чих компаний, обещавших вложить
деньги в доходные производства  и торговлю. Некоторые из  этих фондов были с
самого начала  жульническими --  их учредители сбежали за границу с деньгами
вкладчиков.  Потерпевшие  митинговали   перед  зданием   Моссовета,   требуя
возмещения  потерь. Наш народ  ведь привык во всем  винить правительство,  а
нынешняя  свобода позволяет с него и требовать. Правительство смалодушничало
и, если  не  выплатило  украденные деньги, то обменяло прогоревшие  акции на
какие-то другие.
     МММ никого  не  интересовало,  поскольку дивидендов не  обещало.  Никто
сразу  не  оценил  ее  "скромного"  предложения: "Наши акции можно  свободно
покупать  и  продавать нам  обратно, а цена их будет  все время повышаться".
Потом  кто-то  попробовал.  И  верно:  цена  акций  каждую неделю  неуклонно
увеличивалась процентов на 20. Так, что  можно было сегодня купить, а  через
месяц  продать  с  прибылью в 100%.  Ни  с  какими  инвестициями и  доходами
предприятий это связано не было -- цены повышала сама компания. Откуда у нее
на это  деньги и зачем  она  все  это делает, никто задумываться  не  хотел.
Реальность была налицо!
     Когда  кое  у кого  такой  приятный опыт  уже  был  и  слух о том  стал
распространяться, началась невиданная и неслыханная реклама  по телевидению.
Сделана  она была блестяще. Было  отработано  несколько отличных персонажей,
разыгрывавших небольшие скетчи  -- подлинные режиссерские и актерские перлы.
К  примеру, Леня Голубков -- работяга и порядочный забулдыга. Он,  благодаря
наживе в МММ,  покупает своей  жене-простушке то сапоги,  то шубу. Биография
Лени достигает апогея в сцене,  где он  присутствует в США на матче мирового
чемпионата по футболу(послали артистов и съемочную группу на натуру!). Леня,
размахивая шапкой, болеет за наших, которые  играют с бразильцами,  а  рядом
сидит его брат Иван и плачет. Голос за  кадром спрашивает: "Что  ты плачешь,
Иван?" -- Вот я всю жизнь  вкалывал, --  отвечает работяга Иван, -- а Ленька
продал акции МММ и купил нам билеты на матч в Америку.
     Другой  персонаж:  женщина лет  за 40, Марина  Сергеевна  -- тоже типаж
очень точно обывательский. Сидит перед  зеркалом,  долго смотрится  в  него,
трогает  морщинки  у  глаз  и  говорит:  "А  я,  пожалуй, еще  ничего!  Даже
хорошенькая! Но что же я сижу? Пойду-ка и куплю акции МММ". Был еще какой-то
старик-пенсионер,  молодая  пара  Игорь  и Юля, профессор-математик, который
писал  мелом на  доске: купил такого-то числа 20 акций по 10 тысяч, а продал
их такого-то по 25 тысяч и  подводил  итог,  заключая: "Пожалуй неплохо!". И
все эти персонажи появлялись ежедневно, жили  на экране как  герои  "мыльных
опер", у них случались разные  события, всегда кончавшиеся успехом благодаря
акциям АО МММ.
     И народ повалил  их покупать! И все с  прибылью, и  все  рады "шальным"
деньгам.  А  дело-то простое.  Оно называется  "пирамида"  (поставленная  на
вершину). Сначала акцию покупают немногие, скажем тысяча человек на  сумму в
10  миллионов  рублей. Часть из них акции  держат, ждут пока еще вздорожают.
Другие по надобности или  со страху продают и получают "навар". Продают ведь
не  все.  Так,  что есть из чего и  вернуть  стоимость затребованных акций и
"навар" выплатить. Прослышав об этом, покупает  уже десять тысяч человек  --
на сто  миллионов. Теперь первая тысяча хоть вся явись за "наваром" -- денег
полно! Вот уже сто  тысяч акционеров и миллиард рублей и  так далее... Число
вкладчиков растет в геометрической  прогрессии.  МММ на одну рекламу  тратит
миллиарды рублей,  но  уже  ворочает триллионами, играет  на  бирже, создает
дочерние компании, переводя им огромные деньги для переправки их в валюте за
рубеж. Опасность только  одна:  вдруг все  держатели  акций  явятся в пункты
продажи-покупки (а они уже по всей стране) с тем, чтобы  продать свои акции.
Тогда денег не хватит, тогда  -- крах. Но с чего бы такому случиться?  И вот
власти решили этот финал простимулировать. Никаких запретов или обличений --
упаси Бог! Только Черномырдин  сказал (а  телевидение показало), что все это
скоро кончится, и  Леня Голубков  напрасно думает, что так  как и будет жить
"на халяву". И президент сказал  что-то в этом роде. И министерство финансов
заявило,  что  не  будет  компенсировать вкладчикам их потери,  если таковые
случатся. И еще кто-то сказал... и все одновременно!
     И началась паника, типа американской в конце двадцатых годов. Акционеры
бросились  продавать!   Их  собрались  несметные  толпы.  Давка,  милиция...
Несколько  дней  МММ держалась.  Мавроди  через газеты  начал  было угрожать
властям: акционеры, мол,  могут составить такую партию  (их по его словам --
миллионы), которая  сметет правительство. Кабинет министров заседал и  решил
держаться.  Тогда  МММ  прекратила покупку акций.  Акционеры  стали собирать
подписи под  требованием референдума о  доверии  правительству.  Но  собрать
предусмотренный Конституцией миллион подписей, видимо, не удалось. Между тем
выяснилось, что дочерние фирмы  МММ (Мавроди  там  тоже директор) укрыли  от
налогов что-то около 50 миллиардов рублей. Мавроди пригласили в министерство
финансов. Он не  явился, а заперся  вместе  с охраной у себя  в квартире  за
железной дверью.
     Тогда  налоговая  полиция   пригласила  "Спецназ".  И  мы  смотрели  по
телевизору очаровательные кадры, когда  вооруженные спецназовцы  спускались,
как альпинисты, с верхних  этажей  на балкон  квартиры  Мавроди.  Потом его,
толстенького  очкарика в ковбойке  и домашних штанах выводили  под усиленной
охраной  автоматчиков в  масках, оттеснявших возмущенную  толпу  акционеров.
Кстати, только здесь они (и мы с ними) впервые увидели своего благодетеля --
по ТВ он не показывался и перед фоторепортерами не позировал никогда.
     Потом были митинги бедолаг-акционеров у стен Кремля и перед Белым домом
с плакатами "Свободу Мавроди!". Человек 20 объявило голодовку. ТВ показывало
душераздирающие сцены. Правительство заявило,  что Мавроди арестован в связи
с  неуплатой  налогов  по  дочерним  фирмам,  что у  МММ  никаких  денег  не
конфисковали и  акционеры  могут требовать  у компании выкупа  своих  акций.
Вкладчики раскололись. Умные  и  не слишком много потерявшие  поняли, что  в
азартной игре  проиграли, не  успели  соскочить  с поезда и... примирились с
этим.  Другие  стали проклинать Мавроди.  Третьи продолжают  во  всем винить
правительство,  которое, де,  испугалось могущества  их благодетеля и потому
губит его -- который бы им все вернул...
     В  заключение комический  элемент.  На экранах  телевизоров  продолжают
появляться Леня  Голубков и другие  герои, а голос диктора  многозначительно
заключает  каждый эпизод  восклицанием АО  МММ!  Очевидно,  Мавроди  оплатил
рекламу на ТВ за месяц вперед!!

     Далее возобновляются дневниковые записи.


     20 августа 1994 г.

     В продолжение  последнего  письма замечу, что московская  интеллигенция
скептически отнеслась  к МММ, подозревая в этом какую-то аферу. Казалось бы,
с неменьшим скептицизмом должны были  мыслящие  люди отнестись и к появлению
множества коммерческих банков, предлагавших немыслимо высокий процент (100 и
более % годовых)  своим  вкладчикам.  Экономисты  в газетах разъясняли,  что
такой процент  может быть обеспечен только спекуляциями на бирже, а это дело
рискованное  и  потому  лучше  не  поддаваться  соблазну.  Не говоря  уже  о
возможности  чистого надувательства, когда деньги  вкладчиков переводятся за
границу,  глава  правления  исчезает  там  же,  а  банк  объявляет  о  своей
несостоятельности.
     Интеллигенты долго держались, пока не прошел слух, что некий новый банк
такого же типа "Чара" создан очень  порядочными людьми, что  его вкладчиками
уже  стали известные  ученые, артисты,  режиссеры  (а они-то уж знают что  к
чему!).  И  народ  повалил  в  "Чару"!  Большинство  интеллигентов  --  люди
небогатые, а минимальный взнос был довольно  велик.  Составлялись  складчины
(дружескими  компаниями или  по месту работы)  и устремлялись  в заветную  и
заманчивую "Чару". Кончилось  это, разумеется, плохо  --  банкротством. Дань
порядочности была уплачена тем, что владелец банка не скрылся, а умер (может
быть   покончил  с   собой),  а   его   супруга,   по-видимому,  юридической
ответственности  не  несла. Подробности  или  подоплека  этой  трагедии  мне
неизвестны, да я и не стал  допытываться.  Существенно, что соблазну "легких
денег"  поддалась в  конце  концов  и значительная часть московской "элиты".
Интересно  и  то, что в  своих  потерях многие из элитных вкладчиков "Чары",
точно  так же, как простонародные клиенты  МММ, винили правительство страны.
Но   самое  печальное  здесь  (в  нравственном  плане)   --  согласие  части
интеллигенции на получение незаработанных, "шальных" денег.


     24 августа 1994 г.

     В  Чечне дело может дойти до большей резни.  Там  полный бардак, а край
начинен оружием, как кулебяка тети  Инны мясом. У нашего  руководства Джохар
Дудаев  (диктатор  Чечни)  стоит  как  кость  в  горле.  Он  объявил   Чечню
независимым  государством  и  на  него  готовы  опереться все мусульманские,
сепаратистские силы Кавказа, в  том  числе Абхазия  в своем противостоянии с
Грузией.  Чеченские  бандиты  (а  там  бандитизмом  "балует"  каждый  третий
мужчина)  грабят   идущие  через  Чечню  поезда,  захватывают  заложников  в
курортных  зонах, устраивают крупные денежные аферы, терроризируют города, а
потом скрываются обратно в Чечню.
     У  Дудаева,  конечно,  есть враги.  В  Надтеречном  районе,  где  треть
населения --  казаки, некий Автурханов создал  "Временный совет" Чечни  (см.
начало  гл.  6),  объявил Дудаева низложенным и готовит против него  военные
силы. Наше руководство,  похоже, решило  тайно  поддержать Автурханова. Но в
республике мало кто его  знает и признает. Есть в Чечне и другие вооруженные
противники Дудаева.  Много денег  у  оттесненной  генералом бывшей партийной
верхушки  во  главе  с  Завгаевым.  Называют  еще  несколько  имен  --  глав
равнинных, северных  тейпов.  Дудаева  поддерживают  южные,  расположенные в
горах и предгорьях наиболее воинственные тейпы. Откуда и сам Дудаев.
     Настоящий змеиный клубок! Если только у нас хватит ума не соваться туда
с оружием (Ельцин пока категорически  заявляет, что делать этого  не будет),
то  они перережут (перестреляют) друг друга, поскольку у них там еще  в ходу
"кровная  месть".  Но  это  --  их  проблемы.  Если  сунемся,   то  все  они
объединяться для защиты  своей свободы  и это  уже будет наша проблема -- не
лучше афганской!


     Известия 30 августа 1994 г.

     "Свара среди демократов расчищает реакции путь к власти"  (коллективное
письмо в редакцию -- фрагменты)
     ..."Сегодня на наших глазах делается наглая попытка вернуться  в страну
с "непредсказуемым прошлым", с лживой историей.
     Интеллигенция,  с  успехом выполнившая  свою  задачу во второй половине
восьмидесятых  годов, когда она последовательно  расширяла объемы гласности,
оказалась не в состоянии продолжать конструктивную  социальную работу. После
августа она не сумела стать истолкователем и духовным защитником пришедшей в
Россию  свободы.   Сколько  банальностей,  порожденных   ложно  направленным
морализаторством,  утопическими  предрассудками   и  слабоволием   вышло  из
интеллигентской среды как только начались реальные, с тяготами и просчетами,
реформы,  тем более -- когда  началось жестокое  им сопротивление под флагом
народных  защитников!  "Политика  --  грязное  дело";  "Интеллигенция всегда
должна  быть в  оппозиции  к  власти";  "Чума  на  оба ваши дома";  "Не надо
создавать образ врага"...
     . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

     "В России в настоящий момент -- демократическая власть, и она не должна
стесняться  об  этом напоминать и  утверждать себя в качестве таковой, а  не
какой-либо иной. Президент  же в последнее время  предпочитает  об  этом  не
говорить.
     Но было  бы несправедливо  и  неверно  по  сути  дела  упрекать  только
президента за сегодняшнее состояние общества. Демократическая общественность
настолько ослабела и пала  духом, что ей самое время обратить упреки к себе.
Это во многом  из-за  ее  разброда и истерик политика  президента после 3--4
октября  не была достаточно решительной, а после декабря--февраля  на первый
план  выдвинулась  Дума  и   органы  юстиции,  по  сути  дела  солидарные  с
антидемократическим  фронтом и тылом (от  путчистов до издателей  фашистских
листков).
     Пора  же наконец  понять,  что  весь  ход  событий  последнего  года  с
очевидностью показал  -- любая борьба между демократами сейчас губительна, а
идея "демократической оппозиции" непригодна ввиду полной ее оторванности  от
российской реальности.  Не  оппозиция нам нужна,  а  твердая, собирающая все
наличные  силы  "демократическая  позиция  --  общая  для  всех  демократов,
способная противостоять постепенно нарастающим силам реванша..."
     . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

     "...Мы достаточно  ясно  представляем  себе...  какую  цену  приходится
платить за  предотвращение гражданской войны  и мирное осуществление реформ,
понимаем, как  много власти и  собственности  забирает себе  цепкий аппарат,
взращенный  при Советах  и плодовито  размножившийся  в  новых  условиях,  к
которым он (в отличие от миллионов бедняков) вполне приспособился.
     Тем  важнее  в  этой  новой  реальности,  сменившей  прежнюю,  насквозь
идеологизированную, постоянно  иметь  в  виду  шкалу  ценностей  и моральных
ориентиров, которые  должны в конечном счете определять политические решения
и  указывать пределы компромиссов. Иначе никакие новые формы  собственности,
никакой класс собственников (если он действительно у нас возникнет), даже те
будущие  успехи,  на  которые  мы надеемся, не  спасут  Россию  от моральной
деградации. За ней последует политическая -- постепенно или разом потеряем и
свободу,  позволив противникам  демократии  или тем, кто вовсе безразличен к
каким  бы  то  ни  было  идеалам  и идеям,  воспользоваться  в  своих  целях
демократическими процедурами".
     Андрей  Битов, Алексей  Герман,  Сергей  Гандоевский, игумен Иннокентий
(Павлов), Модест  Колеров, Булат Окуджава, Д.  А. Пригов, Ирина  Роднянская,
Андрей Смирнов и другие.
     24--25 августа 1994 г.


     Известия 6 сентября 1994 г.

     "В Чечне идут бои"
     "В ночь  с  4  на  5 сентября  ожесточенные  бои  отряда  Лабазанова  с
боевиками Дудаева за город Аргун. Ударную силу последних составляет батальон
под командованием Шамиля Басаева, воевавший в Абхазии.


     Известия 7 сентября 1994 г.

     Александр  Прохоров  --  создатель лазера,  лауреат Нобелевской премии,
директор Физического Института Академии Наук (ФИАН)
     "А нужен ли я своей стране?" (беседа В. Коновалова)
     Прохоров:  "...вроде  бы  у  нас  демократия  --  мы можем  голосовать,
выбирать из нескольких кандидатов... Но вот стала ли наша страна свободной в
широком  понимании  этого слова?  Если  судить  по науке -- нет. Мы  целиком
зависим  от   воли   правителей.   К   голосу   научной  общественности   не
прислушиваются. Это невнимание порождается  глубоким непониманием  того, что
научный потенциал хрупок  -- разрушить его легко,  а восстановить неимоверно
трудно, на это уйдут десятилетия.
     Сейчас мы проедаем задел прошлых лет, когда по многим направлениям наша
наука занимала передовые позиции. И в годы "холодной войны" научные контакты
не прерывались, нас приглашали даже  в закрытые атомные лаборатории США. Они
были  заинтересованы в наших знаниях.  И пока еще это положение сохраняется.
Нас приглашают  на  научные  конференции,  зная  нашу  бедность,  оплачивают
дорогу, гостиницу. Потому, что нам есть, чем поделиться. Но  скоро наш запас
будет  исчерпан, и  тогда  никто  нас приглашать не будет.  И  это, конечно,
отразится  на авторитете  России,  которой  без  первоклассной науки  грозит
участь  второстепенной  державы. Без  науки никакого  возрождения  России не
будет.
     Число публикаций  по  фундаментальным  наукам неуклонно падает,  а  это
верное свидетельство,  что  мы скатываемся вниз. Сами ученые из  уважаемого,
обеспеченного  слоя общества  превращаются в  люмпенов.  И  если бизнесменов
зовут "новыми русскими", то нас -- "новыми нищими".
     Вот  недавно  мои  сотрудники  разработали  сканирующий высоковакуумный
туннельный микроскоп --  прекрасный прибор,  высшего мирового  уровня, очень
нужный  для развития микроэлектроники. Зарплата у них в среднем --  80 тысяч
рублей. Надо было  их как-то поощрить за эту великолепную работу. Поскребли,
как говорится, по  всем сусекам, но смогли  им дать только по сто тысяч. Что
это в наше время, когда буханка хлеба стоит 500 рублей, а  килограмм хорошей
колбасы -- тысяч двадцать?..
     Я теперь, как правило,  с утра до позднего вечера в Институте. Перестал
ходить в  гости,  на приемы, забыл  про театр,  концерты  --  слишком  много
проблем  и надо  работать гораздо больше,  чем раньше,  чтобы  выжить. Почти
каждый  день я  принимаю зарубежные делегации, мы резко  расширили контакты.
Практически мы выживаем за счет иностранных грантов, поездок наших ученых за
рубеж. Месяца  три  он проработает там, накопит немного денег, решит бытовые
проблемы и снова продолжает работать у себя дома...
     Вы думаете, все у нас рвутся  за  границу? Нет, многие талантливые люди
принципиально не хотят  переезжать за границу. Я сам родился  в Австралии, в
небольшом городе  в центральной ее части. Там есть даже  мемориальная доска,
посвященная моей персоне.  И  если  бы  я  захотел, меня там  приняли  бы  с
распростертыми объятиями. Но я -- русский. За границей больше двух недель не
выдерживаю. Условия прекрасные, еда хорошая, принимают по первому классу, но
все -- неродное. От этого устаешь.
     Однако, возвращаясь к нашим проблемам, невольно задумываешься: "А нужен
ли я своей стране?" Ведь дело не только в том, что у ученых сейчас нищенская
зарплата.  Невыносимыми становятся условия работы. Науку  --  осознанно  или
неосознанно -- просто  душат. Не хотят понять, что  нам необходим  не только
письменный  стол  для  работы.  Экспериментальные установки в  физике сейчас
дороги, потребляют много электроэнергии  и занимают большую площадь, которую
надо   отапливать.  А  цены  на  коммунальные  услуги  подскочили  так,  что
становятся непосильным бременем  для  Института. К  академическим институтам
подход такой же, как к промышленным предприятиям. Денег нам дают все меньше,
а платить заставляют все больше. Исход ясен.
     --  А вы могли бы  подпитывать  институт за счет коммерции? Ведь у  вас
много  прекрасных  разработок,  которые  можно   превратить  в  коммерческий
продукт.
     -- Мы  можем  выпускать  хорошие  приборы  и  продавать  их  на мировом
рынке... Реально там  можно пробиться только  в том  случае,  если мы делаем
прибор, не уступающий западным аналогам по своим характеристикам, но продаем
вдвое дешевле...  но с нас берут таможенный сбор плюс налоги такие же, как с
коммерческой фирмы. Хотя, казалось бы,  если  правительство  не  может  дать
денег  на  науку,  то  могло  бы  дать  возможность  зарабатывать деньги  на
исследования  без налогообложения. Это  все от непонимания роли  науки. Ведь
наши правители не бывают  в лабораториях, не разговаривают с людьми, которые
там работают. А ученые -- не шахтеры. Их забастовка была бы бессмысленной.
     Хотя, несмотря  на все  трудности, мы стараемся поддерживать достаточно
широкий фронт исследований, опираясь, в основном, на зарубежные контакты. Но
это не вечно.
     --  Сколько  времени  вы  сможете  продержаться  в  таком  неустойчиво