала
номер, который сегодня дал нам  Риггельд. Уже  успела запомнить. Я покосился
на приборы перед Чистяковым, и убедился, что батареи  вполне живы. Нам не то
что до Новосаратова хватит - можно Волгу раз пять по экватору об®ехать.
     Риггельд нам не ответил, и Юлька насупилась.
     Странно. Должен был бы  ответить, он ведь обещал немедленно выехать нам
навстречу. А значит, должен находиться в кабине и слышать вызов.
     Тщетно мы вслушивались  в  протяжные  гудки.  Долго вслушивались. Очень
долго. Юлька тыкала пальцем в "Повтор/ъedial", модуль покорно  набирал номер
раз за разом - и все безрезультатно.
     Наконец Чистяков не выдержал.
     - Поехали, что ли? Может, он в кустики выскочил по дороге...
     Юлька  метнула   на  Костю   взгляд,   в  котором   смешивались   самые
противоречивые чувства. Но послушно хлопнула дверцей со своей стороны.
     И  мы  рванулись  к  еще одному  вездеходу,  виднеющемуся невдалеке,  в
полукилометре примерно. Смагин чем-то шуршал сзади.
     -  Ха! - провозгласил он с  воодушевлением. - Гамбургеры! Правда, всего
четыре штуки...
     -  Поделимся! - Чистяков ничуть не огорчился  этому маленькому просчету
судьбы. Я, признаться, тоже не огорчился.
     Тихонько заурчала печка - приятная, все-таки, штука "Урал". Хотя любой,
даже самый захудалый звездолет все равно лучше самого модернового вездехода.
     Едва мы  под®ехали  ко  второму  вездеходу,  серо-зеленому  "Киеву",  я
заметил рядом труп. Человеческий.
     - Сидите, - сказал я и вышел. Приблизился.
     Когда-то  в этом теле обитала темная и грязная душонка Архара  - дружка
Плотного. Имени этого головореза я  не знал,  да и фамилию не знал точно. Не
то  Архаров, не  то  Архарский.  А,  может,  и  Архарян  -  нос  слишком  уж
характерный и щетина цвета сажи. В голове  Архару проделали дыру - огромную,
кулак просунуть можно. Малоприятное  зрелище, доложу  я вам.  В руке мертвый
Архар   до  сих  пор  держал   оружие  -  тот  же  "Витязь",  на  этот   раз
неповрежденный. Как  ни  темна  была у Архара душонка, сопротивлялся  он  до
последнего.   И   не  требовалось  особого  воображения,  чтоб  понять  кому
сопротивлялся.
     Известняк  вокруг  "Киева"  во  многих местах  почернел, а несколько  в
стороне виднелась небольшая воронка. Уменьшенная копия тех мрачных кратеров,
что возникли на месте наших со Смагиным звездолетов.
     Я с тоской взглянул на небо, обошел  труп  и порылся сначала в бардачке
"Киева", а потом в багажнике. Чутье меня не подвело.
     - Держи, -  я вернулся и передал Смагину еще один пакет с гамбургерами.
Смагин в ответ протянул мне горячий и очень желанный бутерброд,  от которого
оттяпал чуть меньше четвертинки.
     Надо сказать,  что покойник  с  дырищей  в  башке  никому  не  испортил
аппетита.  Очень  скоро  и  от  второй   порции  гамбургеров  осталось  лишь
воспоминание и некоторое затишье в желудках.
     - Ну и чего? - вопросительно повернулся к нам Чистяков, когда  с легким
обедом было покончено. - Куда нам? В Новосаратов?
     Вместо  ответа  Юлька еще  раз  попробовала  дозвониться  Риггельду.  С
прежним результатом. Точнее, без оного.
     "Черт! -  подумал я. - Неприятно, конечно, но очевидно: у Риггельда  не
все в порядке. Пожалуй, что его сцапали."
     Очень не хотелось  бы, чтоб он  в эту  минуту точно  так  же валялся  у
своего  "Даймлера" с дырищей в  голове. Архары разнообразные - пусть, смерть
таких подонков я только  приветствовал. Но  Риггельд, один из немногих, кого
на Волге можно именовать человеком... Пусть даже отнимет у меня Юльку вместе
с неоформившимися мечтами.  В конце концов, к  отчаянной  у  меня  отношение
больше как к своему парню, чем как к женщине.
     -  Юля,  душа  моя,  -  осторожно  попросила  с  заднего  "дивана"  Яна
Шепеленко. - Пусти-ка меня за терминал...
     Юлька недоверчиво покосилась  на нее, но послушно толкнула дверцу вверх
и вышла.
     Первым делом Яна влезла на какой-то необозначенный сервер - пароль  там
был  двенадцатизначный,  я  машинально  сосчитал число  нажатий на  клавиши.
Маньяки. Даже директорат пользуется максимум восьмизначными.
     -  "Даймлер",  говорите?   -  переспросила   Яна,   поднимая  глаза  от
портативного экрана. - А номер кто-нибудь помнит?
     - 54-063 КРД, -  не  задумываясь подсказала  Юлька. -  КРД  -  это Курт
Риггельд.
     - Спасибо.
     Яна снова заколотила по  клавишам. На экране возникла какая-то схема, и
на нее все время накладывалась сетка, после чего изображение зуммировалось и
выводилась уже часть схемы в укрупненном масштабе.
     С четвертого зуммирования я  наконец  сообразил, что эта  схема  не что
иное, как план Новосаратова.
     Наконец  изображение стабилизировалось, и  на  плане  замигала  красная
точка.
     - Вот, "Даймлер"  Риггельда. На юго-западной окраине. Если не ошибаюсь,
на автостоянке.
     Я покосился на Юльку - и понял, что у нее вот-вот затрясутся губы.
     -  Мало  ли,  -  поспешил  встрять я.  - Вдруг он  решил вездеход  тоже
сменить?
     Это  я так ляпнул, наобум, потому что знал: Курт ни  за  что  не сменит
старенький  дедовский вездеход даже на вот  такой "Урал". Как не сменил бы я
свой "Саргасс" на модерновый блин шусгаровской серии.
     -  А  ты чего расселся? - рявкнул  я  на  Чистякова.  -  Давай, гони  к
Новосаратову!
     Яна вернулась  назад, а Юлька уселась к  терминалу, и  лицо у нее  было
каменное.
     "Черт! - подумал  я.  - А  ведь она Риггельда любит! Не просто - ля-ля,
три рубля. Действительно любит!"
     И понял, что завидую.
     Вскоре мы покинули долину Ворчливых Ключей.
     Чистяков внял  моему  "Гони!"  буквально:  выжимал из "Урала" все,  что
можно было  выжать. А выжать можно было изрядно, благо машина мощная. Я чуть
ли  не ощущал  тугое  сопротивление воздуха  на  такой  скорости -  вездеход
скользил над степью, оставляя за багажником потревоженный ковыль. Позади нас
даже вихри какие-то некоторое время продолжали бродить.
     Наверное, степная живность пряталась и сетовала на подобных пришельцев.
Промчались, траву вз®ерошили... Мы на чужих сетовали -  когда они баламутили
волжский воздух. А зверушки всякие - на нас.
     Но ведь  мы  никого не  собираемся выковыривать  из родных нор и силком
забирать к  себе  на вездеход.  Мы  просто промелькнем  мимо  вашего дома, и
навсегда исчезнем. А если и не навсегда - то лишь затем,  чтобы когда-нибудь
снова промелькнуть и исчезнуть, не более.
     Почему чужие не могли поступить так же? Промелькнуть - и исчезнуть? Как
мы.
     Да, наверное, потому, что мы тоже поступили бы  иначе, если бы из  норы
какого-нибудь  местного  суслика вдруг  высунулась  антенна  незнакомого нам
механизма. Какой-нибудь древней тайны, которую любой мечтает разгадать. Но с
которой далеко не каждому дано столкнуться...
     Я  вдруг  отчетливо  представил  себе этого самого  суслика,  осторожно
нюхающего пульт с единственной красной кнопкой. Может ведь  суслик ненароком
ткнуть носом прямо в красную кнопку? Наверное, может.
     Но только  пульты обыкновенно не  попадаются сусликам,  дядя Рома.  Они
попадаются людям. Таким как ты. Чтоб не оставалось никаких сомнений -  будет
эта треклятая кнопка в итоге нажата или не будет.
     Я  потряс головой, чтоб  прогнать  видение,  и  бедняга-суслик медленно
растворился,  так  и не  успев неосторожно ткнуться  носом в опасный кругляш
цвета спелой клубники.
     К Новосаратову мы под®ехали уже под вечер. Солнце валилось в степь, как
уставший висеть на ветке апельсин.
     - Вон  туда, - подсказала Янка Чистякову. -  На ту  улочку.  Как  раз к
стоянке выедем.
     На   экран   терминала  была  выведена  схема  -  юго-западная  окраина
Новосаратова.  Чистяков иногда отрывал взгляд от  степи за лобовым и косился
на эту схему.
     - Ян, - спросил он, когда до первых домов осталось около километра, - а
как ты установила, где находится вездеход Риггельда?
     - Считала оперативную сводку директората,  -  неохотно пояснила Янка. -
Там есть закрытый отдел... В общем, я знаю их текущий пароль.
     Чистяков недоверчиво покачал головой.
     -  Да  как  можно  отследить  вездеход?   С  орбиты  -  да,  можно,  но
спутников-то уже сутки как нету!
     - Это не спутниковая система, - устало сказала Янка. - В каждую машину,
которую регистрируют на Волге, ставится датчик. Думаю,  теперь это уже можно
сказать и остаться при этом в живых.
     -  Нифига себе!  - рассердился Чистяков.  -  А по какому праву?  Это же
незаконно!
     Я фыркнул. Незаконно! Можно подумать, что для нашего директората законы
писаны!  Они хозяева Волги, и далекая Земля ничего бы  не  сумела изменить у
нас,  даже если бы захотела. К тому же, я точно знаю,  что Земле наши мелкие
дрязги  до  лампочки.  Разве  могут   большую  помойку  интересовать  дрязги
маленькой и далекой?
     Чистяков некоторое время  переваривал янкины  слова, потом, уже  ровнее
поинтересовался:
     - А на космические корабли тоже ставится датчик?
     -  На  кораблях он  есть  по  определению. Автомаяк, который  постоянно
отсылает сигналы  службе наблюдения и  спасателям  из ка-эс. Директорат  его
тоже принимает.
     "Чистая правда, - подумал я. - Есть такой маячок..."
     - А пароль ты откуда знаешь? - не отставал Чистяков.
     Янка вздохнула.
     - Да так... проболтался один хрыч из отдела "веди". По хмельному делу.
     Смагин  подозрительно  на Янку  покосился, но смолчал. Правильно,  Янку
только тронь - схлопочешь по первое число. Серьезная девушка.
     "Урал"   перестал   колыхать  подушкой  степные  травы  и  выбрался  на
кольцевую. Поворот, еще поворот, развязка, и мы на нужной улице.
     Как в сущности люди консервативны! "Урал" на  гравиподушке смело мог бы
сигать над всеми  этими об®емными  развязками. Так нет же, Чистяков привычно
держит вездеход над трассой, как древнего колесного монстра, и даже какие-то
правила    движения    пытается   соблюдать.   Интересно,   это   показатель
цивилизованности, или наоборот дикости?
     Что-то слишком меня задело отношение чужих  к людям,  как к неотесанным
дикарям...
     -  Здесь!  -  Янка  указала   на  площадку,  почти  до  отказа  забитую
вездеходами, большею частью колесными. Площадка была совершенно безлюдной.
     Чистяков прибавил мощи на подушку и поднял "Урал" повыше. Нет, все-таки
замечательный  вездеход!  Держит  четырехметровую высоту, и не  скажешь, что
привод захлебывается.
     С минуту Костя медленно плыл над крышами старых колесных машин. А потом
мы увидели риггельдовский "Даймлер".
     Дверца его была раскрыта,  а  борт  почернел от какого-то инопланетного
оружия.  На дасфальте валялся  ручной бласт с  переделанной Васькой  Шумовым
рукоятью и личная карточка.
     Я  выпрыгнул на  крышу  серого  "Енисея";  Юлька отчаянная  - прямо  на
дасфальт. К открытой дверце "Даймлера" мне было ближе. И я сунулся в кабину.
     Интересно, чего  я ожидал? Даже  не  знаю. Но и  ничего особенного я не
увидел.
     - Ну, - сказал я с несколько фальшивой бодростью, - крови нет...
     Юлька не  ответила.  Только  побледнела  слегка. Но  глаза ее  остались
сухими.
     -  Ребята, - сообщила вдруг Янка, снова очень спокойно. - Кажется к нам
гости.
     И указала куда-то в зенит. Я  поглядел - прямо на нас из густо-голубого
к вечеру неба падала темная точка, быстро увеличиваясь в размерах.
     И  мне  неожиданно  стало  очень  спокойно.  Едва  мы в®ехали  в пустой
Новосаратов  я подспудно  ожидал быстрой  атаки из  укрытия.  Вот так  же  и
Риггельд, наверное, пытался убраться из города побыстрее, и не успел.
     Если бы не Юлька - ни за что бы я в Новосаратов не сунулся.
     Смагин  угрюмо потянул  бласт из-за  пояса и полез  из вездехода.  Я  -
следом.
     Если уж суждено нам все-таки столкнуться с зелененькими лицом к лицу, я
предпочту  разнести  башку одному-двум.  А получится  -  так  и  неск