Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
ю целость одной и той же
живой идеи, с другой - чтобы люди в
202
их свободных стремлениях уживались
между собой и дружелюбно со-
действовали осуществлению истинных
целей своего назначения". Человек
есть, конечно, естественное, природ-
ное существо, но вместе с тем он и
"то, что мы делаем из себя в истории
или позволяем из себя делать влиянием
общежития, к которому мы призваны"
[4, с. 41, 42, 4].
Считая, таким образом, человека
общественным существом, Галич полагал
также, что все люди от природы равны:
"Раскрывшееся сознание моей жизни
исторической вместе с тем подает мне
и способы распознавать свое лицо с
другими отдельными лицами. Я и самого
себя, и всякого другого понимаю за
особенное, определенное существо
однородное, и приветствую в нем
брата" [4, с. 40-41].
Однако тут возникает вопрос:
человек, люди по самой их идее, по
природе своей, по всемирным законам
единства должны жить в гармонии, в
единстве - но как они живут?
"Как же содержится нынешняя
историческая жизнь человека вообще к
упомянутому ее закону (гармоничности
- З.К.)?" - формулирует этот вопрос
Галич. В риторической форме он
отвечает на него в том смысле, что
человека "продолжают ссорить... с
203
общим порядком вещей человеческих"
его "слепой, безумный" "произвол",
"алчный, всепоглощающий эгоизм".
"Самолюбивая чувственность не
допускает людей и в общежитии до
единодушия, какое здесь борение
интересов и страстей! Натурально, сии
стремления проистекают не из сущности
человеческой... но из вожделения
своевольной личности. Так-то и
внешнее сообщество людей не
соответствует коренному закону
гармонии между частными членами и
между целым гражданским телом".
Резюмируя несколько более подробное
рассмотрение этого вопроса, Галич
приходит к выводу: "И так жизнь
человеческая и сама по себе, и в
своих отношениях рассматриваемая
находится в таком состоянии, которое
не соразмерно ее сущности, ее
врожденным потребностям и
стремлениям, следственно в состоянии,
которому бы быть не надлежало" [4,
с. 44, 61].
Нельзя не заметить, что своим
объяснением расхождения наличного
состояния общества и его идеала Галич
включался в традицию русской
просветительской мысли. В ее пределах
подобные идеи еще до появления
"Картины..." высказывали московские
любомудры. Эта традиция вызревала в
204
идеалистической ветви философии
Просвещения и за пределами собственно
шеллингианской традиции, как это
имело место в философской системе
Чаадаева.i.Чаадаев П.Я.;,
развивавшего в 1829-1831 годах идеи,
очень близкие этим взглядам Галича.
Но и более того. Объяснение
общественных аномалий посредством
ссылки на разрушающее и
противостоящее самой идее общества,
самой природе человека действие
эгоизма, "себялюбия", взятого не в
разумном, а в абсолютном смысле, мы
находим и в философии истории деисти-
ческо-материалистической школы
русского Просвещения [см.: 118,
отдел I, гл. 2].
От этого объяснения происхождения
общественных зол лежит прямая дорога
к проблемам социально-политическим,
то есть к выяснению вопроса: в чем же
состоят неурядицы человеческой жизни
- эта "несоразмерность" "жизни
человеческой" "ее сущности", как
очень емко выразился наш автор.
Но Галич, в отличие от декабристов,
в том числе и тех, кто, как,
например,
Е.Оболенский.i.Оболенский Е.П.;,
теоретически исходили тоже из
философии Шеллинга .i.Шеллинг Ф.;и
именно той же фундаментальной для нее
205
идеи единства, не пошел по этому
пути, во всяком случае в "Картине..."
и известных нам сочинениях, быть
может, высказавшись по этому поводу в
сгоревших двух своих трудах.
Но в плане более общем, в плане
философии истории, который нас сейчас
интересует, обе идеи включены в
рассмотрение проблемы возможности
достижения гармонического
общественного состояния: существует
всемирный закон развития - закон
совершенствования, и он относится,
конечно же, и к развитию человека и
общества. Принимая, что человек
обладает способностью
"совершенствования собственного
своего бытия" Галич, как мы помним,
утверждал, что "в организме че-
ловеческом жизнь на земле дает себе
решительные порывы к свободе и тем
достигает цели, к которой стремится
чрез все степени исторического
развития" [4, с. 59].
Итак, достижение гармонического
состояния не только возможно, - оно
необходимо, оно закономерно, оно
определено всемирным законом
совершенствования, как законом
конечного приведения в единство идеи
чего-либо и его состояния, единства
сущности и существования, которое
206
применительно к человеческому об-
ществу и в настоящее время нарушено3.
Очень важно, что для Галича
наступление состояния единства не
является фаталистически предопреде-
ленным, наступающим автоматически.
Эта возможность опосредуется
практикой человека, она реализуется
его деятельностью. "Я знаю, что живу
не иначе, как обнаруживая свою
деятельность". Но "побуждением,
силой, деятельностью" проникнуты и
"тела небесные", а отличительная
черта человека в том, что в нем
"преобладает побуждение к
зиждетельной деятельности"; "в
практике мы действительно и
существуем", в ней мы "выказываем"
"свои силы", то есть "то, что мы есть
и чем могли бы быть".
Это мы должны иметь в виду, когда
читаем слова Галича о том, что
"первоначальная заповедь" и
"важнейшая задача" жизни - "перейти
от оного данного стесненного
положения (то есть "несоразмерного"
своей "сущности" "состоянию" "жизни
человеческой" - З.К.) к другому более
свободному, более гармоническому".
Осуществить такой переход - вполне в
силах человечества; "человек" "задачу
сию решить может"; и не только может,
но и должен "свергнуть с себя иго
207
тягостной зависимости, одолеть
превратные отношения и... действуя
своею первоначальной волей, дать и
своему быту историческому такое
свойство, какое требует его сущность"
[4, с. 37, 40, 47, 37, 61].
Как же достичь этого желанного,
гармонического состояния? На путях
просвещения и нравственного са-
мосовершенствования, отвечает Галич.
"Но в нынешнее время жизни человек
может удовлетворить сей задаче только
в той мере, в какой каждое отдельное
лицо, чистою и решительною волей
соделывается во внутреннем своем быте
все согласнее с самим собой и...
приобретает упование постепенного
шествия к цели, а с тем и внутренний
мир в той... мере, в какой все люди
стараются и в общественных сношениях
водворять единодушие справедливостью
и любовно крепиться в сем священном
союзе соразмерным благоустройством
жизни" [4, с. 62].
Этим и заканчивает Галич первую
книгу "Картины..." (называющуюся
"Человек в разуме общей природы"),
дающую вместе с "Введением" некоторое
представление о его философии
истории, о содержании той третьей
книги, которая должна была называться
"Ход человечества в истории" [4,
с. 36] и которая была выделена в
208
специальное сочинение и трагически
погибла.
Из изложенного видно, что философия
истории Галича столь же диалектична,
как и другие стороны его философских
воззрений. Эта диалектичность выявля-
ется в том, что человек и
человеческое общество включались в
линию всемирной эволюции, то есть в
том, что идея развития, историзм
распространялись и на человечество,
на его общественную жизнь. Она
выявляется в том, что одна из
фундаментальных диалектических идей -
идея единства - получила историческую
интерпретацию и на ее основе были
сформулированы весьма существенные
выводы относительно идеального
состояния общества и неизбежности
достижения им некоторого идеала; в
том, что из синтеза этих идей
извлекался вывод об историческом
прогрессе, о специфике "истории
человека" относительно "естественной
истории" со включением в эту
диалектическую концепцию моментов
цели и практики.
Рассмотрение философии истории
Галича подвело нас вплотную к его
социально-политическим взглядам, то
есть взглядам на современное ему
общество и средства его
преобразования.
209
Но прежде чем перейти к
рассмотрению этого вопроса, хотелось
бы, во-первых, сделать добавление об
идеях философии истории, развитых
другими представителями русского
просветительского идеализма, и тем
включить и историографию Галича в
общий контекст истории
идеалистической философии истории в
России; во-вторых, таким образом мы
обоснуем высказанную выше мысль о
том, что с середины 20-х годов
происходит перемещение центра тяжести
интересов деятелей школы на эту
проблематику, чему послужит также и
характеристика его идей в области
эстетики.
б) другие представители традиции
Еще до появления "Картины человека"
Галича, начиная с 20-х годов
XIX века, в русской философии от-
четливо обозначилась тенденция к
выделению философии истории в
самостоятельную отрасль философского
знания - в теорию общих законов
развития человеческого общества и к
объяснению на основе этих законов
особенностей русского исторического
процесса.
Опираясь на шеллингианскую
традицию, эти идеи развивали русский
210
историк немецкого происхождения
Г. Эверс.i.Эверс Г.;, молодой
М. Погодин4.i.Погодин М.П.;,
И. Средний.i.Средний-Камашев И.;-
Камашев, Н. Полевой.i.Полевой Н.А.;,
Н.И. Надеждин.i.Надеждин Н.И.;,
К.Н. Лебедев.i.Лебедев К.Н.;,
К. Зеленецкий5.i.Зеленецкий К.;,
московские любомудры -
В. Одоевский.i.Одоевский В.Ф.;,
Д. Веневитинов.i.Веневитинов Д.В.;,
Н. Станкевич
.i.Станкевич Н.В.;(взгляды трех
последних охарактеризованы мной в
книге [111], а
Надеждина.i.Надеждин Н.И.;- в книге
[114]).
Руководящими идеями для них всех
были те же диалектические принципы
философии духа, на которых, как мы
видели, базировались и другие
концепции школы. Это были идеи:
развития, как необходимо-зако-
номерного; единства; взаимной связи
элементов сущего. При этом делалась
прямая ссылка на философию Шеллинга
.i.Шеллинг Ф.;как на теоретический
источник этих построений.
"Природа есть незрелый разум,
говорит Шеллинг.i.Шеллинг Ф.;, -
записывал Погодин .i.Погодин М.П.;в
своем дневнике еще 2 апреля
1824 года, - все творения образуют
211
цепь, из коих в каждом следующем
повторяются все предыдущие и вместе
является новая степень. Человек есть
венец всего творения. В нем
отразилась вся природа. Что прекрасно
можно применить к Истории; события
должны составлять такую же цепь: в
каждом следующем повторяются все
предыдущие. Вот точка, с которой
смотреть на Историю. Вот предмет для
развития" [55, с. 279-280]. "Мир
нравственный, - писал он в одном из
афоризмов, - со всеми своими
явлениями верно подчинен таким же
непреложным законам, как и мир
физический" [169, с. 122].
Об объективных закономерностях
истории пишет и
Лебедев.i.Лебедев К.Н.;: "Необходимо
должны быть законы исторической
жизни, иначе частные явления без
системы, без цели представят
несвязанное совокупление подробно-
стей, изучение которых не принесет
никакой пользы уму..." [134, с. 19-
20]. "Уроки истории, - писал
Полевой.i.Полевой Н.А.;, -
заключаются не в частных событиях...
но в общности, целости истории, в
созерцании народов и государств как
необходимых явлений каждого периода,
каждого века" [172, т. 1, с. XIX].
212
Обращаясь к принципу объективной
исторической необходимости, все эти
авторы видели его в Провидении
[Погодин.i.Погодин М.П.;, 170,
с. 117, 123; Средний.i.Средний-
Камашев И.;-Камашев, 195, с. 246-
248, 250; Полевой.i.Полевой Н.А.;,
172, т. II, с. 141;
Лебедев.i.Лебедев К.Н.;, 134,
с. 10, 11, 18], хотя некоторые из них
отмечали и роль географического
фактора как одного из условий
исторической жизни
[Лебедев.i.Лебедев К.Н.;, 134, с. 36;
Погодин.i.Погодин М.П.;, 169, с. 12-
13; Средний.i.Средний-Камашев И.;-
Камашев, 195, с. 14, 252-253].
Задаваясь вопросом о специфике
исторического развития по сравнению с
естественным, они находили ее в
свободной воле человека, основанной
на его сознании. Поэтому проблема
отношения необходимости и свободы
выдвигается на первый план их
философско-исторических размышлений.
Для Погодина
.i.Погодин М.П.;"свободная воля есть
условие человеческого бытия, наше
отличительное свойство". "Мы не
слепые орудия высшей силы; действуем,
как хотим" [170, с. 123]. Понять
единство свободы и необходимости он
отказывается. "Как же они могут
213
существовать прежде? Как они не
мешают одна другой? Вот таинство
истории. Соединение, или лучше
тождество, законов необходимости с
законами свободы - такое же таинство,
как соединение мысли со словом, как
соединение души с телом" [170,
с. 124]. Погодин
.i.Погодин М.П.;допускает возможность
параллелизма "намерений и действий
человеческих по законам свободы" и
законов высших, законов необходимо-
сти.
Средний.i.Средний-Камашев И.;-
Камашев усматривает связь свободы и
необходимости в том, что сфера
исторической свободы сама по себе
обладает внутренней закономерностью -
последовательным развитием,
аналогичным развитию человеческого
индивида (младенчество, юность, зре-
лость).
Лебедев.i.Лебедев К.Н.;, признавая
в человеке свободную волю,
предпринимает значительно более
интересную, чем Погодин
.i.Погодин М.П.;и Камашев, попытку
понять связь свободы и необходимости.
Сознательные, свободные действия че-
ловека согласуются с законами
необходимости благодаря тому, что
первые по самой своей божественной
природе направлены на
214
совершенствование человека и
человечества. "Стремление
человечества к совершенству"
Лебедев.i.Лебедев К.Н.;, подобно
Галичу, принимает "за закон истори-
ческой жизни", а свободное и
сознательное совершенствование
является таким совпадением с
необходимостью, которое "есть не
фатализм" [134, с. 32-33].
Почти все упомянутые (и некоторые
другие) авторы принимают возрастную
схему развития истории человечества
по аналогии с возрастами жизни
индивида или Земли
[Погодин.i.Погодин М.П.;, [169,
с. 100; Средний.i.Средний-
Камашев И.;-Камашев, 195, с. 252-256;
Лебедев.i.Лебедев К.Н.;, 134,
с. 14, 20, 35-48;
Зеленецкий.i.Зеленецкий К.;, 100,
с. 55-61, 249-263].
Все эти соображения - о том, что
история человечества подчинена
закономерности, что в этой последней
сочетаются необходимость и свобода,
что человечество совершенствуется,
проходя определенные возрасты, - ре-
зюмируются в идее развития рода
человеческого. Человечество
развивается подобно природе, и наука
об истории человечества должна
215
показать, что это развитие
осуществляется.
Весьма обобщенно это резюме
осуществил Г. Эверс .i.Эверс Г.;в
своих известных работах по истории
России и русского права [214 и 218].
Работы эти проникнуты духом
историзма, диалектики. Учитывая
диалектический принцип взаимосвязи
сущего и заявляя, что "все является в
строгой взаимозависимости; одно
происшествие естественно связывается
с другим" [214, с. 95], Эверс
.i.Эверс Г.;рассматривал русское
право в его развитии, в его посту-
пательном ходе, совершенствовании,
которое является конкретным
осуществлением всеобщей исторической
закономерности [214, с. 14]. Все в
истории, думал Эверс.i.Эверс Г.;,
"проистекает из естественного хода
развития человеческого рода" [214,
с. 95-96] и пример России тому под-
тверждение: "Я намерен показать на
основании истории России постепенный
ход права, возникшего из так на-
зываемого патриархального состояния
гражданского общества" [214, с. 14].
Очень важно также, что Эверс
.i.Эверс Г.;не ограничился тощими
аналогиями насчет возрастов человека
и этапов истории, но проследил
стадиальность развития права в России
216
по реальным этапам: "первоначально
существует каждое семейство само по
себе... Род объемлет собой многие
семейства... из родов образуются
племена" [214, с. 14, 95-96]. Высшим
продуктом общественного развития
Эверс .i.Эверс Г.;считал государство.
В конкретном приложении к истории
права Эверс.i.Эверс Г.;, по существу,
занялся проблемой, которая в плане
философии истории в России этого
времени стала одной из центральных -
проблемой развития человечества в
форме развития наций, проблемой роли
отдельных народов в истории
человеческого рода.
Нация своей историей развивает лишь
одну из черт человечества, как
совокупного индивида, полагал
Погодин.i.Погодин М.П.;.
"Многочисленные народы, жившие и
действовавшие в продолжение
тысячелетий, доставят в такую
биографию (то есть в биографию "всего
рода человеческого" - З.К.), может
быть, по одной черте"; "Любопытно
наблюдать, - писал он, - как
Государства выходят на общую сцену,
играют роли первоклассные и
второклассные, уступают место одно
другому, возвращаются в свои границы,
занимаются внутренними делами и
проч., - как центр политики
217
переносится из страны в страну: то в
Испанию, то Францию, то
Германию.i.Герман К.Ф.;, то Англию,
то Швецию, то Россию... Какая череда
наблюдается ими?"; народы в истории
"служат друг другу как будто
ступенями, корректурами и разно важны
в истории рода человеческого... В
часах много колес и пружин разной
важности, но часы не могут хорошо
идти, если бы испортилось хотя бы
одно из них, самое маловажное".
Однако Погодин .i.Погодин М.П.;не
делает из этого вывода, что народы, в
период когда они не играют всемирно-
исторической роли, лишены развития,
недостойны исторического
рассмотрения. Историк в этом
отношении корректирует в нем философа
и для него - история каждого народа,
вне зависимости от ее отношения к
всемирно-историческому процессу,
реальна и должна стать предметом
изучения. Наряду с историей,
изучающей "отвлеченное явление
человеческой жизни" и, следовательно,
рассматривающей народы