той  же  самой комнате,  лежа  на  ковре,  незамысловатые 
переплетения его  толстых  волокон  отпечатались на  моей  щеке.  Меня 
разбудили пронзительные  вопли.  Орали,  впрочем, не  в  помещении,  а 
где-то еще - через несколько секунд я понял, что эта адская  какофония 
доносится с  улицы, кое-как  встал, сначала  на четвереньки,  а  через 
несколько минут - на собственные ненадежные ноги, которые как на  грех 
оказались патологически длинными: в  первое мгновение мне  показалось, 
что  я  еще  никогда  не   смотрел  на  собственные  ступни  с   такой 
невообразимой высоты. Впрочем, это очень быстро прошло, я благополучно 
вернулся в стройные  ряды прямоходящих приматов  и подошел к  длинному 
узкому окну. Стекла в окне  не было вовсе - то  ли его разбили, то  ли 
хозяин этой  комнаты  обожал  свежий воздух...  Я  выглянул  во  двор, 
удивляясь своему  прекрасному самочувствию.  Этой ночью  мне было  так 
хреново, что я впервые  в жизни был готов  сдаться на милость  первого 
попавшегося лекаря, если бы он обнаружился где-то поблизости, а теперь 
меня распирало  от  избытка энергии.  Настроение,  правда,  оставалось 
более чем паршивым, но по крайней мере меня больше не тянуло скулить и 
жаловаться. Я был твердо намерен искать  - и найти! - какой-то  выход. 
Для начала, впрочем, требовалось понять в какое именно дерьмо я влип. 
    Зрелище,  которое  открылось  моему  взору,  не  внушало   особого 
оптимизма. Вымощенный крупным  булыжником двор, окруженный  высоченной 
каменной  стеной,  был  довольно  просторным  и  донельзя  запущенным: 
повсюду валялись  какие-то предметы,  смутно напоминающие  примитивные 
орудия сельскохозяйственного труда.  Никаким сельским хозяйством  тут, 
впрочем, и не пахло, растительности вообще не было, даже  каких-нибудь 
чахлых пучков травы. Почти прямо под окном стоял невысокий  деревянный 
помост с отверстием в центре.  На помосте неуклюже топтались  крупные, 
пестрые, удивительно  толстые  птицы,  их  хвосты  немного  напоминали 
хвосты здорово  общипанных павлинов.  Несмотря на  нелепую  внешность, 
птицы внушали некоторое уважение: клювы у них были длинные и острые Но 
шумели не птицы,  они спокойно  клевали какую-то  дрянь, что-то  вроде 
черной каши, щедро размазанной  по всему сооружению. Крики  доносились 
из-под помоста. Сверху мне не было видно, что происходит под помостом, 
но я  быстро  сообразил,  что там  активно  страдает  настоящий  живой 
человек. Сначала  я  не мог  понять,  почему  он так  орет,  но  потом 
разглядел, что из отверстия в помосте торчит совершенно голая  задница 
- без сомнения,  она принадлежала несчастному  мученику. Задница  была 
густо перемазана той же самой  кашей, которая была раскидана  повсюду. 
Время от  времени какая-нибудь  птица клевала  горемычную часть  тела, 
после чего следовала новая серия  воплей. Приходить бедняге на  помощь 
явно никто  не собирался,  из чего  я сделал  вывод, что  сие  действо 
развивалось согласно утвержденному сценарию. 
    -  Бред  какой-то!  -  Растерянно  сказал  я.  Да  уж,  всю  жизнь 
подозревал, что у меня неплохие шансы сойти с ума, чего я не предвидел 
- так это что мои галлюцинации будут настолько дурацкими! 
    Некоторое время  я  растерянно  наблюдал за  происходящим  -  ждал 
развязки.  Впрочем,  никакой   развязки  не   последовало.  Во   дворе 
постепенно появлялись люди  в довольно нелепой  на мой взгляд  одежде. 
Они начали неохотно наводить какое-то подобие порядка: складывали свои 
загадочные орудия  труда  в  одну  большую  кучу,  тихо  и  односложно 
переговаривались, то и дело  взрываясь хохотом -  честно говоря, я  до 
сих пор  не слышал  настолько дружного,  дебильного и  в то  же  время 
жизнерадостного ржания  -  возможно,  просто потому,  что  никогда  не 
служил в армии... Никто не обращал внимания ни на крики, ни на задницу 
в  центре  помоста.  И  уж  тем  более  никто  не  спешил  на   помощь 
великомученику. Очевидно кто-то  "самый главный"  считал, что  задница 
страдальца должна по-прежнему оставаться на месте. Честно говоря,  сие 
прискорбное зрелище немного подняло мне  настроение. Не потому, что  я 
такой уж великий садист,  просто происходящее было настолько  нелепым, 
что никак не могло быть частью моей жизни, не могло случиться НА САМОМ 
ДЕЛЕ, поэтому я расслабился. Если я  сошел с ума, есть шанс, что  меня 
вылечат -  рано,  или  поздно.  В  конце  концов,  медицина  постоянно 
развивается,  умники  в  лабораториях  то  и  дело  изобретают   новые 
лекарства, так что не все потеряно... 
    Тем не менее, пронзительные вопли обладателя голой задницы здорово 
действовали мне на  нервы, и  без того порядком  потрепанные. Я  решил 
покинуть свое временное  пристанище - во-первых,  я здорово  надеялся, 
что в  коридоре не  так  шумно, а  во-вторых, решил  разыскать  своего 
пучеглазого приятеля и вообще разведать обстановку. 
    Обстановка была та  еще. В  коридоре оказалось  темно, я  вспомнил 
дурацкую фразу  своего детства:  "как у  негра в  жопе" -  это  дивное 
сравнение подходило как  нельзя лучше,  не знаю  уж почему.  Некоторое 
время я брел наугад, придерживаясь рукой за теплую шероховатую  стену, 
потом увидел  вдалеке за  поворотом  свет и  решительно зашагал  в  ту 
сторону.  Пройдя  пару  десятков  метров,  я  остановился  на   пороге 
огромного зала,  освещенного отчасти  скупой порцией  дневного  света, 
проникающего через маленькие узкие окна, а отчасти - бледным мерцанием 
немногочисленных  изящных  светильников,  украшавших  стены.  Инстинкт 
самосохранения не  позволил  мне  сразу  же  сунуться  в  центр  этого 
открытого пространства: мало ли что... Поэтому я нерешительно замер  - 
не на  самом пороге,  конечно, а  прижался к  стене рядом  с дверью  и 
осторожно заглянул  в зал  - что  там происходит?  Ничего  особенного, 
собственно говоря,  не  происходило:  в помещении  было  пусто.  Через 
несколько минут мне надоела  собственная осторожность, и я  переступил 
порог. Прошелся  по  залу, разглядывая  немудреные  детали  интерьера, 
стараясь сохранять  отрешенное  -  если  не  настроение,  то  хотя  бы 
выражение лица, как у туриста, слегка утомленного долгой экскурсией по 
какому-нибудь очередному памятнику архитектуры. Ничего я так толком  и 
не разглядел,  если честно:  я был  настолько выбит  из колеи,  что  с 
трудом воспринимал действительность, разве что ее общие очертания, или 
особо невероятные  детали, которым  удавалось пленить  мое внимание  - 
вроде давешней голой задницы, облепленной птичьим кормом. 
    Моя прогулка по залу была прервана скрипом одной из многочисленных 
дверей. Я подскочил  как ужаленный,  но мои  переживания не  шли ни  в 
какое сравнение со  стрессом, который  пережил вошедший.  Он замер  на 
месте в  какой-то нелепой  и на  редкость неудобной  позе, словно  мой 
взгляд неожиданно стал взглядом  Горгоны - одна  нога стояла на  полу, 
вторая повисла в  воздухе, стопа неуклюже  повернулась вовнутрь,  одна 
рука  прикрывала   лицо,   другая  -   объемистое   брюхо,   обтянутое 
ярко-красной курткой, явно сшитой не по его размеру. Потом он пришел в 
движение, подскочил  на месте,  пронзительно взвизгнул:  "Демон!" -  и 
наконец испарился, звонко пукнув напоследок - с перепугу, я полагаю... 
Что касается  меня,  я удивленно  хлопал  глазами: прошлой  ночью  мне 
решительно не удавалось объясниться с пучеглазым, а вопль моего нового 
знакомца был мне совершенно  понятен: демон - он  и есть демон, тут  и 
понимать нечего, разумеется, этот чудесный человек имел в виду меня  - 
так мило с его стороны! 
    А потом до  меня дошло еще  кое-что. Толстяк в  красной куртке  не 
произносил слово  "демон".  Он  сказал: "маггот",  но  я  сразу  понял 
значение этого слова, даже не затрачивая время на синхронный  перевод, 
как это бывает, когда слушаешь знакомую, но все-таки чужую речь.  "Вот 
это да, - изумленно подумал я, - кажется, я знаю местный язык! С  чего 
бы это?" Потом мне стало совсем  нехорошо: мне вдруг пришло в  голову, 
что я родился  и вырос в  этом неуютном месте,  просто потом на  время 
утратил память, вернее, обзавелся совершенно шикарными  воспоминаниями 
о том,  чего со  мной никогда  не происходило...  А теперь  я  начинаю 
выздоравливать, так что в скором времени непременно вспомню свое,  вне 
всяких  сомнений,  безрадостное  детство  в  замке  Альтаон  -  я  уже 
откуда-то знал, что нахожусь не в доме, а именно в замке, и замок этот 
носит гордое имя Альтаон! - и свою бессмысленную юность, проведенную в 
этих же стенах, а потом меня окружат толпы счастливых родственников  и 
друзей,  которые  ужасно  обрадуются,  что  я  наконец-то  вернулся  к 
реальности. Я  чуть  не рехнулся  от  такой перспективы,  даже  дышать 
перестал, испугавшись, что еще одна порция воздуха окончательно свяжет 
меня с этим местом, но потом взял себя в руки и решил не сдаваться. Ни 
одна реальность не способна долго оставаться таковой, если ты в нее не 
веришь. У меня была  возможность выбирать, во что  верить, и я  сделал 
свой выбор. "Это неправда, Макс, - твердо сказал я себе, - что бы тебе 
не мерещилось,  это  не  может быть  правдой,  поскольку  твое  сердце 
принадлежит другому небу - какая, к черту, разница, куда занесло  твою 
кожу с костями и несколько килограммов кишок!" 
    Мне стало  легче  - настолько,  что  я мужественно  вдохнул  новую 
порцию воздуха и попытался понять,  что еще я знаю  об этом месте -  и 
неважно, из  какого источника  взялось  это загадочное  знание.  Через 
несколько   минут   я   с   облегчением   (и   некоторым    неуместным 
разочарованием) обнаружил, что  не так  уж много  мне известно.  Кроме 
того, что  я  находился в  одном  из  залов замка  Альтаон  и  понимал 
значение слова "маггот", я не  знал почти ничего: например  загадочная 
кормушка для  птиц во  дворе, с  голой задницей  в центре  по-прежнему 
оставалась  для  меня  загадкой,  и  каменная  рожа  моего   давешнего 
пучеглазого  знакомца  тоже  не   вызывала  у  меня  никаких   смутных 
воспоминаний - я понятия не имел, кто этот смешной, в сущности,  дядя! 
Я подошел к окну,  и земля снова  ушла из-под моих  ног: в небе  сияло 
целых три  солнца -  одно  большое, другое  поменьше и  третье  совсем 
маленькое -  чуть больше  привычной  моему глазу  луны. Это  уже  было 
слишком! Я судорожно  схватился за  подоконник, но это  не помогло:  я 
грузно осел на пол. В  моей голове не осталось  ни одной мысли, и  это 
было величайшим из  благ! А  потом я почувствовал,  что меня  охватило 
какое-то странное  ледяное  безразличие  к  происходящему  и  к  своей 
собственной судьбе. Меня больше не волновали такие насущные  проблемы, 
как количество солнц на небе.  Это не имело никакого значения.  Вообще 
ничего  не  имело  значения,  в   том  числе  и  взволнованный   голос 
пучеглазого, достигший моих ушей. На сей  раз я не нуждался в  услугах 
переводчика, но никаких эмоций по этому поводу больше не испытывал. 
    - Ты  преодолел дверь,  запертую моим  заклинанием, всемогущий!  - 
Почтительно сказал он. Я  больше не удивлялся,  что понимаю его  речь. 
Ну, понимаю - и что теперь делать?! 
    - А она была заперта? - Равнодушно уточнил я. - Не заметил... 
    - Ты  все-таки  можешь  изъясняться! -  Восхитился  пучеглазый.  - 
Нынешней ночью я подумал было, что язык кунхё непонятен демонам... 
    - Не знаю, понятен ли ваш язык  демонам, но лично я этой ночью  не 
понял ни единого слова. - Честно  сказал я. - А теперь понимаю.  Хотел 
бы я знать, почему? 
    - Ты провел ночь перед моим  камином, ну конечно! - С  энтузиазмом 
воскликнул он. - А в моем камине всегда горит ПРАВИЛЬНЫЙ огонь... 
    - Что значит - "правильный огонь"? - Недоверчиво спросил я. 
    -  Правильный  огонь  достался  нам  в  наследство  от  Ургов,   - 
таинственным шепотом  пояснил  он, -  этот  огонь -  источник  знания, 
мудрости и прочих благ для ума. Ты молча созерцал его, когда остался в 
одиночестве, и теперь  тебе ведомы  многие вещи,  которым в  противном 
случае пришлось бы долго учиться - даже тебе. 
    - Так все дело в огне? - Удивленно уточнил я. 
    Вообще-то, это было  похоже на  правду: я  помнил, как  заворожила 
меня пляска оранжевых искр  в глубине камина,  они оставались со  мной 
даже во  сне.  Это  действительно  было  похоже  на  гипноз,  или  еще 
какую-нибудь паранормальную дребедень в таком духе. 
    - Конечно, все дело  в огне, -  серьезно подтвердил пучеглазый.  - 
Эта стихия  имеет  сильное влияние  на  разум. Правильный  огонь  дает 
доступ к  знаниям, а  неправильный может  сжечь память  неосторожного, 
поэтому разумный муж не станет созерцать огонь в незнакомом месте. 
    - А есть еще и "неправильный огонь"? - Насторожился я. 
    - Разумеется, - подтвердил он.  - Сейчас пришли плохие времена,  и 
почти во всех  очагах горит  огонь, добытый  неумелыми хурмангара.  Он 
почти так же опасен, как моя Метла Рандана... 
    У меня уже голова шла кругом от этой загадочной информации, а  еще 
больше -  от некоторых  словечек, вроде  "рандана", или  "хурмангара", 
значение которых я  не понимал -  странно, если учесть,  что язык,  на 
котором мы говорили, казался мне если не родным, то, во всяком случае, 
усвоенным с детства. 
    - Может быть, этот ваш огонь действительно дает доступ к  знаниям, 
но я по-прежнему почти ничего не  понимаю, - сердито сказал я. -  Есть 
много вещей, о которых я хотел бы узнать. 
    - Что именно? Я  с радостью отвечу на  твои вопросы. -  Пучеглазый 
развел руки  в жесте,  который, очевидно,  должен был  символизировать 
гостеприимство: дескать, добро  пожаловать! Но особой  радости на  его 
раскрасневшейся  физиономии  я  не  обнаружил  -  только   напряженное 
внимание, словно он в  любую минуту ожидал  нападения. Позже я  понял, 
что так оно и было: в  моем обществе этот дядя всегда чувствовал  себя 
так, словно сидел верхом на атомной боеголовке. 
    - Отлично, -  вздохнул я. -  Вопрос первый: кто  вы такой?  Вопрос 
второй - где  я нахожусь?  Вопрос третий, самый  главный: что  вообще, 
черт побери, происходит?! Рассказывайте! 
    -  У  тебя  странная  манера  изъясняться,  -  осторожно   заметил 
пучеглазый. - Ты  говоришь со  мной так,  словно перед  тобой не  один 
собеседник, а по меньшей мере двое. 
    - Ладно, перехожу на "ты", -  согласился я, - нет ничего проще!  А 
как насчет моих вопросов? На них существуют хоть какие-то ответы? 
    - Ответы всегда существуют,  - философски заявил он,  - но они  не 
всегда нам нравятся... Я боюсь, что мои ответы могут тебя прогневать. 
    - Если меня  что-то и может  "прогневать", так это  молчание, -  я 
почувствовал, что этот  внушительный дядя  действительно относится  ко 
мне с заметным опасением,  и на всякий  случай скорчил зверскую  рожу. 
Это произвело впечатление: он согнулся в глубоком поклоне и  торопливо 
заговорил. 
    - Я уже представился тебе вчера, но в тот момент ты не понимал мою 
речь... 
    - Да, действительно, я вспомнил! - Удивленно перебил я его. 
    Глупо получилось:  я  спрашивал  о  том, что  и  так  знал.  Этого 
человека звали  Конм  Таонкрахт, он  был  Великим Ранданом  Альгана  и 
заодно владельцем этого веселенького местечка  - замка Альтаон и  хрен 
знает какого количества  акров бесплодной земли  и непроходимых  лесов 
вокруг. Со мной творились странные вещи: я откуда-то совершенно  точно 
знал, что  земли вокруг  замка -  именно бесплодные,  зато понятия  не 
имел, что означает  слово "рандан",  хотя смутно  подозревал, что  мой 
новый приятель  - большой  начальник... Создавалось  впечатление,  что 
глядя на пламя в камине  я действительно получил доступ к  необъятному 
источнику полезных  знаний,  но  не  искупался  в  этом  источнике,  а 
довольствовался тем, что на мою  кожу попало несколько ледяных  брызг: 
некоторые фрагменты нового полотна реальности были для меня совершенно 
ясны и  очевидны, но  их было  слишком мало,  чтобы сложить  целостную 
картину. 
    - Твое имя Таонкрахт и я нахожусь  в твоем замке, да? - На  всякий 
случай спросил  я. Он  кивнул  и снова  уставился на  меня  немигающим 
тяжелым взглядом  своих выпученных  глаз.  Мне вдруг  показалось,  что 
Таонкрахт очень стар, хотя он не  был похож на старика: его  массивное 
тело казалось подвижным,  а на его  странном, властном и,  признаться, 
весьма отталкивающем лице было не так уж много морщин. 
    - Но я по-прежнему не  понимаю, как я сюда  попал. - Закончил я  и 
выжидающе уставился на своего потенциального информатора. 
    - Я расскажу  тебе, - пообещал  он, и снова  надолго умолк.  Потом 
неожиданно спросил: - А ты не страдаешь от голода? 
    - Не страдаю,  - решительно сказал  я, - может  быть, позже  начну 
страдать, но не сейчас... Я опять  хочу пить. Кофе у вас, конечно  же, 
не варят? 
    Он посмотрел на меня с таким неподдельным удивлением, что я  сразу 
понял: слово "кофе" для господина  Таонкрахта - такая же  абракадабра, 
как слово "рандан" - для меня. 
    - Ну  да, значит  не  варят, -  печально кивнул  я,  - этого  я  и 
боялся... Про чай и прочие радости жизни и спрашивать не буду.  Ладно, 
хоть воды дайте! Если можно - горячей. 
    Мой заказ произвел на Таонкрахта неизгладимое впечатление. 
    - Ты все время требуешь воды! -  Изумленно сказал он. - Вот уж  не 
думал, что демоны питают такое пристрастие к воде! 
    Я окончательно уяснил, за кого  меня принимают, и уже открыл  было 
рот, чтобы возразить, но в последний момент передумал. Правду  сказать 
всегда успею - сначала надо принюхаться. Возможно, в этом месте демоны 
пользуются   какими-нибудь   особенными   привилегиями   -   например, 
привилегией оставаться в живых... Не то чтобы я размышлял о  возможных 
опасностях, скорее, у  меня просто пробудились  какие-то дремучие,  но 
полезные инстинкты хищника, выросшего в мире таких же хищников, как он 
сам - как нельзя более вовремя, надо отдать должное! 
    - Я  хочу  воды,  и  все тут!  -  Тоном  избалованного  наследника 
какого-нибудь восточного халифа заявил я. 
    - Могу ли я  пригласить тебя в главный  зал замка? -  Заискивающим 
тоном спросил Таонкрахт. - Там уже  накрыт стол и... Да, я  непременно 
прикажу принести горячую  и холодную воду  для тебя. Столько,  сколько 
захочешь! 
    - Это радует, - вздохнул я. - Ладно, пошли... 
    Мы вышли  в  коридор.  Возле двери  топталось  несколько  ребят  в 
чертовски нелепых разноцветных костюмах и смешных тряпичных туфлях. Их 
манера  одеваться  резко  отличалась  от  костюма  самого  Таонкрахта, 
который был  закутан  в  роскошный черно-белый  плащ,  под  которым  я 
заметил металлический блеск самых настоящих доспехов, а его сапоги  из 
тонкой  белой   кожи  казались   настоящим  произведением   искусства. 
Любопытствующие граждане уставились на меня с неподдельным страхом, но 
один из  них вдруг  глупо ухмыльнулся.  Таонкрахт тут  же залепил  ему 
мощную оплеуху,  бедняга взвыл  и отлетел  к стене.  Такие же  убойные 
оплеухи достались еще двоим, остальные разбежались, завывая от страха. 
Социальный статус этих ребят не  вызывал у меня особых сомнений:  судя 
по всему, мне посчастливилось познакомиться с местными смердами. 
    - Не гневайся  на неразумных урэгов,  Маггот! - Виноватым  голосом 
сказал Таонкрахт. Я знал,  что слово "маггот" значит  - "демон", но  в 
данном случае  оно  прозвучало  как  имя  собственное.  -  Они  готовы 
пялиться на  что  угодно,  а  уж после  того,  как  этот  дурак  Цуцэл 
раззвонил по всему замку, что видел тебя в большом зале... 
    - А это были "урэги"? - Равнодушно осведомился я. 
    - Да. Самая бестолковая каста! - Сокрушенно сообщил Таонкрахт. 
    - Ну и черт с ними, -  вздохнул я, - не будем отвлекаться. Если  я 
правильно понял, ты собирался  меня кормить, поить  и отвечать на  мои 
вопросы. Давай этим и займемся! 
    Он кивнул и