т "сверхъестественное
откровение". Ссылаясь  все на  те  же
тетради,   Рунич   .i.Рунич П.;ставил
перед Галичем  знаменитый вопрос: чем
Галич может доказать, что в основании
его   чтений    не    лежит    учение
Шеллинга.i.Шеллинг Ф.;,    "противное
учению божественного откровения" [22,
л.л. 236, об., 336, 235, 236 примеч. 
3, 161, 165, об.].
  Разумеется, во всех этих обвинениях
были  преувеличения.  Взгляды  Галича
(как и учение Шеллинга.i.Шеллинг Ф.;)
отнюдь не  были атеистическими  и  он
вовсе  не   отрицал  божества  и  его
высшей роли  в мироздании.  Здесь,  в
сущности,    шла     распря     между
рационалистической (и  потому имевшей
ходы  к  религиозному  свободомыслию)
религиозностью деистического  типа  и
русским  официальным   клерикализмом,
таких ходов не имевшего.

                                  267

  Но  в   плане  нашего   теперешнего
изложения мы  должны  констатировать,
что   несомненное    религиозное    и
политическое   вольномыслие   Галича,
просветительский     характер     его
убеждений видны  не только  непосред-
ственно из  приведенных отрывков  его
лекций, но  и из  того  реагирования,
которое было вызвано этими лекциями у
его  обличителей   -   представителей
русской официальной идеологии.
  Есть и еще не менее, если не более,
убедительный аргумент  в пользу  того
же  утверждения.   Этот  аргумент   -
отношение передовых, просветительско-
декабристских  кругов   к  пропаганде
Галича,  та   репутация,  которую  он
приобрел в этих кругах.
  В   глазах    своих   современников
молодой   Галич   -   Галич   периода
преподавания в  лицее, педагогическом
институте, Университете и Благородном
пансионе - такой же просветитель, как
Куницын  .i.Куницын А.И.;и  некоторые
другие   профессора    этих   учебных
заведений.   У    него       получают
теоретическое образование  и  будущие
передовые русские  ученые, и  будущие
декабристы.
  Спрашиваемые на следствии по поводу
источника своих  свободолюбивых идей,
многие декабристы  называли  в  числе
своих учителей  Галича. Так декабрист

268

И.Г.Бурцов .i.Бурцов И.Г.;говорил  на
следствии,   что    "подобно   многим
гвардейским офицерам  (это тоже очень
важное показание  - З.К.) в свободные
от службы  часы я посещал профессоров
Германа.i.Герман К.Ф.;,       Галича,
Куницына.i.Куницын А.И.;,
преподававших лекции  о  политических
науках"     [62,      c. 43;     155,
с. 116, 128].
  Выше мы  видели, что  работы Галича
высоко и  положительно оценил, считал
"своими"         и          декабрист
В.К.Кюхельбекер.i.Кюхельбекер В.К.;;
одобрительно отозвалась  о литератур-
ной деятельности Галича декабристской
ориентации "Литературная  газета"[33,
с. 262; 58, с. 130].
  Факт   приобщенности    Галича    к
просветительско-декабристскому  кругу
русской общественности  констатирован
многими  советскими   исследователями
этого периода.
  Так    М.В.Нечкина.i.Нечкина М.В.;,
воспроизведя известное место из "Горя
от    ума"     Грибоедова,     вполне
разделявшего  мнение  о  "мятежности"
молодой  профессуры   Педагогического
Института,  писала,   что   к   этому
направлению принадлежали  "профессоры
Педагогического   института,   упраж-
няющиеся в расколах и безверьи" [154,
с. 217-218].  А   в  своем   итоговом

                                  269

исследовании  "Движение  декабристов"
многократно  высказывается  о  Галиче
как  воспитателе  многих  декабристов
[155, с. 116, 128, 149, 150].
  Таково      же       мнение       и
Б.С.Мейлаха.i.Мейлах Б.С.;: "Можно  с
полным основанием утверждать, - писал
он, - что курсы лицейских профессоров
представляют собой одно из проявлений
преддекабристского      национального
подъема русской  культуры  и  русской
общественной мысли"  [148, с. 61].  В
еще большей  мере эта  характеристика
относится  к   Галичу  -   профессору
петербургского          пединститута,
университета и пансиона при нем.
  Е.М.Косачевская
.i.Косачевская Е.М.;напоминает,
ссылаясь         на         Никитенко
.i.Никитенко А.В.;[156,  с.   23-24],
что   ов    лицее,   как   утверждает
Никитенко.i.Никитенко А.В.;,    Галич
вел с  лицеистами "далеко не школьные
беседы". Есть основание предполагать,
-  продолжает   она,  -   что   и   в
университетском пансионе  и  в  своих
лекциях он  (Галич - З.К.) выходил за
рамки   дозволенного.    Впоследствии
пансионер старшего класса Соболевский
.i.Соболевский С.И.;вспоминал,    что
они "с  добрым Галичем  дурачили  на-
чальствоп   [130,   с. 126-127].   На
основании   широкого   и   детального

270

анализа               Е.М.Косачевская
.i.Косачевская Е.М.;приходит        к
выводу,   что   "лекции   профессоров
политических   наук   Педагогического
института и  позднее столичного  уни-
верситета, их  печатные и  рукописные
руководства были предметом обсуждений
и  споров,   давали   работу   мысли,
служили основой  для  самостоятельных
исследований", что Галич был одним из
источников  вольномыслия  декабристов
настолько,     что      "в     трудах
Балугьянского.i.Балугьянский М.А.;,
Арсеньева.i.Арсеньев А.В.;,
Куницына.i.Куницын А.И.;,  Галича   и
др.  черпали   авторы   декабристских
организаций      аргументацию       и
теоретическое  обоснование  отдельных
программных положений...",  используя
помимо работ других профессоров также
и "философские  труды Галича". Галич,
по                             мнению
Е.Косачевской.i.КосачевскаяЕ.М.;, был
"тесным образом  связан с  передовыми
кругами                       столицы
(Бестужевым.i.Бестужев А.А.;,
Тургеневым.i.Тургенев Н.И.;,
Ф. Глинкой.i.Глинка Ф.Н.;,
П. Вяземским      .i.Вяземский П.А.;и
др.)"          [130,          с. 126-
127, 181, 268, 187].
  Уже  много   позже,  как   об  этом
напомнил    В. Зверев.i.Зверев В.М.;,

                                  271

Магницкий.i.Магницкий М.Л.;,
составляя   донос    "о   философской
истории мятежа"  14 декабря, отнес  к
числу    его    "виновников"    также
Велланского и Галича [96, с. 36].
  Не следует  думать  при  этом,  что
такую роль  Галич играл вопреки своей
ориентации     на      шеллингианскую
философию и  что  философия  Шеллинга
.i.Шеллинг Ф.;не давала  простора для
свободолюбивых           политических
построений.
  Известно, что  в числе  декабристов
были       сторонники       философии
Шеллинга.i.Шеллинг Ф.;, и более того,
что с  помощью философии некоторые из
них      обосновывали      социально-
политические     программы,      хотя
большинство ориентировалось на другие
философские  основания,   критиковали
идеализм вообще  и  шеллингианский  в
частности,  в  том  числе  и  русских
сторонников                  Шеллинга
.i.Шеллинг Ф.;(например,
Велланского).      Так      декабрист
Е.П. Оболенский  .i.Оболенский Е.П.;в
соответствии   с   общим   характером
декабристской    идеологии    пытался
использовать      идеи       Шеллинга
.i.Шеллинг Ф.;для  обоснования  своих
революционных  установок.   Он  писал
декабристу    С.Кашкину.i.Кашкин С.;:
"Ты вместе  с прочими бранишь меня за

272

мои занятия,  негодуя на  пристрастие
мое к Шеллингу.i.Шеллинг Ф.;". Говоря
об этом своем пристрастии, Оболенский
.i.Оболенский Е.П.;объяснял его  так:
"До  сего   времени  науки   меня  не
удовлетворяли: они  представляли  мне
отдельные  идеи,  которые  бродили  у
меня в  голове без  плана и без цели;
система                      Шеллинга
.i.Шеллинг Ф.;соединила           сии
разнородные    идеи    в    одну    и
удовлетворила      отчасти       моим
требованиям...".  По-видимому,   идею
Шеллинга   .i.Шеллинг Ф.;о   единстве
всего        сущего        Оболенский
.i.Оболенский Е.П.;хотел использовать
и для  философского обоснования мысли
о  том,   что  в  государстве,  кроме
законов, "должно  быть выражение идеи
любви, связующее всех в единую семью.
Ее  выражение   есть  церковь"  [161,
с. 242-243;  160,   с. 231-280;  131,
л. 34].
  Известный   интерес    к   Шеллингу
.i.Шеллинг Ф.;и  немецкому  идеализму
вообще     питал      и     декабрист
В.Кюхельбекер.i.Кюхельбекер В.К.;.
Кюхельбекер
.i.Кюхельбекер В.К.;показывал      на
следствии, что он "руководствовался в
словесности и  эстетике сначала  пра-
вилами       французской        школы
Лагарпа.i.Лагарп Ф.;,

                                  273

Батте.i.Батте Ш.;   и    прочих.   Но
впоследствии оставил  их  и  держался
преимущественно немцев,  особенно  же
Шеллинга.i.Шеллинг Ф.;,   Шлегеля   и
Лессинга.i.Лессинг И.;"         [133,
c. 192].
  Интересовался  "новейшей   немецкой
метафизикой" и декабрист И.Д. Якушкин
.i.Якушкин И.Д.;[ср. 116, с. 52].
  Неудивительно     поэтому,      что
шеллингианские      идеи      Галича,
ориентированные   к    тому   же   на
просветительство     в     социально-
политической    области,    оказывали
формирующее  воздействие   на   столь
радикальное   политическое   течение,
каким был  декабризм, в чем нельзя не
видеть еще одного веского аргумента в
пользу  тезиса   о   просветительской
сущности и  ориентации школы в целом.
Эта  ориентация  молодого  Галича  не
изменилась и в последующие годы, хотя
к этому  времени изменилось  значение
самого    Просвещения    и    сильнее
проявились и  консервативные,  подчас
даже антидемократические его стороны.
  Тем не  менее  свободомыслие  более
зрелого   Галича,    Галича   периода
"Картины...", несомненно.  Мы выявили
его в философии истории. Таковы в ней
мотивы  теории  естественного  права,
свободная   от   теологии   концепция
"людскости",  идея  равенства  людей,

274

порицание и  отвержение  эгоизма  как
одного   из   существеннейших   обще-
ственных зол.  В "Картине...", хотя и
в отвлеченной  форме,  Галич  подверг
критике не  только эгоизм света, но и
другие  его   пороки   -   лицемерие,
ханжество, стяжательство чиновников и
купцов. Он осуждал богатство, страсть
к прибылям,  к  превращению  денег  в
цель  жизни,  посвящая  этой  критике
общественных зол  значительную  часть
раздела о  человеческих страстях.  Не
критикуя  прямо   крепостное   право,
Галич порицал  рабство как состояние,
развращающее и господина, и раба.
  Можно добавить  к этому  еще и  то,
что просветительская струя совершенно
очевидна и в упоминавшейся выше книге
Герлаха.i.Герлах;, которую Галич лишь
перевел,   почему    мы   ее   и   не
использовали для  выявления  взглядов
Галича, но  к которой  Галич, по  его
словам,       сделал       "некоторые
дополнения".  Несомненно,  что  Галич
умышленно выбрал  для перевода книгу,
которая      была       ориентирована
просветительски, была весьма созвучна
тому,   что    он   позже   писал   в
"Картине...".    Здесь,    в    книге
Герлаха.i.Герлах;,   мы    видим    и
обличение    эгоизма,    разобщающего
людей, и  поиск противоядия эгоизму в
сознании и  в  нравственности,  хотя,

                                  275

может  быть   (по-видимому,  за  счет
устремлений Герлаха.i.Герлах;),  всем
этим  идеям   придается  слишком   уж
настоятельная,    не     свойственная
"Картине..."              религиозная
направленность  (единство   людей   в
Боге) [2, с. 60, 68, 61, 71].
  Итак,  несомненно,   что  благодаря
Галичу    школа     укрепляла    свои
просветительские  позиции,  усиливала
антиклерикальную и антиабсолютистскую
пропаганду.
  В силу  этого идеи  Галича, так же,
как идеи  Павлова  .i.Павлов А.;(судя
по     свидетельствам      декабриста
В.И.Штейнгеля.i.Штейнгель В.И.;)
становились в  начале 20-х годов,  то
есть  уже  в  ранний  период  истории
школы,  теоретической  основой  более
радикальных в  социально-политическом
отношении     взглядов      некоторых
декабристов.
  Не  будем,  однако,  преувеличивать
степень                 радикальности
просветительства  Галича.   В   самом
деле, свой  протест и  свои планы  на
будущее он  не  доводил  до  протеста
социального. Не  видим мы  у Галича и
понимания того, что общество вообще и
русское  в   частности  разделено  на
социальные   группы,   угнетенных   и
угнетающих, -  понимания, которое и в
западной, и  в  русской  общественной

276

мысли того  времени уже выявилось. Он
не выступил  прямо с протестом против
крепостного   права   и   монархизма.
Достижение  идеального  общественного
устройства  осуществляется,   по  его
мнению,  без  участия  народа  и  без
развития       его       политической
самостоятельности.  Эта   особенность
просветительства Галича  видна в ряде
его выступлений. Так мы видели только
что,    как    Галич    воспроизводил
известную       схему        Вольтера
.i.Вольтер Ф.;и    других    западных
просветителей,   которые,    воюя   с
церковью и  даже с религией, признают
за ней функцию обуздания народа.
  В  "Лексиконе",  в  статье  "Бунт",
Галич отрицал  правомерность  всякого
"открытого,   обдуманного   восстания
народной массы против правительства",
против    "монарха".     Отнюдь    не
демократической следует  считать  его
статью "Бедность", хотя и здесь Галич
выдвигал такие просветительские и для
того времени  не столь уж тривиальные
требования обучения  народа  грамоте,
благотворительности   и    т.п.   [5,
с. 146, 147, 149-150].   Однако   эти
черты характерны для просветительства
вообще. Что же касается Галича, то он
в   своей    философии   истории    и
социально-политических  взглядах  был
более радикальным, чем другие деятели

                                  277

школы, благодаря чему и способствовал
радикализации      ее      социально-
политической платформы.































278



            Глава восьмая

             Диалектика

  Сформировавшись как диалектическое,
мировоззрение    Галича    оставалось
диалектическим на всем протяжении его
деятельности  в   области  философии.
Более того,  эта  диалектичность  все
углублялась и расширялась, захватывая
все новые  области применения и новые
проблемы  и   достигая  все   большее
напряжение,  создавал  диалектическое
"поле" во всех его сочинениях.
  Каковы были эти диалектические идеи
Галича -  мы видели в соответствующих
разделах    книги    (особенно    при
характеристике  его   общефилософских
идей). Здесь  мы лишь более обобщенно
изложим, какова  была роль  Галича  в
развитии диалектики на русской почве,
в чём  он  продвинул  вперед  русскую
диалектическую традицию.
  Во-первых,   он    расширил   сферу
применения        и        разработки
диалектических   идей,    которые   в
основном до  него пребывали  в  сфере
натурфилософии, за  счет включения  в
нее  методологии  истории  философии,
эстетики и философии истории.


                                  279

  Во-вторых, Галич продвинулся вперед
(в   особенности   по   сравнению   с
занимавшимся      этим       вопросом
Павловым.i.Павлов А.;)  в   выработке
понимания диалектики  как метода, как
логики.
  К проблеме  метода Галич  подходил,
как  мы   видели,  во   многих  своих
сочинениях и  с разных  сторон. Еще в
"Истории   философских   систем"   он
говорил о  методе Фихте .i.Фихте И.;и
Шеллинга.i.Шеллинг Ф.;,  по  существу
(хотя  и   не  употребляя   термина),
считая их  метод  диалектическим1.  О
"методе"   и   притом   в   связи   с
диалектикой   (понимаемой,    однако,
скорее    в     антично-средневековом
смысле) идет  речь  в  [6,  с. 9-10].
Специальное   рассмотрение   проблемы
"метода", и  не только  в позитивном,
но и в полемическом плане, проведено,
как мы видели, и в "Картине...".
  Траектории   этих   концентрических
кругов показывают  нам, какими путями
он  шел   к   пониманию   того,   что
существует диалектический  метод, как
логика  постижения   мира   способом,
отличным и  более адекватным,  нежели
тот метод, которым пользовались науки
- "опытный"  метод, не  говоря  уж  о
методе схоластическом,  который Галич
вообще отвергал как чисто формальный.


280

  Это  был   тот  пункт   в  развитии
гносеологической традиции,  идущей от
Канта.i.Кант И.;, Фихте .i.Фихте И.;и
Шеллинга.i.Шеллинг Ф.;,   в   котором
логика   и    методология   формально
признавались     не     только     не
единственными,  но   и  ограниченными
(хотя и  правомерными на своем месте,
- мы  специально  подчеркнули  это  в
одном  из  рассуждений  Галича),  тот
пункт, где  выявлялась  необходимость
выработки другой неформальной логики.
  Термина "диалектическая  логика" мы
у  Галича   не  находим,  хотя  он  и
обличает    "формальную,     школьную
сторону  ведения"  [4,  с. 212],  как
недостаточную.   Но   его   концепция
логики, по существу, содержала и даже
в  известной   мере  развивала   идею
диалектической логики как метода, как
теории постижения  единства мира, его
противоречивости, его развиваемости.
  Выработку этого метода, основанного
на   материалах    великой   традиции
немецкого диалектического  идеализма,
на использовании ее как теоретической
предпосылки, Галич осуществлял вполне
самостоятельно,   в   чем,   впрочем,
нельзя      усмотреть      особенного
достоинства,   поскольку    к   этому
времени - к концу 20-х - середине 30-
х годов  XIX века  -  уже  завершился
цикл развития философии Гегеля и в ее

                                  281

составе диалектического  метода,  ди-
алектической   логики.   Галич   знал
большую "Логику",  во  всяком  случае
упоминал ее  еще в 1819 году и притом
именно   как    работу,   применяющую
философию  Шеллинга   .i.Шеллинг Ф.;к
области логики.  Между тем  мы  можем
лишь     предполагать,     что     он
спорадически,  в  минимальном  объеме
использовал      некоторые       идеи
диалектической   логики    Гегеля   в
трактовке отдельных  категорий (о чем
говорилось  выше),   но  не   находим
следов    ее     использования     на
генеральном пути  работы  Галича  над
концепцией логики  и  методологии.  И
это  -  большой  просчет  Галича.  Уж
лучше было  в данном  случае проявить
меньше самостоятельности  и  прямо  в
полной мере  опереться на Гегеля, чем
ощупью двигаться в сторону, к которой
вела уже  проторенная Гегелем широкая
дорога.
  Но  продвинувшись   по  этому  пути
Галич  не   стал   еще   сознательным
диалектиком.    Для    характеристики
незавершенности  его   диалектической
концепции показательно,  что поняв  в
известной мере метод философствования
Фихте .i.Фихте И.;и особенно Шеллинга
.i.Шеллинг Ф.;как диалектический,  он
не именовал  его  так.  Мы  нигде  не
встречаем характеристики этого метода

282

как  диалектического,   хотя  термины
"диалектика"  и  "метод"  он  порознь
широко употребляет.
  Галич     не      предлагал     сам
диалектического               метода,
диалектической      логики,      лишь
приближаясь к пониманию того, что они
должны  быть  статуированы  и  разра-
ботаны.
  Перед   нами    типичная   ситуация
незавершенности          становящейся
концепции:  налицо   ее   содержание,
некоторые ее  основные идеи, налицо и
обобщенные, а  не только эмпирические
характеристики,    налицо     критика
противостоящей концепции.  Но нет еще
терминологического  завершения  этого
процесса выработки новой концепции. И
это не  только формальный недостаток,
но и  незавершенность,  по  существу,
поскольку           терминологическая
оформленность означала  бы  осознание
концепции   и    соответственное   ее
проведение через  все составные части
философии, вычленение  ее для анализа
как объект философского исследования.
Но   Галич    не   достигает    этого
самосознания.






                                  283



            Глава девятая

        Историческое значение

  Мы рассмотрели  идеи Галича во всех
областях  тогдашней   философии.  Это
рассмотрение убедило  нас в  том, что
он   был   своеобразным   мыслителем,
который  способствовал   развитию   в
России    философской    мысли.    Мы
убедились при