ть неразложимый далее член  (Gliedindividualitat)
многообъемлющей индивидуальности. Так, напр., материя  есть  неповторимая  в
мире,   существующая   в   единственном   экземпляре,   но   многообъемлющая
индивидуальность, а какой-нибудь кристалл горного хрусталя есть неповторимый
индивидуальный  член  этой  индивидуальности.  В  связи  с  этим  необходимо
признать, что и общие законы трактуют вовсе не о повторяющихся  бесчисленное
количество раз в одном и том же виде явлениях: событие,  о  котором  говорит
закон, есть нечто единственное в мире, множественность заключается не в нем,
а в различных связанных с ним сопутствующих обстоятельствах, о которых мы  и
говорим, что в них осуществляется один и тот же закон.
   Из этого учения об отношении между общим и частным  вытекают  чрезвычайно
важные методологические выводы относительно содержания и объема понятий. Для
целей  теории   знания   они   будут   использованы   в   следующей   главе,
преимущественно в учении об индукции, здесь же мы только коснемся их в общих
чертах. Для номиналиста и концептуалиста общее понятие и  общий  закон  есть
или сочетание (реестр) множества индивидуальностей,  или  экстракт  из  них.
Поэтому  номиналистическая  и  концептуалистическая  логика  во  всех  своих
теориях и классификациях, особенно в учении о доказательствах, выдвигает  на
первый план  объем  понятий  и  от  знания  объема,  т.е.  видов  и  особей,
подчиненных понятию или закону, восходит к общему понятию или закону. Отсюда
вследствие невозможности охватить все частные  явления,  связанные  с  общим
понятием или законом, возникают неустранимые противоречия  и  затруднения  в
теориях этой логики. В  последнее  время  в  логике  замечается  наклонность
придавать большее значение содержанию понятия, чем объему, но  этот  процесс
находится  еще  лишь   в   зачаточном   периоде   развития.   В   полной   и
последовательной форме этот переворот может быть осуществлен в логике только
на почве реалистической теории понятий.  Согласно  этой  теории  общее  есть
реальная  индивидуальность,  представляющая  собою  самостоятельное   целое,
Gesammtindividualitat, а виды,  подчиненные  общему  (объем  понятия),  суть
части этого общего, связанные с ним и друг с другом реальною,  а  не  только
логическою  связью  сопринадлежности;  они  находятся  не  под  общим,  а  в
общем285. Эти части также суть индивидуальности, а потому сколько бы  мы  ни
изучали общее, мы еще не познаем их как части, и наоборот, сколько бы мы  ни
изучали части как части, из них мы не  познаем  общего:  кто  хочет  полного
знания, тот должен изучать и общее, и связанное  с  ним  частное.  Одинаково
заблуждаются и те, кто совершенно подчиняет  общее  частному,  считая  общее
нереальным, лишь в мышлении человека существующим  продуктом  абстракции,  и
те, кто совершенно подчиняет частное общему, полагая, что оно  есть  целиком
продукт диалектического развития общего понятия, что оно есть целиком только
следствие общего. Для обозначения этих отношений мы  не  будем  пользоваться
терминами  общее  и  индивидуальное  или,  общее  и   единичное,   так   как
противоположности между общим и индивидуальным или единичным нет. Не  желая,
однако,  чересчур  отклоняться  от  общепринятой  терминологии,   мы   будем
обозначать эти отношения словами общее и частное, разумея под общим целое  и
придавая этим терминам относительное, а не абсолютное значение.
   Отрицая поглощение общего  частным  и  наоборот,  мы  вовсе  не  отрицаем
глубокой и тесной связи между тем и  другим.  Под  влиянием  этой  связи  мы
естественно и необходимо, изучив частное,  стремимся  проследовать  в  сферу
общего и наоборот. Только этою связью объясняется то, что общее, несмотря на
свою целостную единичность, нередко представляется нам как класс вещей, т.е.
со стороны своего отношения к некоторому множеству. В таких  случаях,  мысля
общее, мы прослеживаем также в знании и связи его с соответствующими видами,
а может быть, даже и с особями286. Однако  надо  особенно  подчеркнуть,  что
мышление об общем вовсе не всегда есть мышление о классе:  оно  может  также
осуществляться в форме мышления  об  общем  как  о  самостоятельной  единице
(specifische  Einzelheit  в   отличие   от   individuelle   Einzelheit,   по
терминологии Husserl'я) или также в форме мышления об особи, но как о  любой
особи класса и т.п.287, и эти различные формы могут  быть  объяснены  только
реалистическою теориею, которая признает, с одной  стороны,  самостоятельное
содержание общего и частного, с другой стороны, реальную связь между  тем  и
другим.
   Дальнейшею разработкою поднятых в настоящей главе проблем  мы  заниматься
не будем, так как вопрос о разновидностях  мышления  об  общем  относится  к
феноменологии познания, а вопрос о характере реальных связей между  общим  и
частным и о различии между общим и частным по их значению  в  мировом  целом
относится к онтологии.
   Для теории знания важны только отрицательные результаты настоящей  главы.
Они состоят в том, что для процесса мышления  нет  различий  между  общим  и
частным. Общее и частное одинаково единичны и индивидуальны; общее не  может
считаться чем-то логическим или рациональным по преимуществу. В связи с этим
недопустим также и дуализм между  наглядным  представлением  и  понятием:  и
наглядные представления, и понятия  не  отображают  действительности288,  но
зато они содержат ее в  себе;  они  одинаково  заключают  в  себе  бытие,  и
благодаря этому именно обстоятельству, несмотря на предостережение Канта,  в
процессе мышления можно выходить синтетически за пределы понятия  совершенно
так же, как это Можно сделать,  по  мнению  Канта,  опираясь  на  созерцание
(наглядные представления).
   Этими результатами мы и воспользуемся в  следующей  главе  для  учения  о
методах мышления, в особенности для учения об индукции.
   Глава IX. Элементарные методы знания
   I.  Oai?ey  eiooeoeaecia  (oai?ey  iaiin?aanoaaiiiai   oniio?aiey   nayce
iniiaaiey e neaanoaey)
   Суждение есть акт дифференциации объекта путем  сравнения.  В  результате
этого  акта,  при  успешном  выполнении  его,  мы  имеем  предикат  P,  т.е.
дифференцированную   сторону   действительности,   субъект,    т.е.    часть
действительности,  ближайшим   образом   подвергавшуюся   дифференциации   и
характеризуемую признаком S, и необходимое отношение (отношение основания  и
следствия) между субъектом и предикатом, так как предикат есть  элемент  или
сторона (aspect) субъекта.
   Дифференциация путем сравнения выделяет P, но она выделяет его из объекта
S как элемент этого объекта, т.е. с сознанием связи между S и P. Если бы  не
было этого сохранения и усмотрения связи между P и объектом S, то не было бы
и суждения. Следовательно, теория суждений должна допускать, что мы  сознаем
не только элементы мира, но и отношения  между  этими  элементами,  процессы
действования,  функциональные  зависимости  и  т.п.  как   живое,   реальное
единение. Интуитивизм удовлетворяет этому требованию,  так  как  утверждает,
что весь мир со всем своим содержанием, со всеми своими элементами и связями
между ними непосредственно дан познающему субъекту.
   Суждения,  возникающие  этим  простым  путем   усмотрения   связи   между
основанием и следствием, суть суждения восприятия. Процессы восприятия могут
быть  двух  родов:  прямые  и  косвенные.  В  самом   деле,   все   элементы
действительности соединены  друг  с  другом  необходимыми  связями,  связями
основания и следствия, так что если дана часть действительности S, то вместе
с нею неизбежно и необходимо должна быть дана (быть может, в другое время  и
в другом месте) и некоторая другая часть действительности  P.  Отсюда,  если
объекты реально содержатся в актах восприятия познающего существа,  является
возможность следующих двух форм восприятия. В одних случаях мы  воспринимаем
некоторую сложную часть действительности S  и,  не  выходя  за  ее  пределы,
подвергаем  ее  дифференциации  и  находим  в  ее  составе  элемент  P   как
необходимую сторону целого. Такие восприятия мы будем  называть  прямыми.  В
других случаях мы воспринимаем часть действительности S, но  вслед  за  этим
выходим за ее пределы, прослеживая необходимую  связь  ее  с  другою  частью
действительности P и воспринимая таким  образом  это  P  в  его  необходимом
отношении к S. Такие восприятия мы будем называть косвенными.
   Суждение есть не что  иное,  как  дифференцированный  путем  сравнения  в
каком-либо  отношении  объект.  То  отношение,  которое  дифференцировано  в
суждении, само обладает всегда богатым содержанием и находится  в  связи  со
всевозможными другими объектами. Отсюда следует, что  всякое  суждение  само
может стать материалом для дальнейшего построения знания. Построение  нового
суждения из материала уже существующих суждений  называется  умозаключением.
Как и восприятия, умозаключения могут быть двух родов - прямые и  косвенные.
В одних случаях мы, не выходя за пределы  данных  суждений,  накладываем  их
друг на друга (если дано несколько суждений) так, что субъекты  их  образуют
одно  целое,  а  предикаты  другое  целое,  и  затем  подвергаем  эти  целые
дальнейшей общей для всех их частей дифференциации (что  возможно  не  иначе
как при наличности тожественного содержания в этих частях), получая  из  них
новые субъект и предикат, т.е. новое суждение. Такие умозаключения мы  будем
называть прямыми. В других случаях мы комбинируем данные суждения  (если  их
несколько) так, что они образуют  цепь,  соединяясь  своими  однородными  по
содержанию элементами (следовательно,  эта  операция  возможна  лишь  в  том
случае, если субъекты или предикаты или субъект и  предикат  пары  различных
суждений заключают в себе тожественные элементы) и затем выходим за  пределы
связей этой цепи,  замыкая  ее,  т.е.  прослеживая  некоторую  новую  связь,
соединяющую разнородные элементы цепи. Такие умозаключения мы будем называть
косвенными или дедуктивными.
   Прямые восприятия и умозаключения образуют группу прямых методов  знания,
а косвенные восприятия и умозаключения  образуют  группу  косвенных  методов
знания. Между  этими  группами  существуют  глубокие  различия,  и  все  они
вытекают из того, что в прямых методах все элементы высказываемого  суждения
усматриваются прямо в  содержании  взятого  для  опознания  материала,  а  в
косвенных методах один из элементов суждения  усматривается  косвенно  путем
выхода за пределы взятого для опознания материала. Иными  словами,  так  как
субъект  и  предикат  суждения  относятся  друг  к  другу  как  основание  и
следствие, это значит, что в прямых методах основание и  следствие  даны,  и
нам остается только  выразить  отношение  между  ними  в  дифференцированной
форме, тогда как в косвенных методах мы должны, приняв данное за  основание,
подыскать  к  нему  сначала  следствие  или,  наоборот,  приняв  данное   за
следствие, подыскать к нему основание и тогда уже высказать это отношение  в
дифференцированной форме.
   Оба эти метода возможны лишь в том случае, если в  опыте  непосредственно
даны не только элементы мира, но и все связи между ними, не исключая  связей
основания и следствия. Кроме того, косвенные  методы  возможны  лишь  в  том
случае, если воспринятый объект, служащий исходным  пунктом  развития  этого
рода знания, присутствуя реально в акте знания, реально влечет за собою свои
следствия и, таким образом, сам выводит нас за свои пределы, заставляет  нас
проследить свои отношения к другим элементам мира.
   Строго говоря, согласно теории  интуитивизма,  все  процессы  знания,  не
исключая и умозаключений, суть процессы восприятия, и  различия  между  ними
определяются лишь  тем,  строится  ли  суждение  на  основании  прямого  или
косвенного восприятия, а также тем, строится ли суждение  на  основании  уже
существующих суждений или без их помощи.
   Рассмотрим теперь подробно различия между этими формами  знания  и  затем
уже, в конце главы, сравним теорию интуитивизма с  другими  теориями,  чтобы
показать, что  без  признания  данности  в  восприятии  связей  основания  и
следствия нельзя объяснить процесс возникновения суждения.
   II. I?yiua iaoiau
   Простейший из прямых методов знания есть построение суждения на основании
одного акта восприятия, путем дифференцирования  непосредственно  данного  в
нем и еще необработанного в познании содержания. Развитое сознание, опираясь
на прошлый опыт, легко дифференцирует  непосредственно,  данный  материал  и
тотчас  же  выходит  дальше  за  его  пределы,  вследствие  чего  получается
косвенное  восприятие.  Следовательно,   чистые   формы   суждения   прямого
восприятия должны встречаться преимущественно на  низших  ступенях  развития
сознания. Впрочем, с  другой  стороны,  по  мере  своего  развития  сознание
охватывает сразу все  большие  круги  действительности,  и  благодаря  этому
некоторые категории суждений, имевшие на средней ступени развития  косвенный
характер, на более высокой ступени развития, могут перейти в разряд  прямых.
Так, напр., суждения "в этой комнате темно" или "N поскользнулся и  упал"  в
развитом человеческом сознании относятся к числу прямых суждений восприятия.
Они могут быть не только единичными, но и общими, как это следует из учения,
которое мы отстаивали в главе  об  "Общем  и  индивидуальном".  Впрочем,  во
многих случаях, напр., когда  ребенок  говорит;  "огонек  сельдитый,  делает
бо-бо (больно)", эти суждения так неясно обрисовываются, что нельзя  решить,
принадлежат ли они к числу общих или единичных.
   Следующий,  более  сложный   прямой   метод   относится   уже   к   числу
умозаключений.  Он  состоит  в  том,  что  новое  суждение  строится   путем
дифференциации одного или нескольких уже существующих суждений. Как  сказано
выше, в этом случае данные суждения (если их несколько)  накладываются  друг
на друга так, что субъекты их образуют одну группу, а  предикаты  другую,  и
затем эти целые  подвергаются  общей  для  всех  их  частей  дифференциации,
вследствие чего из них получаются, новые  субъект  и  предикат,  т.е.  новое
суждение.
   Общая дифференциация для группы субъектов, а также для группы  предикатов
возможна лишь в том случае, если они с  какой-либо  стороны  обладают  общим
содержанием, если в них есть тожественное во многом, напр., если в  качестве
посылок даны суждения и т.п. Мало  того,  получив  из  этих  суждений  путем
дифференциации их S и P, мы только тогда можем прийти к новому суждению "S -
P", если сознаем существование связи между S  и  P,  если  P  сознается  как
сторона (aspect), функция, действие, вообще как следствие S. Иными  словами,
это значит, что дифференциации подвергаются в посылках не  только  субъекты,
но и связь между ними, так что связь "S -  P"  была  уже  дана  в  посылках,
однако еще в недифференцированной форме.
   Описанный  нами  процесс  вскрывает  тожественное  содержание  нескольких
суждений; следовательно, в результате его получается суждение,  более  общее
или, во всяком случае, не менее  общее  (когда  дифференцируется  одно  лишь
суждение), чем каждое из данных суждений (посылки). Такой  процесс  суждения
мы будем называть обобщением или прямым индуктивным умозаключением в отличие
от косвенной индукции, о которой речь будет ниже.  Прямым  мы  называем  это
индуктивное умозаключение потому, что  в  нем  связь  S  и  P  усматривается
непосредственно не только в содержании всех посылок  вместе,  но  даже  и  в
каждой посылке в отдельности.
   Теории,  развиваемые  в  логике,  имеют  в  виду   только   тот   процесс
индуктивного  умозаключения,  который  мы  называем  косвенным.  Поэтому  мы
опасаемся, что наши взгляды на индукцию вызовут ряд недоумений. Во избежание
их мы обращаем внимание на то, что сложный научный  метод,  который  принято
называть индукциею, не упущен нами из виду и будет рассмотрен  позже,  среди
косвенных методов знания.  Но  там  мы  покажем,  что  эта  сложная  научная
косвенная  индукция  возможна  лишь  на  почве   гораздо   более   простого,
бесхитростного индуктивного умозаключения, которое  мы  называем  прямым.  В
свою очередь, эта прямая индукция возможна  лишь  при  наличности  некоторых
условий, облегчающих процесс  обобщения;  они  состоят  в  следующем:  связи
причинения, функциональной зависимости и  т.п.,  вообще  связи  основания  и
следствия   непосредственно   даны   в   восприятии   познающему   субъекту;
следовательно,   элементы   действительности   покрыты   как   бы   метками,
показывающими, какие пары явлений  сопринадлежны.  Отсюда,  если  принять  в
расчет развитое в предыдущей главе реалистическое учение об общем,  следует,
что всякое обобщение  могло  бы  быть  сделано  из  одного  единичного  акта
восприятия,  так  как  всякий  частный  случай,  подходящий  под  обобщение,
заключает в себе весь материал, составляющий содержание обобщения -  "всякое
S есть P". Обыкновенно, однако, мы делаем обобщения только после  восприятия
целого ряда частных случаев, подходящих под  общий  закон;  многочисленность
фактов необходима не потому, чтобы повторения создавали связь между S и P, а
потому, что  связь,  данная  уже  в  каждом  отдельном  восприятии,  бывает,
обыкновенно, неясно  дифференцирована,  так  что  метки  на  явлениях  слабо
отличаются  друг  от  друга  своими  оттенками,  и   повторения   восприятия
содействуют  тем   процессам   сравнения,   благодаря   которым   из   хаоса
действительности отчетлива дифференцируется пара явлений  S  и  P,  а  также
связь между ними. Само  собою  разумеется,  дифференциации  связей  особенно
содействуют те случаи, когда содержание различных восприятий варьируется или
в том смысле, что S и  P  в  различных  восприятиях  сохраняются,  а  другие
сопутствующие явления меняются (случаи, соответствующие методу единственного
совпадения в косвенной индукции), или в том смысле,  что  все  сопутствующие
обстоятельства сохраняются неизменными, а S  удаляется,  присоединяется  или
изменяется по количеству, причем соответствующие перемены происходят и  в  P
(случаи,  соответствующие  методу   единственного   различия   в   косвенной
индукции), Тем не менее восприятия функциональных и причинных связей, как  и
все  вообще  восприятия   отношений,   принадлежат   и   числу   чрезвычайно
однообразных переживаний, и потому дифференцирование их  требует  виртуозной
способности различения и отожествления. Во многих случаях  необходим  талант
или гений, чтобы проследить ту тонкую нить, которая  связывает  между  собою
явления,  и  самый  акт  этого  усмотрения   сопутствуется   чувствованиями,
показывающими, что в нем познающий субъект  особенно  глубоко  погрузился  в
объективное  интуитивно-данное  содержание  восприятия.  Фонсегрив  в  своей
статье "Generalisation et induction" говорит289: "Замечательно, что  ученые,
рассказывая о своих открытиях, если они не задаются целью  согласовать  свое
описание  с  предвзятою  методологиею,  заимствованною  у  философов   и   в
большинстве случаев ложною, употребляют следующие и подобные  им  выражения:
"мне пришла на ум идея; я был внезапно поражен; у меня тогда явилось как  бы
внезапное озарение (illumination)". Они  отмечают  также,  что  открытие  их
совершилось не медленным и непрерывным путем посредством накопления  опытов,
а неожиданно, внезапно, вдруг: точно завеса  разорвалась,  поднялся  покров,
блеснула молния. В этих случаях скорее объект открывает  себя  ученому,  чем
ученый  открывает  его,  соответственно  учению  перипететиков,  что   разум
остается пассивным при процессе абстракции.  Поэтому  многие  открытия  были
сделаны на основании одного  опыта.  Второй  опыт  бывает  необходим  в  том
случае, если ученому не удалось ничего усмотреть в первом". По мнению  Клода
Бернара, в исследовании  истины  путем  опыта  "чувству  всегда  принадлежит
инициатива,  оно  порожда