значит, моя красота, мой ум и веселость (она говорила без всякого
жеманства или ложной скромности) продавались бы богатым людям, и моя жизнь
пошла бы прахом. У меня не было бы выбора, не было бы власти над своей
жизнью, и я, в свою очередь, никогда не могла бы купить у богачей
удовольствие или хотя бы возможность распоряжаться собой. Так или иначе,
но я погибла бы - либо от нищеты, либо от роскоши.
  - Это правда, - согласился я.
  Она собиралась еще что-то сказать, но тут открылась маленькая калитка,
которая вела в окруженное вязами поле, и по садовой дорожке к нам быстрым
и бодрым шагом подошел Дик. Он стал между нами и положил каждому из нас
руку на плечо.
  - Я так и думал, - сказал он, - что вы пожелаете осмотреть старый дом
спокойно, когда в нем не толпится народ. Правда, это настоящая
жемчужина... А теперь пойдем, приближается время обеда. Может быть, гость,
вы хотели бы выкупаться, прежде чем мы сядем за стол? Я думаю, пир
продолжится долго.
  - Да, - сказал я, - я был бы не прочь искупаться.
  - В таком случае, до свиданья, соседка Эллен, - сказал Дик, - вот идет
Клара, она позаботится о вас. Наверно, она здесь больше у себя дома, чем
вы, среди наших друзей.
  В это время подошла с поля Клара. Бросив последний взгляд на Эллен и, по
правде сказать, сомневаясь, увижу ли ее вновь, я повернулся и пошел за
Диком.



                                  Глава XXXII


  НАЧАЛО ПРАЗДНЕСТВА. КОНЕЦ РАССКАЗА

  Дик повел меня прямо на небольшой луг, который - как видно было из сада -
пестрел разноцветными палатками, расставленными правильными рядами. У этих
палаток сидели и лежали на траве с полсотни взрослых и детей, все веселые,
радостные, как говорится - в самом праздничном настроении.
  - Вы думаете, что нас не так уж много? - сказал Дик. - Но вы должны
помнить, что завтра к нам придет подкрепление. На сенокосе хватает места
для многих людей, не слишком искусных в сельскохозяйственных работах. Есть
немало таких, которые ведут сидячий образ жизни, и было бы жестоко лишать
их удовольствия поработать в поле: в большинстве, это люди науки и
студенты. Опытные работники, кроме тех, которые нужны для руководства
работой, часто остаются при этом в резерве и пользуются отдыхом, который,
как вы знаете, необходим, независимо от того, стремятся они к нему или
нет. Иногда же они едут в другие местности, как, например, поступил я,
явившись сюда. Видите ли, ученый люд пригодится здесь тогда, когда уборка
будет в самом разгаре и мы начнем ворошить сено. Это значит - не ранее чем
послезавтра.
  Говоря это, он вывел меня с поля на мощеную дорогу, идущую через
прибрежный луг. Свернув затем влево, на тропинку, среди колышущейся травы,
которая была очень густа и высока, мы вышли к реке, повыше запруды и
мельницы. Там мы великолепно выкупались в заводи над плотиной, где река
благодаря запруде была гораздо шире, чем в других местах.
  - Теперь нам в самую пору пообедать, - сказал Дик, когда мы, одевшись, шли
опять среди трав, - и, конечно, обед в честь сенокоса самый веселый из
всех веселых обедов в году, не исключая праздника жатвы: тогда дни идут
уже на убыль, и за всем весельем чувствуешь приближение сумрачных дней. На
полях одно жниво, сады опустели, а весна еще так далека, что не приходится
и мечтать о ней. Тогда, осенью, человек начинает верить, что существует
смерть.
  - Как странно вы говорите, - сказал я, - о таком постоянном и закономерном
явлении, как чередование времен года!
  Действительно, эти люди были в таких вопросах словно дети и испытывали,
казалось мне, преувеличенный интерес к погоде, к ясному дню, к темной,
сверкающей звездами ночи.
  - Странно? - переспросил он. - Странно сочувствовать природе, ее радостям
и печалям?
  - Во всяком случае, - сказал я, - если вы смотрите на смену времен года,
как на прекрасную и интересную драму, то, я думаю, вы должны были бы
любить и зиму с ее заботами и горестями, наряду с чудным летним
великолепием.
  - А разве нет? - горячо ответил Дик - Только я не могу относиться к ней
так, как если бы я сидел в театре и смотрел пьесу, не принимая в ней
никакого личного участия. - Он добродушно улыбнулся и продолжал: - Трудно
такому неначитанному человеку, как я, толково объяснить свои мысли, как
сделала бы это замечательная девушка Эллен. Но я считаю себя частицей мира
и ощущаю общее страдание, как и общую радость. Мир существует не только
для того, чтобы я мог есть, пить и спать: я сам вношу свою долю в его
жизнь.
  Как и Эллен, Дик по-своему ощущал ту же странную любовь к земле, что была
свойственна лишь немногим людям в дни, которые я помнил. В те дни среди
мыслящих людей преобладало раздраженное и неприязненное отношение к
драматическому круговороту времен, к жизни земли и к зависимости от нее
человека. В то время считалось поэтичным и утонченным смотреть на жизнь,
как на нечто такое, что нужно терпеть, а не как на источник наслаждения.
  Так я раздумывал, как вдруг смех Дика вернул меня в луга Оксфордшира.
  - Одно мне кажется странным, - сказал он. - Почему я должен беспокоиться о
зиме и ее скудости среди изобилия лета? Если бы это не случалось со мной
раньше, я подумал бы, что это дело ваших рук, гость, что вы опутали меня
злыми чарами. Но это только шутка, - поспешил он добавить,- не принимай те
моих слов близко к сердцу.
  - Хорошо, не буду, - сказал я, но почувствовал себя от его слов как-то
неловко.
  Мы вышли на мощеную дорогу, но не пошли по ней к дому, а направились по
тропинке вдоль пшеничного поля, уже начинавшего цвести.
  - Разве мы обедаем не в доме или в саду? - спросил я - Где же мы в таком
случае соберемся? Я вижу кругом лишь маленькие домики.
  - Да, - сказал Дик, - в этих краях дома очень малы. Здесь сохранилось так
много небольших старинных домов, что люди охотно селятся в них, особенно
если эти дома стоят не скученно. Что же касается нашего обеда, то мы будем
пировать в церкви. Вы наш гость, и я жалею, что она не так обширна и
красива, как в старом римском городе к западу или в лесном городе к
северу1. Все же она вместит нас всех. Это здание не велико, но по своему
красиво.
  Обед в церкви! Это было что-то новое для меня, и я подумал о средневековых
церковных трапезах, но ничего не сказал. Тем временем мы вышли на дорогу,
проходившую по селению. Дик огляделся и, увидев две-три группы отставших,
сказал мне:
  - Кажется, мы немного запоздали. Почти все уже пришли и, наверно, ожидают
вас, как самого почетного гостя, прибывшего из такой дали.
  Он пошел быстрее, и я едва поспевал за ним. Мы свернули в короткую липовую
аллею, которая привела нас прямо к церковному порталу. Из открытых дверей
доносились смех и гул веселых голосов.
  - Да, - сказал Дик, - во всяком случае, тут самое прохладное место в этот
жаркий вечер. Войдем! Вам будут рады.
  Действительно, несмотря на купанье, вечер казался мне знойным и более
душным, чем обычно.
  Мы вошли в церковь, небольшое простое здание с алтарем, одним приделом,
отделенным от главного нефа тремя круглыми арками и довольно большим для
такого маленького здания поперечным нефом. Старинные окна четырнадцатого
века были большей частью изящного оксфордского образца.
  В церкви не было никаких более поздних архитектурных украшений:
по-видимому, никто и не пытался украшать ее с того времени, когда пуритане
покрыли слоем штукатурки изображения средневековых святых и священных сцен
на ее стенах.
  Однако она была принаряжена к сегодняшнему празднеству цветочными
гирляндами, протянутыми от арки к арке, и огромными кувшинами с цветами,
расставленными на полу. Под западным окном были прикреплены две скрещенные
косы, и отточенные блестящие лезвия сверкали среди обвитых вокруг них
цветов. Но лучшим украшением здания были красивые, счастливые мужчины и
женщины, сидевшие за столом. Их лица сияли, густые кудри падали им на
плечи. В ярких праздничных одеждах они походили на "тюльпаны под солнцем",
как говорит персидский поэт.
  Хотя церковь была мала, места хватало с избытком, так
как самая маленькая церковь может заменить большой дом. Поэтому не
пришлось расставлять столы в поперечном нефе. Вот на следующий день это,
наверно, потребуется, когда ученые, о которых говорил Дик, явятся принять
скромное участие в сенокосе.
  Я стал на пороге с улыбкой ожидания на лице, как человек, который пришел
на праздник и действительно намерен им насладиться. Дик, стоя рядом со
мной, осматривал всю компанию, как мне показалось, с видом хозяина.
Напротив меня сидели Клара и Эллен. Между ними было свободное место для
Дика. Они улыбались, обернувшись к своим соседям, с которыми оживленно
беседовали, и как будто не замечали меня. Я взглянул на Дика, ожидая, что
он поведет меня вперед. Он смотрел в мою сторону, улыбался и был весел,
как всегда. Но он не ответил на мой взгляд, - нет, он совершенно не
обращал на меня внимания, словно меня тут и не было, и тогда я заметил,
что никто из присутствующих не смотрит на меня. Сердце мое пронзила острая
боль, как при страшном несчастье, давно ожидаемом и вдруг разразившемся.
  Дик подвинулся немного вперед, не сказав мне ни слова. Я находился в
каких-нибудь трех шагах от обеих женщин, которые, хотя и были моими
спутницами очень короткое время, но, думалось мне, стали моими друзьями.
Клара теперь повернулась в мою сторону, но и она, казалось, не видела
меня, хотя я и старался поймать ее взгляд, умоляюще смотря на нее. Я
обратился к Эллен. Она как будто на мгновенье узнала меня, но ее светлое
лицо омрачилось печалью, она с грустным видом покачала головой, и
какие-либо признаки того, что она видит меня, исчезли с ее лица.
  Я почувствовал себя одиноким, у меня стало невыразимо тяжело на душе. Я
подождал еще немного, потом повернулся и вышел из портала. Липовая аллея
снова вывела меня на дорогу. Дрозды распевали во весь голос, и меня обдало
зноем этого июньского вечера.
  Еще раз, без всякого сознательного усилия воли, я посмотрел на старый дом
у брода. Повернув за угол дома и идя по тропинке, которая вела к остаткам
старинного креста, я наткнулся на фигуру, резко отличавшуюся от тех
прекрасных, радостных людей, которых я оставил в церкви. Это был человек,
казавшийся стариком, но ему - я это знал - в действительности было
немногим больше пятидесяти лет. Его морщинистое лицо было испачкано сажей,
тусклые глаза слезились, он весь согнулся и брел, пошатываясь на тонких
паучьих ногах. Его одежда - так хорошо мне знакомая! - состояла из грязных
лохмотьев. Когда я поравнялся с ним, он дотронулся до своей шляпы с
доброжелательством и вежливостью, но, как мне показалось, с немалой долей
подобострастья.
  Потрясенный, я поспешил пройти мимо него и быстро пошел по дороге к реке и
краю селения. Но вдруг черная туча покатилась мне навстречу, как в
кошмарах моих детских лет. Некоторое время я ничего не сознавал, кроме
того, что нахожусь во мраке. Но двигался ли я, сидел или лежал, я не мог
бы сказать.

  * * *

  Я лежал в своей постели, в своем доме в грязном и унылом Хэммерсмите и
размышлял о случившемся. Пришел ли я в отчаяние, поняв, что мне приснился
сон? Как это ни странно, но надо сказать, что я не слишком опечалился.
  Но было ли это действительно сном? Если да, то почему я все время
сознавал, что наблюдаю новую жизнь со стороны и что я все так же окутан
предрассудками, заботами и недоверчивостью своего времени, времени
сомнений и борьбы?
  Хотя мои новые друзья и были для меня вполне живыми, тем не менее я все
время чувствовал, что я им чужд и что наступит час, когда они отвергнут
меня и скажут, как, казалось, говорил мне последний грустный взгляд Эллен:
  "Нет, так нельзя, ты не можешь быть с нами. Ты настолько принадлежишь
несчастному прошлому, что даже наше счастье было бы тебе в тягость.
Возвращайся теперь к своим. Ты видел нас, и ты постиг, что, вопреки
непогрешимым догматам твоих дней, человечество ждет эпоха спокойствия. Она
наступит, когда господство превратится в содружество, но не раньше.
Возвращайся же и, пока ты будешь жить, ты будешь видеть вокруг себя людей,
заставляющих других жить чуждой им жизнью, так как никто из них не дорожит
по-настоящему своей собственной. Они ненавидят жизнь, хотя и боятся
смерти. Ступай обратно и будь счастлив тем, что, увидев нас, ты можешь
внести немного надежды в свою борьбу. Живи, пока хватает сил, преодолевая
неизбежные беды и трудности и строя мало-помалу новую жизнь дружбы, мира и
счастья.
  Да, это так, и если другим удастся увидеть грядущее, каким видел его я,
мой сон можно будет назвать предвидением.


  КОММЕНТАРИИ


                                  Глава I


  Стр. 33 ...в Лиге... - Имеется в виду Социалистическая лига (см.
предисловие).
  Стр. 34 ...пользуясь способом передвижения, навязанным нам цивилизацией и
уже вошедшим в привычку... - Первые линии Лондонской подземной железной
дороги были построены в 1860 - 1863 гг.
  ...чуть выше безобразного висячего моста. - Хэммерсмитский мост через
Темзу.
  Стр. 35. Чизикский островок - остров на Темзе в пригородном районе Чизик,
расположенном западнее Хэммерсмита.


                                  Глава II


  Стр.39 Пэтни - район (при Моррисе пригород) Лондона на правом, южном
берегу Темзы.
  Барн Элмс - парк на правом берегу Темзы.
  Стр. 40. Сэррейский берег - южный, правый берег Темзы. Центр и большая
часть Лондона расположены на левой, северной стороне.
  Teй - река в Шотландии; славится лососями, которые водятся только в
чистой, прозрачной воде. В загрязненной промышленными отходами Темзе
лососи исчезли.
  Понте-Веккьо ("Старый мост") - мост через реку Арно, известный
архитектурный памятник XIV в.


                                  Глава III


  Стр. 48 Кросби Холл - здание готической архитектуры (1466-1475 гг.),
известный исторический памятник. В XIX в.- концертный зал, затем ресторан.
  Стр. 49 Хэммерсмит - один из округов Лондона, в XIX в - предместье.
  Стр. 50 ...на месте этого дома когда-то находилась читальня
хэммерсмитских социалистов. - В Хэммерсмите с 1878 г. жил Уильям Моррис. В
доме Морриса собирались члены хэммерсмитского отделения Социалистической
лиги.
  Стр. 51 Эппингский лес - в течение нескольких веков был королевским
охотничьим заповедником. В настоящее время сохранилась узкая полоса этого
леса возле Лондона.
  Уолтемстоу. - В городе Уолтемстоу родился У. Моррис (1834).
  Стр. 58 Блумсбери - один из центральных кварталов Лондона. В Блумсбери
расположен Британский музей.
  Боффин, "золотой мусорщик" - персонаж романа Диккенса "Наш общий друг".


                                  Глава IV


  Стр. 61. Флорентийский баптистерий - Баптистерий - помещение для обряда
крещения. Баптистерий Сан-Джованни во Флоренции (XI-XIII вв.) - одно из
наиболее известных архитектурных сооружений этого рода.


                                  Глава V


  Стр. 65. Кенсингтон, Пэддингтон, Ноттинг-хилл, Примроз-хилл, Кингсленд,
Сток-Ньюингтон, Клэптон - районы и пригороды Лондона.
  Стр. 72. ...выбросили уродливые памятники дураков и мошенников... - В
Вестминстерском аббатстве находятся гробницы и памятники английских
королей и государственных деятелей.
  Стр. 73. Собор святого Павла - наиболее значительное произведение
английского классицизма. Построен в 1675-1710 гг.


                                  Глава VII


  Стр. 83. Трафальгар-сквер - одна из центральных площадей Лондона В XIX в
архитектурный ансамбль площади с памятником Нельсону - победителю в битве
при мысе Трафальгар - в центре считался одним из красивейших в Европе.
  Стр. 84. На углу уродливая церковь; за мной неописуемо безобразное здание
с куполом.- Имеются в виду церковь св. Мартина и здание Национальной
галереи
Одну из них взгромоздили на верхушку высокой колонны - Подразумевается
памятник Нельсону
Стр. 85. ...путаное описание сражения, которое произошло здесь
приблизительно в тысяча восемьсот восемьдесят седьмом году - Избиение
демонстрации безработных на Трафальгар-сквер 13 ноября 1887 г , "кровавое
воскресенье".


                                  Глава VIII


  Стр. 93. Лонг Акр - одна из центральных улиц Лондона.
  Стр. 95. Холборн - некогда ручей, затем улица, на которой сохранилось
много старинных домов, так как она уцелела при пожаре 1666 г. То же
название носит лондонский округ, в пределы которого входит эта улица.
  Оксфорд-роуд - одна из главных магистралей Лондона
Британский музей - основан в 1753 г. Главное здание Британского музея
(1823-1855) - построено в классицистическом стиле.


                                  Глава Х


  Стр. 116. Фаланстеры Фурье - По учению французского социалиста-утописта
Шарля Фурье (1772-1837), социалистическое общество будет состоять из
отдельных общин - фаланг. Фаланстер - здание, в котором размещена фаланга.
  Стр. 118. Песня Гуда о рубашке - "Песня о рубашке" - стихотворение
английского поэта-демократа Томаса Гуда (1799-1845), посвященное тяжкой
доле работницы-швеи.
  Стр. 119. Ли - левый приток Темзы.
  Стр. 119. Исаак Уолтон (1593-1683) - английский писатель, автор книги
"Размышления рыболова" (1653).
  Стрэтфорд - промышленный пригород Лондона на левом. восточном берегу реки
Ли. Название восходит к броду, где Римская дорога пересекала реку Ли.
  Олдфорд - восточная окраина Лондона на правом берегу Ли. Местность по
берегам реки Ли была застроена в XIX в.
  Стр. 120. Шутерс-хилл - высокий меловой холм на берегу Темзы в г.
Пэнгборн.
  Кэннингтаун - густонаселенный пригород севернее Лондонских доков.
  Сильвертаун - квартал между доками и Темзой, где живут портовые рабочие.


                                  Глава XIII


  Стр. 142. поместите это отдельной главой, взяв за образец книгу старого
Хорребоу "Змеи в Исландии". - В книге датского ученого XVIII в Хорребоу
"Естественно-историческое, гражданское и политическое описание Исландии"
содержалась особая глава о змеях в Исландии, состоявшая всего из одной
строки "Змеи в Исландии не встречаются". Писатель Сэмюель Джонсон
(1709-1784) и его биограф Бозвел ввели крылатое выражение "Змеи в
Исландии" в английскую литературу. В дальнейшем книга Хорребоу, за
исключением этой курьезной главы, была забыта, поэтому Моррис перенес
название главы на книгу в целом.


                                  Глава XV


  Стр. 154. Стзнли Генри Мортон (1841-1904) - путешественник по Африке.
Возглавлял ряд экспедиций, содействовавших захвату европейскими
империалистическими государствами африканских территорий.


                                  Глава XVI


  Стр. 163. Якоб Гримм (1785-1863)-немецкий филолог. Братья Гримм (Якоб и
Вильгельм) впервые собрали и издали немецкие на родные сказки.


                                  Глава XVII


  Стр. 176. Гладстон Уильям Эварт (1809-1898) - лидер либеральной партии. В
1868-1874, 1880-1885, 1886, 1892-1894 гг.- премьер-министр английского
правительства
Стр. 190. ярая реакционная газета "Дейли телеграф" - "Дейли телеграф"
(осн. в 1855 г.) - газета, поддерживавшая партию консерваторов. В 1937 г.
объединена с газетой "Морнинг пост".


                                  Глава XXII


  Стр. 220. Хемптон-Корт - дворец на берегу Темзы близ Лондона.
  Стр. 223. Раннимед - старинный город на Темзе


                                  Глава XXIV


  Стр. 241. ...мои старые враги, "готические" чугунные мосты, были заменены
красивыми мостами из камня и дуба - ВХ1Хв. на месте многих старинных
каменных и деревянных мостов через Темзу были построены мосты
псевдоготического стиля.
  Виндзор - Виндзорский замок - летняя резиденция английских королей.
  .....их построил для большого учебного заведения один из средневековых
королей, - кажется, Эдуард Шестой... - В действительности, Итонский
колледж основан королем Генрихом VI в 1440 г.
  Стр. 244. Бишем, Медменхем, Харли, Хенли, Уоргрейв, Ши-лейк, Рединг,
Кэвершем - города и поселки, расположенные вдоль Темзы