женно вглядывался в темноту, пытаясь разглядеть на  человеке
одежду. Но было темно, и он крикнул:
   - Кто идет? Пароль?
   - Часовой должен знать  голос  своего  офицера,  продолжая  продвигаться,
сердито произнес Питер Мариц.
   Озадаченный солдат продолжал вглядываться,  но  затем,  видимо  разглядев
подходившего, вскинул ружье и крикнул:
   - Стой, буду стрелять!
   Молодой бур прыгнул, как тигр. Его  левая  рука  схватилась  за  ружейный
замок, правая сдавила горло часовому.
   - Пикнешь - конец, - тихо, но выразительно произнес Питер Мариц.
   Легкий свист - и его товарищ вырос рядом как из-под земли.
   - Бери его ружье. Вот так. А теперь, дружище, слушай ухом, а не брюхом, -
строго  приказал  Питер  Мариц  ошалевшему  часовому,  извивавшемуся  в  его
стальных руках. - Следуй за этим человеком и молчи  как  убитый,  тогда  все
кончится для тебя благополучно, А чуть что, тут же на месте капут. Понял?
   Бедняга, как умел, показал, что понял.
   - А на всякий случай, -  продолжал  бур,  -  маленькую  неприятность,  уж
извини, я тебе сделаю.
   С этими словами он снял с молоденького испуганного часового  его  пояс  с
патронной сумкой, вынул  свой  охотничий  нож  и  разрезал  пояс  на  брюках
пленного, так что тому пришлось их поддерживать руками.
   - Теперь веди его к нашим. Не бойся, он не попытается бежать, знает,  что
далеко не убежит... Двое пусть останутся с  ним,  а  с  остальными  воротись
сюда.
   Бур с  часовым  через  минуту  утонули  в  густых  потемках.  До  прихода
товарищей у Питера Марица оставалось еще много времени. Он подкрался к  дому
и стал вглядываться внутрь через окна без стекол, как обычно  у  буров.  Дом
состоял из двух комнат.  В  большой  расположились  на  полу  и  на  скамьях
одиннадцать солдат с унтер-офицером; во второй, крошечной комнате играли  за
столом в карты и выпивали два молодых лейтенанта, из них один,  по-видимому,
начальник караула. Питеру Марицу было все прекрасно видно в освещенном доме,
сам же он оставался невидим.
   - Опять проиграл, - сказал один из офицеров, махнув рукой. - Единственное
развлечение от здешней дьявольской скуки - карты, так и то не везет.
   - А меня не развлекает, даже когда выигрываю. Просто  вешаться  впору.  И
этакая  досада,  подумайте:  я  только  собирался  взять  отпуск,  как   эти
толстолобые мужики взбунтовались. Теперь сиди и жди, когда все это уляжется.
Не один месяц пройдет.
   - Ну что вы, Джек! - возразил с улыбкой второй лейтенант. - Как только мы
вступим в Преторию, они живо хвост подожмут. Ведь остановка теперь только за
морской бригадой, а она прибывает на будущей неделе, тогда и Колли выступит.
А до Претории отсюда максимум десять переходов.
   - Добавьте:  беспрепятственных  переходов.  А  кто  нам  гарантирует  эту
беспрепятственность? Буры возьмут да и загородят нам дорогу через  Драконовы
горы, вот вам и десять переходов.
   - Вы, Джек, слишком мрачно смотрите. Посмеют они  сражаться  с  настоящей
регулярной армией! Да они сразу разбегутся, как только перед  ними  появится
внушительное войско.
   - Я в этом не уверен. Они великолепные стрелки.
   - Из-за прикрытий, заметьте, а для серьезного сражения они непригодны.  У
них ведь ни кавалерии, ни артиллерии. Беда вся в том, что страна  обширна  и
гориста - сгоним их с одного  места,  они  на  другое  пересядут.  Вот  этой
затяжки я и опасаюсь, а за исход сражения я спокоен. Да и генерал  наш  того
же мнения, иначе не стал бы он рисковать, выступая в поход с незначительными
силами. Ведь у него едва ли наберется более тысячи человек.
   У Питера Марица сердце так и прыгало от радости Он узнал больше, чем  мог
мечтать:  и  численность  английского  отряда,   и   срок   наступления,   и
предполагаемое направление - все теперь было ему известно. Он отошел от окна
и бесшумно пополз к условленному месту  встречи  с  товарищами.  Вскоре  они
появились со своими ружьями и ножами, готовые на самый безумный риск.
   - Внимание, друзья, - обратился к ним вожак. - Помните, стрелять только в
самом крайнем случае, иначе мы переполошим весь город.  Постараемся  забрать
их всех живехонькими. По два человека  становятся  у  окон  обеих  комнат  с
ружьями наготове, на случай, если кто вздумает выскочить в  окно;  остальные
входят со мною прямо через дверь. Особенно зорко  наблюдайте  за  офицерами.
Теперь - за мной!
   Никто из обитателей домика не заметил, как мощные  фигуры  молодых  буров
выросли грозной тенью у окон. Буры направили внутрь  комнат  ружейные  дула.
Дверь в большую комнату распахнулась, и через порог ступила  крепкая  фигура
Питера Марица, за спиной которого виднелись такие же молодцы. Ружья  у  всех
были наперевес.
   - Сдавайтесь, ребята, если жизнь дорога! - воскликнул вожак.
   Солдаты остолбенели.  Одни  протирали  глаза  со  сна  и  испуга,  другие
сунулись было к окнам, но их встретили ружейные дула. О сопротивлении нечего
было думать. Не мешкая, Питер Мариц распахнул дверь во вторую  комнату.  Оба
лейтенанта стояли ошеломленные, один с револьвером, другой с саблей в руках,
вперив дикий взгляд в грозные фигуры, державшие их на прицеле.
   - Не сопротивляйтесь, господа, - обратился к ним  Питер  Мариц,  -  вы  в
плену, и малейшее сопротивление будет  вам  стоить  жизни.  Итак,  я  требую
немедленного ответа: вы сдаетесь?
   Офицеры переглянулись, подумали. Руки их с оружием бессильно опустились.
   - Сдаюсь... - глухо произнес Джек.
   Второй, как эхо, повторил за ним роковое слово. Через минуту оружие  было
у пленников отобрано. Несколько молодцов отправились за лошадьми.  Было  еще
темно, когда процессия конных буров с вожаком  впереди  и  бредущими  пешком
пленными англичанами тронулась в обратный путь. Офицеры  были  вне  себя  от
бессильной ярости, видя, что их забрал в плен ничтожный разведочный отряд.
   Генерал Жубер громко и весело хохотал, когда на другой день  Питер  Мариц
представил ему свои живые трофеи. Генерал в то время занял  уже  с  тысячным
отрядом горную позицию севернее прохода Лангес-Нек.
 
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
   Сражение при Лангес-Неке
   Лагерь Жубера расположился в  небольшой  лощине  у  ручья,  впадающего  в
Буффало. В центре лагеря  находилась  брошенная  владельцами  большая  ферма
Лангес-Нек.
   Из лагеря удобно  было  наблюдать  за  всем  происходящим  на  тракте  из
Ньюкэстля в Трансвааль. По ту сторону тракта круто подымалась  высокая  гора
Маюба. Бурские быки и кони имели в этой лощине обильный  корм  и  прекрасный
водопой. В одном из зданий фермы устроен был  походный  лагерь  с  женевским
флагом на крыше. На господствующих высотах  Жубер  расставил  наблюдательные
посты. День и ночь по  всем  направлениям  рыскали  конные  пикеты.  Бурское
ополчение было еще далеко не все собрано,  фургоны,  запряженные  быками,  и
всадники продолжали беспрестанно стекаться со всех сторон.  Но  Жубер  решил
двинуться в Наталь лишь с частью сил. До  него  дошли  слухи,  что  в  Южную
Африку вызван победитель Афганистана генерал Робертс, что английские  войска
отовсюду стекаются в Наталь. Но к тому времени как должны  были  закончиться
приготовления англичан, Жубер надеялся собрать около шести  тысяч  буров.  С
такой армией он не боялся встречи с врагом и гораздо более многочисленным.
   26 января 1881 года с аванпоста  буров  доставили  Жуберу  известие,  что
генерал Колли двинулся из Ньюкэстля по северному тракту на Лангес-Нек. 27-го
находившийся в пикете Питер Мариц завидел  с  возвышенности  неприятеля.  Не
выпуская его из виду, буры стали  отодвигаться  от  дороги,  занимая  горные
обрывы   над   нею.   Сверху   было   ясно   все   видно.   Впереди    ехали
разведчики-драгуны, за ними довольно сильный драгунский отряд, далее  конные
стрелки, а позади них отряд полицейских из Наталя. Далее следовал  со  своей
свитой генерал Колли с эскортом драгун. Наконец показались  главные  войска:
колонна пехоты с ружьями, ранцами  и  мешками  для  сухарей,  затем  морская
бригада со скорострельной пушкой, опять пехота, за нею артиллерия в  составе
четырех горных и двух полевых орудий и в арьергарде  кавалерия.  Всего  буры
насчитывали восемьсот семьдесят человек пехоты и сто семьдесят конницы.
   Буры  поспешили  опередить  англичан,  чтобы   дать   возможность   своим
приготовиться к бою, но вскоре поняли,  что  сражения  в  этот  день  нельзя
ждать: англичане, достигнув возвышенности, обеспечивавшей их  от  внезапного
нападения, остановились и разбили лагерь  в  одной  миле  от  лагеря  буров,
выставив аванпосты и выслав конные разъезды.
   Когда Жуберу донесли, что Колли остановился, он взял  с  собой  несколько
всадников, в их  числе  и  Питера  Марица,  и  отправился  на  гору  Инквело
осмотреть неприятельский лагерь. Высмотрев все,  что  его  интересовало,  он
зловеще усмехнулся и заметил:
   - Генерал Колли здесь долго не задержится, не надо его тревожить. А когда
он спустится с холма и втянется в Лангес-Нек, мы тут и сядем ему на шею.
   Буры приготовились к бою. Рано  утром  28  января  с  аванпостов  донесли
Жуберу, что Колли двинулся. Тогда  двинулись  и  буры:  один  отряд  вправо,
другой влево, в горы, третий навстречу англичанам, а четвертый остался  близ
лагеря в резерве. Питер Мариц находился в третьем  отряде  вместе  со  своей
общиной, быстро подвигаясь навстречу врагу.
   Достигнув  прохода  Лангес-Нек,  отряд  встретил  группу  конных   буров,
сообщивших, что англичане близко. Тогда  отряд  разделился  и  быстро  занял
высоты  по  обе  стороны  тракта,  выбрав   надежные   прикрытия,   дававшие
возможность стрелять в  англичан,  оставаясь  невидимыми.  Дорога  проходила
среди гор, с  беспрестанными  извилинами  во  все  стороны,  так  что  перед
путником  открывался  всегда  только  небольшой  кусок  дороги.  Это  делало
чрезвычайно удобной защиту прохода от вторжения неприятеля.
   Старый баас фан-дер-Гоот, командовавший  отрядом,  остановил  свой  выбор
позиции  на  выступе  крутого  горного  ската,  господствовавшего  над  всей
дорогой. Весь Лангес-Нек виден был отсюда как на ладони.
   - Лучшего места нечего искать, - молвил он сурово.  -  Если  хоть  одному
воину  ее  величества  королевы  английской  удастся   проскользнуть   здесь
невредимым, то, значит, мы плохие стрелки.
   Он слез с лошади, обмотал поводья вокруг руки,  прилег  за  камнем  и  не
спеша приладил ружье, наведя его дулом на тракт. Рядом в таком же  положении
пристроился Питер Мариц, далее Клаас Бурман и  другие  члены  общины.  Ждать
пришлось недолго. Из-за поворота дороги показались три  всадника  в  красных
мундирах; двое ехали рядом, третий несколько позади.
   - Знаешь, парень, - медленно проговорил баас, - на мой  старый  глаз,  до
этих молодцов будет не более шестисот шагов.  Мое  ружье  привыкло  бить  на
таком расстоянии. Так что давай-ка мы поделим: ты бери правого,  а  я  сниму
левого.
   Два выстрела грянули один за другим. Ехавшие рядом драгуны свалились, как
мешки на дорогу. Ехавший позади повернул было коня, но и его  настигла  пуля
Клааса Бурмана. Три лошади без всадников испуганно скакали прочь от рокового
места. В горных теснинах замирало глухое эхо выстрелов...
   Вскоре загрохотали барабаны, заиграли грубы. На  самой  дороге  англичане
уже не показывались, но по обе стороны от нее по скатам  показались  красные
фигурки: цепь английских стрелков карабкалась в гору - выбивать засевших там
буров. Последние спокойно оставались за своими  прикрытиями,  желая  поближе
подманигь неприятеля. Наконец и на тракте показался небольшой отряд  пехоты.
Тогда сверху снова раздался залп, от которого свалился офицер, командовавший
отрядом, унтер-офицер и два солдата. Лишившись командиров, отряд растерялся,
и солдаты принялись палить наугад по склонам гор. Но  раздалось  сверху  еще
два выстрела, и двое пехотинцев  свалились  на  дорогу.  Отряд  обратился  в
бегство. Карабкавшиеся на горы англичане открыли огонь по засевшим бурам, но
им пришлось стрелять почти наугад, в  то  время  как  буры  могли  бить  без
промаха. Перестрелка продолжалась недолго и вскоре стихла.  Очевидно,  поняв
безнадежность попытки взять склоны приступом, англичане ретировались.
   Вдруг внизу, на повороте тракта, показались еще  англичане.  По-видимому,
генерал Колли, подтянув поближе войска, приказал им прорваться через проход.
Впереди беглым шагом двигалась в значительном количестве пехота, державшаяся
рассыпным строем по обе стороны  дороги  в  поисках  случайных  прикрытий  -
кустов, камней. Позади пехоты скакал на рослом  жеребце  офицер,  в  котором
Питер Мариц узнал полковника Дина. Далее показались четыре горных орудия, на
двадцати четырех мулах. Полковник указал позиции в стороне от дороги,  и  на
них тотчас установили орудия, наведя их на горные  выступы.  Передки  орудий
были поспешно увезены на мулах  обратно.  Пехота  начала  усиленный  обстрел
окружающих высот.
   Буры не  стреляли.  Они  с  любопытством  спокойно  наблюдали,  особенное
внимание уделяя артиллерии. Наконец баас  фан-дер-Гоот  поправил  на  голове
свою широченную шляпу, защищаясь от жарких лучей солнца, и,  оглянувшись  на
своих, не спеша прицелился. Выстрел грянул, и полковник  Дин  стал  медленно
валиться с лошади. К нему поспешили два офицера, но тут же свалились  рядом.
Еще несколько выстрелов прогремело с гор, и ни одного  офицера  не  осталось
среди находившихся внизу англичан.
   Артиллеристы, однако, не растерялись, оставшись без командиров.  Один  за
другим прогремели три выстрела, и тяжелые  снаряды  пронеслись  над  бурами,
притаившимися за выступами скал. Но на этом дело и  кончилось.  Питер  Мариц
прицелился в артиллериста, собиравшегося снова  выстрелить,  и  меткая  пуля
мгновенно скосила его. Та же участь постигла  и  других  артиллеристов,  как
только  они  сменяли  павших  товарищей.  Пехота,  прикрывающая  артиллерию,
принялась яростно обстреливать высоты, но ни малейшего вреда бурам не  могла
причинить, потому что не видела врага. А  враг  сверху  методически  бил  на
выбор, точно дичь, попавшихся в ловушку англичан.
   Дело решилось очень быстро. Уцелевшие еще артиллеристы  кинулись  обратно
за мулами, кое-как поспешно впрягли их и погнали прочь с орудиями. На дороге
остались лишь убитые и раненые люди. Снова воцарилась прежняя тишина.
   В отряде бааса уже полагали, что враг  больше  не  сунется,  но  внезапно
оживленная перестрелка послышалась с юга,  где  залег  второй  отряд  буров.
Самого сражения не видно  было,  только  слышалась  пушечная  пальба,  треск
оружейных выстрелов,  да  тучи  порохового  дыма  тяжело  подымались  с  той
стороны. Но так как направление звуков и дыма не менялось, то находившиеся в
отряде бааса буры заключили, что попытка англичан прорваться в другом  месте
столь же безуспешна. Англичане, по-видимому, стремились вызвать буров на бой
в  долине,  но  те  и  не  думали  покидать  свои  места,  делавшие   воинов
неуязвимыми.   Перестрелка   продолжалась   довольно   долго,   но   наконец
прекратилась.  Вскоре  Питер  Мариц  заметил  вдали   на   дороге   какое-то
приближающееся белое пятно.
   - Эге-ге, парень! - молвил баас, также заметивший пятно. - Это что там за
белье развесили английские прачки?
   - Кажется мне, что это англичане выехали с белым  флагом.  Неужто  решили
сдаться? Или, может быть. затевают переговоры о мире?
   - А вот увидим, - неторопливо сказал баас, расправляя затекшие от долгого
лежания члены. - На коней, ребята! Посмотрим, с чем они к нам явились.
   Отряд стал спускаться по склону. Вскоре уже видно стало, что  белый  флаг
был водружен на острие палаша,  который  держал  высоко  в  руке  драгунский
офицер  на  великолепной  лошади.  Позади  него  ехал  трубач,  оглушительно
трубивший сигнал на перемирие.  Буры  подождали  их  на  дороге,  осматривая
раскиданные повсюду тела, отбирая раненых и оказывая им немедленную помощь.
   Между тем с противоположной стороны  показался  другой  отряд  буров,  во
главе которого ехал на  коне  генерал  Жубер.  Приблизившись  к  драгунскому
офицеру, Жубер спросил по-английски:
   - Вы парламентер генерала Колли?
   - Я имею честь говорить с командиром буров?  -  в  свою  очередь  спросил
офицер, приложив руку к каске.
   - Я командир расположенного здесь отряда. Что вам угодно?
   - Генерал желает условиться с вами о заключении краткого перемирия, чтобы
похоронить убитых и оказать помощь раненым.
   - Охотно. Прошу генерала Колли пожаловать ко мне сюда.
   Офицер слегка побледнел.
   - Генерал приказал мне передать вам просьбу пожаловать к нему.
   - Я думаю, - с улыбкой  возразил  Жубер,  -  что  генерал  Колли  мог  бы
пожаловать и сюда, если ему нужно поговорить со мной, но спорить из-за этого
не стоит. Я поеду шагом,  а  генерал,  в  свою  очередь,  пусть  выедет  мне
навстречу, вот на полпути мы и увидимся.
   Отдав честь, офицеры с  трубачом  пустились  в  карьер  обратно,  а  буры
потихоньку последовали за ними, оглядывая  дорогу,  на  которой  там  и  сям
пестрели красные мундиры  сраженных  англичан.  Из-за  прикрытий  продолжали
спускаться  к  тракту  невидимые  до  этого  конные  буры,  с   любопытством
наблюдавшие за всем происходящим. Наконец Жубер остановил лошадь и обратился
к своим спутникам:
   - Я полагаю, друзья, что мы достаточно проехали.
   Тут давайте и подождем генерала.
   Вскоре к бурам стала приближаться группа всадников, впереди которых Питер
Мариц увидел генерала Колли, знакомого ему со времени сражения  под  Улунди.
Подъехав к Жуберу, генерал Колли сказал:
   - Я потребовал краткого перемирия в  интересах  раненых,  которых  у  нас
немало, а у буров, вероятно, еще больше. После доставки раненых  в  лазареты
перемирие может быть и прекращено.
   - Я не возражаю против перемирия, - сказал Жубер, -  хотя  и  сомневаюсь,
чтобы у нас оказалось много раненых. Ну-ка, молодые воины! - обернулся он  к
своим. - Сообщите нашим о перемирии, распорядитесь, чтобы раненых  доставили
в лагерь, да сообщите мне, сколько их окажется.
   Четверо молодых буров помчались тотчас к месту  сражения.  Генерал  Колли
между тем обратился к Жуберу, иронически улыбнувшись:
   - Вы хотите скрыть от меня ваши потери, господин Жубер, но я все-таки  не
сомневаюсь, что, несмотря на хорошее прикрытие, урон вы понесли  большой.  И
мне хотелось бы использовать настоящее наше свидание, чтобы  повторить  свой
ультиматум, отправленный вам пять дней назад. Советую вам: сложите оружие  и
распустите по домам этих обманутых людей, не понимающих, какое бедствие  они
на себя навлекают, В таком  случае  я  взял  бы  на  себя  смелость,  предав
забвению пролитую уже кровь, употребить все то влияние,  каким  я  пользуюсь
при дворе ее величества королевы, чтобы испросить прощение бурам за поднятый
ими безумный мятеж.
   - Ваш ультиматум, генерал губернатор, я своевременно  получил,  -  сказал
Жубер. - Я переслал его правительству буров в Преторию и в настоящую  минуту
имею возможность вручить вам ответ нашего правительства.
   С этими словами Жубер вынул из  кармана  бумагу,  которую  генерал  Колли
поспешно развернул и стал читать. Лицо его  сделалось  мрачным.  Окончив  он
пожал плечами и воскликнул раздраженно:
   - Бог знает, что  вы  затеяли!  Это  ваше  так  называемое  правительство
позволяет себе здесь писать, что оно-де вполне готово  идти  нам  навстречу,
если мы признаем  недействительным  присоединение  Трансвааля  к  британским
владениям в Южной Африке... Да что же это, в конце концов?  Стало  быть,  вы
продолжаете упорствовать и идете прямо в пропасть?.. В этой бумаге  сказано,
что вы желаете союза с Англией и готовы признать ее протекторат, в знак чего
один раз в год будете подымать английский флаг и тотчас вновь его  спускать.
Но поймите, что подобные вещи можно нам предлагать  лишь  в  виде  насмешки!
Могущественная Англия вздумает заключать союз с вами, с горсточкой  фермеров
и пастухов! Непостижимо! Раз навсегда уясни