ивается как необходимое и закономерное завершение определенного цикла, как своего рода итог предшествующего хода развития событий и одновременно, как начало нового цикла. Во всех эсхатологических системах он рассматривается как "золотой" век человечества, признаки которого связываются с идеей торжества правды и справедливости, с обновленной, счастливой жизнью, с верой в нравственное совершенствование человека.
    Например, римский поэт Вергилий оценивает события современного ему мира как поворот к "благодатному веку" Сатурна, когда мир кардинально преобразится: исчезнут людские пороки, а с ними и "несчастный" страх. "Почва не будет страдать от мотыг, от серпа виноградник; освободит и волов от ярма хлебопашец могучий". Земля будет родить сама, козы понесут домой "молоком отягощенное вымя", грозные львы не будут вредить стадам, а змея - символ злого начала в мире - "сгинет навеки"xlix. Но еще за семь веков до Вергилия, другую картину будущего возвещает иудейский пророк Исайя, связывая будущий золотой век с приходом мессии.
     "И почиет на нем Дух Господень,
         дух премудрости и разума,
         дух света и крепости,
         дух ведения и благочестия;
     и страхом Господним исполнится,
     и будет судить не по взгляду очей Своих,
         и не по слуху ушей Своих решать дела.
     Он будет судить бедных по правде,
         и дела страдальцев земли решать по истине;
     и жезлом уст Своих поразит землю,
         и духом уст Своих убьет нечестивого.
     И будет препоясанием чресл Его правда,
         и препоясанием бедр Его - истина.
     Тогда волк будет жить вместе с ягненком,
         и барс будет лежать вместе с козленком;
     и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе,
         и малое дитя будет водить их...
     И младенец будет играть над норою аспида,
         и дитя протянет руку свою на гнездо змеи.
     Не будут делать зла и вреда
         на всей святой горе Моей;
     ибо земля будет наполнена ведением Господа,
         как воды наполняют море". (Исайя. 11, 2-9).
    Как можно заметить, у древних иудеев эсхатологический элемент идеи неминуемой гибели мира и ожидание установления нового царства несколько смягчен за счет внимания к личности самого мессии как человека, который наделяется этико-нравственной свободой выбора. И эта свобода имеет, тем не менее, определенные последствия в "конечные времена". Об этих конечных временах повествует и пророчествует Библия христиан в Откровении Святого Иоанна Богослова, которым завершается Новый Завет, и Библия иудеев - Ветхий Завет, первые пять книг которого называются по-еврейски Тора, т.е. Закон.
    Дар пророчества (или дар откровения) чаще всего был связан с видениями, воспринятыми от Бога, поскольку Бог открывает избранным таинственные реальности, относящиеся, преимущественно к будущему. Ветхозаветные пророки воспринимали эти откровения и передавали содержание своих видений в устной форме и записывали. Ценность этих видений определяется символикой, которой они проникнуты, но чтобы понять их, не исказив смысл текста, надо постичь особенности метода истолкования и перевести употребляемые символы на язык понятий. Основные темы пророческих писаний, которые содержит Пятикнижие, касаются объединения и избранности народа, обретения закона и договора с Богом ради обетования (Земли Обетованной) и грядущего спасения.
    Ветхий Завет представляет собой сборник избранных произведений древней иудейско-израильской литературы и отражает более чем тысячелетний период ее истории. Канонизация ветхозаветных текстов, т.е. выработка стандартной структуры, отбор входящих в него книг и установление их нормативного текста, была результатом длительного исторического процесса. Окончательная канонизация иудеями книг Ветхого Завета, которая произошла в 5 в. до н.э., дала толчок к возникновению различных литературных жанров, так или иначе направленных на пересказ библейских текстов и их интерпретацию, или, в более техничном смысле, - экзегезис. Кроме того, сам путь передачи и сохранения Библии является важным историческим свидетельством того, как сохранялось и передавалось знание, как оно истолковывалось. При этом разное отношение к Библии, обусловленное различием вероучения, например, у иудаистов (которые не признают Новый Завет) и христиан, а также отношение к библейской традиции в целом, является одним из важных факторов, характеризующих различные подходы к ее исследованию и истолкованию.
    Оригинал книг Ветхого Завета не сохранились, однако известно, что он был написан на древнееврейском языке с небольшими включениями на арамейском, который был широко распространен в последние века до н.э. по всему Ближнему Востоку. В 3 веке до н.э. его начали переводить на греческий язык. Согласно преданию, над переводом книг Ветхого Завета трудилось 70 книжников из Иерусалима, отсюда и само называние Септуагинта, т.е. "перевод Семидесяти"l. Библия, канонизированная христианской Церковью, существенно отличается от иудаистского канона прежде всего тем, что содержит Новый Завет - собрание книг собственно христианского происхождения, излагающих основы христианского учения. Как христианская, так и религиозная иудейская традиция окружают Библию ореолом святости и боговдохновения.
    С возникновением и распространением христианского вероучения появилась потребность в объяснении и истолковании Священного Писания. Раннехристианские писатели объясняли Священное Писание без опоры на какие-либо (формальные) принципы герменевтики. Однако поскольку так называемые священные языки были родными языками для сирийских или греческих писателей, которые хорошо были знакомы с тем, что для нас является библейской античностью, то они черпали свое вдохновение из ранней устной традиции, содержащей истинное объяснение многих трудных пассажей Священного Писания. Как скоро эти естественные подпорки христианских писателей пошли на убыль, начали развиваться систематические принципы истолкования, приведшие к созданию экзегезиса, представляющего собой ветвь теологии, которая исследует и выражает подлинный смысл Священного Писания.
    Если мы хотим понять, как развивалась библейская традиция истолкования в целом, следует ознакомиться, хотя бы в общих чертах, с основами дохристианской (иудейской) библейской традицией истолкования, которая существовала задолго до христианской экзегетики и была связана с особенностями вероучения и культурой древних иудеев.
    Библейский (дохристианский) экзегезис поначалу представлял собой собрание правил, управляющих правильным истолкованием книг Ветхого Завета, и поэтому относился к герменевтике подобно тому, как язык к своей грамматике или как умозаключение к логике. Понятно, что люди говорили и рассуждали задолго до того, как появилась грамматика или логика, но во все времена и при всех обстоятельствах трудно правильно говорить и верно рассуждать без знания норм грамматики и логики. Точно так же первые и наивысшие принципы или законы герменевтики широко использовались в практике истолкования задолго до того, как сформировалась общая герменевтика. Так, уже во времена блаженного Августина правила истолкования были собраны в одну книгу, что позволило им стать известными и войти в теологическую практику без особых затруднений.
    Их общий смысл состоит в том, что правила общей герменевтики могут быть универсального либо частного значения - они могут иметь значение для правильного объяснения любой книги или документа. Наиболее непосредственный и простой метод определения значения рассматриваемого документа (или книги) состоит в последующей формулировке смысла, который автор намеревался передать. Такая формулировка, исходит ли она от самого автора или от другого лица (например, комментатора), имеющего определенное знание авторского замысла, называется аутентичным истолкованием. Узаконенное истолкование отличается от аутентичного тем, что оно исходит не от самого законодателя, а от его последователя или от равного ему по законодательной силе, или от верховного авторитета. К слову замечу, что научное истолкование отличается от аутентичного и узаконенного; его значение не производится от авторитетного истолкователя, но от весомости его аргументов, а также от его точного соблюдения правил герменевтики. Правила герменевтики, очерченные таким образом, могут рассматриваться как универсальные, или они могут быть приспособлены для правильного понимания и объяснения книг определенного класса, например, Священного Писания или канонического закона.
    Библейская герменевтика принадлежит к этому второму классу, но не потому, что правила общей герменевтики - универсальные правила экзегезиса - не применимы к священным книгам, но в силу того, что священный характер Библии требует дополнительных правил истолкования, которые не приложимы к мирским документам.
    Наконец, о библейской герменевтике мы говорим, что она является либо общей, либо специальной - в зависимости от характера экзегетических правил, которые она содержит. Она будет общей, если ее правила приложимы ко всей Библии в целом; она будет специальной, если они предназначены для объяснения лишь отдельных книг (например, Псалмов или Посланий апостола Павла). Но как логика видов содержит все существенные признаки родовой, так и специальная герменевтика содержит все экзегетические правила общей герменевтики. И так же специальная герменевтика охватывает все законы истолкования, налагаемые универсальной герменевтикой.
    Таковы, в общих чертах, методологические требования к использованию герменевтики в истолковании текстов Ветхого и Нового Завета.
Иудейский экзегезис: типология смысла
    Христианская библейская герменевтика, основополагающие принципы которой были рассмотрены в предыдущем параграфе, не являлась исторически первым образцом экзегезиса. Принципы понимания, разработанные и систематизированные иудейскими толкователями в результате многовековой практики изучения текстов религиозно-догматического содержания и их комментирования, восходят к более раннему периоду. История иудаизма начинается в ранний период второго тысячелетия до н.э. в Месопотамии. Начало Священной Истории, Завета, диалога между Богом и человеком многим теологам кажется малозначительным. Тем интереснее процитировать описание этого "начала", которое приводит православный священник о.Александр Мень: "В то самое время, когда орды арьев с боями продвигались по индийской земле, а на Евфрате амориты положили начало Вавилону, тогда пастухи в пестрых одеждах, погоняя овец и коз, двигались по дорогам Сирии. Пастухи шли из Месопотамии, направляясь через пустынные области на запад, в землю Ханаанскую. Этих людей возглавлял вождь или шейх Авраам. Их было немногим больше трехсот человек, и уход их едва ли привлек особое вниманиеli. Между тем это внешне неприметное событие открывало новую главу в истории всемирного Богоискания. В лице Авраама и его людей появляются новые герои нашей повести, которые едва ли сами догадываются о том, какое будущее ожидает их народ. Они были выходцами из Харрана в северной Месопотамии, где обитало племя "араму" или арамеев. По этому племени и область Харрана получила название Паддан-Арам, т.е. "Поле Арамеев". Много веков спустя арамеи образуют могущественное царство в Сирии со столицей в Дамаске, но люди Авраама, покинув Арам, утратили и свою принадлежность к арамеям. Они вошли в категорию "хабири" или "аперу". Так назывались бродячие семьи, которые, скитаясь по восточным странам, добывали пропитание скотоводством, разбоем, службой в наемных войсках. О "хабири" упоминают документы Египта, Палестины, Месопотамии. Возможно, наименование "евреи" (ибри), которое стали прилагать к авраамову племени, связано с наименованием "хабири". Впоследствии евреи разделились на несколько народностей, среди которых были моавитяне, амонитяне, измаильтяне, идумеи. Но Народом Завета суждено было стать группе еврейских колен, объединившихся в XVIII в. до н.э. под именем Бене-Исраэль или израильтян"lii.
    Религия израильтян является, прежде всего, религией Откровения. Она основывается на вере в то, что Бог открылся еврейскому народу через посредничество Моисея, (легендарного пророка, предводителя израильтян во время их бегства из Египта). По этой причине иудейское истолкование Священного Писания ведет свое начало со времен Моисея, как можно заключить по следам, обнаруженным в канонических и апокрифических (но близких по стилю к библейским писаниям) книгах. Сопоставляя тексты обширной еврейской литературы со списками древних рукописей, иудейские законоучителя, шаг за шагом, сличая стих за стихом, отбирали текст совпадавших между собой редакций и этот текст канонизировали. Последний этап канонизации и кодификации еврейской Библии относится к 6-10 вв. н.э. и связан с деятельностью так называемых хранителей иудаистской традиции - масоретов (от евр. масора - "предание", "традиция") - ученых талмудических академий в Палестине и Вавилонии. Масореты знамениты также тем, что осуществили огласовку (т.е. вокализацию, обозначение гласных) с помощью специально созданной или для этой цели системы диакритических знаков (евр. некудот, букв. "точек"), и эта система огласовки, в конечном счете, стала общепринятой. Еврейский текст Библии, кодифицированный масоретами, получил статус Священного и не подлежал каким-то дальнейшим изменениям.
    В иудейском экзегезисе можно выделить две разновидности (две школы) экзегезиса - эллинистическую, которая находилась под влиянием греко-римской культуры, и палестинскую. Тонкие различия и особенности их вероучения определяли специфику используемых методов интерпретации. Все приверженцы палестинской школы истолкования допускали существование двойного смысла Священного Писания: буквального и мистического.
    Их изложение, основанное на понимании буквального смысла текста, было представлено, главным образом, в так называемых халдейских парафразах или Таргумах (таргум; арам. - букв. "перевод"). Оно вошло в употребление после вавилонского пленения (587/586-538 гг. до н.э.), поскольку вернувшиеся из изгнания племена уже понимали чтение и читали Священное Писание на их собственном оригинальном языке - иврите. Главный из Таргумим - Таргум Онкелос - арамейский перевод Пятикнижия (был создан во 2 в. н.э. в Палестине)liii, но приобрел законченную форму приблизительно в 300-400 гг. н.э. Таргум Онкелос наиболее точно истолковывает Пятикнижие, восходящее в своих исторических и "законной" частях к ивритским текстам, которые ближе к оригиналу Септуагинты. Однако в своих пророческих и поэтических главах эти тексты настолько далеки от оригинала, что смысл их с трудом распознается.
    Другой парафразой Пятикнижия был Таргум псевдо-Ионатан или Иерусалимский Таргум, который был написан после 7 в. н.э., хотя его начали писать еще в первом столетии в Иерусалиме. Он интересен как историческое свидетельство развития целостной литературной структуры Писания. Однако ни с критической, ни с экзегетической точек зрения он ценности не представляет, поскольку содержит полностью произвольные объяснения. Информацию об иудаизме эллинистического и римского периодов содержат апокрифы и псевдоэпиграфы (т.е. другие тексты того же периода, близкие к Библии, но которые не были включены в состав Септуагинты). Они являются главным источником нашего знания об этом периоде, который до открытия свитков Мертвого моря (в 1947 г.), был полностью окутан тайной. Таким образом, все эти источники дают основание для объяснения предпосылок формирования иудаизма. Они также способствуют нашему пониманию той среды, в которой зародилось и сформировалось христианство.
    Метод аргументации Библии, используемый в Первой проповеди и в Послании к Евреям показывает, что иудеи до пришествия Христа допускали мистический смысл Священного Писания. Мистическое истолкование Писания, практикуемое иудейскими исследователями, жившими после Христа, может быть сведено к системам талмудистов и караимов. Замечу, что побиблейская еврейская литература обнимает собой период в 21 столетие (с 3 в. до н.э. до наших дней). Эта литература распадается на две главные эпохи. К первой эпохе принадлежат произведения литературы талмудической, которая возникла в 3 столетии до н.э. (до заключения Талмуда Вавилонского в 5-6 в. н.э.); вторую эпоху образуют произведения литературы раввинской - от времени заключения Талмуда до наших дней. Талмудическая литература сама по себе состоит из двух главных частей: из Мишны и Гемары.
    Мишна - это свод законоположений (галахот), основанных, в основном, на законе Моисея, а также на древних преданиях и установленных в народе обычаях. Галахот преподавали устно, и эти знания переходили из рода в род преемственно. И хотя уже в те давние времена существовали письменные сборники галахот - так называемые секретные свитки - публикация их долгое время была запрещена. К началу 3 столетия Мишна разделяется на шесть отделов, отделы делятся на трактаты, трактаты на главы, а главы на статьи. Она содержит постановления о молитвах и славословиях и законы, имеющие отношение к земледелию; мишна содержит трактаты о праздниках, о семейном праве, судебный устав, гражданское и уголовное право, санитарный устав, о святых дарах, устав о священниках. Гемара представляет собой дальнейшую разработку и обширнейшее объяснение Мишны. Гемара вместе с Мишной как раз и составляют Талмуд.
    Итак, Талмуд - это свод раввинистических преданий, сложившихся за первые пять веков нашей эры. Весь Талмуд представляет собой толкование Писания. По своему содержанию он состоит из двух главных составных частей: из галахи (юридической части) и агады (экзегетически легендарной части). Значительная часть Талмуда изложена в форме комментариев на определенные тексты - это то, что евреи называют Мидраш (т.е. исследование, разъяснение, истолкование). Но существует и целая литература типа мидраш, далеко выходящая за пределы Талмуда. Еврейская традиция различает Мидрашим двух родов: те, которые относятся к разряду галахи, т.е. юридических и моральных комментариев в прямом смысле слова, и те, гораздо более свободные, которые носят характер агады (хаггады), т.е. пояснений в порядке духовных бесед и ярких примеров, часто колеблющихся между благочестивым воображением, мифологией и метафизикой.
     Талмудисты-комментаторы приписывали каждому тексту несколько тысяч узаконенных значений, приводимых либо в Халахе, либо в Агаде (аггада - "сказание")liv. Халаха (или халака), т.е. юридический и моральный комментарий, содержит следствия законов, выведенных из Законов Моисея. Все эти следствия талмудисты приписывают самому Моисею; Агада же, напротив, является собранием материалов, выбранных талмудистами из истории, археологии, географии, грамматики и других источников вне Писания, в том числе и наиболее вымышленных. В своих комментариях эти авторы различали двоякий смысл: буквальный (или примитивный), и производный. Причем первый, буквальный смысл подразделялся на простой и малопонятный смысл; а второй подразделялся на логические дедукции и выводы, основанные на способе, которым были написаны слова на иврите, или исходя из ассоциации идей. Таким образом, уже в практике толкований талмудистов прослеживается тенденция к использованию наиболее рациональных методов интерпретации, а также намечается попытка каким-то образом систематизировать различаемые ими смыслы и подходы к истолкованию.
    Приведу несколько примеров из Талмуда, для того, чтобы был ясен смысл поучений, который содержит этот древний памятник культуры, а также тот особый национальный колорит, который передают эти поучения.
    Например, "раввины учили: шесть вещей не приличны ученому: выходить на улицу надушенным, ходить одному по ночам, ходить в заплатанных башмаках, беседовать с женщиной на улице, пировать вместе с невеждами и приходить последним в дом учения. Другие прибавляют еще: Он не должен ходить скорым шагом, ни с поднятой головой". Или "Рабби говорит: многому научился я от учителей своих, еще больше от товарищей, но больше всего от учеников моих"lv. Другой пример показывает характер взаимоотношений между учителем и учениками, а также особенности