че углекислого газа" выражение 'быть легче углекислого газа' может рассматриваться как функция, сопоставляющая аргументу 'водород' значение истина. Если же в качестве аргументов взять другие названия газов, эта же функция может придавать им значение ложь. В качестве замены слова 'водород' могут мыслиться 'кислород', 'азот' и т.д. Таким образом, любое высказывание распадается на две части: одна из них не изменяется, а другая мыслится заменяемой. Первая является функцией, а вторая - аргументом; первая содержит переменную, а вторая является значением переменной. Для наглядности приведённое выражение можно привести к виду: 'Легче углекислого газа (x)', где х - переменная, на место которой могут быть подставлены 'водород', 'азот', 'кислород' и т.д. 
    Позиция функции определяется наличием в ней некоторого ненасышенного места, которое нужно заполнить для того, чтобы получить целостное высказывание, имеющее истинностное значение. Ненасыщенность есть специфическое свойство функциональных выражений и функций в противоположность насыщенным выражениям, именам, которым соответствуют предметы. "Аргумент не принадлежит функции, но, сочленяясь с функцией, создаёт полное целое; ибо сама по себе функция должна быть названа неполной, нуждающейся в дополнении, или 'ненасыщенной'"[29]. С точки зрения Фреге, любое предложение, представляющее собой языковое выражение простого суждения, должно распадаться на функциональную и аргументную части. Аргументная часть имеет собственное значение в виде предмета, который может мыслиться как заполняющий ненасышенное место. Функциональная часть собственного значения не имеет, его смысл определяется только в контексте целостного предложения как функция, областью определения которой являются предметы, а областью значения - два выделенных значения: истина и ложь. С этой точки зрения, понятия, по Фреге, суть предметно-истинностные функции, сопоставляющие под них подпадающим предметам истинностное значение. Так, например, высказывание "Сократ - человек" не является формой связи понятий 'Сократ' и 'человек'. Данное выражение распадается на аргументное выражение 'Сократ', являющееся именем предмета, и функциональное выражение 'человек (х)', соответствующее понятию, с которым предмет находится в отношении субсумции, подпадения. Формализация простого суждения о наличии у предмета свойства приводит к выражению, которое в искусственном языке логики будет выглядеть следующим образом: 'fa', где 'а' - константное имя, а 'f...' или 'fx' - выражение функции[30]. Такой подход позволяет не только анализировать суждения о свойствах, но и даёт новый формальный аппарат для выражения отношений, которыми традиционная логика фактически пренебрегала. В приведённом выше примере "Водород легче углекислого газа" заменяемыми могут мыслиться два выражения - 'водород' и 'углекислый газ'. Соответственно остаётся вдвойне ненасышенная часть '... легче ...', которая может рассматриваться как выражение двухместной функции 'легче (х,у)', также являющейся предметно-истинностной. В принципе любое n-местное отношение можно выразить с помощью n-местной функции. Например, высказывание "Пётр познакомил Марию с Иваном" можно рассматривать как состоящее из выражения трёхместной функции 'познакомил (х,у,z)' и трёх имён 'Пётр', 'Мария', 'Иван'. Выражения с многоместными функциями формально представимы следующим образом: R(a,b), Q(a,b,c) и т.п.
    Эти рассуждения приводят Фреге к следующему определению: "Если в выражении, содержание которого не обязательно допускает утверждение, на одном или в нескольких местах встречается простой или составной знак и он мыслится нами заменяемым другим на всех или нескольких местах, но всюду одним и тем же, то часть выражения, остающуюся при этом неизменной мы называем функцией, а заменяемую ею часть - аргументом"[31]. Внимательное прочтение данного определения показывает, что различие функции и аргумента задаётся исключительно наличием в выражении 'ненасышенного' места, а стало быть, функция и аргумент не должны рассматриваться как выражения различных порядков, они находятся на одном уровне. Единственное требование, накладываемое Фреге, заключается в том, что если одна часть мыслится заменяемой, то другая таковой мыслиться не должна. Так, например, предложение "Водород легче углекислого газа" можно расчленить по-другому, рассмотрев в качестве переменного само функциональное выражение 'быть легче углекислого газа', на место которого могут быть подставлены выражения 'быть легче кислорода', 'быть тяжелее азота' и т.п. Здесь работает принцип контекстности, который требует рассматривать логическую позицию того или иного выражения только в контексте целостного высказывания. Согласно этому принципу на вычленение функции и аргумента не накладывается никаких ограничений, даже связанных с тем, что они всегда должны занимать одну и ту же логическую позицию. Функция в любое время может рассматриваться как аргумент, а аргумент - как функция. Фреге, в частности, говорит: "Заменяемым можно считать знак и на таких местах, на которых он ранее рассматривался незаменяемым, хотя на других местах уже мыслился заменяемым"[32]. 
    Согласно функциональному подходу отношение субсумции необходимо строго отличать от отношения подчинения между понятиями, чем зачастую пренебрегала традиционная логика. С точки зрения последней высказывания "Сократ - человек" и "Человек - смертен" имеют одинаковую логическую форму, в которой приписывается свойство. Фреге же считает эти выражения различными на том основании, что во втором высказывании присутствуют два в равной степени ненасышенных выражения 'человек (х)' и 'смертен (х)'. Каждое из этих выражений при заполнении ненасышенной части может образовать высказывание, а стало быть, в отличие от "Сократ - человек" высказывание "Человек - смертен" является сложным, состоящим из двух простых. Речь в нём идёт о том, что если нечто удовлетворяет функцию 'человек (х)', то оно удовлетворяет и функцию 'смертен (х)'. Этот и ему подобные примеры выражают условную связь, так же как и высказывание "Если сахар поместить в воду, то он растворится", но в скрытой форме. Поэтому полный анализ логических связей, помимо простых высказываний, должен охватывать и логические союзы, выражающие отношения между ними.
    При экспликации логических союзов Фреге также отталкивается от принципа, связывающего анализ логической структуры с истинностным значением высказывания. Рассматривая условную связь нужно заметить, что истинность выражения 'Если p, то q' зависит от истинности составляющих его 'p' и 'q'. Например, можно сказать, что при истинности и условия и следствия всё выражение будет истинным, а при истинности условия и ложности следствия всё выражение будет ложным. Фреге предлагает такую интерпретацию условной связи, которая в современной логике получила название материальной импликации. Подобного рода соединение не предполагает связи по содержанию, а следовательно, не эксплицирует тех особенностей, которые отличают, например, причинную связь. Но Фреге и не претендует на то, чтобы условная связь, выраженная логическим союзом, говорила более чем о совместимости истинностных значений. Он вводит условную связь с помощью комбинации утверждения и отрицания, где последние понимаются как переход от содержания предложения к его истинностному значению: "Если p и q обозначают содержания, допускающие утверждение, то имеются следующие четыре возможности: 1) утверждается p и утверждается q; 2) утверждается p и отрицается q; 3) отрицается p и утверждается q; 4) отрицается p и отрицается q. Теперь ?? q?p означает суждение, что имеет место не третья из указанных возможностей, а одна из трёх остальных"[33]. Другими словами, выражение 'q?p' является истинным в том, и только том случае, если q - ложно или p - истинно. Аналогичным образом через комбинацию истинностных значений можно ввести и другие логические союзы. Например, соединительный союз (логическое умножение) подразумевает, что выражение 'p?q' будет истинным в том и только в том случае, если истинно и p и q, а разделительный союз (логическое сложение) подразумевает, что выражение 'p?q' будет ложным в том и только том случае, если и p и q являются ложными. Таким образом, Фреге интерпретирует логические союзы как выражение функций, но функций несколько иного рода. Логические союзы являются ненасышенными выражениями (например, 'Если ..., то ...', '... и ...', '... или ...' или в формальном выражении '... ? ...', '... ? ...', '... ? ...') и требуют дополнения в виде высказываний, имеющих истинностное значение. Стало быть, соответствующие им функции являются истинностно-истинностными, поскольку и областью их определения, и областью их значения являются истина и ложь[34].
    При общем подходе простейшая истинностно-истинностная функция соответствует уже простому высказыванию, взятому как единое целое: "Эта функция имеет своим значением сам аргумент, когда последний является истинностным значением"[35]. Такой подход позволяет совершенно иначе, чем в традиционной логике, интерпретировать отрицание. В случае простого атрибутивного суждения отрицание трактуется как внутреннее отношение между субъектом и предикатом. Так, например, в высказывании "Сократ не является христианином" традиционная логика объединяет частицу 'не' со связкой, рассматривая её как отрицание некоторого свойства у Сократа. Но с точки зрения Фреге, отрицание затрагивает не форму связи понятий, а выражение целостного содержания, представленного в данном предложении, которое должно прочитываться как "Неверно, что Сократ - христианин". Все спекуляции о различии между внутренним и внешним, т.е. относяшимся к содержанию целостного предложения, вхождении отрицания Фреге считает надуманными и не относящимися к делу. Для интерпретации собственно логического содержания мысли вполне достаточно второго. А в этом случае отрицание можно, подобно другим логическим союзам, рассматривать как истинностно-истинностную функцию, которая одному значению истинности сопоставляет другое. Так, например, значению ложь выражения "Сократ - христианин" отрицание сопоставляет значение истина. Отличие отрицания от других логических союзов, типа условной связи, заключается только в том, что оно относится к одному аргументу, а соответствующая ему функция является одноместной. В этом смысле выражение 'неверно, что ...' (или формально '?...') является ненасышенным и требует дополнения для получения полного выражения[36]. 
    Истинностно-истинностные функции не обязательно соотносятся с одним или двумя высказываниями. Сложное выражение может объединять несколько логических союзов и относящихся к ним содержаний, которые могут мыслиться переменными. Высказывание "Если Сократ - язычник, то он не является христианином" содержит два логических союза с соответствующими переменными содержаниями. Форма данного выражения представима в виде 'Если p, то не-q' (или 'p??q'). Возможны любые комбинации логических союзов, представляющих форму соотношения сложных мыслей. В этой связи интересно то, что комбинации одних союзов можно рассматривать как равносильные комбинациям других логических союзов. Поскольку здесь играет роль только соотношение значений истинности, то различные функции, сопоставляющие одинаковым аргументам одинаковые значения, можно отождествить. Например, 'p?q' заменима на '?p?q', поскольку и то и другое выражения истинны только в том случае, когда 'p' - ложно, или 'q' - истинно. Таким образом, логические союзы взаимовыразимы и для описания в искусственном языке полной системы логических функций достаточно обойтись лишь некоторыми из них[37]. Так, в Шрифте понятий для выражения полной системы логических связей Фреге ограничивается условной связью ('?') и отрицанием ('?').
    Константные выражения, рассматриваемые в логике, не исчерпываются логическими союзами. Не меньшее значение имеют выражения общности. Такие слова, как 'все' или 'некоторые', уже традиционной логикой рассматривались как подпадающие под её компетенцию. Однако старый анализ относил эти выражения к способам связи субъекта и предиката, различая их в зависимости от того, приписывается ли свойство, выраженное предикатом, всему объёму субъекта или же некоторой его части, и соотнося их с отношением подчинения между понятиями. Структура выражения "Все люди смертны" рассматривалась как 'Все S суть Р' ('SaP'), а структура предложения "Некоторые люди - греки" как "Некоторые S суть Р" ('SiP'). Фреге предлагает иную точку зрения. Как уже указывалось выше, высказывания типа "Все люди смертны" не могут рассматриваться как предицирование свойства, поскольку содержат два функциональных выражения, находящихся в отношении условной связи. Выраженная в них всеобщность должна рассматриваться с позиций отношения субсумции между понятием и предметом и интерпретироваться как способ координации подпадения одного и того же предмета под различные понятия. 
    Выражения общности (кванторы), 'все' и 'некоторые', интерпретируются Фреге как функции второго порядка. Они являются ненасышенными выражениями и сами по себе не имеют никакого значения. Их смысл раскрывается в применении к предметно-истинностным функциям, которые рассматриваются как функции первого порядка. Возьмём, например, функцию 'легче углекислого газа (х)'. Можно сказать, что эта функция выполнима, то есть сопоставляет значение истина некоторым, но не всем аргументам. Поэтому выражение 'все' (квантор всеобщности) будет сопоставлять этой первопорядковой функции значение ложь, а выражение 'некоторый' (квантор существования) будет сопоставлять ей значение истина. Таким образом, с точки зрения Фреге, выражение всеобщности ('все') должно рассматриваться как обозначение функции, значением которой является истина, если её аргументом, в свою очередь, является функция, значением которой является истина для каждого аргумента, в противном случае значением второпорядковой функции будет ложь. В простейшем случае (в случае одноместных функций или понятий) если аргументом общности является понятие, под которое подпадает каждый предмет, то всё выражение истинно, если же нет, то ложно. Так, выражение 'Для всех х (легче углекислого газа (х))' будет ложным. Аналогично и для квантора существования ('некоторый'). Последний будет сопоставлять значение истина первопорядковой функции, если она истинна хотя бы для одного аргумента. В этом случае выражение 'Некоторый х (легче углекислого газа (х))' будет истинным. В формальном языке структура данных выражений записывается '(х)fх' и '(?х)fx' соответственно. 
    Согласно пониманию выражений общности совершенно иначе интерпретируются простые атрибутивные суждения традиционной логики. С точки зрения Фреге, структура предложения "Все люди смертны" должна пониматься как 'Для всех х, если человек (х), то смертен (х)', а предложения "Некоторые люди - греки" как 'Существует х, человек (х) и грек (х)'. При записи на формульном языке получаем '(х)(fx?gx)' и '(?x)(fx?gx)' соответственно. Так выражения общности комбинируются с логическими союзами, порождая многообразие связей, неизвестных традиционной логике.
    
1.1.3. Теория смысла
    
    Анализируя логические структуры, Фреге ориентируется на выделении в языке специфических функциональных выражений, которые являются ненасышенными и требуют дополнения для образования целостного предложения. Однако дело здесь не только в языковой структуре. Внешние формы выражения являются лишь материальной оболочкой некоторого содержания, и в этом смысле они могут оказаться вполне случайными. Функциональному выражению должно соответствовать нечто в содержании. Ненасышенность в области знаков относится не к знакам самим по себе, а к способам их употребления, заданным отношением к обозначаемому. Поэтому необходимо чётко различать знак и обозначаемый им внеязыковой объект, функциональное выражение и соответствующую ему функцию. Особенности первого суть лишь отражение особенностей последней: "Особенность функциональных знаков, которую мы здесь назвали 'ненасыщенностью', естественно имеет нечто соответствующее в самих функциях. Они также могут быть названы 'ненасыщенными'"[38].
    Проблема соотношения знака и внеязыкового объекта интересует Фреге не только в связи с функциональными выражениями. В языке наряду с последними мы находим знаки аргументов, или имена, и предложения, выражающие целостное содержание, оцениваемое как истинное и ложное. Естественно должен возникнуть вопрос, какова структура отношения этих знаков к тому, что они обозначают. Этот вопрос имеет ещё больший смысл, если учесть, что функциональное выражение приобретает значение только в контексте целостного предложения при дополнении её знаком аргумента.
    Фреге начинает анализ отношения наименования со знаков аргументов, которые он называет собственными именами и под которыми понимает любое выражение, имеющее значение в виде самостоятельного предмета. В качестве отправной точки он избирает отношение тождества двух имён. Обычная трактовка связывает это отношение либо с отношением вещей, либо с отношением знаков. Однако Фреге отвергает и то и другое. Если бы тождество сводилось к совпадению предмета с самим собой, то установление подобного отношения не имело бы познавательного значения, так как соответствующее суждение было бы аналитическим в смысле Канта и не содержало бы никакого приращения знания. Тождественность предмета самому себе есть отправной пункт всякого познания, а не его результат. Когда же мы говорим, что 'a=b', мы утверждаем нечто явно отличное от 'a=a' ввиду различной эвристической ценности этих выражений. Скорее можно было бы предположить, что отношение тождества - это отношение между различными обозначениями одного и того же. Однако если всё сводилось бы лишь к отношению между знаками, то роль играл бы только используемый способ обозначения, что также не имело бы эвристической ценности ввиду произвольности принятой системы знаков. Как считает Фреге, "разница может появиться только тогда, когда различию знаков соответствует различие в способах данности обозначаемого. Пусть a, b, c - прямые, соединяющие вершины треугольника с серединами противоположных сторон. Точка пересечения a и b есть в таком случае та же самая точка, что и точка пересечения b и c. Таким образом, у нас имеются различные обозначения одной и той же точки, и эти имена ('точка пересечения a и b', 'точка пересечения b и c') одновременно указывают на способ данности объекта, и поэтому данное предложение содержит действительное знание. Это свидетельствует о том, что некоторый знак (слово, словосочетание или графический символ) мыслится не только в связи с обозначаемым, которое можно было бы назвать значением знака, но также и в связи с тем, что мне хотелось бы назвать смыслом знака, содержащим способ данности обозначаемого.  Тогда в нашем примере одним и тем же будет значение выражений 'точка пересечения a и b' и 'точка пересечения b и c', а не их смысл. Точно так же у выражений 'Вечерняя звезда' и 'Утренняя звезда' одно и то же значение, но не смысл"[39].
    Таким образом, если мы намереваемся правильно решить проблему тождества, необходимо допустить ещё один компонент, характеризующий отношение наименования, то есть отношение между предметом и знаком. Таким компонентом является выраженный в языке способ указания на предмет, который не есть собственно языковая оболочка и не есть предмет объективной реальности, а отличается и от того, и от другого. Этому третьему элементу отношения наименования, смыслу, Фреге отводит эвристическую функцию приращения знания. 
    Введение в структуру отношения наименования такого компонента, как смысл, позволяет решить проблему осмысленного функционирования пустых, т.е. не имеющих предметного значения, имён, типа 'Одиссей' или 'самое большое число'. Когда встречаются такие выражения, речь, очевидно, не может идти об их предметном значении, но они могут употребляться осмысленно. В этом отношении наличие смысла независимо от наличия соответствующего объекта[40].
    Под именами Фреге понимает любой знак, обозначающий самостоятельный предмет, а не только то, что обычно рассматривается как собственные имен