чни.  Бюджетники   после  "суверенизации"
республики перестали получать зарплату. Стали бурно развиваться криминальные
источники существования,  с которыми  (тоже не  получая  зарплаты) смыкается
милиция:
     -- Чечня  превращается  в  крупнейший центр по  изготовлению  фальшивых
денег (только в 93-м году их изъято около 4 миллиардов рублей).
     --  С  помощью фальшивых  документов  ("авизо")  из Центрального  банка
России изъято около 4 триллионов.
     --   Перевалочная  база  контрабанды,  особенно   наркотиков.  100--150
неконтролируемых загранавиарейсов ежемесячно (главным образом на восток).
     --  Любой  преступник  из России мог  укрыться в Чечне  и  вылететь  за
границу  или  вступить в  армию  Дудаева. Известно было,  что в  ее  составе
находится около 200 особо опасных рецидивистов.
     -- Свободная торговля огнестрельным оружием.
     -- Грабеж товарных вагонов (линия Ростов -- Баку шла через Чечню). За 8
месяцев 1994 г. разграблено около тысячи семисот вагонов.
     Криминальная связь с  Россией:  афера с фальшивыми "авизо" проходила  в
сговоре с российскими банковскими структурами. Грабеж поездов шел по наводке
из  Москвы --  о  ценных  грузах  была заблаговременная информация.  Продажа
оружия в Чечню преступными элементами из  российской армии не  прекращалась:
не только  со  складов,  будто бы  захваченных в  самой Чечне,  но  и  извне
республики.  И не мелочевка, а тяжелое вооружение, установки "Град". Так же,
с помощью подкупа, поддерживались поставки  нефти, пропуск  неконтролируемых
самолетов через  российское  воздушное  пространство и пр.  Правительство  и
парламент России в течение трех лет существования независимого криминального
режима в  Чечне продолжали его "не замечать". Признать эту независимость "де
факто"  было невозможно (Конституция  и опасный  прецедент). Не признать  --
значит действовать  соответственно,  вопреки демократическому  общественному
мнению  ("удушение  свободного  народа",  "имперская  политика"),  в  момент
проведения тяжких  экономических  реформ и  борьбы с  оппозицией  Руцкого --
Хасбулатова.    Политическая    неопределенность     статуса    Чечни,    ее
полуизолированность, тактика выжидания -- устраивали всех.
3. Дипломатия под ковром
     В  конце  92,  начале  93  года  сначала  Гайдаром  в   Москве,   потом
Абдулатиповым и  Шахраем  в  Грозном  велись переговоры с  правительством  и
парламентом (избранным одновременно с президентом) о подготовке договора  по
разграничению полномочий Чеченской республики с центром РФ. Вмешался Дудаев:
объявил переговорщиков предателями, летом 93 г. разогнал парламент, запретил
все  оппозиционные  партия  и их  издания, расстрелял  многотысячный  митинг
протеста в центре Грозного. Однако российская демократическая общественность
опять этого "не заметила".
     Переговоры  с самим Дудаевым были невозможны, так как он  соглашался их
вести  только с  президентом  России  -- в качестве  равного  ему по статусу
президента   суверенного   соседнего    государства,    то   есть   требовал
предварительного  признания независимости Чечни. И  это  его условие  широко
транслировалось российским  телевидением, предоставившим свой  экран  самому
Дудаеву (в записи из Грозного). До октября 93 г. о том, чтобы согласиться на
встречу для  Ельцина не могло быть и речи -- Хасбулатовский парламент тут же
воспользовался   бы  таким  отступлением   от  Конституции  для   импичмента
президента.
     После  октября  Ельцину  удалось  решить трудную проблему  отношений  с
Татарстаном  (но  там  не  было  вооруженного мятежа!)  заключением  особого
договора   о  разграничении  полномочий,  причем  ему   удалось  с   помощью
юридических  ухищрений  избежать   утверждения  этого  договора  Федеральным
собранием.
     Дабы  такое не повторилось  с Чечней,  Госдума в  марте  94 г.  Приняла
постановление, запрещавшее  президенту вести  аналогичные переговоры до  тех
пор,  пока  в Чеченской  республике не  пройдут выборы в республиканские (то
есть российские) органы власти  и  депутатов  в Федеральное собрание  РФ  от
Чечни.  На что  никак  не мог  согласиться  Дудаев,  провозгласивший  Россию
"соседним" государством.
     Весной  94  г.  президентом  в  порядке  уступки  общественному  мнению
делались некие "телодвижения" (составлялись комиссии), создававшие видимость
переговоров, хотя вести их было  явно не с кем. Однако весной и летом  94 г.
обстановка внутри  Чечни  стала  меняться -- режим  Дудаева обанкротился,  к
поддержке  оправившейся  оппозиции  склонялось  все большее  число чеченцев.
Центр  сопротивления  Дудаеву  был в  Надтеречном  районе, где  во  главе  с
Автурхановым  был  создан  "Временный  совет"  республики,  обратившийся  за
политической поддержкой к Москве. Одновременно полевые командиры Лабазанов и
Гантемиров (оба  из бывшего близкого окружения  Дудаева)  стали готовить его
вооруженное  смещение.  Начиналась внутричеченская  гражданская война,  куда
готов был  включиться и  отставленный в Москве Хасбулатов. Оппозиция Дудаеву
явно набирала силу,  но  опять-таки не пользовалась симпатией общественности
Москвы,   так   как   ввиду   лояльности   к   России   не   вписывалась   в
морально-политическую доктрину "национального освобождения".
     Руководство же России решило сделать ставку на эту оппозицию, но тайно,
опасаясь осуждения демократической  общественности и печати.  Осенью 94 года
Шахрай был отставлен и курирование чеченской проблемы было поручено новому в
этой сфере человеку -- Егорову.
     26  ноября  была  осуществлена  бездарная  попытка  танковой  атаки  на
Грозный,  предпринятая  оппозицией  с  использованием   наемных   российских
танкистов...  За  провалом организованного с  помощью  российских  спецслужб
танкового  рейда на  Грозный последовала  гневная критика во  всех изданиях,
горячие дебаты в парламенте и даже требование импичмента.
     Но на  самом деле массированная критика президента началась еще раньше.
Уже  в начале  1994 года у многих появилось ощущение,  что "брак  по  любви"
между президентом и либеральной общественностью перешел в фазу "вынужденного
сожительства".  С  одной   стороны  президент  выдвигал  идею  "Договора  об
общественном согласии", идеологически чересчур сблизился со своими недавними
противниками, их  национал-державная риторика как-то незаметно стала входить
в  политический  обиход  Кремля.  Но и  многим  либералам,  в свою  очередь,
показалось, что они вполне могут обойтись и без Ельцина.
     Складывалось    впечатление,   что   политические   силы,    три   года
поддерживавшие президента, как бы  вдруг разлюбили его и лишь  искали повода
для  разрыва. Соответственно и  Ельцин  стал отделяться от своих либеральных
союзников,  все  большее влияние  на него начали оказывать силы, для которых
близки и понятны лишь "державность", "твердая власть", "броня крепка и танки
наши быстры"...
     Подготовка к военным действиям шла в обстановке величайшей секретности,
так, что даже  коллегии  и  заместители силовых  министров не  были  в курсе
разрабатывающихся планов.  Главную  роль  играли личные  амбиции принимавших
решения  генералов.  Они  надеялись   быстрой  победой  заставить  замолчать
ожидавшуюся  резко отрицательную реакцию прессы  и общественности. Быстро не
получилось: генералы не знали как долго и тщательно готовил Дудаев свои силы
к обороне, насколько хорошо они были уже вооружены и обучены... И все газеты
от  демократических  до коммунистических  обрушились  на  власть  с яростной
критикой. Едва ли не все фракции в парламенте выступили против войны.
     Но это на митингах и перед телекамерами, а  собравшись вместе,  в  Думе
или в  Совете  Федерации, депутаты  не приняли ни  одного  решения,  которое
способно было  бы  хоть  на  время  остановить военные  действия.  Призывы к
переговорам были сугубо абстрактными -- ни одна из палат так и не определила
свою позицию по  важнейшим вопросам: кому и с кем вести переговоры; на каких
условиях или без предварительных условий; прекращать  ли  военные действия и
когда --  немедленно или после сдачи оружия чеченской стороной и т. д. (хотя
президент впрямую, письменно спрашивал их об этом)."
     . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

     В заключение  комиссия Э.  Паина  вновь  возвращается к своему  старому
предложению "соревнования" двух частей Чечни: северной (где проживает  много
казаков), изначально бывшей  центром оппозиции Дудаеву, которую Россия будет
поддерживать  экономически,  и  южной,  горной,  мятежной  --  с  тем, чтобы
"убедить" эту последнюю в безопасности и выгоде пребывания в составе России.
Но  теперь  такой  совет  выглядит  запоздалым,  а  способы  его  реализации
(прекратить военные действия, заморозив расстановку сил на нынешних рубежах,
и представителям  северных районов вступить в  переговоры с Дудаевым) трудно
принять всерьез -- теперь, когда после вторжения российских войск, мятежному
генералу  удалось  стать   национальным   героем   и  сплотить  вокруг  себя
большинство  населения республики.  Это  прямо вытекает из  последних  строк
отчета комиссии:
     "Не  по своей воле взялись  сегодня тысячи чеченцев за оружие,  и воюют
они не за Дудаева, не за  его фантомную и лживую "независимость", а за  свои
втоптанные  в  грязь и кровь человеческие права и свободы. Иного трудно было
ожидать  от  людей,  в  чьем  языке слово  свобода  входит  даже  в  формулу
приветствия. Мы говорим: "Будь здоров!", чеченец говорит: "Будь свободен!".

     * * *

     Из более,  чем  двухсот страниц дневниковых записей за последующие годы
60 страниц посвящены ходу этой 1-ой (как теперь выяснилось) Чеченской войны.
Такая  пропорция  не соответствует  ее  роли в  общем  процессе политической
эволюции России. Поэтому я намерен ограничиться перечнем важнейших событий в
ней связанных и краткими  пояснениями к ним, собрав все в одном месте вплоть
до августа 1996 года, когда эта война фактически закончилась. В соответствии
с   замыслом  книги,  я  постараюсь   проследить  на  этом   фоне   эволюцию
взаимоотношений российской интеллигенции и власти.
     Итак, обратимся к хронологии боевых операций:
     Весна  1995  года. Войска боевых  генералов Рохлина и Бабичева очистили
Грозный  от боевиков.  Начаты  восстановительные  работы,  населению военные
доставляют (бесплатно)  продукты  и  воду  в  цистернах.  Дудаевцы  пытались
закрепиться в городках на юго-востоке республики (Гудермес, Аргун, Шали), но
были  выбиты и оттуда. Ушли в горы. Война могла быть окончена скорой победой
федеральных войск -- горные аулы уязвимы для авиации.
     О. Лацис в статье от 9 июня 95 года свидетельствует:
     "Военное  руководство  в  эти  дни  может с удовлетворением  доложить о
взятии предпоследнего стратегического пункта обороны  дудаевцев в предгорьях
-- Ведено, открывающего  путь  на  последний стратегический  пункт -- Шатой.
Можно предположить, что  после нескольких  дней воздушной  и  артиллерийской
"утюжки"  очередного клочка  российской  земли  и он  будет взят российскими
войсками..."
     Но события приняли неожиданный оборот, надолго отсрочивший окончание на
тот момент еще не очень кровопролитной войны...
     14 июня 1995 г. Сотня чеченских боевиков  во главе с полевым командиром
Шамилем Басаевым  на двух КАМАЗах,  в  сопровождении  украденной милицейской
автомашины  добрались  до  городка Буденновск  в  Ставропольском  крае  (100
километров от границы с  Чечней), захватили в заложники более тысячи местных
жителей и укрылись с ними в  здании городской больницы. В ходе этой операции
на улицах городка  ими  было убито  около сотни  мирных граждан,  пытавшихся
уклониться от плена. Премьер  Черномырдин вступил в  телефонные переговоры с
Басаевым (телевидение  показывало)  и  в обмен на освобождение заложников не
только  выпустил террористов  в  Чечню,  но и дал  обязательство  прекратить
военные действия, начав мирные переговоры с представителями Дудаева.
     В  какой мере  такое решение  было  оправдано спасением  заложников и в
какой  --  стремлением   Черномырдина  снискать  венец  миротворца  в  угоду
"яростной  критике"  этой войны в печати  и среди  интеллигенции, о  которой
сказано  в  отчете  комиссии Паина?  О  сумятице, которая  творилась  вокруг
больницы в Буденновске, главным образом вследствие  скопления там различных,
но  очень   высокопоставленных  чинов,  написано   достаточно.  Но  командир
специальной группы "Альфа" Александр Гусев заявил на страницах "Известий" от
28  июня  95 года, что  "Шамиля  Басаева и  его  людей  нужно  и можно  было
обезвредить в больнице"... Не  знаю уж как, но  это -- мнение специалиста! И
уж  во  всяком  случае  не  было нужды выполнять  обещание, данное  убийце и
террористу  (никто в  мире  этого  не  делатет!)  и  после освобождения всех
заложников отдавать приказ о прекращении военных действий. Однако приказ был
отдан, войска остановились и прекратили огонь.
     Август 1995 г. После полутора месяцев переговоров подписано соглашение,
согласно  которому  боевики  разоружаются, а федеральные  войска  уходят  из
Чечни. Десять  тысяч солдат внутренних войск при этом остаются для постоянно
дислокации в республике.  Боевики спустились  с гор и распространились вновь
по   всей  Чечне.  Под   видом   "отрядов   самообороны",  согласованных  на
переговорах, они занимают города и села на равнине. Никто не разоружается.
     Вот свидетельство очевидца (К. Светницкий --  "Известия" 8 августа 1995
г.)
     Фотография: грузовик, до отказа заполненный вооруженными людьми, едет с
гор вниз. Текст: "Этот грузовик едет из Шали.  Таких грузовиков и автобусов,
переполненных вооруженными  боевиками,  было сорок. 5 августа  в Шали прошел
митинг  чеченских боевиков.  Потом они  сели  в машины  --  и колонна пошла.
Крутые  ребята  с  автоматами  говорят, что  они едут по  домам.  На  вопрос
корреспондентов:  "А оружие сдавать  будете?" отвечают: "Мы  что, на дураков
похожи?"
     В  дурацком положении  чувствуют себя российские солдаты и  офицеры. На
время   переговоров  им  строжайше   запрещено  реагировать  на  вооруженных
чеченцев.   Чем   закончатся   переговоры   неизвестно,   а  боевики   снова
рассредоточились  по  всей территории  Чечни.  Колонны вооруженных  людей  с
радостными   криками  "Аллах   акбар!"  и   стрельбой  в  воздух  едут  мимо
федерального  блок-поста...  "Какое  странное  перемирие, --  размышляют  на
досуге военнослужащие, -- нас окружают, а мы смотрим и улыбаемся..."
     По ночам  в  Грозном обстреливают блок-посты. В конце  сентября боевики
пытаются  (неудачно) захватить город Аргун.  Начатый было отход  федеральных
войск  приостановлен, но  боевых действий  они не ведут. Из Пакистана  через
Иран и Азербайджан горными тропами боевикам доставляют  оружие и боеприпасы.
Так продолжается до глубокой осени.
     6 октября 95 г. В результате  теракта (управляемая мина)  очень  тяжело
ранен  командующий   федеральными  войсками  генерал  Родионов.   Переговоры
прерываются. Через  два  дня  самолеты  без  опознавательных  знаков  бомбят
селение Рошни-Чу на равнине. Чеченские лидеры, а за ними и все наши средства
массовой  информации утверждают,  что  самолеты --  российские.  Сомневаюсь:
Рошни-Чу  и соседние села сотрудничали  с  нашим  командованием. Провокация!
Самолеты могли быть и азербайджанскими и турецкими...
     Ввиду  назначенных  на  декабрь  выборов в Думу  российское руководство
отказывается  от  каких-либо  активных  действий  в  Чечне.  Равновесие  сил
восстанавливается  -- все потери, понесенные в ходе  весеннего  наступления,
оказываются напрасными.
     17  декабря 1995 г. Под  патронажем федеральных  войск в Чечне проходят
выборы  депутатов  в  Российскую  Думу  и  одновременно  --  главы Чеченской
республики. В  качестве  такового избирают  привезенного  из  Москвы бывшего
первого  секретаря  чеченского  ЦК  партии  Завгаева.  Несмотря  на   угрозы
боевиков, на выборы является более  50% населения (из  равнинных  районов) и
80%  из них  голосуют за  Завгаева.  Достоверность  выборов в  этих условиях
осмеивается  в  наших  СМИ (и  я  думаю,  что  справедливо),  хотя  комиссия
европейских наблюдателей из ОБСЕ легитимность выборов не оспаривает.
     Чтобы сорвать эти  выборы боевики за несколько дней до  них захватывают
второй по величине город Гудермес (потом  станет известно, что эту  операцию
планировал  начальник чеченского главного штаба  Масхадов, который  в это же
самое время участвовал  в новом  раунде мирных переговоров с представителями
российского президента).  Несколько  дней спустя федеральные  войска очищают
Гудермес от боевиков. Переговоры продолжаются.
     9 января 1996 г. Совершается рейд  отряда чеченских боевиков (около 250
человек) под командованием Салмана Радуева  (зять Дудаева) в город Кизляр на
территории Дагестана. Сценарий повторяется:  захватили больницу  и родильный
дом,  согнали  туда  тысячу  заложников.  С полсотни  граждан (в  том  числе
кавказцев  и  мусульман) по  дороге  пристрелили.  И потребовали  немедленно
вывода федеральных войск с Кавказа. Однако выяснив, что власти Дагестана это
требование не  поддерживают,  а напротив  --  угрожают объявить войну Чечне,
Радуев под прикрытием  сотни заложников и после бездарного (с нашей стороны)
боя  в приграничном селе Первомайское ушел в Чечню. Бездарность  организации
боя (к примеру,  путь отхода в Чечню перекрывала лишь редкая цепочка солдат,
которые  3 дня мерзли  без  пищи)  соперничала лишь  с  бездарностью  вранья
военных чинов, докладывавших президенту о ходе операции.  Тут были и заранее
заготовленные бункеры (хотя дома  в деревне не имеют даже подвалов -- близки
грунтовые  воды),  и склады  оружия. На  беду  президент самолично  все  это
озвучивал на  телеэкранах да еще  весьма неловко показал, как  наши снайперы
отсекают заложников от боевиков --  водил  из стороны в сторону воображаемой
снайперской винтовкой и казалось, что вот-вот скажет "Пу!"
     Переговорный  процесс был  прерван. Боевики начали  наступление,  снова
захватили  город Гудермес,  села Самашки, Бамут, Ведено, совершили налет  на
Грозный, где  взорвали недавно  восстановленную  насосную  станцию, увели  в
качестве   заложников  90   строительных  рабочих  из   России.  "Федералов"
провоцируют на активные ответные  действия, которые опять вызовут возмущение
упорной в своем пристрастии интеллигенции и прессы. Между тем  президентские
выборы  назначены  на  середину  июня,  и  Ельцин не  может  позволить  себе
санкционировать  непопулярные  действия   в  Чечне.  Войска  отбиваются,  но
наступательных  действий  не   предпринимают.  Всю  зиму  опять  идут  вялые
переговоры.   Ельцин   объявляет  о   подготовке   некой   новой   программы
урегулирования чеченского кризиса. Это несколько сбивает тон  антиельцинской
пропаганды. Но к  1 апреля приходится эту программу опубликовать. Главные ее
пункты  нереальны.  Вроде,   например:   "Определение   особенности  статуса
Чеченской  республики  в  процессе  делового и конструктивного диалога между
федеральные органами власти  и полномочными представителями народа Чеченской
республики".   Зато  начинается   программа  с  распоряжения  о  немедленном
прекращении всех  войсковых  операций на  территории  Чечни, а заканчивается
согласием  вести  переговоры  с  Дудаевым  через  посредников  (свои  услуги
предлагает Шаймиев, Горбачев и другие).
     Однако приближенные  Дудаева 23 апреля сообщают, что он  убит  ракетой,
пущенной с российского самолета во  время сеанса  радиосвязи, который Дудаев
почему-то  осуществлял  в  чистом   поле.   Описанные  обстоятельства  очень
сомнительны. Захоронение  (если  оно имело  место)  происходило втайне,  без
свидетелей. Президентом становится бывший вице-премьер  Яндарбиев. Между тем
еще  за