ли
вырвать у строптивицы права на издание романа.
      Аглая  только  посмеивалась: она  придерживала  товар,
чтобы впоследствии получить за него по максимуму.
     - И как долго это будет продолжаться? - Я была измотана
телефонными звонками и потому имела законное право  на  этот
вопрос.
     - Перенесем решение на начало следующего года, девочка.
     - До начала следующего года я не доживу.
      -  Ничего. Съездите на съемки, развеетесь. Питер  ваша
родина, кажется?
      Надо  же, она не забыла! Я была тронута. За неделю  до
нашего  отлета Аглае передали сценарий новогодней  программы
"Играем в детектив", а еще спустя четыре дня в Москве всплыл
Райнер-Вернер.  Немец привез только что переведенное  "Такси
для  ангела"  и теперь жаждал заключить договор  на  перевод
следующей книги.
       Декабрьский   Райнер  оказался  намного   симпатичнее
октябрьского. И все потому, что предстал пред нашими очами в
тулупе,  валенках и косматой ушанке из собаки. Тулуп скрывал
от   посторонних   глаз  его  глупую,   чрезмерно   развитую
мускулатуру и слишком много о себе возомнивший пах. А ушанка
делала  немца  похожим  на скотника с  обветшалой  колхозной
d%`,k.
      -  Где  вы достали эту прелесть, Райнер? - спросила  у
него Аглая.
      - О, это подарок. Немцы из Казахстана, очень приличная
семья.  Натурализовались в Германии несколько лет  назад.  Я
обучал их языку...
     - Только не раздевайтесь, - шепнула я Райнеру, когда мы
остались одни. - Так у вас будет больше шансов на договор.
     - Вы думаете?
     - Уверена в этом.
       Немец  отнесся  к  моим  словам  серьезно.  Настолько
серьезно,  что  даже  кофе  пил в  тулупе,  держа  шапку  на
коленях. Он не настаивал на водке, не упоминал всуе  паюсную
икру, ни разу не срыгнул, трижды удачно пошутил, еще столько
же  -  мелко  польстил "unbegre <Непостижимой (нем.).>  фрау
Аглае",  а  в заключение добавил, что удовольствие,  которое
она  доставила ему своим романом, может сравниться разве что
с удовольствием от...
     В этом месте Райнер на секунду замолк и закатил глаза.
      "С  удовольствием от группового секса  со  сборной  по
синхронному плаванию", - мысленно закончила я.
      - С удовольствием от Германа Гессе, фрау Аглая, Герман
Гессе, надо же! Бедный ты бедный, не иначе, как с работой  у
тебя совсем тухло, если ты так цепляешься за эти переводы...
     - Он тоже пишет детективы? - ревниво спросила Аглая.
      Райнер-Вернер несколько озадачился, и, пока  обдумывал
ответ, Аглая выдала такое, что я чуть не свалилась со стула:
      -  У  нас намечается маленькое приключение за городом,
Райнер. Не хотите присоединиться?.. Мы чудно проведем время,
обещаю вам...
       ...Зачем   она   позвала  немца,  о   котором   столь
непочтительно отзывалась еще совсем недавно? Быть может, все
дело было в сценарии телепередачи? Я прочитала этот сценарий
не  единожды, но так и не смогла понять, чем же он прельстил
Аглаю.
      Написать подобную лабуду можно было только с  тяжелого
похмелья. И с такого же похмелья взяться за ее реализацию. А
предполагаемый   антураж!   Старинный   особняк,    винтовые
лестницы,   оплывшие  свечи,  треснувшие  зеркала,   пыльные
портьеры   и  сразившая  меня  наповал  ремарка  "в   камине
потрескивают  дрова".  Ремарка встречалась  в  сценарии  раз
пятнадцать и, очевидно, была главным двигателем сюжета.
       За   исключением  приглашенных  на   съемку   авторов
детективов, разумеется.
      Их  -  вместе с Аглаей - было четверо. И все  они  (во
всяком случае, в сценарии) скрывались за аббревиатурами: СС,
ТТ, ММ и АК.
      Я  не стала спрашивать о них у Аглаи, чтобы лишний раз
не  травмировать  метрессу. Особенно  после  ее  программных
высказываний о конкуренции в масскульте.
      О  конкурентах  -  как о мертвых:  либо  хорошо,  либо
ничего.    Это   первое   правило   любого,   даже    самого
незначительного, интервью деятеля массовой культуры. Никакой
рекламы. Аглая выбрала "либо ничего" и за несколько звездных
+%b успела так выдрессировать журналистов, что уже никто  не
приставал к ней с вопросом:
     "Дружите ли вы с кем-нибудь из женщин-детектившиц?"
      Соратницы по криминальной бойне платили Аглае  той  же
монетой.
      В  этом  я  убедилась,  покопавшись  в  мутной  жижице
Интернета. Там же я выловила сведения о СС, ТТ и ММ.
      Аббревиатуры расшифровывались не так воинственно,  как
могло  показаться на первый взгляд: Софья Сафьянова, Теодора
Тропинина  и  -  донельзя романтическая -  Минна  Майерлинг.
Софья   Сафьянова   и  Теодора  Тропинина   сотрудничали   с
издательством "Око-пресс", специализировавшемся на русопятом
вале  криминала.  Ни одного сомнительного  псевдонима,  всем
авторам  выдается булава с мечом-кладенцом, после  чего  они
формируются в полки и дружины. И с криком "Сарынь на кичку!"
отправляются штурмовать книжные развалы.
       Софья  Сафьянова  и  Теодора  Тропинина  были   лицом
издательства.  Сафьянова (как бывший  работник  прокуратуры)
специализировалась  на  полицейском  романе.  Тропинина   же
оседлала иронический детектив и ваяла по десятку книг в год.
      С  Минной Майерлинг дела обстояли несколько иначе.  Ее
коньком  был  мистический триллер и бесчисленное  количество
сносок  в  текстах.  И отсылок к картам  Таро,  Костанеде  и
сериалу  "Восставшие  из ада". Под нее  даже  организовалось
издательство  с красноречивым названием "ВЕЛИАР"  <Велиар  -
князь бесов.>. Минна Майерлинг представлялась мне чахоточной
вамп  с браслетом на ноге и цыганщиной во взгляде. Одно  имя
чего  стоило!  Одно, покусанное вампирами, имя!  Ах,  Минна,
Минна, несостоявшаяся супруга Дракулы...
     Ну а АК...
       С  АК  все  было  ясно.  Аглая  Канунникова,  Автомат
Калашникова, направленный прямо в сердце читателя.  А  мы  с
бесхитростным Райнером-Вернером будем вынуждены играть  роль
автоматных   рожков.  Мы  -  всего  лишь  свита   знаменитой
писательницы. Именно поэтому она берет нас с собой, вторым и
третьим  номером  после голозадой Ксоло. Именно  поэтому  мы
летим  самолетом, а не едем поездом, как все остальные.  Все
эти  СС,  ТТ  и  ММ. Именно поэтому мы прибываем  на  полдня
позже.
      Именно  поэтому я сижу сейчас в кресле между Аглаей  и
Райнером-Вернером  и  меланхолично жду посадки  в  аэропорту
Пулково.
     И начала игры.
     Мы будем играть королеву, играющую в детектив...

                           Глава 2

                 За шесть часов до убийства

     ...В аэропорту нас встречал утонченный молодой человек,
представившийся  режиссером  программы.  У  режиссера   было
довольно  экзотическое восточное имя, запомнить  которое  не
представлялось никакой возможности. И после того, как  Аглая
несколько   раз  мило  переврала  его,  режиссер   предложил
c*.`.g%--k) вариант - Фара.
      Все  сошлись  на том, что "Фара" звучит  по-свойски  и
располагает к доверительным отношениям.
      В  джипе,  который должен был доставить  нас  к  месту
назначения, Аглаю ждали подмерзшие розы и еще один нацмен.
        Нацмен    являл   собой   полную   противоположность
аристократическому   Фаре:   плоское   блинообразное    лицо
монгольского божка, узкие глазки и лоснящиеся черные  волосы
(безлоленьего жира здесь не обошлось как пить дать!).  Божок
был  облачен  в  лисью  доху  и снабжен  четками  из  хорошо
отшлифованного черного агата.
      -  А это наш радушный хозяин, - с ходу охарактеризовал
нацмена Фара.
      - Чингисхан местного разлива? - шепнула ему Аглая. Она
умела говорить комплименты.
      -  Почти. Любезно согласился предоставить свой дом  на
время съемок.
      - Улзутуев. Дымбрыл Цыренжапович. - Чингисхан местного
разлива вполне по-европейски лизнул руку Аглае. - Читаю ваши
книги. Видел вас по телевизору. Рад приветствовать. Счастлив
принять у себя. Надеюсь, вам понравится.
      -  Уже нравится, - пропела Аглая, и неизвестно, к чему
это  относилось:  к самому божку, к его лисьей  дохе  или  к
джипу с четками. - Куда вы нас везете, Дымбрыл Цыренжапович?
      Черт  возьми,  она  ни разу не споткнулась  на  имени!
Несчастный режиссер Фара даже позеленел от ревности.
      - У меня небольшой домик на берегу озера. Это севернее
Петербурга. Заповедные места.
      -  Никогда  не была в заповедных местах. А вы,  Алиса?
Деревня  Замогилы  Псковской  области  -  вот  предел   моих
мечтаний. И ближние пригороды Питера с очумевшими туристами.
И  мелкий, покрытый тиной и нефтяной пленкой Залив. Озера  -
совсем другое дело. Озера кольцом опоясывают город с севера.
Озера   и   сосны,  по  кускам  распродаваемые   в   частную
собственность.
       Судя  по  дохе  и  заплывшему  жиром  затылку,   этой
собственности у Дымбрыла Цыренжаповича - просто завались.
      ...Дорога  заняла добрых два с половиной  часа.  И  то
только потому, что Монгол Шуудан шел на ста пятидесяти кэмэ,
лишь  изредка притормаживая, чтобы всучить взятки гаишникам.
За превышение скорости. Аглая тоже внесла свою лепту в акцию
"Нейтрализуй ГИБДД": две книги с автографами для жен младших
сержантов и старших инспекторов.
      На  нас с притихшим немцем Дымбрыл не обращал никакого
внимания:    очевидно,    мы    проходили    по    ведомству
телохранителей.   Безликих   узкопрофильных    специалистов.
Восточные  единоборства  и  греко-римская  борьба  в   одном
флаконе.
     - Кто-нибудь уже приехал? - спросила Аглая у Фары.
     - Все на месте. Ждем только вас.
      Краем  глаза я заметила торжествующую улыбку  на  лице
Аглаи: примадонну всегда подают на десерт.
     "Небольшой домик" гостеприимного Дымбрыла Цыренжаповича
потряс  мое воображение: он напоминал табакерку, увеличенную
$. размеров стационарного цирка шапито. От табакерки шли два
крыла,  венчавшиеся  башенками  в  готическом  стиле.  Фасад
табакерки был утыкан окнами с витражами, а ближние  подступы
к ней охраняло несколько миниатюрных дацанов.
     Между дацанами носилась свора черных доберманов.
     Стоило только собакам попасть в поле нашего зрения, как
Райнер-Вернер,  и без того пришибленный происходящим,  сунул
руку  между  колен.  Я с трудом подавила смешок:  не  зевай,
немчура, береги мошонку! Яичница делается на счет раз-два.
      -  Солидно,  -  не  удержалась от возгласа  восхищения
Аглая.
      -  Налоговой  инспекции  тоже понравилось.  -  Дымбрыл
самодовольно улыбнулся, продемонстрировав всем находящимся в
машине  хорошо  подогнанные друг к  другу,  идеально  ровные
золотые зубы.
     - А собаки... Это не опасно? - спросил Райнер-Вернер, а
Ксоло, до этого спокойно сидевшая у меня на руках, залаяла.
     - Опасно, - заверил Райнера Дымбрыл. - Но пусть дорогие
гости не беспокоятся. Вас устроят в дальнем крыле. Отдельный
вход и прекрасный вид на бухту.
       Силуэты  доберманов  на  хорошо  утрамбованном,  чуть
голубоватом  снегу тоже были прекрасны. Я даже  залюбовалась
ими,  но Райнер все еще не мог успокоиться. Похоже,  он  уже
жалел, что принял приглашение Аглаи.
     - По-моему, их чересчур много...
      -  Разве? А я еще троих прикупил. Жизнь-то волчья, без
собак не обойдешься.
      Дымбрыл  Цыренжапович лихо припарковал джип к  ангару,
смахивавшему на самолетный. К машине тотчас же  подошли  два
охранника.  Один  из  них  осторожно  вынул  из  джипа  тушу
хозяина, другой занялся нами.
      Спустя  несколько  минут мы уже приближались  к  дому.
Впереди,  презрев все правила приличия, несся Райнер-Вернер.
Мне с трудом удалось догнать его.
      -  Не  будьте  идиотом, Райнер! В  конце  концов,  это
неэтично. Пытаться ворваться в дом, не дожидаясь хозяина.
     - С детства боюсь собак... Особенно таких больших. Меня
покусал  доберман, - на ходу оправдывался немец. - И  потом,
нас уже ждут.
     Нас действительно ждали.
      У  крыльца,  украшенного  скульптурами  двух  каменных
львов,  стоял  молодой  человек в черном  смокинге  и  белых
перчатках.  Все  трое  - и львы, и молодой  человек  -  были
уменьшенной копией самого Дымбрыла: те же узкие  глаза,  тот
же  приплюснутый  нос, та же плоская, как будто  раскатанная
скалкой, физиономия.
      На лицо молодого человека падали крупные хлопья снега,
но  он,  казалось, не замечал их: пантеон монгольских божков
не  замечает  подобных  мелочей. Даже появление  хозяина  не
внесло никакой сумятицы. Юноша лишь слегка наклонил голову.
       -  Проводи  гостей,  Ботболт.  -  Эти  слова  Дымбрыл
Цыренжапович сбросил юноше на руки вместе с лисьей  дохой  -
на ходу.
      На  непроницаемом лице Ботболта отразилась напряженная
` !.b  мысли. Видно было, что арифметические подсчеты даются
ему  с  трудом:  вместо одной приглашенной  в  улус  хозяина
прибыло трое. Что делать с двумя лишними единицами?
      -  Комната на третьем. Резерв, - подсказал несчастному
Дымбрыл. И снова обратился к нам:
     - Буду рад увидеться с вами через час. На обеде.
      Он  еще раз припал к руке Аглаи, с укоризной посмотрел
на   проштрафившегося  трусишку  Райнера-Вернера,  скользнул
невидящим  взглядом  по  мне,  кивнул  режиссеру  Фаре  -  и
удалился.
       Мы  остались  в  распоряжении  меднолобого  Ботболта.
Ботболт  провел нас через огромный холл, больше напоминавший
внутренности  юрты.  Сходство  с  юртой  усиливалось   из-за
множества  ковров: ковры лежали на полу, были  развешаны  по
стенам, затягивали потолок. В коврах терялись чучела гепарда
и  пумы (уж не в местных ли болотцах подстрелил их хозяин?);
в коврах терялись коллекции холодного оружия и вазы с сухими
цветами;  мы  и сами едва не потерялись. И лишь в  последний
момент  успели  -  вслед за Ботболтом - выскочить  за  полог
ковра, который на поверку оказался дверью.
       Языческое  бурятское  великолепие  кончилось  так  же
внезапно, как и началось. Коридор, в который мы попали,  был
самым  обыкновенным  новорусским коридором  мраморные  плиты
пола,  мраморные стены, встроенные светильники,  абстрактные
картины в узких багетах.
       -  Интересный  тип  этот  Дымбрыл,  -  сказала  Аглая
режиссеру. - Чем он занимается?
     Слегка подотставший от Ботболта Фара пожал плечами. Это
могло   означать  все,  что  угодно:  чиновник  федерального
уровня,   нефтяной   магнат,   целлюлозно-бумажный   король,
преступный авторитет, глава коммерческого банка. В последнем
я сильно сомневалась: с такой ряхой Дымбрыл Цыренжапович мог
возглавлять разве что пункт по скупке пушнины у населения.
     - Меценатствует? - не отставала от Фары Аглая.
     - Как видите.
     - Съемки начнутся после.., м-м.., обеда?
      -  Съемки  начнутся завтра. Завтра утром  приедет  вся
съемочная  группа. Много времени это не займе... Аглая  даже
остановилась от неожиданности.
      - То есть как это - завтра?! Вы хотите сказать, что  я
вынуждена  буду просидеть здесь лишний день?! Фара несколько
смутился.
     - Видите ли, это было его условие.
     - Чье условие?
     - Хозяина. Детективы - его слабость. Он предоставил нам
часть  дома для съемок только с тем условием, что вы  с  ним
отобедаете.
      -  Я?  Я, Аглая Канунникова? Или... Фара смутился  еще
больше.
      - Я и три грации. - Аглая язвительно улыбнулась. - Я и
три медведя. Я и дракон о трех головах. Понятно.
      - Но лично он встречал только вас, - подсластил пилюлю
Фара. - Вы - первая.
     - Я - четвертая, кому вы говорите "Вы - первая", умник.
Hначе вы не взялись бы за этот дрянной проект. Ну да черт  с
вами. Даже интересно.
     Пока режиссер и писательница перебрасывались репликами,
мы  успели  подняться по винтовой лестнице  и  оказались  на
площадке  с  работающим телевизором и крошечным фонтанчиком:
писающий  Амур (он же Бот-болт, он же Дымбрыл,  он  же  пара
каменных львов). В азиатских клешнях Амура были зажаты лук и
стрелы.
     - Подождите здесь, - бросил Ботболт нам с Райнером.
      На  то,  чтобы  избавиться от Фары и показать  комнату
Аглае с Ксоло, у Ботболта ушло не больше пяти минут. Я  даже
не  успела  досмотреть по телевизору захватывающий рекламный
ролик о милых сердцу гигиенических прокладках.
     Вернувшись, Ботболт указал нам на лестницу:
      -  Следующий этаж. Вторая дверь справа по коридору.  Я
заподозрила неладное.
      -  Подождите, Ботболт... Вы хотите сказать, что  мы...
Что мы будем ночевать в одной комнате? Райнер-Вернер скромно
потупился.
       -   Вторая  дверь  справа  по  коридору.  Через   час
спускайтесь вниз, вас проводят.
     - Но...
     Глас вопиющего в пустыне. Скошенный затылок Ботболта не
оставил мне никакой надежды.
       -   Пойдемте,  -  сказал  Райнер-Вернер,  когда  шаги
храмового служки затихли на лестнице.
      -  Я  не  сумасшедшая, чтобы селиться с вами  в  одном
номере.
      -  Успокойтесь,  я тоже не сумасшедший,  чтобы  к  вам
приставать. - Он щелкнул Амура по носу: видишь,  дружище,  с
какими стервами приходится иметь дело!
     Я с тоской заглянула в колодец коридора. Где-то там, на
самом  его  донышке,  устраиваются  теперь  Аглая  и  Ксоло.
Предательницы, так легко обо мне позабывшие.
      -  Идемте  же!  -  Немец потянул меня  к  лестнице.  Я
подчинилась.
      Мы поднялись еще на один этаж и без труда нашли вторую
дверь   справа.  Судя  по  всему,  до  этого  архитектурного
аппендикса   руки  у  господина  Улзутуева  не  дошли.   Над
сомнительного  качества дверью висел такого же сомнительного
качества   китайский  фонарик.  Если  комнатушка  не   будет
снабжена  ширмой  или хотя бы раздвижными  перегородками,  я
заявлю протест.
      ...Как и следовало ожидать, ни ширмы, ни перегородок в
комнате  не  было и в помине. Но самым неприятным  оказалось
наличие только одной кровати. Узкую кушетку, которая  стояла
у  окна,  равно  как и два кресла, всерьез рассматривать  не
приходилось.
      - Вы, естественно, занимаете кровать, - сказал Райнер-
Вернер.
      -  Противоестественно, - парировала я.  -  Но  все  же
занимаю.
      -  Интересно, за кого они нас приняли? - Райнер-Вернер
сбросил тулуп на пол и с разбегу нырнул в кресло.
      Я  кисло  улыбнулась.  Комната  не  оставляла  никаких
сомнений  на наш счет. С десяток пепельниц, дартс на  стене,
шахматы  на  низком  столике  у кушетки  (рядом  с  батареей
крепких  напитков); простецкий писсуар в ванной  и  никакого
намека  на биде. И никакого намека на задвижку, дверь просто
прикрывается,  и  все.  А если заглянуть  под  кровать,  там
наверняка    найдется    пара   забытых    носков    забытых
телохранителей забытых хозяев жизни.
      Только белье было свежим, а на крючках в ванной висели
такие  же  свежие  полотенца. А из широкого окна  открывался
потрясающий  вид на свежие снега. И на бухточку с  маленьким
замерзшим причалом. Давненько я не видела такой красоты.
      -  И  почему  фрау  Аглая  не  представила  нас  этому
странному человеку?
      - Много чести - представлять обслуживающий персонал. -
Я с трудом оторвалась от умиротворяющего пейзажа..
     - Так нас посчитали обслуживающим персоналом?
       -   Ну,   если   быть  до  конца  откровенными,   это
соответствует истине.
     - У вас, русских, столько комплексов... И вы так любите
самоутверждаться  за  чужой счет.  А  это  некрасиво,  очень
некрасиво...
      -  Тогда зачем вы согласились ехать сюда? Сидели бы  в
своем   Мюнхене  и  не  зависели  бы  от  капризов  вздорной
распоясавшейся  старухи. - Я все еще была зла  на  Аглаю.  Я
совсем не так представляла себе эту поездку. - Как вы когда-
то утверждали - климактерички с причудами.
      -  Я прошу вас, Алиса! - Райнер поморщился. - И потом,
она  пригласила. Я не мог отказаться. Я никогда не отказываю
женщинам.
      Кто  бы  сомневался! А еще эта чертова незакрывающаяся
ванная!..
      -  У  нас  целый  час.  Чем  будем  заниматься?  Немец
устроился  в  кресле поудобнее и широко расставил  ноги.  Не
смотри,  скомандовала я себе, не смотри -  иначе  ослепнешь.
Навсегда  -  как  от паленой водки. Или на время  -  как  от