нулся.
      -  Нет.  -  Голос  Чижа среди всего  этого  застывшего
цветочного великолепия прозвучал слишком резко. -  Ни  черта
не получается!
     - Вы о чем?
     - О том, что убийце нужно было обежать клумбу. В лучшем
случае  он объявился бы на кухне вместе с Ботболтом...  Либо
секунд  за  десять-пятнадцать  до  него.  Хватило  бы  этого
времени, чтобы отравить шампанское и скрыться?
      - Не знаю, - нехотя ответила я. Мне вообще не хотелось
разговаривать. - Может быть, вы все усложняете, Петя?  Может
быть,  во  всем  виноват  Ботболт?  Он  самым  хладнокровным
образом   отравил   Аглаю,  а  потом,   пользуясь   всеобщим
замешательством,  выскользнул из зала и отключил  телефон...
Вот и все. И забудьте о трех-четырех минутах.
      -  Но зачем? - простонал Чиж. - Зачем ему было убивать
популярнейшую писательницу, объясните мне, пожалуйста!  Вряд
ли он ее читал.
     Сомнительный комплимент, ничего не скажешь!
      -  А  зачем  всем остальным было убивать популярнейшую
писательницу?
      -  А  платок?  Платок Минны... Как он  оказался  перед
дверью?
       -  Ботболт  подбросил  его,  чтобы  отвести  от  себя
подозрения!
      -  Ну,  хорошо, допустим. Находясь в кухне, он  открыл
дверь,  выбросил платок... Но зачем он перерезал  телефонный
кабель? Это нелогично. Он мог просто отключить коробку  -  и
все!
      -  Опять же - перерезал кабель, чтобы отвести от  себя
подозрения...
     Я вспомнила лицо Ботболта: ни единой морщины, ни единой
складки,  ни  единой  мысли  на  плоском  лбу  -  абсолютная
безмятежность.
     - Вы полагаете, что он настолько умен, Алиса?
      - Во всяком случае, он знает, что Блерио и братья Райт
обстряпывали   свои  авиационные  делишки  в  начале   века.
Поразительная осведомленность для кочевника,  даже  если  он
предстал перед нами в одомашненном варианте.
      Последнюю тираду я произнесла, уже глядя в  тощий  зад
Пети  Чижа.  Когда  он только успел упасть  на  четвереньки?
Наверное,  именно  в  тот  момент, когда  я  загляделась  на
удушающе-нежные деревянные объятия розы и вьюнка...
     - Что с вами, Петя?
     Чиж ничего не ответил, но еще быстрее заработал локтями
и   коленями.  Наконец  он  уткнулся  носом  в  узкий   лист
папоротника и замер.
     - Вам плохо? - не на шутку перепугавшись, спросила я.
     - Еще не знаю... Ползите сюда.
     - Ползите?!
      -  Так удобнее. - Для убедительности Чиж даже повертел
задницей.
     - Ну, если вы настаиваете...
      Я последовала его примеру и через несколько секунд уже
дышала  ему в плечо. Теперь папоротники были совсем рядом  и
почти  касались моего лица. И я почувствовала,  как  у  меня
засосало  под ложечкой. Так бывает в детстве, когда  боишься
темноты.  Так  бывает  в юности, когда  боишься  поцелуя.  И
наверное,  так  бывает  в старости, когда  боишься  холодной
одинокой  постели. И смерти вылинявшей кошки - единственного
близкого тебе существа.
      Папоротники  всегда  вызывали  во  мне  трепет.  В  их
совершенной  красоте  было  что-то  не  правильное,   что-то
вероломное  - как если бы они прорастали из пустых  глазниц,
из  полых костей, из слежавшихся волос. Как если бы между их
корнями ползала глухая и слепая насекомая смерть...
      -  Видите? - громко шепнул Чиж, и я даже вздрогнула от
неожиданности. - Вы видите?
     - Что?
      - След! Вот здесь, чуть правее, под листом! Теперь и я
увидела  этот  след  на  жирной, перекормленной  удобрениями
земле:  даже извечной Петиной лупы не понадобилось. Это  был
не совсем полноценный след, вернее - даже часть следа: узкий
каблук с характерной набойкой и часть подошвы.
     - Несомненно, женский! - прохрипел Чиж.
     - Несомненно.
       -   Вот   видите.  Значит,  кто-то  все-таки  решился
перепрыгнуть через клумбу.
      -  Вы же сами говорили... Перепрыгнуть через клумбу  -
невозможно. Тем более - женщине.
      -  Это  почему  же?  У  нас равноправие.  И  торжество
феминизма.
     - Господи, при чем здесь феминизм?..
      -  При том, что нормальная женщина способна только  на
преступление   в   состоянии  аффекта.  И   лишь   проклятые
феминистки  совершают  гадости сознательно  и  долго  к  ним
готовятся.
     - Вы пострадали от лап феминистки, Чиж? А гадость - это
убийство, насколько я поняла?
      Не на шутку возбудившийся Чиж пропустил мои слова мимо
ушей.
      - След совсем свежий, Алиса. Ему максимум час-полтора.
Сколько времени прошло со смерти Канунниковой?
     В который раз мне напоминают, что Аглая умерла!..
     - Не знаю.
       -   Что  же  вы...  Момент  смерти  необходимо   было
зафиксировать.
     - А вы сами-то зафиксировали?
      - У меня цифровая камера с таймером... Но и без нее  я
могу  вам сказать, что смерть наступила в двадцать два  часа
сорок четыре минуты. Сейчас, соответственно, ноль часов одна
минута... Итого прошел ровно один час семнадцать минут...
      Вот  оно  что!  Оказывается, под  легкое  подрагивание
папоротников  мы  переползли в новые  сутки,  и  трагический
конец Аглаи был уже "вчера".
      А  Чиж...  Чиж все еще не мог отлепиться от следа.  Он
обхаживал  отпечаток  без  всякого стеснения:  так  морячок,
вернувшийся  из  рейса, обхаживает шлюху в портовом  кабаке.
Новоиспеченный сыщик-любитель то припадал к четкому  рельефу
подошвы,  то  тянул  губы к трепетному силуэту  каблука,  на
котором   явно   просматривался   рисунок   звездочки,    то
благоговейно сучил руками перед листом-спасителем,  укрывшим
от  посторонних глаз такую важную улику. Еще минута -  и  он
предложит случайному следу от случайной женской туфли руку и
сердце. И маленькую, но гордую операторскую зарплату.
      -  Ну  что  вы  прилипли  к земле,  Петя?  -  с  долей
нездоровой ревности спросила я. - Так и будете сидеть?
     - Вы не понимаете... Это чрезвычайно важно... Обувь так
же  индивидуальна, как и отпечатки пальцев. По этой  набойке
легко установят владельца. Убийцу...
      -  Все еще продолжаете считать, что убийца перепрыгнул
через клумбу?
     - Теперь я убежден в этом на сто процентов.
      Жаль, что я не могла разделить уверенность Чижа. И все
из-за  противоположного берега папоротниковой  реки:  только
теперь  я поняла, как он был далеко! Отсюда был виден только
край дорожки и царственная спинка кресла.
      Никогда,  никогда я не решилась бы устроить  побег  на
другую  сторону:  побег в окружении жалких сорока-пятидесяти
секунд,  каждая  из которых могла оказаться губительной  для
идеально просчитанного плана...
      Да  нет  же,  черт возьми, как он может быть  идеально
просчитанным,  если  с  самого начала строился  на  разбитом
Аглаей бокале? Она разбила его, а могла бы не разбивать!..
      -  Какая  глупость! - рявкнула я так громко,  что  Чиж
дернулся и повернулся ко мне. - Какая глупость все это!
     - Что - "это"?
      -  Все, что вы здесь нагородили! Не может человек  без
специальной подготовки перепрыгнуть через эти папоротники!
     - Все бывает, - философски заметил Чиж только для того,
чтобы морально поддержать отпечаток каблука на земле.
      -  Без  разбега?  Здесь  же полметра,  не  больше!  Не
развернешься!
     - Все бывает...
      -  Не  бывает!  Не  может идеально  просчитанный  план
зависеть от разбитого бокала!
      -  А с чего вы взяли, что он идеально просчитан? Может
быть, мы имеем дело с гениальным наитием!
     - Не смешите меня!
      Ватсон  из меня никакой, это точно: вместо того  чтобы
почтительно кивать головой, соглашаться и бросать  в  воздух
лифчик от полноты чувств, я брюзжу, ною и подвергаю сомнению
не  только  выводы  Чижа,  но и знаки  препинания,  которыми
заканчиваются эти выводы.
     Дура я, дура!
      -  Дура  вы,  дура, Алиса! - в сердцах бросил  Чиж.  -
Сколько вы проработали у Канунниковой?
     - -Какое это имеет значение?
     - Сколько?
     - Ну, полгода... Ну и что?
      -  Разве  она  не  говорила вам,  что  любой  идеально
просчитанный  план, равно как и любое идеально  просчитанное
преступление, проваливаются?
     - Это почему же?
      -  Именно  потому, что их можно просчитать.  Если  это
сделал один человек, то почему бы другому не сделать  то  же
самое?
     - Один человек... Вы имеете в виду преступника?
       -   Ну   да!   Преступника  и  того,  кто  раскрывает
преступление.  Нужно просто настроиться на  нужную  волну  и
правильно  задать  систему  координат...  И  выбрать   точку
отсчета.  А  если  мы имеем дело с наитием,  с  целой  цепью
обстоятельств,  которые играют на руку убийце...  И  если  к
тому же убийце удалось воспользоваться ими...
     - То?..
      -  ..то  преступление может быть и не  раскрыто.  Черт
возьми, неужели Аглая останется неотомщенной?..
      - Но думаю, это не наш случай, - успокоил меня Чиж.  -
Идемте посмотрим свежим глазом на точку отсчета. На бутылку,
я имею в виду.
      Чиж  осторожно  приоткрыл цветочную дверь  и  галантно
пропустил меня вперед.
     ...На кухне ничего не изменилось. Тот же столик, тот же
кавалерийский  взвод выпивки, те же бокалы,  тот  же  мягкий
свет из окошка. Вот только бутылка...
     Бутылка с "Veuve Cliquot Ponsardin" исчезла.
      - А где же шампанское? - растерянно спросила я у Чижа.
- Оно ведь стояло здесь, под окном...
      Чиж надулся, как индюк, пошел красными пятнами, затряс
нижней губой и, наконец, разродился полузадушенным матом.
      -  Ах, сукин сын, Ботболт! Ведь я же просил, просил!..
@х,  подонок!.. Я его в тюрягу засажу, подлеца! За  сокрытие
улик!  Ну надо же, а!!! Идемте! - Он впился пальцами  мне  в
ладонь и потащил к выходу.
      Но  покинуть кухню мы не успели: где-то в глубине дома
раздался  леденящий  душу и исполненный  невыразимого  ужаса
женский вопль...

                        Часть вторая

                         МАРТИРОЛОГ

      "...  -  Отгадала загадку? - спросил Болванщик,  снова
поворачиваясь к Алисе.
     - Нет, - ответила Алиса. - Сдаюсь. Какой же ответ ?
     - Понятия не имею, - сказал Болванщик.
      -  И  я  тоже,  -  подхватил  Мартовский  Заяц.  Алиса
вздохнула".
     Льюис Кэрролл.
     "Алиса в стране чудес"

                           Глава 1

                Через три часа после убийства

     ...Вопль повторился еще раз - и затих.
      -  Что  это  было?  -  спросила  я  у  Чижа,  чувствуя
предательскую слабость в коленях.
      -  По-моему,  кто-то присоединился  к  вашей  покойной
хозяйке,  -  плоско сострил Чиж. И поддержал рукой  отвисшую
челюсть. - Что за люди! Ни на секунду нельзя оставить одних!
     - Идемте посмотрим! - Я и не думала сдвинуться с места.
     - Да, сейчас. - Оператор и не думал сдвинуться с места.
     - Ну что же вы?!
      - Давайте послушаем, будет ли продолжение. Но никакого
продолжения  не  последовало. Тишина, так внезапно  разбитая
криком,  осколками лежала вокруг, а мы все стояли в кухонном
проеме.  Уж не потому ли, что боялись порезать ноги  об  эти
осколки?..
      -  Как  вы  думаете, кто на этот раз? - Чиж  с  трудом
ворочал распухшими от страха губами. - Tea, Минна или Софья?
     - Почему вы решили, что именно они?
      -  По  законам  жанра.  В конце концов,  несправедливо
убивать  только  одну.  Они  все  достойны  этого  в  равной
степени.
     - Вы так не любите детективы. Чиж?
      -  Люблю,  но  хорошие. К ним это  не  имеет  никакого
отношения...
      -  Господи, нельзя же лишать человека жизни только  на
том основании, что он плохой писатель!
     - Нельзя. А жаль...
      Если  мы  простоим еще две минуты,  он  наговорит  мне
такого,  что  станет  подозреваемым номер  один.  Во  всяком
случае, в моих глазах. Придя к этой неутешительной мысли,  я
вырвала  ладонь  из  пальцев Чижа и  двинулась  вперед.  Чиж
' a%,%-(+ за мной.
     Миновав коридорчик, мы снова оказались в зале.
      Шахматы,  ломберный  столик с  разбросанными  картами,
огонь  в камине (удивительно, но дрова еще не прогорели!)...
И  тело Аглаи, покрытое простыней. И Ксоло, лежащая на  краю
этого импровизированного савана.
     За то время, что мы отсутствовали, в зале ровным счетом
ничего не изменилось. И смерть не перестала быть смертью.
      Вот  только в зале никого не было. Никого, кроме Фары.
Да и Фара...
      Теперь  уже  вскрикнула я: Фара сидел прямо  на  полу,
возле  горки  с посудой, широко раздвинув ноги.  Голова  его
свесилась на плечо, а глаза были закрыты.
      -  Что это? - сдавленным голосом спросила я у Чижа.  -
Что это с ним?
     - Понятия не имею.
     - И куда делись все остальные?
     - Понятия не имею.
       Я  уже  приготовилась  хлопнуться  в  обморок,  когда
бесстрашный Чиж подошел к Фаре, бесстрашно присел перед  ним
на  корточки  и  бесстрашно похлопал его  по  щеке.  -  И  -
совершенно бесстрашно - полез во внутренний карман  Фариного
пиджака.
      -  Все  в  порядке. - Чиж повернулся ко мне  и  потряс
маленькой   плоской  бутылочкой,  извлеченной   из   кармана
режиссера. - Он спит.
     - Спит?!
     - Налакался и спит!
     Я набралась смелости и приблизилась.
      -  Неприкосновенный запас. - Чиж щелкнул по  бутылочке
кончиками   пальцев.   -  Смесь  текилы,   водки,   рома   и
стеклоочистителя "Льдинка".
     - Что вы несете. Чиж?
     - Я работаю с Фарой два года и знаю его повадки. Он сам
готовит эту адскую смесь, причем пропорции держит в секрете.
Говорит,   что  она  помогает  отрешиться  от   проблем.   В
экстремальных ситуациях.
      -  Да  уж, экстремально... Особенно - стеклоочиститель
"Льдинка".
     - Не пугайтесь, это всего лишь один из компонентов.
     - А это не вредно для здоровья?
      -  Еще  как  вредно.  Два  наших  звукотехника  как-то
откушали такого коктейля.
     - И что?
      - Один ослеп, другой помер. - Чиж кровожадно, в лучших
богемных  традициях, засмеялся. - Вот так-то. А Фара  только
спит крепче. Аксакал! Глыба! Восточный человек!
       -   Насколько   я  знаю,  восточные   люди   редко..,
употребляют,  -  заметила я, впрочем, не особенно  уверенно:
мой  собственный опыт общения с восточными людьми  (несмотря
на  бурное университетское прошлое) ограничивался просмотром
фильмов  "Седьмое путешествие Синдбада" и  "Не  бойся,  я  с
тобой!". С Полладом Бюль-Бюль-оглы в главной роли.
      -  Он не правильный восточный человек. Он режиссер.  -
Wиж любовно погладил Фару по волосам и закрыл тему. Я так  и
не поняла, что означает сакральное Петино "режиссер" - то ли
сверхчеловек,  то  ли недочеловек, то ли  совершенно  новая,
цветущая ветвь в истории эволюции...
       А  впрочем,  кем  бы  ни  был  Фара,  я  страшно  ему
позавидовала. Поскольку все свои проблемы он уже решил. Хотя
бы на сегодняшнюю ночь.
     - Ну, и что будем делать, Чиж?
     - Идемте поищем остальных.
      Но я не могла уйти из зала просто так. Ксоло - вот кто
мучил  меня и заставлял сжиматься мое сердце. Бедная собака,
исполненная  голой,  ничем  не прикрытой  верности!  Которую
теперь никто не оценит по достоинству.
      -  Ксоло,  -  тихонько позвала я и для  убедительности
постучала пальцами по паркету. - Иди сюда, девочка!
      Ксоло даже не сдвинулась с места. Она лишь повернула в
мою сторону узкую грациозную голову и тихонько заскулила.
      -  Ну вот! Нашли время! - окоротил меня Чиж. - Давайте
сначала с людьми разберемся!
     ...Первой, кого мы встретили, выйдя в холл, была Дашка.
Дашка интенсивно вооружалась: самым варварским способом  она
сдирала с ковра турецкий ятаган.
      - Помочь? - сочувственно спросил Чиж, остановившись  у
нее за спиной.
     Дашка вздрогнула, но присутствия духа не потеряла.
     - Помогите, - сказала она, обернувшись.
     - А что, собственно, произошло?
      -  К  одному трупу прибавились еще два. А так - ничего
особенного...
     - Это вы кричали?
     - Нет, не я. Это Tea. - Дарья нервно хихикнула.
     - Понятно. Значит, Минна и Софья...
     - Успокойтесь, с ними все в порядке.
     Фара в столовой, мы с Чижом в преступной кухне, Дашка в
оружейном  холле.  А также целехонькие  СС,  ТТ  и  ММ!  Кто
остался?
     Райнер-Вернер и Ботболт. Ботболт и Райнер-Верн...
      Доверчивый,  как  жертва финансовой  пирамиды,  немец!
Трогательные  серьги  в  ушах,  трогательный   перстень   на
мизинце,   трогательный  дракон  на   плече,   трогательные,
младенчески-белые     волосы...    Обнадеживающие     плечи,
обнадеживающие руки... И такой обнадеживающий русский  язык!
Как  забавно  он тонул в проруби, как забавно он  кутался  в
одеяло, неужели я больше никогда не заговорю с ним, неуже...
      - Ну, что ты так побледнела, Алиса? - Дашка расплылась
в иезуитской улыбке. - С твоим перцем ничего не случилось.
     - С каким перцем?
     - А теперь покраснела!
     - Ничего я не покраснела...
      -  Покраснела-покраснела! Правда, Чиж?  Чиж  приблизил
бледные ноздри к моему лицу:
     - Вы покраснели, не отпирайтесь. А что произошло?
      -  В том-то и дело, что ничего. С ее немцем ничего  не
произошло. Жив-здоров.
     - Подождите, Дарья! Вы же говорили о двух трупах.
      - Ну да. Эти два парня. Доржо и Дугаржап. Tea нашла их
в правом крыле дома. В аппаратной.
     - В какой аппаратной?
      -  Ботболт  говорил о ней. Идемте, я  покажу...В  этой
части  бурятской  табакерки мы еще не были.  Она  начиналась
таким   же  коридором  и  отличалась  от  нашего  временного
пристанища  лишь незначительными деталями. Тот  же  безликий
евростандарт,  те  же  светильники в  стиле  модерн,  те  же
мраморные стены, те же мраморные плиты пола. Не было  только
абстрактных  картин,  но  от их отсутствия  коридор  здорово
выигрывал.
       Метров   через  двадцать  сходство  обоих   коридоров
кончилось. Там, где по идее должна была начинаться лестница,
торчала  дверь,  запертая на висячий замок. У  замка  кружил
теперь  одинокий Райнер-Вернер. Увидев меня, он обрадовался,
как радуется младенец при виде сухой молочной смеси.
     - Алиса! Это ужасно!
      - Ну и парень тебе достался! - сыронизировала Дашка. -
Просто  Ричард  Львиное Сердце. Просто Бей  первым,  Фрэдди!
Просто Пой, ковбой, пой! Просто Сирена Миссисипи!
      Я  пропустила  ее язвительное замечание  мимо  ушей  и
следом за Чижом направилась в аппаратную.
     Аппаратная - двадцатиметровая квадратная комната - была
под  завязку  набита  всевозможной видеотехникой.  Небольшой
пульт,  музыкальный  центр на стеллаже,  два  видика  и  два
подсоединенных  к  ним работающих телевизора  -  побольше  и
поменьше, но с одинаковым срамным кинцом на экранах.
     Центральное место в аппаратной занимала стена с восемью
мониторами.  Но  только  три  из  них  показывали  картинку.
Ботболт  не  соврал:  я без труда узнала занесенные  метелью
мини-дацаны    и   въезд   в   мрачную   privacy    Дымбрыла
Цыренжаповича,  больше  напоминающую  охраняемую  территорию
военной базы.
      Третье  изображение контрастировало с  первыми  двумя:
никакого  снега,  никакой ночи - спокойный полумрак  ангара,
только   и   всего.   Но  даже  полумрак   не   мог   скрыть
умопомрачительных силуэтов двух иномарок.
      Очевидно,  это  и  есть  гараж.  Вот  только  как  там
оказалась   старенькая,   поношенная   "копейка"?   Уж    не
престарелый  ли  отец  местного  садовника  поставил  ее  на
прикол?..
      -  А  вот и моя машина! - В голосе стоявшего рядом  со
мной Чижа послышались мечтательные нотки.
      Похоже,  жалкая  развалюха  интересовала  его  гораздо
больше, чем тела несчастных Доржо и Дугаржапа. Я же не могла
отвести от них взгляда: две смерти остались за кадром, но  -
вместе  со  смертью  Аглаи - неожиданно  образовали  роковой
треугольник. Но кто сказал, что это - окончательный  вариант
фигуры?  Углов может прибавиться в любой момент, неэвклидова
геометрия   еще  и  не  на  такое  способна!  Шестиугольник,
пятиугольник,  квадрат  - все зависит  от  того,  как  долго
продлится ночь. И как быстро придет помощь. И придет ли  она