сто  десять  световых  лет  в  Эйнштейновом   пространстве.
Харрингтон с облегчением сглотнула. Тошнота исчезла  вместе  с  энергией
перехода, излучаемой парусами "Бесстрашного".
   - Переход завершен, - доложил Киллиан.
   - Спасибо, прекрасно исполнено, - откликнулась Виктория. Ее  внимание
большей частью оставалось прикованным  к  данным  о  состоянии  парусов.
Колонки цифр бежали вниз по  экрану  еще  быстрее,  чем  поднимались.  -
Двигательный, переключиться на импеллер.
   - Есть, мэм. Переключаемся на импеллер.
   "Бесстрашный" свернул паруса, образовав импеллерный клин, и  понесся,
постоянно ускоряясь, вдоль входящего вектора Василиска. Виктория никогда
не сомневалась в своей компетенции по  части  управления  кораблем  и  в
полной мере оценила безупречно проведенный маневр. Подобного  мастерства
она могла ожидать разве что от самой себя и втайне понадеялась, что  это
добрый знак на будущее.
   Световые коды на тактическом дисплее отличались от мантикорских  куда
меньшей  плотностью.  Укрепления  вообще   отсутствовали,   лишь   кучка
навигационных буев и относительно небольшая коробка диспетчерской, почти
терявшейся среди россыпи ожидающих перехода торговых судов.
   -  Связь,  уведомите  Астроконтроль  Василиска  о  нашем  прибытии  и
запросите инструкции.
   -  Есть,  мэм,  -  ответил  Вебстер,  и  Виктория  положила  руки  на
подлокотники.
   Они на месте. Они скатились на самое дно, ибо нельзя  выдумать  менее
привлекательное назначение, но, может,  удастся  обратить  его  себе  на
пользу. Отсюда точно некуда идти, кроме как  вверх!  И  при  всем  своем
убожестве станция "Василиск" даст время позабыть  злосчастные  учения  и
сформировать корабельное содружество, о котором ей  мечталось  с  самого
начала.
   Хвост  Нимица  по-прежнему  кольцом  охватывал  ее  шею,  и  Виктория
надеялась, что не просто предается пустым мечтаниям.
   - Сообщение из диспетчерской Василиска, капитан. Капитан вынырнула из
своих мыслей и разрешила Вебстеру продолжить.
   - Нам предписано проследовать  на  орбиту  Медузы  и  встретиться  со
старшим офицером пикета на борту КЕВ "Чудотворец", мэм.
   - Спасибо.
   Виктории удалось скрыть даже малейшие следы насмешки в своем  ответе,
но... "Бесстрашный"  торчал  на  парковочной  позиции  в  двух  световых
секундах от терминала почти сорок минут.  В  целом  они  уже  пробыли  в
пространстве   Василиска   больше    пятидесяти    трех    минут,    что
свидетельствовало  о  крайне  небрежной  работе  местной   диспетчерской
службы. Учитывая  десятичасовую  разницу  между  терминалом  и  Медузой,
единственной   обитаемой   планетой   системы,   маршрутные   инструкции
"Бесстрашного" должны были оказаться на  Контроле  задолго  до  прибытия
крейсера. Целый час ушел на их поиски. Эффективность  в  решении  прочих
вопросов также, по-видимому, не предвещала ничего хорошего.
   - Спасибо им за информацию, - продолжила Харрингтон спустя секунду  и
развернула свое кресло к лейтенанту Стромболи. - У вас есть курс?
   - Э-э, нет, мэм.
   Под ее спокойным взглядом здоровенный офицер сделался пунцовым, затем
превратился в аллегорию занятости, вводя данные в свой компьютер.
   Капитан терпеливо ждала, хотя лейтенанту следовало просчитать маршрут
на  Медузу  почти  рефлекторно,  поскольку  планета  являлась   наиболее
вероятным пунктом их назначения.
   Хорошему астрогатору надлежит без  всяких  напоминаний  предугадывать
желания шкипера, и, судя по залившему лицо румянцу, Стромболи вполне это
осознал.  Он  прикусил  губу  и  суетился  над  вычислениями   с   такой
поспешностью, словно опасался, как бы собственный  командир  не  откусил
ему ухо.
   Виктория пощадила  его.  Если  кто-то  из  ее  офицеров  нуждается  в
выговоре, она сделает это  один  на  один.  Публично  должны  выдаваться
только поощрения. Могли бы и сами  сообразить!  Она  подавила  очередной
вздох и удержалась от постукивания носком по полу.
   - Курс ноль-восемь-семь на ноль-один-один при ускорением в  четыреста
g, с оборотом в пятнадцать тридцать семь, - объявил, наконец, Стромболи.
   - Благодарю вас, лейтенант.
   Тот  покраснел  еще  гуще.  Здесь  выговор  не  понадобится,   решила
Харрингтон. Вряд ли бедняга позволит себе еще раз оконфузиться  подобным
образом. Она взглянула на Киллиана.
   - Выполняйте, чиф.
   - Есть перейти на  ноль-восемь-семь  ноль-один-один,  мэм.  Ускорение
четыре-ноль-ноль g, - бесстрастно откликнулся рулевой.
   "Бесстрашный" лег на новый курс  и  начал  разгон.  В  рубке  повисло
неловкое молчание, словно у  школьников,  неожиданно  застигнутых  новым
учителем за списыванием контрольной.
   - Вызовите "Чудотворец",  пожалуйста.  Давайте  выясним,  кто  у  нас
старший офицер, -  Виктория  попыталась  разогнать  тишину.  Хотя,  если
подумать, Контроль Василиска уже должен был передать им всю информацию.
   Очередная небрежность. Возможно, это последствия ссылки сюда. Что  ж,
придется   воспрепятствовать   проникновению    подобной    заразы    на
"Бесстрашный".
   Харрингтон потянулась к укрепленному  на  подлокотнике  держателю  за
чашкой какао, когда пришел доклад от Веницелоса:
   - Есть, мэм. КЕВ  "Чудотворец",  ка-два-семь-семь.  Триста  килотонн.
Класс "звездный рыцарь". Капитан - лорд Павел Юнг.
   Рука  Виктории  задержалась  в  трех  сантиметрах  от  чашки,   затем
продолжила движение. Крохотное колебание длилось не  более  секунды,  но
лейтенант-коммандер  Маккеон  успел  заметить  выражение   лица   своего
командира.
   Почти неуловимо  -  Маккеон  скорее  угадал,  нежели  увидел  это,  -
дрогнули губы капитана. Лишь на миг проступили грани ее резко очерченных
скул, на секунду чуть расширились ноздри. Вот и все. Зато древесный кот,
дремавший на спинке ее кресла, вдруг поднялся во весь рост, прижал  уши,
обнажил острейшие клыки, а его передние  лапы  напряглись,  демонстрируя
полсантиметра изогнутых белых когтей.
   - Спасибо, лейтенант. - Голос Харрингтон прозвучал как всегда вежливо
и ровно, но к сводящему с ума самообладанию едва  заметно  примешивались
тревога и холодная горечь.
   Старпом наблюдал, как она  отхлебнула  какао  и  аккуратно  поставила
чашку на  место.  Его  собственное  сознание  тем  временем  металось  в
попытках припомнить, слыхал ли он  когда-либо  о  лорде  Павле  Юнге.  В
голову ничего не приходило, и Алистер прикусил губу изнутри.
   Что за отношения между командиром и этим Юнгом? И как они скажутся на
"Бесстрашном"? Приступ  неподвижности,  овладевший  капитаном,  вкупе  с
бурной  реакцией  древесного  кота,  безусловно,  не  предвещал   ничего
хорошего, и, окажись на месте Харрингтон кто-либо другой, старпом  нашел
бы предлог с глазу на глаз  выяснить  подробности.  Не  из  болезненного
любопытства - ему по долгу службы полагалось знать о  таких  вещах  и  в
меру  своих  возможностей  ограждать  корабль  и  экипаж  от   ситуаций,
способных воспрепятствовать полноценной работе.
   Увы,  барьеры,  отделявшие  Маккеона  от  Виктории,  взметнулись   на
недосягаемую высоту, и лейтенант-коммандер остался  в  кресле,  а  затем
встала сама капитан Харрингтон. Она поднялась не спеша, но старпому в ее
движении почудилось скрытое напряжение и порывистость.
   - Коммандер Маккеон, примите вахту. Я буду у себя.
   - Есть принять вахту, мэм, - ответил он машинально.
   Виктория кивнула, глядя прямо сквозь Алистера с  загадочной,  опасной
твердостью,  сгребла  в  охапку  своего  кота  и  направилась  к  лифту.
Переборка за ней закрылась.
   Маккеон  занял  командирское  кресло.  Устраиваясь  в  нем,   старпом
чувствовал оставленное ею тепло. Он  заставил  себя  отвести  взгляд  от
дверей лифта и,  откинувшись  на  подушки,  принявшие  форму  его  тела,
задумался над тем, что за новая напасть грозит "Бесстрашному".
 
Глава 6 
 
   "Бесстрашный" плавно  лег  на  предписанную  парковочную  орбиту  для
встречи  с  "Чудотворцем".  Планета  Медуза  тусклой  светящейся  сферой
ворочалась  далеко  внизу.  Так  себе   планетка,   подумала   Виктория,
разглядывая  ее  на  дисплее  визуального  наблюдения.   Она   прекрасно
понимала,  что   ее   сосредоточенность   на   Медузе   проистекает   от
необходимости думать о чем угодно, только не  о  предстоящей  беседе  со
старшим по званию Но мнение о пункте назначения как о  самом  невзрачном
мире, когда-либо ею виденном, сложилось независимо от настроения.
   Серо-зеленый шар оживляли только облачные узоры и сверкающая  белизна
полярных шапок Даже глубокие узкие моря  имели  всего  лишь  чуть  более
светлый оттенок  того  же  вездесущего  серо-зеленого  -  бурлящей  каши
планктона и более крупных растительных форм Расплодись такое  варево  на
Сфинксе, экологи в мгновение ока подняли бы шум до небес  Планета  имела
экстремальный наклон оси, более сорока  процентов,  что  в  сочетании  с
прохладным светилом породило климат более жестокий, чем даже на Грифоне,
обращавшемся вокруг Беты Мантикоры. Местная флора неплохо приспособилась
к суровой окружающей среде,  но  демонстрировала  удручающее  отсутствие
разнообразия. Медузу покрывал мох Тысячи -  миллионы!  -  разновидностей
мха. Короткий пушистый мох вместо травы. Более  высокорослый  щетинистый
мох играл роль кустов. Боже  правый,  даже  на  месте  деревьев  торчали
большие неряшливые кучи  мха.  Впервые  узрев  подобный  пейзаж  воочию,
Виктория удивилась, насколько реальность отличается от изображения
   Она скорчила кислую гримасу и решительно перевела  взгляд  на  другой
экран. КЕВ "Чудотворец" дрейфовал на той же  орбите,  примерно  в  сотне
километров, и женщина сглотнула горькую зависть, смешанную с  застарелой
ненавистью.
   Корабли класса "звездный рыцарь" представляли собой новейшие  тяжелые
крейсера КФМ. В три с половиной раза больше "Бесстрашного", они вшестеро
превосходили его по  огневой  мощи  Огромный,  элегантный,  он  висел  в
пустоте, одним своим присутствием  насмехаясь  над  престарелым  корытом
Виктории, а поскольку она знала, кто командует этим красивым судном,  ей
стало совсем мерзко. Она-то считала, что достигла самого дна вот  теперь
не осталось ни малейшего сомнения
   Дежурный рулевой зафиксировал "Бесстрашный"  неподвижно  относительно
"Чудотворца",  и  Харринпгон  глубоко  вдохнула,  гадая,   понимает   ли
кто-нибудь из экипажа, почему Нимица оставили  в  каюте.  Ставить  их  в
известность она не собиралась
   - Вызовите мой катер. Лейтенант Веницелос, примите вахту.
   - Есть, мэм, - отозвался Веницелос Он с  любопытством  наблюдал,  как
капитан вышла из лифта и направилась к ангару.
   Пока катер преодолевал пустоту между "Бесстрашным"  и  "Чудотворцем",
Виктория  сидела  молча,   сложив   руки.   Она   испытывала   искушение
воспользоваться одним  из  капитанских  ботов,  но  подобное  проявление
хвастовства представлялось  излишним.  Обычный  катер  двигался  гораздо
медленнее. Даже  самые  эффективные  маневровые  двигатели  не  выжимали
ускорения, развиваемого импеллерами, а втиснуть  в  эту  скорлупку  даже
самую компактную импеллерную установку и прилагающийся к ней компенсатор
инерции не позволяли размеры суденышка.
   Для Виктории поездка оказалась короткой. Слишком  короткой.  Несмотря
на собственное стремление поскорее со всем покончить, последние тридцать
часов она провела в ужасе перед этим моментом.
   Направляющие "Чудотворца" захватили катер.  Он  вздрогнул  и  поплыл,
подстраиваясь  под  внутреннюю  гравитацию   тяжелого   крейсера.   Ярко
освещенный ангар проглотил  крошечное  судно,  тихонько  звякнул  металл
стыковочной  люльки,  опояски  люков  замкнулись,  и  загорелся  зеленый
индикатор давления.
   Харрингтон засунула берет под погон, одернула полы кителя, расправила
плечи и решительно шагнула  в  открывающийся  люк  и  дальше,  вдоль  по
туннелю, туда, где раздавались отрывистые команды боцмана и  приветствие
вспомогательного состава.
   Юнг не спустился встретить  ее  лично.  Видимо,  из  желания  нанести
оскорбление. В подобных вещах он отличался непревзойденным  мастерством.
Но, по крайней  мере,  его  отсутствие  принесло  некоторое  облегчение.
Заодно появился шанс собрать волю  в  кулак  и  восстановить  внутренние
защитные барьеры перед неизбежным столкновением.
   Женщина отсалютовала невысокому квадратному  офицеру,  возглавляющему
вспомогательную команду.
   - Разрешите подняться на борт, сэр?
   - Разрешаю, коммандер Харрингтон. - Он отсалютовал в ответ и протянул
руку. - Пол Тэнкерсли, старпом "Чудотворца".
   Голос у офицера оказался глубокий и  рокочущий,  пожатие  крепкое,  в
острых глазах светился оттенок любопытства. Виктория гадала, не дошли ли
до него слухи относительно нее и Юнга.
   - Если вы позволите проводить вас, коммандер, -  продолжал  Тэнкерсли
после короткой паузы, - то капитан ждет в центральном.
   - Ведите.
   И они вдвоем прошли сквозь строй к ожидающему лифту.
   По дороге никакой светской болтовни не получилось, из  чего  Виктория
заключила, что старпом знает о ней не много. В конце концов, не  мог  же
он начать беседу со слов: "Коммандер, правда, что вы с  нашим  капитаном
все  еще  ненавидите  друг  друга  до  мозга  костей?  "  В  сложившихся
обстоятельствах  самым  мудрым,   несомненно,   являлось   благоразумное
молчание, и Харрингтон кисло усмехнулась. Лифт остановился.
   - Сюда, коммандер.
   Она  проследовала  за  Тэнкерсли  по  короткому   коридору   к   люку
центрального поста. Офицер набрал  код  допуска,  шагнул  в  сторону,  и
капитану "Бесстрашного" почудился оттенок симпатии, мелькнувший на  лице
старпома, когда она проходила мимо.
   Капитан лорд Юнг  восседал  за  столом  для  совещаний,  изучая  лист
машинописного текста. Он даже  не  поднял  глаз  на  вошедшую.  Виктория
стиснула зубы, дивясь на себя. Такое тривиальное пренебрежение -  а  так
ее разозлило! Она  подошла  к  столу  и  молча  остановилась  с  твердым
намерением не вступать в разговор первой.
   Павел все еще оставался красавчиком. Разве только немного  располнел.
Короткая бородка прекрасно скрывала наметившийся двойной  подбородок,  а
китель сидел безупречно - как  и  всегда,  даже  в  Академии,  где  всем
полагалось носить одинаковую, флотского пошива, униформу. Однако правила
не существовали для Павла  Юнга  -  старшего  сына  и  наследника  графа
Северной Пещеры.
   Виктория понятия не имела, как он исхитрился организовать себе ссылку
на станцию "Василиск". Возможно, просто повел себя  в  свойственной  ему
манере. Высокое покровительство обычно  ускоряло  офицерскую  карьеру  -
как-никак, Юнг, окончивший курс всего годом раньше Харрингтон,  попал  в
Реестр пять лет назад. А  стоит  фамилии  офицера  оказаться  в  Реестре
капитанов, и конечный адмиральский чин  ему  гарантирован.  Если  только
офицер не сотворит  чего-нибудь  настолько  ужасного,  что  Флот  его  с
позором выгонит. Попавшему в заветный список оставалось  только  прожить
подольше и получить адмирала по выслуге лет.
   Звание,  как   пришлось   узнать   многим,   еще   не   гарантировало
трудоустройства. Некомпетентные,  продолжая  числиться  в  штате,  часто
оказывались  без  команды  и   на   половинном   жалованьи.   В   теории
предполагалось, что "половинщики" обеспечивают резерв кадровых  офицеров
на случай внезапной нехватки личного состава. На практике ими в основном
становились выходцы из родовитых семей, слишком важные, чтобы выгнать их
с королевской службы, но слишком безрукие и безголовые для реального  ее
несения. Очевидно, Юнг пока не угодил в эту категорию,  но  почти  целый
земной год, проведенный им на "Василиске",  выглядел  весьма  прозрачным
намеком на то, что кое-кто в Адмиралтействе отнюдь не в восторге от  его
инсталляций.
   Несомненно, сложившаяся ситуация сделает  общение  с  ним  еще  менее
приятным.
   Капитан "Чудотворца" перестал  прикидываться,  будто  читает  бумагу,
изящным движением положил ее на стол и поднял глаза.
   - Коммандер. - Ровный  тенор  скрыл  враждебность,  словно  бархатные
ножны - лезвие кинжала.
   - Капитан, - ответила Виктория тем же бесстрастным тоном.
   Рот Юнга скривился в короткой полуулыбке. Сесть он не предложил.
   - Для меня огромное облегчение видеть ваш  корабль.  С  тех  пор  как
отбыл "Неумолимый", нам больше, чем обычно, не хватает рук.
   Харрингтон молча кивнула, и он откинулся на спинку стула.
   -  Как  вам  известно,  станция   "Василиск"   страдает   хронической
недоукомплектованностью личного состава, и, боюсь, "Чудотворец" печально
задержался с перевооружением. Вот это, - Юнг постучал пальцем по бумаге,
- список наших самых срочных ремонтных работ.  -  Он  улыбнулся.  -  Вот
поэтому я так рад видеть вас, коммандер. Ваше присутствие  позволит  мне
вернуть "Чудотворец" на Мантикору для постановки в док.
   Виктория прикусила губу изнутри и ничем не выдала смятения. Если  Юнг
отправляет собственный корабль на Мантикору, он, несомненно,  собирается
перебраться на "Бесстрашный". От перспективы делить с ним рубку ее  едва
не затошнило. Сохранять видимость спокойствия, одновременно  пряча  свои
мысли, было весьма затруднительно.
   - В сложившихся обстоятельствах, - продолжил Юнг спустя мгновение,  -
и  ввиду  обширной  природы   наших   нужд,   мне   кажется,   было   бы
нецелесообразно просить капитана Тэнкерсли взять на себя ответственность
за ремонт "Чудотворца". -  Он  протянул  ей  диск  с  данными.  -  Таким
образом,  коммандер  Харрингтон,  я  намерен  сопровождать  "Чудотворец"
обратно на Мантикору и лично проследить за работами.
   На сей раз удивление полностью  скрыть  не  удалось.  Он  же  старший
офицер  на  станции!  Он  что,  собирается  пренебречь  лежащей  на  нем
ответственностью за систему?!
   - Я, разумеется, вернусь так быстро, как только смогу.  Понимаю,  мое
отсутствие может оказаться... неудобным для вас, и я приложу все усилия,
чтобы по возможности сократить его, но,  по  моим  оценкам,  необходимая
профилактика и ремонт отнимут у нас, по меньшей мере, два месяца.  Более
вероятно, - лорд Юнг снова улыбнулся, - три. В течение этого времени  вы
остаетесь старшим офицером здесь на  Василиске.  Ваши  инструкции  -  на
диске. - Он позволил стулу принять вертикальное положение и снова взял в
руки бумагу. - Это все, коммандер. Вы свободны.
   Виктория слабо помнила, как очутилась  в  коридоре.  Диск  с  данными
врезался в ладонь, так сильно она его сжала, и  женщина  заставила  себя
медленно расслабить мышцы руки.
   - Коммандер?
   Харрингтон оглянулась  на  возглас,  и  капитан  Тэнкерсли  отпрянул.
Выражение  ее  лица  на  мгновение  испугало  его.  Темные  глаза  почти
дымились, словно раскаленная сталь, а уголок  плотно  сжатого  рта  чуть
подрагивал в легком тике. Она  быстро  взяла  себя  в  руки  и  выдавила
улыбку. Старпом  попытался  было  сказать  еще  что-то,  но  поднятая  в
предостерегающем жесте рука заставила его снова отступить в спасительный
нейтралитет.
   Виктория глубоко вдохнула, вытащила  из-под  погона  белый  берет  и,
ощущая на себе разом потяжелевший взгляд Тэнкерсли, аккуратно  водрузила
символ  капитанской  власти  на  голову.   Ее   жест   выглядел   вполне
рассчитанным оскорблением человеку, с которым она только что рассталась.
Правила воинского этикета запрещали  капитану  надевать  свой  форменный
головной убор на чужом корабле.
   Харрингтон обернулась к провожатому, в темных глазах  сверкал  вызов.
Офицер вызов не принял и, пока провожал гостью до лифта, довольствовался
молчанием.
   Виктория была благодарна ему за это молчание, голова у  нее  чуть  не
лопалась от мыслей.  Почему-то  вспомнилась  ужасная  сцена  в  кабинете
начальника Академии: гардемарин лорд Юнг, в гипсе из-за переломов  ребер
и ключицы и с расквашенными губами,  по  приказу  начальника  извиняется
перед гардемарином Харрингтон за "неподобающие выражения и действия",  -
после  чего  в  его  личное  дело  записывают  официальный  выговор  "за
недостойное по