т
звучать. - Кое-кто хочет свое положение улучшить.
     - Кое-кто? - удивилась Софья.
     - На вашем месте я бы никуда не уходил. Чиж обращался к
Tea, которая, воспользовавшись моментом, мелкими перебежками
двигалась  в  сторону двери. Окрик заставил ее вздрогнуть  и
обернуться.
      -  Мне  нужно выйти. Ненадолго. В дамскую  комнату,  -
заблеяла    Tea.    -   Надеюсь,   в   этом    нет    ничего
предосудительного?
     - Нет, но... - Чиж замялся.
     - Думаете, я собираюсь вынести пузырек с ядом? Канистру
с цианистым калием?.. Замести следы?
     - Не забывайте, что среди нас находится убийца, - после
некоторого раздумья бухнул Чиж.
     - И этот убийца - я? - Tea нервно рассмеялась.
      -  Я  этого не говорил... Если вам нужно выйти, тогда,
разумеется... Но будет лучше, если вы возьмете провожатого.
      -  В  качестве провожатого или в качестве  соглядатая?
Следователь-любитель задумчиво поскреб подбородок. Любой  из
ответов оскорбил бы почтенную женщину.
      - Если вы позволите, я могу составить вам компанию,  -
"ab`%/%-c+ao Райнер-Вернер, и я досадливо поморщилась.
      Теперь, когда ситуация с царем джинсовой горы (не  без
моего  участия)  была взята под контроль,  в  Райнере  вновь
взыграли его порочные инстинкты. Мулатка же, в полном  имени
которой  (Теодора-Эйприл-Вивиан-Окта-вия) явно проклевывался
африканский   темперамент,   предложение   немца   встретила
благосклонно:
      - Буду вам очень признательна, господин Рабенбауэр. Но
интернациональный дуэт так и не состоялся.
     - Не пойдет, - сказала Минна.
     - Не пойдет, - сказала Софья.
      -  Никаких  сепаратных переговоров с переводчиками,  -
добавила Минна.
      -  Тем  более что ваши квазииронические тексты  вообще
непереводимы, - добавила Софья.
      - Даже на язык здравого смысла, - заключила Минна -  А
если вам так уж приспичило, пусть вас проводит кто-нибудь из
обслуги.  Да  вот  хотя бы Ботболт... - заключила  Софья.  -
Ботболт!..
     Но призыв к мажордому в смокинге повис в воздухе.
     Ботболт исчез.
      Этот  прискорбный факт окончательно  прояснился  через
пять минут, когда Минна и Tea прочесали оранжерею, а Софья и
Райнер-Вернер   хором  проскандировали  затейливое   татаро-
монгольское  имя, стоя в дверях зала. И даже  выдвинулись  с
этим именем на устах в холл с коврами и оружием.
     Но никакого ответа не последовало.
      Ботболт как сквозь землю провалился. И никто  не  смог
объяснить  толком,  когда  же он выскользнул  из  зала.  Все
хорошо помнили момент, когда бурят передал Пете Чижу тесак и
позволил выдоить из себя несколько капель крови.
     После этого наступил коллективный провал в памяти. Пока
свидетели преступления шастали в поисках бурята, Ксоло  все-
таки удалось вырваться из моих рук, и она снова прибилась  к
Аглае.  Крупно дрожа, собака подползла к хозяйке,  несколько
раз лизнула ее сжатую в судороге ладонь и затихла.
      -  Мы не можем оставить ее вот так, - жалобным голосом
сказала  я Чижу. - Давайте перенесем ее куда-нибудь...  Хотя
бы на диван.
      -  Нет.  - Чиж был непреклонен. - Это сделают те,  кто
должен сделать.
     - Нужно хотя бы прикрыть... - не отставала я от Чижа.
     - Хорошо.
      Скорченная  фигурка Аглаи рвала мне сердце.  Она  была
нереальна   и  непристойна  одновременно  -  как   и   любое
физическое проявление смерти. Впрочем, что я могла  знать  о
смерти?  Несколько отрывочных воспоминаний  детства:  дед  в
простеньком гробу в гостиной (той самой, где по воскресеньям
обедала вся семья); похороны воробушка в дальнем углу двора,
за  гаражами  (стеклышки,  фантики от  конфет,  перемазанные
млечным соком одуванчики); похороны жука, похороны стрекозы,
бабочки  и  маленькой  лягушки...  Телефонный  звонок  мадам
Цапник ("Заказ на костюм отменяется, Алиса, мой шурин умер в
прошлую  пятницу")... Соседская колли,  околевшая  от  рака.
Dельфин  на  песчаной  отмели  у  Евпатории  -  искалеченный
винтом...
     И вот теперь Аглая.
      Ее  уход,  так  похожий  на заставку  к  телепрограмме
"Играем   в  детектив",  и  сам  был  детективом.   Но   три
закомплексованные литературные экстремистки превратили его в
фарс.
     А теперь еще Чиж...
      Чиж  придал фарсу законченность, сняв со стола тяжелую
скатерть.  Скатерть  еще  хранила в себе  несколько  темных,
непросохших  пятен  шампанского и  воспоминания  о  шведском
столе.  С  икоркой, салями, балычком, пикулями и швейцарским
сыром.
     - Что вы делаете, Петя? Вы с ума сошли?!
     - Предлагаете, чтобы я сорвал шторы?
     - Нет, конечно... Я поднимусь к себе и возьму простыню.
      -  Хорошо,  - согласился он и повернулся  к  режиссеру
Фаре. - Ты побудешь здесь?
      Фара  закивал аккуратно зализанной восточной  головой,
надул  щеки  и тряхнул плечами. После подобных красноречивых
телодвижений  непременно должен следовать  танец  "Куч  куч,
хота хай". На фоне цветущей сливы и горы Нангапарбат.
      - Идемте вместе... - Чиж подхватил меня под руку. -  В
холле  я  видел телефон. В ментовскую нужно звонить в  любом
случае.
     - Да, вы правы.
      Телефон  действительно стоял на  небольшом  столике  в
холле  рядом с гепардом. Возле него уже ходили кругами Софья
и   Райнер-Вернер.  Судя  по  мизансцене,  Райнер  порывался
схватить  трубку,  а  писательница  Сафьянова  всеми  силами
пыталась этому воспрепятствовать.
      Увидев нас, Сафьянова отпрянула - и от Райнера,  и  от
телефона.
      Райнер-Вернер,  воспользовавшись моментом,  тотчас  же
бросил плоский палец на клавиши.
      -  Куда  это  вы  собираетесь звонить, любезнейший?  -
поинтересовался Чиж.
      - В консульство. Я - гражданин Германии и не хочу быть
втянутым в это.., м-м.., неприятное происшествие.
      -  Положи  трубку.  - Голос Чижа не  предвещал  ничего
хорошего,  но  что  значило  это квелое  предупреждение  для
мускулистого адепта швабского атлетического порно?
      -  Плюю  на  вас,  - с чисто немецкой обходительностью
ответил  Райнер. - И на вашу дикую страну. С  вашими  дикими
озерами и дикими женщинами....
      Интересно, кого он имеет в виду? Скорее всего -  меня.
Меня и мои социальные протесты по поводу клешней на бедрах.
     - ..и диким снегом, и диким льдом...
     - И дикими мужчинами, - добавил Чиж и исподтишка ударил
немца в пах.
      Несчастный  перчик!  Одно испытание  за  другим!  Пока
Райнер-Вернер   корчился   от  боли.   Чиж   быстро   набрал
сокровенный 02. Несколько секунд он мрачно слушал,  потом  -
так же мрачно - принялся дуть в трубку.
     - Не работает, - спустя непродолжительное время сообщил
он.
     - Милиция не работает? - хором уточнили мы с Софьей.
     - Телефон.
     - Что значит - не работает?
      -  А  то  и  значит.  Глухо как в танке.  Можете  сами
попробовать.
     Пока мы с милейшей Софьей по очереди трясли трубку, Чиж
присел  на корточки и внимательно осмотрел провод.  А  потом
отогнул ковер.
      -  Надо же! Вы только посмотрите. Провод у телефонного
гнезда был аккуратно перерезан.
      - Идиоты, - процедил Чиж, и было совершенно непонятно,
к  кому  относится это нелестное определение: к  нам  или  к
тому, кто сделал надрез.
        Наплевав    на   возможные   трения   с    Дымбрылом
Цыренжаповичем,  оператор  с  мясом  вырвал  часть  провода,
зачистил  его  концы универсальным ботболтовским  тесаком  и
заново соединил их.
     - Проверьте, - бросил он Софье.
     Софья поднесла трубку к уху и покачала головой.
      -  Ну,  что? - спросил Чиж, хотя и так все было  ясно:
телефон не работал окончательно и бесповоротно.
     - Ничего.
     - Странно. - Чиж нахмурился.
      - Кажется, есть еще один. На кухне, - робко подсказала
я.
     - А вы откуда знаете?
     - Я видела...
      Я  действительно видела еще один телефонный аппарат  в
простенке между буфетом и мойкой, когда заходила на кухню за
спиртным и встретила там Минну.
     - Идемте.
      Исполненные самых дурных предчувствий, мы вернулись  в
зал, прошли через маленький коридорчик и оказались на кухне.
Деревянная  коробка  с  телефоном висела  на  стене,  а  сам
телефон  поблескивал  хромированными деталями  и  отделанной
малахитом  панелью.  Трубка тоже  была  малахитовая.  Должно
быть,  падкий на роскошь Дымбрыл сторговал аппаратец в Музее
радио и вынес его через служебный ход.
      Чижу  понадобилось пять секунд, чтобы определить,  что
телефонный  раритет  начала века полностью  разделил  участь
своего  более современного собрата. Тот же аккуратный надрез
у гнезда, и та же вселенская немота в трубке.
     - Плохо, - Чиж почесал тесаком подбородок и поморщился.
- Очень плохо.
     - Вы думаете? - осторожно спросила Софья.
      -  А  вы  нет?  Если, конечно, смерть  Канунниковой  и
шалости с проводами как-то связаны. А вот и бутылка...
      На  небольшом,  отделанном под красное дерево  столике
расположилась  целая  батарея  развеселых  пузырьков:  джин,
виски,  вермут, два вида хереса и яичный ликер.  Вплотную  к
ликеру  примыкало с десяток чистых бокалов. И над всем  этим
алкогольным великолепием высилось маленькое, почти кукольное
.*.h*..  За  окошком  царила  та  особая  молочная  темнота,
которой так отличаются зимние ночи в глуши. Засмотревшись на
эту  скорее амбразуру, чем окно, я не сразу заметила стоящую
в  отдалении  от  основной батареи  бутылку  "Veuve  Cliquot
Ponsardin".   Бутылка  была  полной.   Или   почти   полной.
Опорожненной максимум на один-два бокала.
      - Неужели та самая? - благоговейно прошептала Софья. -
Из которой?..
     - Хотите попробовать? - ухмыльнулся Чиж.
     - Воздержусь. Интересно, куда пропали те двое?
     - Какие двое?
      -  Те  два  парня, которые обслуживали нас за  обедом.
После обеда я их не видела. И за ужином - тоже.
      Подсобка!  Пустые бутылки, остатки эклеров на  блюдце,
две мертвецки пьяные головы, прильнувшие друг к другу...  Не
говоря  ни  слова, я оставила своих спутников,  метнулась  в
коридорчик и распахнула дверь подсобки.
     Пусто.
       Никаких   следов  возлияний.  Два  бурята,  казалось,
пустившие  здесь  корни, обильно политые коньяком,  исчезли.
Вместе с бутылкой, блюдцем и отчетливым запахом конины.
      Но  сдаваться  так  просто мне не  хотелось.  Осмотрев
каждый  сантиметр пола (уж не завалились ли они за  плинтус,
чертовы отпрыски быка Буха-Нойон Бабая!), я переключилась на
полки.  Хозяйственная мелочь, банки с  краской  и  какими-то
химикатами   (сплошь  испещренные  затейливыми   химическими
формулами: FeSQi 7H20, FeCii, NaHC03), пакеты с удобрениями,
запасные  лампочки,  несколько похожих на  лассо  скрученных
садовых шлангов, открытые ящики с инструментами...
      И  все  же визит в подсобку оказался не напрасным:  на
одной  из полок, рядом со скатертями, салфетками и кухонными
полотенцами,  я  нашла стопку чистых простыней.  Хоть  здесь
повезло, теперь будет чем укрыть Аглаю от посторонних глаз.
     Прижимая простыню к груди, я вернулась в зал. Дарья по-
прежнему  торчала  у шахмат. Фара подпирал  плечом  горку  с
посудой,  а  дамы вместе с Петей Чижом обсуждали сложившееся
положение.
      -  Неужели нельзя починить телефон? - спросила у  Чижа
Tea.
     - Теоретически можно, но для этого необходимо полностью
отследить   проводку.  Проводка  скрыта,  значит,   придется
долбить стены. Все стены во всем доме. Плана коммуникаций  у
нас  нет...  Да  и  понравится  ли  это  хозяину,  когда  он
вернется?
      -  Если...  Если  он  вернется, - трагическим  шепотом
произнесла  Минна.  Как  и  все крупные  женщины,  она  была
склонна излишне драматизировать события.
     - Что вы хотите этим сказать?
     - Только то, что сказала. Гостеприимный хозяин исчезает
в самое неподходящее время. А в еще более неподходящее время
исчезают его люди. Дом пуст, дом не подает никаких признаков
жизни,  на  полу лежит мертвое тело и к тому же  телефон  не
работает.
     Я поежилась.
      Картинка, нарисованная Минной, действительно выглядела
не лучшим образом. Даже если вынести за скобки те семнадцать
леденящих душу триллеров, которые она написала.
      -  Я  не  понимаю только одного. - Софья  тоже  решила
внести свою лепту в общий разговор. - Зачем был нужен  дубль
с телефоном?
     - Что значит - дубль?
      -  Если где-то испорчена проводка, то зачем нужно было
подрезать  провода  у самих телефонов. Ведь  они  и  так  не
работали?..
      -  А  вы  поищите  хозяев и спросите  их  об  этом,  -
посоветовала мулатка Tea.
     - Где же их искать, помилуйте!
      -  Дом, конечно, велик, но не настолько, чтобы  в  нем
заблудиться!
       Готические  башенки,  венчавшие  крылья  дома,  узкая
винтовая  лестница, лесная глухомань, в которую  черт  занес
господина   Улзутуева...  Да  и  сам  Улзутуев   -   порочно
расплывшийся  бурят  с  порочно-желтым  лоснящимся  лицом...
Обрезанные  телефонные провода, пропавшая  обслуга,  мертвая
Аглая Канунникова - все эти неприятные факты отбивали всякое
желание исследовать дом. И, видимо, не только у меня.
      -  Обрезать телефоны, надо же, какая подлость.  -  Tea
скрипнула  зубами.  - Как раз в духе покойницы...  Наверняка
это она все организовала!
     - Мне кажется, нужно уезжать отсюда. И чем скорее - тем
лучше,  -  вынесла  вердикт Софья. -  Не  нравится  мне  это
место...
      -  На чем? На палочке верхом? Или на снегоходе? Или на
хозяйском   буере?  -  ревниво  спросила  Минна.  Изысканный
триллер  с  маньяческим душком катился в сторону  боевика  в
мягкой  обложке, а уж этого она допустить не  могла.  -  Нас
сюда привезли, если вы помните.
      - А хоть бы и на снегоходе... Правда, для вас он будет
несколько тесноват, дорогая Минна...
      -  Тесноват?  - рассмеялась Tea. - Да она  в  него  не
влезет!
     - Дамы, зачем же препираться? - Чиж постучал ладонью по
столу.  -  Я  приехал сюда на машине, при желании  мы  можем
выехать в любую минуту.
     - И где она, ваша машина?
     - В гараже... Я загнал ее в гараж.
     - Замечательно, сейчас же соберемся и уедем.
      -  Мы  не можем уехать все. Кто-то должен остаться.  С
телом.
      -  Думаю,  лучшей  кандидатуры, чем  личный  секретарь
госпожи  Канунниковой, и придумать нельзя. Это, так сказать,
ее прямая обязанность.
     Все с плохо скрываемым торжеством посмотрели на меня.
     - Не волнуйтесь, милочка, - подмигнула мне Софья. - Как
только  мы  доберемся до ближайшего поста, мы сразу  же  обо
всем сообщим. Вам не придется долго скучать в одиночестве.
      - Если хотите, мы можем взять с собой вашу собачку,  -
подмигнула мне Минна.
      Конечно же, я останусь. Я останусь с Аглаей при  любом
раскладе. Tea права: это моя прямая обязанность.
      -  Хорошо,  я  буду  ждать вас  здесь,  -  холодея  от
собственной храбрости, произнесла я.
     - Благородный поступок, - одобрила меня Минна.
     - Это пример редкого благородства, - добавила Tea.
      -  Мы  не  заставим  вас ждать, -  заверила  Софья.  -
Обещаем...
      Трогательная  сцена прощания неожиданно была  прервана
Чижом.
      - Вы не так меня поняли, дорогие дамы, - сказал он.  -
Речь идет не о том, чтобы уехать всем вместе. Отправится кто-
то один. Он сообщит, что произошло, и приведет помощь.
     Такой поворот не очень понравился писательницам.
     - И кто же этот "кто-то"? - спросила Минна.
     - Я. Машина-то моя.
      Несколько секунд дамы переваривали услышанное.  Первой
не выдержала Минна, крупные женщины всегда склонны к панике:
     - Я еду с вами, Петр.
     - И я, - поддержала коллегу Tea.
      -  Я  тоже  не вижу причин, чтобы здесь оставаться,  -
добавила Софья. - Мы будем готовы через десять минут.
     Все трое, обгоняя друг друга, бросились к выходу. Чтобы
в дверях столкнуться с Райнером-Вернером. Райнер был в шапке
и  еще  не  просохшем после дневного купания  тулупе.  Через
плечо  у него висела сумка, а лицо запорошил снег. И  ничего
утешительного  я  на  этом лице не  увидела.  Арийский  нос,
арийский  рот  и такие же породистые глаза немца  сбились  в
кучу,    образовав    комбинацию,   которую    можно    было
охарактеризовать  двумя  словами: "яростное  разочарование".
Или - "разочарованная ярость".
     - Собаки, - пролепетал он, плюхаясь на ближайший стул.
     - Что значит - "собаки"? - спросил Петр.
     - Эти сволочи не загнали собак! Проклятый дом!..
      Я хотел уйти, но там собаки! Собаки и метель, метель и
собаки!..
      Демонические улзутуевские доберманы среди  миниатюрных
культовых  сооружений! Поджарые твари, способные  перегрызть
глотку  любому! Доберманы благополучно выпали из моей головы
-  и,  судя по всему, не только из моей. Все остальные  тоже
смотрели на Райнера широко раскрытыми глазами.
     - Та-ак... И сколько их? - спросил Чиж.
      -  Откуда же я знаю! Десять, двадцать, тридцать... Они
так  лязгали зубами... Я даже шагу с крыльца не  сделал!  О,
майн готт!
      -  Плохо  дело. - Второй раз за сегодняшний вечер  Чиж
разразился подобной тирадой. - Из рук вон.
     - Что вы имеете в виду? - Минна нервно хихикнула.
      -  Гараж. Если собаки не привязаны, до гаража  нам  не
добраться.
     - Но, очевидно, можно что-то придумать?
      -  Можно,  -  вклинилась Tea. - Отправим вас,  дорогая
Минна. Займете их делом.
     - Каким это делом?
     - Мясца на вас много. Им надолго хватит.
      -  А  может  быть,  все  не так страшно?  -  высказала
предположение  Софья.  -  Может  быть,  господин  Рабенбауэр
преувеличивает?
     - А вы подите проверьте, - огрызнулся Райнер-Вернер.
      Софья  зябко повела плечами: отправляться  в  пасть  к
злобным  тварям  ей явно не хотелось. Ни  ей,  ни  кому-либо
другому.
      -  А  если  подослать  к ним вашу  собаку?  -  цинично
поинтересовалась  у  меня Tea. - В  качестве,  так  сказать,
отвлекающего маневра?
     Я представила несчастную плешивенькую Ксоло в окружении
огромных псов и даже затряслась от негодования.
      -  Да  вы  просто эсэсовка, дорогая Tea! - Как  и  все
крупные  женщины,  Минна  была  сентиментальна  и  чрезмерно
впечатлительна. - Отдать такую крошку на растерзание!
      -  Вашим  читателям  это вряд  ли  бы  понравилось,  -
добавила  Софья.  -  Тем более что  их  и  так  не  много...
Потеряли бы последних!
Tea смутилась:
     - Я просто ищу приемлемые варианты...
      -  Вариантов  не слишком много. - Неуемный  Чиж  снова
перехватил инициативу. - Можно, конечно, отправиться в обход
-  через террасу, озеро и лес. От дома до основной трассы по
прямой не больше пятнадцати километров...
      - Вы предлагаете проделать этот путь пешком? Ночью,  в
метель?   А   если  на  шоссе  не  будет  машин?  Пятнадцать
километров плюс еще двести пятьдесят - до Питера.  Лучше  уж
остаться  и  заняться проводкой. Когда должна приехать  ваша
съемочная группа?
      -  Завтра,  в первой половине дня. В двенадцать,  если
быть совсем точным.
     - Ну, до утра мы продержимся...
      -  Я  на  вашем  месте  не  была  бы  настроена  столь
оптимистично,  дорогая Tea. - Жанр мистического  триллера  с
детективной начинкой развратил Минну Майерлинг до предела. -
Телефоны  обрезаны, хозяин исчез, прислуга  пропала,  собаки
перекрыли все пути к отступлению... И к тому же - в  наличии
труп!
     - И что это, по-вашему, значит?
     - А если труп не последний ?
     - Как это - не последний?
      Воспользовавшись зловещей тишиной,  повисшей  в  зале,
Минна   обратилась  к  деморализованному  всем  происходящим
режиссеру:
      -  Откуда вы вообще выкопали этого типа, Фараххутддин?
Этого  господина  Улзутуева с его вотчиной?  Фара  некоторое
время сосредоточенно молчал.
     - Видите ли... Полгода назад я снимал рекламный ролик о
его фирме. "Облачиться в мех - не грех".
      Черт возьми, я прекрасно помнила этот дурацкий ролик -
"Облачиться в мех - не грех". Центральный персонаж ролика  -
плюгавый  мужичок в сюртуке и с кружевным