-- А тогда, --- вскричал,  уже теряя терпение, Геракл, --- к  чему вся
эта великая спевка --- съезд царей, военный совет?
     Атрей рассмеялся.
     ---  Только смотри,  никому ни  слова! Если  проговоришься, отопрусь...
Половина  этих  царей  ---  о  всемилостивый  Зевс, какие  ж  это цари!  ---
невежественные, тщеславные  забияки, другая  половина ---  жадные  свиньи. Я
хочу  того же, что  и ты. Мира  хочу,  свободного  мореплавания, возрождения
колоний и  расширения их сети.  Однако  разве не нужны  для  этого  корабли,
оружие, продовольствие, тысячи решительных юношей? Не нужны?.. Так откуда же
все это  возьмется?  Одной  сокровищницы  Микен --- особенно  после  фокусов
Фиеста --- для этого  мало. Ну, а братия вроде Нестора... Скорее дохлый осел
залп выдаст (не дай бог такой  чести!), чем они --- хоть один шекель. А ведь
тут на тысячи талантов счет идет. Но  сейчас они напуганы. И я еще больше их
пугаю, сам распуская страшные  слухи. Я буду  не я, если не выколочу из  них
--- когда же еще, как не теперь? --- финансирование великого замысла. Нашего
замысла!  Моего  и твоего,  если поможешь! Да,  твоего. Ибо на кого  же  мне
рассчитывать, как не на тебя, дорогой родич мой!.. Ну, что скажешь на это?
     --- Я тебя слушаю.
     Геракл оставался настороже.  Однако Атрей  умно, шаг за шагом продолжал
развивать перед ним свой план, и Геракл словно бы слышал собственные речи:
     Экспедиция  на "Арго" сделала только полдела; но и та проблема, которую
разрешил  сейчас  Геракл войной  с  амазонками, тоже,  по  сути, всего  лишь
полдела; самое  серьезное и самое трудное еще  впереди  --- западный бассейн
Средиземного  моря.  А  может, если  удастся,  и  того  дальше:  на юге  ---
Мавритания,  за ней --- прибрежные океанские острова; на севере --- нынешняя
Англия, берега северной Германии --- родины  янтаря и сильных рослых  рабов,
куда сидонцы едва осмеливаются  забираться, греческие же мореплаватели,  как
говорят, прежде бывали там не раз.
     --- Вижу,  ты  все  еще  не хочешь  мне поверить.  Но вот что! Ступай в
гавань,  отбери самые лучшие  суда!  Столько  сколько считаешь  необходимым.
Дело-то ведь нелегкое. Сам выбери себе спутников, можешь взять с собой моего
сына или самого приближенного раба моего, если захочешь. Важней этого сейчас
ничего   нет.  На   твое  усмотрение  все  ---  вооружение,  продовольствие,
оснащение. Двери  сокровищницы перед тобою открыты. Даже не спрошу,  сколько
хочешь взять и на что именно. Доверяю тебе, как себе. Мне кажется, ты мог бы
наметить себе  два  пути.  Один  на  север, вдоль  берегов Италии,  Испании,
островов. Если  возможно, миновать  пролив, выйти в  океан и  идти  столько,
сколько  сочтешь  необходимым.  Второй  путь  ---   на  юг:  Ливия,  Египет,
Палестина, Финикия. Если сможешь,  и  к ним подступишься  издали,  начнешь с
океанских берегов Африки. Два великих  предприятия! --- кстати, выполнив их,
ты покончил бы и со службою Эврисфею, обещанной Зевсу...
     Атрей  объяснял  все  горячее.  Вытащил  карты  ---  свято  оберегаемые
сокровища  дворца,  ---  дал их  Гераклу.  Считал,  записывал  на  табличках
указания.  Лицо его  раскраснелось, глаза сверкали, он почти помолодел.  Вот
когда открывается настоящий простор, вот наконец достойное героя задание ---
не олень  какой-нибудь  и  не вепрь! Это  будет посерьезнее  путешествия  на
"Арго", посерьезнее войны с амазонками. Это --- настоящее дело!
     --- Ну, берешься? Все зависит только от тебя. Берешься?!
     И   Геракл  согласился   привести  "коров  Гериона",   достать  "яблоки
Гесперид".  Таковы были кодовые названия обеих акций, так они  были поданы и
Эврисфею.
     Дольше,  но не труднее оказалось  убедить царей.  Не  будь у Атрея иных
забот, он почти наслаждался бы этой историей. На сей раз он хотел  проделать
все  основательно, так как знал:  более подходящего момента уже не выдастся.
Сплотить эллинских,  да хотя бы только ахейских царей воедино  --- все равно
что собрать блох в горсти. Сколько городов, столько .различий во всем ---  в
культуре, обычаях, традициях. Те, что поименитей, снедаемы честолюбием, свои
интересы  блюдут. Привыкли выезжать за  счет друг  друга:  клевета, сплетни,
интриги,  обманы, убийства,  прелюбодеяния, грабительские войны  всех против
всех,  чтобы  захватить  владения  соседа, стада  его,  города,  ---  таковы
главнейшие источники их преуспеяния. Но и менее именитые, хоть поскромней, а
все того же  поля ягода --- до одурения торгуются за  приданое над колыбелью
грудного еще младенца, дочери или сына.
     Издавна  лелеемый  Атреем  план --- со  всей  этой  компанией пуститься
однажды в  поход  на  завоевание  мира  ---  выглядит  в  свете фактов  лишь
тщеславной мечтой. Да, тот, кто разбирается в эллинской  ситуации, сказал бы
в то время только одно: "Троянская война? Вот уж нонсенс, право!" Трою цари,
конечно, поносят и всяко клянут "вонючих сидонцев", они согласны хоть сейчас
пожертвовать кровью и самой жизнью, но чтобы  еще  и зерно!.. * /* Перифраза
иронической  латинской поговорки: "Жизнь  и кровь отдам за отечество,  но не
зерно!" */ Пиратские набеги --- вот это да, тут они готовы,  у каждого  ведь
найдется три-четыре  быстроходных  суденышка, почему бы и  не  подловить при
случае  отбившуюся  от  каравана,  потрепанную  бурей  галеру  пунийцев?  Но
объединиться, выступить вместе? Каждый сразу начинает поглядывать на других:
они-то как? Много ли  дают? И, если дают,  опять подозрительно: ведь что еще
захотят получить за это?!
     Все так, но теперь-то  опасность общая. И Атрей  лично заботится о том,
чтобы слухи росли  как на  дрожжах. Ежедневно  прибывают донесения  шпионов,
поступают сведения из "верных источников". У Микен  в самом деле  прекрасная
осведомительная сеть,  Малая Азия и теперь еще  кишит родственниками Пелопа,
кто посмеет усомниться? И  как  проверить,  как знать наверное, что  тревога
ложная,  высосанная  из  пальца?  А если, если  все-таки  правда  ---  тогда
промедление смерти подобно!
     Вот она, минута,  когда  можно свести  воедино все  крайности. Тиндарей
давно уже  точит меч --- вернее, язык:  ему что,  он может только  выиграть,
терять  ему нечего, разве  что  блох. Вот  и  пусть  проявит себя  в деле! И
Диоскуры пусть покажут свое молодечество!  Нестор  трус и  скаред.  Войны он
боится  (можно  ведь и  в  накладе  остаться!),  а  всего страшнее для  него
выложить из казны своей хоть один шекель. Однако Пилос --- приморский город,
удобный  порт,  к  тому  же  почти  беззащитный:  поскупился Нестор  вовремя
укрепить  его!  А  вдруг  Атрей  не  соврал,   будто  Приам  собирается  там
высадиться! Что  ж из того,  что крюк, Приам вполне  может предпочесть Пилос
защищенному со всех сторон грозному Арголидскому заливу...
     А тут вдруг и Геракл, в чьи добрые вести Нестор вчера так было поверил,
сам  присматривает себе  галеры, набирает команду,  воинов, вооружается! Да,
да, сам Геракл!
     И  наконец, запугав  царей до последней крайности,  Атрей выбросил свой
главный козырь: Микены пойдут впереди, возьмут на себя защиту Истма и вместе
с Арго-сом охрану портов восточного побережья; Микены готовы --- и это самая
большая  жертва  ---  обмундировать, вооружить  и  обучить нынешние запасные
отряды нищих и тупоголовых аркадцев, сделать их квалифицированными воинами и
моряками.
     А теперь --- извольте! Кто  достоин  именоваться царем,  пусть выступит
вперед и сам  предложит вклад,  который ему по силам, и по вкладу его отныне
будет ему в  Элладе почет --- слава  и почет ему самому и всем его потомкам.
Пусть  каждый предложит то,  что ему по силам, но помнит при этом о щедрости
микенской. И пусть поклянется, как поклялся Атрей, что слова своего назад не
возьмет!
     К страху прибавляется ревность, и вот --- лавина тронулась.
     Атрей же знает: как только пожертвования стекутся в общий фонд обороны,
остальное  будет  уже  просто  ---  цари  сами поспешат  вдогонку  за своими
денежками.
     Подготовка  потребовала, вероятно, времени, но  в  конце  концов  Атрей
выиграл и эту игру. Вышло, как он хотел.
     Нам неизвестно,  таким образом, как  долго --- две-три  недели,  а то и
месяц  ---  свободные  от  дел члены  правящего дома  поочередно  развлекали
Прометея    различными   семейными,   протокольными    или    туристическими
мероприятиями: осмотр  города,  памятников  архитектуры, спортивных и прочих
сооружений, посещение мастерских и  тому подобное. Во всяком  случае, Атрею,
как  только   он   освободился  от  самых  неотложных  своих  дел,  пришлось
безотлагательно  позаботиться  о  том,  чтобы  ввести  Прометея  в микенское
общество, представить его на форуме. Бог от волеизъявления воздерживался ---
это следовало понимать так, что он намерен  остаться в городе надолго. Но  в
таком случае  нельзя же и сановникам вечно при нем дежурить, рано или поздно
это станет неудобно всем.  С другой стороны, что же, просто так,  без всякой
подготовки,  взять да  и  выпустить бога  бродить по улицам, среди  простого
микенского  люда,  словно так и положено?!  В такого  рода затхлом  обществе
любое событие, даже самое ничтожное, дает повод для разнообразных пророчеств
и комментариев, которые могут легко оказаться неприятными для власть имущих.
А  бог  в Микенах ---  событие не "ничтожное". И так уже поговаривают всякие
глупости --- да еще хорошо, что только глупости.
     Что же следует делать в подобных случаях?
     Нужно,   как   говорится,  сразу   вырвать   жало.   Как   предупредить
распространение  кошмарных  слухов,  болтовню,  сплетни? Проще  всего,  если
Прометей сам перед возможно широким кругом слушателей расскажет микенцам обо
всем, что они желают узнать. Чем косвенно опровергнет всю ту чепуху, которую
шепотом пересказывают друг другу в городе.
     Этот  акт  я  охотнее всего назвал бы "пресс-конференцией", если бы  не
чурался анахронизмов, если бы не был в этом вопросе столь  щепетилен. Однако
и  то правда: прессы в Микенах еще  не было, но служба информации, как я уже
рассказывал, была; и, коль  скоро в наши дни  мы  именуем пресс-конференцией
акт, с помощью которого власти осуществляют исконную задачу народной поэзии:
создание  и  распространение информации,  ---  это слово  было  бы  наиболее
удачным  для  определения  акта,  свидетелями  которого  мы будем  сейчас  в
Микенах. Тем более что, без сомнения, увидим здесь,  и по существу и даже по
форме, все элементы, характеризующие подобные пресс-конференции вообще.
     А теперь далее: если бы на пресс-конференции --- воспользуемся уж, черт
возьми, этим  словечком! ---  разразился  какой-либо скандал, если  бы  хоть
что-то  потревожило  безмятежную  гладь  общего  настроения, это  непременно
оставило бы  в памяти какой-нибудь  след.  Поскольку  же  такого  следа нет,
совершенно ясно, что пресс-конференция протекала максимально спокойно.
     Атрей и иже с ним прекрасно знали,  о чем говорят между  собой микенцы,
что  их интересует и  что еще может по-настоящему заинтересовать.  С  учетом
этого они отсеяли то,  о чем можно будет говорить, от  того, о чем  говорить
нельзя,  а также подготовили  вопросы для отвлечения внимания в  иное русло,
если беседа  примет вдруг нежелательный,  опасный поворот. Такую возможность
следует иметь  в виду,  поскольку в принципе  на подобных пресс-конференциях
всегда  может  прозвучать  и  какой-нибудь  неожиданный  вопрос.  А так  как
Прометей о себе не  очень распространялся, да и рассказы Геракла не помогали
Атрею  достаточно четко  представить себе образ  божественного гостя  (мы-то
понимаем, как малосведущ был Геракл в диалектике  микенского  мышления),  то
при дворе было проведено, надо полагать, нечто вроде генеральной репетиции.
     В мегароне собрались  все, кто имел вес при  дворе,  самый тесный круг.
Никаких  формальностей,  никакой  скованности  ---  по  крайней  мере по  их
понятиям; сам Эврисфей и Атрей сидели на таких же  треногих табуретах, что и
все  остальные.  Слуги  разносили на золотых  подносах  рассеченное на куски
жареное  мясо и  фрукты, подливали в  кубки  подслащенное  медом  и  приятно
разбавленное водой вино. Вся церемония выглядела просто дружеской беседой.
     Некая  любопытная дама,  быть может дочь  Эврисфея, спросила  Прометея,
верно ли, будто он сотворил человека. Бог, улыбаясь, покачал головой.
     --- Это легенда.
     Молодой человек из окружения царевны:
     ---  Верно  ли, что  вы  --- великий скульптор  и  бог-хранитель  этого
искусства?
     Та же улыбка, то же покачивание головой.
     --- И это идет от  легенды...  будто бы  я слепил  первого человека  из
глины и с помощью огня дал ему душу.
     --- Но что же в таком случае правда?
     --- Я дал человеку огонь  и  тем самым  способность  к ремеслам. Такова
была моя роль, не больше и не меньше.
     Кто-то из жрецов:
     --- За то и понесли наказание?
     --- Да.
     ---  Не связана ли была кара  --- хотя  бы  косвенно  ---  с восстанием
титанов и с нападением гигантов, сыновей Земли, на Олимп?
     --- Нет. Мои  братья титаны действительно в большей или меньшей степени
были замешаны в этой истории. Я же не принимал в ней  участия принципиально.
Вообще считал это глупой затеей, заранее обреченной на провал. Швырять скалы
на  Олимп!  Атаковать  высоту  снизу  ---   при  такой  технике...  да  ведь
собственное  оружие обернется против тех, кто его поднял!  Но  они  закусили
удила,  никаких доводов и слышать  не хотели.  Ну,  и получили  по заслугам.
Главное же ---  разум и правда были  на стороне Зевса. Поэтому я сражался на
его стороне. И, по-моему, не так уж плохо.
     ---  Сколько же времени были вы там в  цепях и как могли вынести этакую
муку? --- Это опять женский вопрос.
     --- Сколько времени? Трудно сказать точно.  Около  миллиона лет. Ну,  а
как  и что пришлось мне вынести, тут  уж дайте волю собственной фантазии. За
одно проклинал я судьбу: за  мое  бессмертие. Я завидовал людям,  которые от
таких мук умерли  бы  через несколько минут, ну, часов,  на худой конец. Да,
для меня  было проклятьем именно то, за что люди завидуют богам. Ведь я бог,
поэтому умереть не мог и должен был терпеть, раз уж такова была воля  Зевса.
Ну да оставим это!
     (Уже  здесь   замечу:  лучше  бы  Прометей  признался   в  каком-нибудь
преступлении или  хотя бы  соучастии  в  нем. Тогда естественна и  кара и, в
конце  концов,  помилование.  Вот  ведь  и  Атлант был  замешан в восстании,
считался  даже одним из его вожаков. И все-таки --- как ни  невероятно --- у
Атланта  было  святилище в  античную  пору!  Преступление --- наказание  ---
прощение: в этом есть логика. Но страдания Прометея не могли рассматриваться
как наказание, коль скоро не было преступления. А как же тогда с  прощением?
Тягостно, не правда ли?
     Далее: лучше  бы он сказал --- "десять  лет", "сто  лет" --- или просто
ответил бы:  "Очень  долго". Такое можно себе представить, а значит, можно и
сочувствовать. Но миллион лет? Мыслимо ли здесь сочувствие? Тоже тягостно.
     Вместо возвышающих  душу  добрых чувств --- прощения  и сочувствия  ---
Прометей   вселил   в  микенцев  лишь  недоумение.  Он  был   всегда   таким
прямодушным!)
     Опять жрец:
     --- И Зевс, прокляв вас, кивнул?
     --- Да, к сожалению.
     --- "К сожалению"? Значит, вы допускаете,  что позднее он и сам пожалел
об этом, да только не мог ничего изменить?
     ---  Вот  уже несколько месяцев  я хожу  на  свободе,  мой друг  Геракл
застрелил даже священную птицу отравленной своей стрелой. И никакого мщения,
как  видите,  не  последовало.  Даже угрозы  ---  грома  обычного --- мы  не
услышали. Значит, и  освобождение мое, и все связанные с  ним обстоятельства
тоже угодны Ананке.
     Дщерь отчизны:
     --- Почему вы посетили именно Микены и каковы ваши дальнейшие планы?
     --- Я  приехал сюда  с другом моим и освободителем,  не хотелось с  ним
расставаться.
     (Опять  неверный  ход.  Представим себе  пресс-конференцию  у  нас,  на
которой знатный иностранный гость забывает сказать, что Будапешт принадлежит
к числу --- хотя бы к числу! --- прекраснейших городов мира, что "венгерская
столица  ---  королева  Дуная"  и  "эта  чудесная  венгерская кухня" и  "эти
красавицы  толстушки  ---  пештские  женщины!")  Впрочем,  Прометей  тут  же
несколько исправил свой промах:
     --- Я глубоко благодарен за  радушный  прием и оказанный мне почет. Как
только  осмотрюсь  немного, постараюсь в меру своих  сил найти  способ  быть
городу полезным, отблагодарить за гостеприимство.
     Приблизительно  таковы были, вкратце, вопросы и ответы. Те, кто задавал
тон в этом узком  кругу (мозговой трест, я бы сказал), пришли к  заключению,
что  Прометей  держать  себя  умеет  и,  хотя и  стряслась с ним та история,
все-таки кровь --- не вода, сразу видно, что он из хорошей семьи.
     А Прометей  и  на этот раз задал собравшимся только один вопрос.  Не  о
ремеслах --- ведь он и сам видит, сколь многому научились люди: великолепные
дворцы, одежда, инструменты свидетельствуют о том, что тысячелетия прошли не
напрасно. Но  вот огонь  --- не  скажут ли  ему, для  чего  служит  огонь? И
микенские господа  показали  ему  казан центрального  отопления,  объяснили:
человек греется у  огня. Показали остатки  жаркого  на золотых  подносах: на
огне  жарят мясо.  Напомнили о празднестве в честь  его  прибытия: с помощью
огня приносят жертвы богам.
     Тут кто-то из  гостей  попросил Геракла  рассказать, как он  освобождал
божественного гостя от его цепей. И хотя Геракл оратором не был, безыскусный
рассказ его захватил всех одними лишь фактами --- героя засыпали вопросами о
Трое, о Малой Азии, амазонках, на что ушла основная часть пресс-конференции.
Оно и понятно: история и  политика интереснее,  чем  теология, битвы волнуют
больше,  чем рассуждения  на философские и  моральные темы. Да и, по  правде
сказать, Прометей не сообщил ничего такого, чего бы они не знали раньше.
     Наконец все поднялись  и вышли на дворцовую площадь, где уже собрались,
расположились по племенам и родам свободные граждане Микен.  По крайней мере
званые  их  представители.  Те, кто  с  завтрашнего  дня  станут  в  Микенах
информаторами  по   всем  вопросам,  касающимся  Прометея.  Топотом   ног  и
аплодисментами   встретили  они  появившуюся  из  дворца   знать,  вслед  за
"крикунами" скандировали уже известные нам тексты.
     Эврисфей  приветствовал  собравшихся,  в теплых выражениях поблагодарил
великого сына города, вернувшегося на родину после очередного подвига, особо
приподнятым   тоном  воздал  честь  находящемуся   среди  них  достославному
божеству. На это  его все-таки хватило. Затем  он попросил  микенцев смело и
свободно   задавать   вопросы  и,  пользуясь  случаем,   удовлетворить  свое
любопытство.  Он  сел,  и,  разумеется,   воцарилась  тишина,  благоговейная
тишина...  секунды  пробегали  за секундами, все хранили молчание.  Атрей не
выдержал, нетерпеливо спросил:
     --- Любезные друзья мои,  разве нет вопросов? Спрашивайте теперь, чтобы
потом, после собрания, не строить догадки о том о сем, не дивиться  на улице
немыслимым сказкам, --- сейчас спрашивайте, здесь, перед всеми! Прошу!
     Тут опомнился один из тех, кому назначено было задать  вопрос, --- нет,
опомнился  не  один, а  сразу несколько: они ведь  сомневались  только, кому
начать. И чинно, благородно прозвучали те же самые вопросы, какие задавались
только что во дворце. Правда ли, будто Прометей сотворил человека? Верно ли,
что  он  скульптор  и  покровитель скульптуры?  И какова  была  его  роль  в
восстании титанов; почему после освобождения он прибыл именно в Микены?  Под
конец же --- просьба рассказать, как случилось  его освобождение, после чего
бог, само  собой,  передал слово Гераклу. Прометей, наивец, и здесь хотел бы
поспрошать людей, зачем и  для чего им  огонь. Он предпочел бы еще остаться,
поговорить,