фон нашелся сразу  же,
теперь остается уповать на то, чтобы Аглая его не отключила.
     Она никогда не отключала его, никогда!
      Но  чуда не произошло и во второй раз: мобильник, черт
бы его побрал, оказался отключенным!
      Совершенно  машинально я нажала на  кнопку:  крошечный
дисплей  вспыхнул  зеленым,  и  на  нем  высветились  буквы:
"ВВЕДИТЕ PIN-КОД".
Pin-код, пароль доступа, ключ к свободе и безопасности, ключ
к  разгадке,  дверь,  за которой кошмар сегодняшнего  вечера
должен  был  закончиться.  Но эта  дверь,  как  в  любой  из
Аглаиных книжек, была заблокирована.
     Вот и все.
       Эпопею  со  связью  с  внешним  миром  можно  считать
законченной.
      -  Ну,  что?  -  В дверях показалась лисья  физиономия
Фараххутддина.
     - Ничего хорошего. Я не знаю кода.
      -  Так  какого  же  черта?! Ладно,  пойдемте  обрадуем
остальных.
      Он  не  договорил и снова скрылся за дверью. Пойдемте,
конечно, пойдемте!..
      Перед  тем как выйти из комнаты, я подошла к  столу  и
коснулась   пальцами   ноутбука:   если   верить   сволочной
психологии  Фары  -  то, что находится в  компьютере,  может
принести большие дивиденды.
      Последний роман Аглаи Канунниковой. Предсмертный роман
Аглаи  Канунниковой.  Посмертный роман  Аглаи  Канунниковой.
Творческое завещание Аглаи Канунниковой.
     Интересно, сколько это будет стоить?
     Я приподняла легкую крышку ноутбука и.., отшатнулась от
стола.
       На  клавиатуре  лежал  смятый  цветок.  Те  же  белые
лепестки,  то  же хищное желтоватое жало сердцевины  -  брат
брата чайной розы!..
     "БОЙСЯ ЦВЕТОВ, СУКА!"
      Цветок  на  клавиатуре  легко  переводился  на  вполне
доступный мне язык: кто-то хотел не только уничтожить Аглаю,
но  и  уничтожить  дело ее жизни. В любом  случае  компьютер
-c&-. взять с собой - чтобы не погибло хотя бы это.
      -  Ну,  что  вы там застряли? - Фара снова напомнил  о
себе.
     - Ничего. Уже иду.
     - Или мародерствуете втихаря?
      Я  едва сдержалась, чтобы не запустить ноутбуком в его
наглые   губы   -  раскоряченные,  как  ляжки  у   последней
потаскухи.  Никогда  еще  он не был  мне  так  отвратителен.
Должно  быть,  все  это отразилось у меня  на  лице  -  Фара
захлопнул пасть и примирительно сказал:
     - Шучу.
     - Идемте.
       Связываться  с  придурком,  вооруженным  Буддой,   не
хотелось.  Но свет... Я ведь явственно видела свет  в  конце
коридора!..
      Всю обратную дорогу я прикрывала тылы. Фара, так и  не
пожелавший   расстаться  со  статуэткой,   гордо   шествовал
впереди.
      До  первого  этажа  мы добрались без  приключений,  но
стоило  только  режиссеру распахнуть дверь в мини-юрту,  как
спина  у него затряслась, а Будда выскользнул из руки.  И  с
громким стуком упал на пол.
     - Вы?! - прошелестел Фара.
      Прямо  напротив  нас, у противоположной  стены  холла,
стоял Ботболт.
      -  Зачем вы взяли Будду? - с укоризной спросил он. Как
будто  ничего  не  произошло, как будто  он  и  не  пропадал
никуда,  как  будто  он  и не был записан  в  разряд  убийц-
оборотней.
     - Что?!
     - Зачем вы взяли Будду?
       -   Орехи  колоть,  -  нашелся  Фара.  -  А  вы  куда
запропастились?
     - Вы должны поставить статую на место. Статуя освящена,
не нужно навлекать на дом неприятности.
      "Не нужно навлекать на дом неприятности", надо же! Как
будто  смерть Аглаи не берется в расчет, как будто до нее  и
дела нет всесильным степным богам!
     - Сами и ставьте. - Фара уже пришел в себя и ощерился.
     - Гости не должны так вести себя...
      -  А хозяева... Хозяева не должны лишать гостей жизни,
вот!
      Ни один мускул не дрогнул на лице Ботболта. Он подошел
к  Будде,  поднял  его и любовно поднес к  груди.  И  только
теперь  я  заметила,  что в руке у непроницаемого  мажордома
зажата банка с каким-то раствором.
      Интересно,  где он был все это время?  И  что  это  за
банка?  И  как объяснить таинственное исчезновение  связи  с
внешним миром? Вопросов было гораздо больше, чем ответов. Да
и  получим  ли  мы ответы? В любом случае второе  пришествие
Ботболта можно считать настоящей удачей; хотя бы потому, что
с   его   появлением   дом  перестал   быть   декорацией   к
третьесортной   бульварной  пьесе,  ковры   с   негодованием
отказались  от  клейма  "К/с "Ленфильм",  а  чучела  пумы  и
#%/  `$   с  таким же негодованием отреклись  от  родства  с
магазином  "Рыболов-охотник".  Все  снова  стало  подлинным,
отяжелевшим и подтвержденным документально.
      -  Мы искали вас, Ботболт, - вступилась за Фару  я.  -
Согласитесь, что это странно, пропадать в такой момент.
      -  Я  не пропадал. - Ботболт не оправдывался, он мягко
указывал  нам на наши заблуждения. - Вот. Железный  купорос.
Ваш  парень что-то говорил о железном купоросе.  Что  с  его
помощью можно определить состав яда.., вам повезло. У нас  в
подвале  как раз осталась одна-единственная банка, строители
им пользовались для консервации древесины. Я принес.
     - Долгонько же вы несли, - проворчал Фара. - У вас что,
подвал  под  Петропавловской крепостью? Или  под  Мариинским
театром?
      -  Зачем  же? Он в другом крыле. Вы можете спуститься,
посмотреть.
     - Увольте.
     - Как знаете...
      -  И  вот  еще  что, Ботболт. У меня пропал  мобильный
телефон.
     - Этого не может быть, - отрезал Ботболт.
      -  То  есть как это - не может? Куда же он, по-вашему,
делся?
     - Вам виднее.
     - Или вы хотите сказать, что его и вовсе не было?
     - Вам виднее.
      Лицо  Фары  накрыла  ударная волна  самого  оголтелого
расизма:  ах  ты,  бурят,  мелкая сошка,  чурбан  косорылый,
кобылье дерьмо, от мертвого ламы уши! Ужо я тебе!..
      -  Значит, мне виднее?! Я же при тебе разговаривал! Не
помнишь?
     - Вам виднее.
     Фара попытался сказать что-то еще, но махнул рукой, а я
снова взяла на себя функции парламентера.
     - Ваши телефоны тоже не работают, Ботболт.
     - Этого не может быть.
      Интересно, в каком гостиничном колледже он  обучался?!
Скорее  всего,  в том, где существует только два  спецкурса:
"вам виднее" и "этого не может быть".
     - Проверьте сами.
      Ботболт пожал плечами и двинулся к телефону. Как бы  я
была счастлива, если бы появление Ботболта воскресило еще  и
телефон!
      -  Ну?  Что  скажете?  -  с  убийственной  вежливостью
поинтересовался  Фара после того, как  бурят  протер  трубку
вытащенной  из  кармана салфеткой, а  затем  швырнул  ее  на
рычаг.
     - Этого не может быть, но...
     - Что - "но"?
     - ..вам виднее.
      Поменяв  местами  банку  с  купоросом  и  безответного
Бодхисатву, Ботболт направился к залу. Мы поплелись за  ним.
"Чуда не случилось, чуда не случилось, чуда не случилось". -
выбивали  дробь  мои  зубы,  теперь  чуду  остается   только
` ab".`(blao в железном купоросе.
     Или выпасть в осадок.
       ..."Пейзаж  с  телом"  при  виде  Ботболта  пришел  в
неописуемое волнение.
     - Вы? - громко выдохнула Минна.
     - Вы? - еще громче простонала Tea.
     - Вы?! - возопила Софья. - Вы, черт бы вас побрал?!
      Они встречали Ботболта как запоздавшего боженьку,  как
спасенного   со   льдины  полярника,   как   порнозвезду   в
расквартированном в непроходимых джунглях артдивизионе.
     Остальные накинулись на нас с Фарой.
     - Где вы его отрыли? - спросил Чиж, повернув тонкий нос
в сторону Ботболта.
      - Теперь я наконец-то могу позвонить в консульство?  -
затрясся лжетерминатор Райнер-Вернер Рабенбауэр.
      Я  с упоением развела руками. Еще ни разу в жизни я не
испытывала такого удовольствия, говоря кому-то "нет"!
      -  Телефон, значит, накрылся медным тазом?  -  шепотом
поинтересовалась Дарья. - Дервиш поджег Париж?
      -  Примерно.  -  Расстраивать и без того  расстроенное
общество  сообщением  о  том, что  "близок  локоток,  да  не
укусишь", мне не хотелось.
      -  Скажи болвану-оператору, чтобы он отпустил  меня...
Сил нет слушать, как препираются эти стервы...
      Я только развела руками. Что поделать, Дашка, я и сама
оказалась в вольере, куда согнали обитателей серпентария  на
время дезинфекции...
      Когда  волнение улеглось, все взглянули  на  Ботболта-
мученика новыми глазами: кому только в голову пришло, что  в
доме,  который охраняет такой основательный, такой неспешный
желтолицый  дух,  может быть нечисто? Кому только  в  голову
пришло, что поход за железным купоросом можно трактовать как
подготовку к серии ритуальных убийств? Кому только в  голову
пришло заподозрить невинного, как лифчик старой девы, бурята
в сговоре с темными силами?
     А сага о рабочих и неоконченном гарнитуре из карельской
березы  в подвале - трогательная, как куличик на Пасху!  Эта
сага вызвала у слушателей слезы благодарности.
      -  Вы  сказали, что с помощью железного купороса можно
определить наличие яда. - Ботболт обращался теперь только  к
Чижу.  Он  инстинктивно, как и полагается  рабочей  лошадке,
понял, кто является хозяином положения на сегодняшний, такой
скорбный, момент.
      -  Можно  в принципе. В полевых условиях. -  Чиж  даже
распух  от  гордости. И слабый девичий румянец коснулся  его
щек.
     - Я принес.
      -  А  можно ли в полевых условиях позвонить в немецкое
консульство? - снова завел свою шарманку Райнер-Вернер. -  Я
не прошу чего-то сверхъестественного?..
      -  Да, Ботболт, что-то случилось с телефоном... -  Чиж
посмотрел на бурята с нескрываемой симпатией.
      -  Я  не  знаю, что случилось с телефоном.  -  Ботболт
посмотрел на Чижа с нескрываемой симпатией. - Просто ума  не
/`(+.&c.
     - Может быть, вы посмотрите? Вскроете проводку? А?"
     - Я не могу.
       -   Почему?   У   вас  ведь  наверняка   есть   схема
коммуникаций...
      Ботболт  на  секунду опустил свои свинцовые  азиатские
веки. И снова приоткрыл их.
      -  Схема тут ни при чем. Без разрешения хозяина  я  не
имею права портить его имущество...
      В  узких  и  желтых, как масляные светильники,  глазах
бурята,   обращенных  к  Чижу,  плавало  такое  же  масляное
сострадание:  "О солнценосный, что же я могу  сделать,  если
речь  идет  о  презренном евроремонте? О  нечестивых  обоях,
сатанинских плинтусах и безбожной штукатурке?.."
      -  Помилуйте. - Неугомонный Райнер-Вернер  был  просто
создан  для того, чтобы подрубать на корню любые  молитвы  и
сводить  на  нет любую медитацию. - Кто же говорит  о  порче
имущества? Вы простучите телефонный кабель и найдете разрыв,
только и всего!
      -  Тысяча  метров провода. - Ботболт даже не  повернул
головы   в   сторону  назойливого,  как  карельский   комар,
иностранца.   -  Ковры,  колонны,  лепнина...  Нужно   ждать
хозяина.
      -  Может  быть,  вы проверите источник питания?  Может
быть, все дело в источнике питания?
      -  С коробкой все в порядке. Я уже посмотрел... С  ней
все в порядке, она не работает. Нужно ждать хозяина...
     - И как долго его придется ждать?
      Ботболт  поднял  глаза к потолку: кто  знает,  сколько
времени   пройдет,   прежде  чем  небо  упадет   на   землю,
девственница  понесет под сердцем дитя от медведя-шатуна,  а
верховный шаман закончит партию в домино?..
      -  Ну,  хорошо, - не сдавался Райнер. -  Пусть  вы  не
знаете,  когда вернется ваш хозяин... Но, может  быть,  есть
какие-нибудь другие варианты?
     - Какие? - оживился Чиж.
     - А что, если запустить ракету? Есть у вас ракетница?
     - Нет.
     - Конечно, нет. - Чиж решил вступиться за Ботболта. - А
даже  если бы и была.., кто увидит эту ракету? Волки?  Лоси?
Брачная пара зайцев-беляков?
      -  О,  дикая  страна! - взвыл Райнер-Вернер.  -  Тогда
уберите хотя бы собак. Уберите собак, и мы уедем на машине.
     - Я не могу...
      Отлично, к бесплатным спецкурсам "вам виднее" и "этого
не  может  быть"  добавился еще один,  коммерческий:  "я  не
могу".  Подобные фразы можно произносить лишь  за  отдельную
плату.
     - Вы что, издеваетесь? - Еще секунда, и немец потребует
жалобную книгу. - Как это - не можете?
     - Доржо и Дугаржап. Они занимаются собаками.
     - А вы?
     - Я не занимаюсь собаками.
     - А кто занимается собаками?
     - Доржо и Дугаржап.
     - Так позовите их!!!
     - Я не могу.
      Дитя торопливой европейской цивилизации, Райнер-Вернер
явно  проигрывал  схватку  с тягучим,  как  горная  цепь,  и
ускользающим, как кипящее молоко из кастрюли, бурятом.
      -  Я  -  гражданин Германии! - Это был  последний  его
аргумент - такой же неотразимый, как и ядерный гриб.
      Но  и он не произвел на Ботболта никакого впечатления:
Германия  в  личном  списке  мажордома  занимала  ничего  не
значащее   место   между  освежителем  воздуха   и   лунными
кратерами.
      -  Ну,  хорошо.  - Райнер попробовал  зайти  с  другой
стороны. - Нам нужно попасть в гараж. Это возможно?
     - Конечно.
      -  О  майн готт! - возликовал немец. - Скажите только,
как туда добраться.
     - Через двор.
     - Через двор, где собаки?!
     - Да.
     - А.., другого пути нет?
     - Нет.
      -  А  эти.., как их... Доржо и Дугаржап...  Вы  можете
позвать их?
       Ботболт,  изрядно  измотанный  приставаниями   немца,
принялся  что-то  шептать на ухо Чижу. Чиж только  хмыкал  и
вздыхал.   И  когда  Ботболт  наконец-то  отпал   от   него,
торжественно произнес:
      -  Перевожу!  Для  наших немецких товарищей.  Доржо  и
Дугаржап  -  помощники  Ботболта. Вы их  видели  сегодня  за
обедом.
       Я   имела   возможность  лицезреть   двух   спившихся
помощничков  не  только  за  обедом,  но  и  после  него,  в
подсобке, - но делиться этой сомнительной радостью  с  Чижом
не стала.
     - Так вот, с ними произошла неприятность.
     - Неприятность? - Райнер-Вернер затрясся и инстинктивно
повернул  голову  в  сторону прикрытой  простыней  Аглаи.  -
Какого рода неприятность?
      -  Они  слегка не рассчитали свои силы, - Чиж  щелкнул
пальцами по горлу. - И теперь.., спят...
     - Так разбудите их!
     - ..спят в гараже.
      Ситуацию  нелепее  и  придумать было  невозможно!  Еще
нелепее   выглядела  передислокация  бурятских   пьяниц   из
подсобки  в  гараж.  Уж не в сомнамбулическом  ли  состоянии
отправились туда преподобные Доржо и Дугаржап?..
     - И когда они проснутся?
      Ботболт  снова поднял глаза к потолку, и Райнер-Вернер
понял,  что  проиграл  схватку. Он  нахохлился,  по-армейски
(пятки  вместе,  носки врозь) сдвинул ноги  и  сунул  нос  в
отворот тулупа.
      - Не говорите ерунды, милейший, - неожиданно пришла на
помощь  павшему  духом  немцу Минна:  не  столь  уж  дальнее
`.$ab".  фамилий  Майерлинг и Рабенбауэр заставило  толстуху
действовать.  -  Если они спят в гараже,  то  как  вы  могли
узнать об этом?! Ведь если исходить из ваших слов, вы..,  не
имеете никакого влияния на собак!
     Но поймать за руку ушлого Ботболта не удалось. Он снова
нагнулся   к   Чижу   и  снова  стал  что-то   сладострастно
нашептывать ему на ухо.
      -  Перевожу! Для наших немецких товарищей! И не только
немецких.  -  Чиж подергал себя за подбородок. -  На  первом
этаже,   в   правом  крыле,  слева  по  коридору,  находится
аппаратная. В ней установлены мониторы. Для видеокамер. Одна
наблюдает за окрестностями, другая - за двориком, а третья -
за  гаражом. Доржо и Дугаржап находятся в гараже в.., м-м..,
положении  риз.  Все желающие могут посмотреть  картинку  на
мониторе. Ботболт проводит желающих в аппаратную,  дабы  они
убедились в правдивости его слов.
      Но  желающих  убедиться в правдивости  не  нашлось.  И
разговор    мягко    спланировал   на   личность    Дымбрыла
Цыренжаповича  Улзутуева.  И  так  же  мягко  заколебался  в
воздушных потоках.
       -   Согласитесь,   это  странно,  -   открыла   форум
дельтапланеристов Минна. - Гостеприимный хозяин  исчезает  в
самый  неподходящий момент. А во время его отсутствия..,  вы
сами видите, что случилось во время его отсутствия...
      -  Вот  именно! Хозяин исчез, а его холоп  вешает  нам
лапшу  на  уши,  -  поддержала Минну Tea. - Одной  уважаемой
писательнице пришел карачун, а три других не менее уважаемых
писательницы не могут выехать из этого проклятого места,  не
могут   никого  позвать  на  помощь  и  находятся  в  прямой
зависимости от каких-то.., алкашей из чума!
     - Из юрты, - мягко поправил Tea Чиж.
     - Да какая разница!
      - Вот именно! - После минутной паузы Софья тоже решила
присоединить    свой    голос    к    голосу    писательской
общественности. - Нет никакой разницы - чум это или юрта.  А
вот  то,  что малоизвестный широким слоям населения господин
Улзутуев улизнул... Это похоже на заранее продуманное алиби.
      -  Кстати,  об алиби, - снова встрял Чиж. -  Нам  всем
неплохо бы позаботиться о нем.
      Эти,  в  общем-то, довольно банальные  слова  напугали
общество милейших людей сильнее, чем намозоливший глаза труп
под  простыней.  Аглая  Канунникова  легко  перекочевала  из
разряда модной писательницы в разряд бельма на глазу, но  на
этом  вся легкость заканчивалась. Ее смерть оказалась  делом
хлопотным, ее смерть никого не хотела оставить в  покое,  ее
смерть не искала сочувствия - она обвиняла.
     - Вы опять за свое! - шмыгнула носом Минна.
     - Никак не уйметесь! - шмыгнула носом Tea.
      -  Спросите  об алиби у того, кто подал  ей  бокал!  -
шмыгнула носом Софья.
      Стоило  только  Сафьяновой произнести эти  слова,  как
вокруг Ботболта сразу же образовалась зона отчуждения:  даже
Петя  Чиж,  которому  еще  секунду назад  импонировала  гора
бурятского мяса за спиной, сделал шаг в сторону. И  смешался
a толпой алчущих справедливости писательниц.
      - Итак, мы слушаем вас, Ботболт. - Прежде чем призвать
к  ответу массивного бурята, Софья благоразумно зашла в  тыл
такой же массивной Минне. - Вы принесли ей шампанское. Один,
отдельно  стоящий  на подносе бокал. Почему?  Почему  ей  не
хватило бокала? Вы не рассчитали количество людей?
      - Рассчитал. - Ботболта невозможно было сбить с толку.
- Я принес ровно восемь бокалов с шампанским...
      - Вот вы и попались! - По здравом размышлении Tea тоже
заняла  место  за  широкой спиной  Минны.  -  Как  вы  могли
принести  восемь  бокалов, когда в  зале  находилось  девять
человек?  Я,  дорогая Минна, дорогая Софья, эта стерв..,  э-
э..,  дорогая Аглая, проныра-журналисточка, наш  новый  друг
господин  Рабенбауэр, секретарша покойной, уж не помню,  как
ее  зовут,  режиссер  и  оператор!  Вы  все  рассчитали,  вы
специально  сделали  так, чтобы кому-то  не  хватило  одного
бокала! И не просто кому-то, а именно - дорогой Аглае!
      -  Я  принес  ровно восемь бокалов, - упрямо  повторил
Ботболт. - Оператора я не считал...
     - Почему? - поинтересовалась Софья.
     - Он снимал на камеру, и руки у него были заняты. У нас
однажды работал оператор, он пил после всех, на кухне. И  ел
тоже.
     Это была маленькая месть перебежчику Чижу: Чиж Чижевич,
маленькая  блеклая пичуга с объективом наперевес, знай  свое
место, пичуга! Объедки за печкой и выпивка в людской -  знай
свое место, пичуга!
      -  Ну,  хорошо,  оператора с камерой мы  исключаем,  -
продолжала  гнуть свое Tea. - Оператора мы исключаем,  итого
остается восемь человек. Бокалов тоже было восемь?
     - Да.
     - Тогда почему одного не хватило?! Ботболт задумался.
      -  Потому  что  она  разбила свой первый  бокал,  фрау
Канунникова! - На выручку Ботболту неожиданно пришел Райнер-
Вернер. - Ну, что же вы! Разве не помните? Она проиграла мне
партию в шахматы и от злости разбила бокал.
      - Ах, вот оно что! - Tea улыбнулась. - Меня совершенно
не   удивляет,   что  она  проиграла.  Шахматы,   надо   же!
Стоклеточные шашки - вот ее потолок!
     - Ошибаетесь, дорогая Tea. - Минна улыбнулась еще шире.
-  Ее  потолок - настольное лото. Сорок один - сплю один.  И
барабанные палочки!