чувственное  открывается  нам  в
истории развития  нашего рода  с  9-ю
отдельными    статьями    о    разных
предметах...
  XII. О безусловной  или  абсолютной
божественной жизни.
  XIII. Метафизика натуры  (в  чистой
тетради)...
  XV. Гений (в чистой тетради).
  XVI. Продолжение        философско-
энциклопедического Лексикона от слова
Гадание до Государства (тоже в чистой
тетради).

334

  XVII. Каталог    для    составления
философско-энциклопедического
Лексикона  на   все  буквы  (то  есть
словник всего издания - З.К.).
  XVIII. Указания  на   источники  по
всем  частям   философских   наук   и
истории  (в   черновой   и   несшитой
тетради).
  XIX. План Практической философии.
  XX. План   "Истории   человечества"
[46, л. 62-63].
  Эти    бесценные    для    изучения
творчества Галича  материалы  исчезли
из обращения.
  Намек  на   какой-то   отрывок   из
"Философии   истории    человечества"
можно усмотреть в "Отрывке из истории
человечества",  полученном  Никитенко
.i.Никитенко А.В.;от
Рождественского.i.Рождественский Н.Ф.
;.
  Историк Петербургского университета
В.В. Григорьев
.i.Григорьев В.В.;сообщает  несколько
иные      сведения       об      этих
неопубликованных  трудах  Галича.  Он
говорит, что  сгорели "приготовленные
уже к  изданию "История человечества"
на 160 листах и "Трактат о бессмертии
души"  на   40  листах"  [85,  с. 17,
примеч. 18].     Странным     образом
Григорьев .i.Григорьев В.В.;ссылается
при   этом    на   дело    Канцелярии

                                  335

Попечителя под  N 151 за ... 1826 год
[85, c. 17],  хотя  работы  эти  были
написаны  и  сгорели  в  30-х  годах!
Какую работу  о бессмертии души имеет
в      виду      здесь      Григорьев
.i.Григорьев В.В.;- непонятно, ибо не
только вышеуказанные авторы, но и сам
Галич говорит  как о  сгоревших о тех
же работах  (с  небольшими  уточнени-
ями),      что       и      Никитенко
.i.Никитенко А.В.;-  о  "Науке  общих
прав" и  "Истории  человечества"  [5,
предисловие],                       а
Хорошилов.i.Хорошилов В.;, говоря  об
этой трагедии,  сообщает, что  именно
"об этих  трудах он  (то есть Галич -
З.К.)  упоминает   в  предисловии   к
философско-энциклопедическому
лексикону" [46, л. 14].
  18 Об этом  свидетельствуют  многие
воспоминания   и   документы,   среди
которых  особенно  важно  указать  на
переписку  Галича   со  своим  бывшим
слушателем  и   будущим  биографом  -
А.В. Никитенко.i.Никитенко А.В.;,
отчасти протежировавшим  Галичу, хотя
и неудачно  и, по-видимому,  не очень
настойчиво [18].
  19 Подробно  рассказывает   о  жене
Галича Хорошилов.i.Хорошилов В.;.
  20 Полемизируя     с      Никитенко
.i.Никитенко А.В.;[156],     Радловым
.i.Радлов Э.Л.;[177],       Ельницким

336

.i.Ельницкий А.;[93],    Ю. Тыняновым
.i.Тынянов Ю.Н.;[201,         с. 26],
Л. Гроссманом   .i.Гроссман Л.П.;[86,
с. 11],                 В. Вересаевым
.i.Вересаев В.В.;[69], то  есть более
чем    грозной     когортой    весьма
авторитетных    авторов     (впрочем,
восходивших в  своих мнениях к одному
источнику                           -
Никитенко.i.Никитенко А.В.;),
Н.С. Гордиенко
.i.Гордиенко Н.С.;вполне      резонно
пишет в  своей  диссертации,  что  не
смог бы  столь  опустившийся  человек
сделать уже  после  пожара  (то  есть
гибели всех своих работ и материалов)
то, что  он сделал,  судя по бумагам,
которые после  смерти нашел Хорошилов
.i.Хорошилов В.;в  его  кабинете,  то
есть   по   бумагам,   которые   были
составлены  уже   после  пожара  [83,
с. 282-284].
  Конечно,  свидетельства   Никитенко
.i.Никитенко А.В.;обладают
достоверностью исторического факта и,
по-видимому, для  его  утверждения  у
биографа Галича  были свои основания.
Но           эти            основания
Никитенко.i.Никитенко А.В.;,      ве-
роятно,   оценил   поверхностно,   не
проанализировал  и  не  сопоставил  с
другими фактами,  на которые обращает
внимание Гордиенко.i.Гордиенко Н.С.;.

                                  337

По-видимому,   Галич   и   ослаб,   и
несколько опустился и, наверное, пил,
но  в   то  же  время  не  переставал
работать.    Впрочем,    аргументация
Н.С. Гордиенко
.i.Гордиенко Н.С.;дискредитируется
предположением, что  эти бумаги  были
составлены   еще    до   пожара,   но
находились  во   время   пожара   вне
кабинета.

            Глава вторая

  1 Вряд   ли    эту   характеристику
современной     философии     следует
относить и  к  Канту.i.Кант И.;.  Во-
первых,   кантианство   не   было   в
1810 году столь  уже новым учением, и
о  покойном  Канте  .i.Кант И.;нельзя
было  сказать,   что  он   "нынешний"
философ; во-вторых  и  главных,  хотя
Лодий .i.Лодий П.Д.;и  посылал Галича
учиться к  критику  Канта.i.Кант И.;,
хотя он  и  сам  в  целом  критически
относился к философии кенигсбергского
мыслителя, он  все же  не избежал  ее
известного     воздействия      [118,
с. 184,  333-334; 212, с. 137-138].
  2 Г. Шпет.i.Шпет Г.Г.;, стремящийся
доказать  несамостоятельность,  фило-
софскую        слабость        Галича
("самостоятельным  мыслителем  он  не
был"  и   требования,   предъявленные

338

временем... не  выполнял - [см.: 212,
с. 137]) и  в то же время считая идеи
его   "Представления"    "очень   ин-
тересными",  неправомерно  утверждал,
что они "остались без развития" [212,
с. 136].   Они    были   развиты    в
совокупности    сочинений     Галича,
которые    были     известны    Шпету
.i.Шпет Г.Г.;.
  3 Именно этой склонностью к тетраде
мотивирует Г. Шпет  .i.Шпет Г.Г.;свое
мнение   о    близости    Галича    к
Вагнеру.i.Вагнер И.Я.;,   -    Вагнер
.i.Вагнер И.Я.;подверг шеллингианство
именно  такой   интерпретации   [212,
с. 136].
  4 Здесь  нам  необходимо  совершить
источниковедческий           экскурс,
коснувшись двух  сторон документа, на
котором мы  базируемся в анализе этих
идей   Галича:    общего    характера
документа и  его  отношения  к  идеям
рецензента - Велланского.
  Как я уже говорил, документ этот не
похож    на     отзыв    относительно
диссертации Галича, если судить о ней
по  [12]   и  отрывкам,  напечатанным
Никитенко        .i.Никитенко А.В.;(в
Приложении к [156]). Сочинение, кото-
рое                       рецензирует
Велланский.i.Велланский Д.М.;,      в
сущности,    посвящено    обоснованию
концепции истории  философии. Что это

                                  339

так, хорошо  видно по структуре самой
рецензии.     Излагая      содержание
сочинения     Галича,      Велланский
.i.Велланский Д.М.;пишет о  нем: "Во-
первых, говорится о расположении умов
к   философии,    о   принадлежностях
философа, об  отношении  философии  к
поэзии" [12,  л. 1]. Что  же касается
истории   философии,    пишет   далее
Велланский.i.Велланский Д.М.;, то она
сосредоточена в  "Старом свете", хотя
и американцы  (о других континентах и
их  народах   в  рецензии  ничего  не
говорится) "имели также свою религию,
этику и эстетику, следовательно, была
у  них   и  философия   своего  рода,
которую европейцы  не  могли  или  не
хотели узнать  из тамошних  преданий"
[12,  л. 2].   Подчеркнув  затем  тот
факт, что источники древней философии
Старого Света  плохо известны,  Галич
говорит    о    ее    наднациональном
характере.     Такова      экспозиция
сочинения,    которое     рецензирует
Велланский.i.Велланский Д.М.;,  и  из
этой экспозиции  видно, что  оно было
посвящено    обоснованию    концепции
философского развития  человечества -
историко-философского   процесса,   а
также и  то обстоятельство, что здесь
нет ничего,  напоминающего отрывки из
диссертации,               печатаемой
Никитенко.i.Никитенко А.В.;.

340

  Что   же    касается,    во-вторых,
дальнейшего   изложения    Велланским
.i.Велланский Д.М.;рецензируемого
сочинения, то на каком-то этапе этого
изложения (с  самого начала  листа 3-
го, где  дается разделение  "душевной
сферы человека"  на три  "отделения")
начинает создаваться впечатление, что
Велланский
.i.Велланский Д.М.;переходит       от
рецензирования  сочинения   Галича  к
изложению своих  взглядов,  настолько
то,  что   он   говорит,   напоминает
известные   нам    его    собственные
философские     конструкции     этого
времени.   Такое    же    впечатление
создается и при чтении мест, где идет
полемика        против        Вагнера
.i.Вагнер И.Я.;[ср.: примеч.  3 и 5 к
гл. 2]. Мы,  однако, подойдем к этому
документу как  к  изложению  взглядов
Галича, с  чего, несомненно, документ
начинается, имея  в виду, что все эти
сомнения нельзя будет рассеять до тех
пор,   пока    не   будет   разыскано
рецензируемое сочинение Галича.
  5 В  связи   с  этой   полемикой  и
упоминанием              И.Я. Вагнера
.i.Вагнер И.Я.;необходимо сделать еще
одно критическое  замечание  в  адрес
Г. Шпета.i.Шпет Г.Г.;, хотя нельзя не
иметь в  виду  того,  что  цитируемый
документ   не   был   ему   известен.

                                  341

Комментируя   Представление   Галича,
Г. Шпет  .i.Шпет Г.Г.;полагает,   что
оно обнаруживает  в нем сторонника не
столько       Шеллинга.i.Шеллинг Ф.;,
сколько Вагнера  .i.Вагнер И.Я.;[212,
с. 136],  которого,   как  мы  видим,
Галич подвергал  в эти  годы критике,
как      философа,       извращающего
Шеллинга.i.Шеллинг Ф.;.
  Впрочем,  позиция   самого   Галича
неясна,       поскольку       Вагнера
.i.Вагнер И.Я.;нельзя         считать
представителем мистической  тенденции
шеллингианства.     Напротив,      по
характеристике              Ибервего-
Гейнце.i.Ибервего-Гейнце;,    "Вагнер
.i.Вагнер И.Я.;держится    пантеизма,
находящегося в  системе тождества,  в
противоположность новоплатоновству  и
мистицизму  в  позднейших  сочинениях
Шеллинга.i.Шеллинг Ф.;" [104, с. 303-
304].  Не   исключено,  однако,   что
мистицизмом   Галичу   представлялась
именно  пантеистическая  тенденция  в
сочинениях Вагнера.i.Вагнер И.Я.;,  а
может  быть,   и   то,   что   Вагнер
.i.Вагнер И.Я.;"пытался     соединить
математику  с  философией",  что  для
него     "понятые      математические
положения  должны  согласовываться  с
формами мышления  и  языка.  Мышление
есть счет" [104, с. 305].


342

  Следующее поколение  представителей
этой  школы  в  русской  философии  -
московские  любомудры   (в  частности
Д.В. Веневитинов.i.Веневитинов Д.В.;)
-  отнесутся   к  этим   идеям  и   к
сочинениям  Вагнера  .i.Вагнер И.Я.;с
большим интересом [ср.: 111, с. 69].

            Глава третья

  1 Составленный мной список читатель
найдет в [25]. Из этого списка видно,
что         записи          студентов
Архангельского.i.Архангельский А.Н.;,
Успенского.i.Успенский;,
Вертоградова.i.Вертоградов;,
Семеновского         .i.Семеновский;и
Андреевского
.i.Андреевский;охватывают  логику   и
метафизику (здесь  везде записи курса
логики  предшествуют   по   нумерации
записи курса  метафизики, а  в  целом
записи   эти    представляют   единую
тетрадь);      записи       студентов
Соловьева.i.Соловьев;,  Веселовского,
Иллюминарского     и      Первянского
.i.Первянский;содержат  только   курс
логики, а  записи  студента  Смирнова
.i.Смирнов А.А.;-     только     курс
метафизики.
  Таким образом,  мы располагаем  9-ю
записями   курса    логики   и    6-ю
метафизики.  Они  относятся  к  1817-

                                  343

1818 гг.,  хотя,   как  мы  знаем,  в
распоряжении следственной комиссии по
"делу" 1821 года были и более поздние
курсы,  как,  например,  20  тетрадей
студента
Рождественского.i.Рождественский Н.Ф.
;,  поступившего   в  университет   в
1819 г.   Записей   по   нравственной
философии и  истории философии  я  не
нашел, хотя  в записке  "О философии,
преподанной   в   Санкт-Петербургском
Университете проф.  Галичем" сказано,
что записи  по нравственной философии
были     отобраны     у     студентов
Рождественского
.i.Рождественский Н.Ф.;и
Андреевского.i.Андреевский;, но кроме
них, "ни  один  не  представил  своих
тетрадей"  по   этому  предмету  [25,
л. 456] и  добавлялось, что сам Галич
передал ректору  тетради, "по которым
он преподавал  лекции  в  Благородном
университетском  пансионе,   а  не  в
самом  университете"   [25,  л. 456].
Названных  тетрадей   Рождественского
.i.Рождественский Н.Ф.;и Андреевского
.i.Андреевский;я также  не нашел,  но
выписки из них [22, л. 331, об. - 357
об.], как  и из  тетрадей по  истории
философии [22,  л. 351, об.  -  357],
находятся в  нашем распоряжении, и мы
процитируем их  первые  в  надлежащем
месте.

344

  О тетрадях по психологии мне ничего
не известно.
  2 См. по  этому поводу [207, с. 51;
206, с. 193  и  сл.;  128,  c. 410  и
сл.].   Автор   настойчиво   называет
Фесслера        .i.Фесслер И.;Фишером
.i.Фишер;[202, с. 150].
  3 Для     сведения     тех,     кто
заинтересуется этим изданием, сообщу,
что   его   нет   ни   в   Российской
государственной библиотеке  в Москве,
ни    в     библиотеке    Московского
университета, ни  в  Российской  пуб-
личной библиотеке  в Петербурге, ни в
университетской     библиотеке      в
Петербурге.   Ее   удалось   получить
только  в   петербургской  библиотеке
РАН.
  4 Издание 1818 года  я не обнаружил
и буду  в дальнейшем  именовать книгу
1824 года книгой 1818-1824 гг.
  5 Поэтому  неточен   был  рецензент
"Телескопа" (вероятно, его издатель -
Н. Надеждин    .i.Надеждин Н.И.;[см.:
143], игнорировавший  тот  факт,  что
первые   двенадцать    страниц   этой
маленькой  книжки   являются   теоре-
тическим    введением    к    логике,
сохраняющим  важнейшие   ее   шеллин-
гианские  идеи.  Вивисекция,  которой
Галич    подверг     книгу     Клейна
.i.Клейн Г.;1824 года,  была   скорее
всего      следствием      стремления

                                  345

сосредоточиться на самой науке логике
в узком смысле слова, а может быть, и
вполне  основательным   опасением  за
свою судьбу  - опального  профессора,
поплатившегося за свою приверженность
к учению  Шеллинга.i.Шеллинг Ф.;,  но
никак не  выражением его  отношения к
шеллингианству (которое  он продолжал
пропагандировать и в эти годы, читая,
как мы  знаем, у  себя на дому лекции
по философии).
  Менее специальную,  но  зато  более
сочувственную  оценку   вызвала   эта
работа   со   стороны   "Литературной
газеты",  издававшейся   А. Дельвигом
.i.Дельвиг А.А.;и
А. Пушкиным.i.Пушкин А.С.;.    Газета
эта, по общему признанию специалистов
(с  разными   нюансами  такую  оценку
направлению    этой    газеты    дают
"Литературная энциклопедия"  - [142],
второе и  третье издание  БСЭ - [139,
с. 231;   140,    с. 513];   "Краткая
литературная   энциклопедия"    [141,
с. 25],    держалась    декабристской
ориентации в  трудных условиях начала
николаевского царствования. В краткой
рецензии,       написанной,        по
предположению           Е.М. Блиновой
.i.Блинова Е.М.;[58,         с. 130],
известным                 журналистом
О. Сомовым.i.Сомов О.;, "Литературная
газета" положительно оценивала работу

346

Галича   как   полезную,   а   заодно
пользовалась  случаем,  чтобы  вообще
оценить   положительно   деятельность
опального профессора:  "Должно отдать
справедливость   г. Галичу:    вообще
труды его по части наук умозрительных
отличаются соблюдением... двух важных
условий -  ясности и удобопонятности"
[143, с. 262].
  6 Сообщу  также,   как  и  о  книге
Клейна.i.Клейн Г.;,    интересующимся
читателям, что  издания 1810 года нет
в  Российской   государственной  биб-
лиотеке в  Москве,  и  я  пользовался
экземпляром   Российской    Публичной
библиотеки в Петербурге. Издания 1802
и   1822 года   есть   в   Российской
государственной библиотеке.
  7 Интересно отметить, что сменивший
Галича в  университете  Я.В. Толмачев
.i.Толмачев Я.В.;читал метафизику  по
тому    же     самому     руководству
Карпе.i.Карпе Ф.;, что  и Галич  [85,
с. 49],     а     Н.Ф. Рождественский
.i.Рождественский Н.Ф.;-  логику   по
Баумейстеру     .i.Баумейстер Ф.;[85,
с. 49].
  8 Этим словом,  которое  с  тем  же
значением                  употреблял
Велланский.i.Велланский Д.М.;,  Галич
переводил,   как    мы   видели    из
вышеприведенных  параллельных   мест,
немецкое слово Verstand, впоследствии

                                  347

и в  наше  время  переводимое  словом
"Рассудок".
  9 Эта  книга   Галича  пользовалась
популярностью не только в те времена,
когда Галич ее напечатал, но и позже.
Поэт А.В. Кольцов .i.Кольцов А.В.;со-
общал, что  эту книгу  "расхваливали"
"наши бурсаки"  [56, т. IX, с. 524] и
что он  сам по  их рекомендации читал
(хотя и плохо понимая) ее.
  10 Когда Галич возбудил ходатайство
о напечатании  "Опыта...", ее  цензор
(Бирюков),  видимо,  осведомленный  о
сравнительно    недавней    "истории"
1821 года,             порекомендовал
департаменту  просвещения  заручиться
санкциями учреждений  для того, чтобы
снять  с   себя  ответственность   за
возможные  неприятности   в  связи  с
публикацией      книги      опального
профессора, впервые после отстранения
от преподавания пожелавшего выступить
в печати.  В связи  с  этим  возникло
дело "О  представлении  в  Российскую
Академию сочинения  Галича о Эстетике
прежде  напечатания"   [34].   Галич,
заметив, что  книга его  "заключает в
себе  только  философию  изящного"  и
есть "книга  по началам  своим  и  по
всему ходу чисто философская", просит
компетентного ее  рассмотрения  не  в
академии, как это предполагалось, а в
университете [19,  с. 2]. Эта просьба

348

была удовлетворена, и вот что сообщил
о рассмотрении  книги в  университете
его             ректор              -
Е. Зябловский.i.Зябловский Е.;,
П.А. Ширинскому-Шихматову  (директору
канцелярии   Министерства   Народного
Просвещения,   будущему    министру).
Книга  Галича   была  рассмотрена   в
Нравственно-политическом и  Словесном
отделениях, которые "отозвались", что
"книга   сия   заслуживает   названия
систематической, заключающей  в  себе
не часть,  но целую  науку. Начала  в
ней тверды, связь в мыслях соблюдена;
последние изложены  кратко и ясно для
всех, знакомых с предметом сочинения"
[34, л. 10];  книга  содержит  "много
нового и  важного", хотя и есть недо-
статки в  слоге [34,  л. 10-10 об.] -
всегдашний упрек Галичу!
  От себя  же ректор,  знавший Галича
еще студентом,  а затем  и в качестве
начинающего     преподавателя,     не
побоялся заметить:  "со своей стороны
я могу  рекомендовать г-на Галича как
человека, известного мне по особенным
своим  дарованиям   и  знаниям"  [34,
л. 10 об.]. Усилия  университета были
увенчаны успехом.  Резолюция гласила:
"дать знать  г-ну Галичу,  что  может
приступить к печатанию книги своей. I
окт. 1825" [34, л. 10].


                                  349

  Не обошлось,  однако, без  иронии и
насмешек при  обсуждении в  печати  и
"Картины...".   Как   бы   оправдывая
справедливость вещих слов Велланского
о   совмещении   в   работах   Галича
"высокого с  низким, важного  с  мало
значащим", серьезного - со "смешным",
орган "барона  Брамбеуса" в  довольно
обширной  рецензии   на  "Картину..."
приводил, удерживая  лишь  негативную
сторону этого  извечного противоречия
сочинений    Галича,    действительно
курьезные,  неуклюжие   словоизлияния
Галича. Но  большего рецензент в этом
труде не  увидел... [см.: 119, с. 20-
36].  Как   я   уже   заметил,   этой
односторонностью    Брамбеуса     был
чрезвычайно                 недоволен
В.К. Кюхельбекер.i.Кюхельбекер В.К.;.
  11 Галич учитывал  здесь идущую  от
Гегеля традицию: придать "Душесловию"
с  "помощью   гегелевской  философии"
"форму  строгой   науки,  а  также  и
противоположную      тенденцию      -
стремление очистить  "науку о душе, а
с тем  и  философию  вообще  от  всех
покровов метаф