ятно...
   Приятно, что хоть какой-то радости его наш развод лишит!
   Я  выбрала  флакончик   с   ароматизированным   гелем   "Ежевика"   и
ароматизированное молочко "Малина со сливками". Запахи похожи, но все же
-  имеют  разные  нюансы,  вкупе  создающие  прелестную  гамму...  Щедро
плеснула гелем в воду, дождалась, пока поднялась  бело-розовая  пена,  с
блаженным вздохом  погрузила  в  ванну  свое  измученное  тело...  Ольга
привыкла жить в жуткой грязи, она испытывает какой-то почти  мистический
страх перед водой, но вот эти ароматизированные жидкие  мыла  соблазняют
ее на купание. Плохо только, что она до сих пор не уяснила, что приятный
запах не  всегда  подразумевает  съедобность  продукта...  Она  пыталась
лизать гели для душа и украдкой пила мыльную воду... А потом  ее  рвало.
Ужасно!
   Ольга вообще непредсказуема. Никогда не знаешь, чего от нее ждать! Да
и будь она обыкновенным, нормальным ребенком, или даже  взрослым,  но  -
чужим, недавно поселившимся рядом, когда еще неизучены привычки... Вот я
лежу в ванной, а она, вроде бы, спит! Но - кто ее  знает?!  Быть  может,
она притворялась, и только и ждала, чтобы я уединилась в  ванной,  легла
бы в воду, в пену, голая, беззащитная, а она -  полноправная  хозяйка  в
пустой квартире, и что ей  придет  в  голову,  ведь  ребенок  -  хоть  и
несчастный, хоть и очень-очень жалко и  почти  люблю  ее  -  но  все  же
ребенок рос...  На  дурном  примере!  Она  не  виновата  ни  в  чем.  Но
неизвестно, какую она может выдумать забаву!
   ...Я выскочила из ванной,  наспех  обтерлась,  на  молочко  и  прочие
ухищрения времени не было,  я  выбежала,  кинулась  в  спальню...  Ольга
спала.
   Разумеется, Ольга спала! Это я, идиотка мнительная...
   Ольга спала. Тяжело дышала, постанывала во сне,  стискивала  кулачки.
На висках и на верхней  губе  выступила  испарина.  Брови  страдальчески
изогнулись. Ротик  приоткрылся.  Зубы  -  стиснуты.  Воздух  выходит  со
свистом...
   Должно быть, дурной сон.
   Я осторожно погладила ее по голове... Она дернулась,  заметалась,  но
не проснулась... Потом,  вроде  бы,  задышала  спокойнее...  И  я  ушла.
Прикрыла за собой дверь.
   Пошла в ванную. Долго "умащалась" молочком с запахом малины и ванили.
Сняла влажный халат, надела теплую бархатную пижаму.
   Пошла на кухню. Есть не хотелось... Поджарила себе два тоста с сыром,
заварила свежий  чай.  Отнесла  на  подносе  в  свою  комнату.  Взяла  -
наконец-то, после  пятидневного  перерыва!  -  недочитанного  "Ведьмака"
Анджея Сапковского. И улетела... Открылись ворота  -  в  другой  мир,  в
другую эпоху.
   Как там у Толкиена - у великого основателя всей этой плеяды  авторов,
сочиняющих сказки для взрослых  людей?  "Дорога  вдаль  и  вдаль  ведет,
дорога легла от раскрытых ворот..." Господи, ступить бы на эту дорогу  и
пойти, вперед и вперед, и  никогда,  никогда  не  возвращаться,  и  даже
оглядываться незачем, нету тут ничего хорошего! И вообще  ничего  нет  в
этом дурацком мире! Лучше - туда... С головой... Как в омут...
   Я читала:
   "Она наклонилась, он почувствовал на  лице  прикосновение  ее  волос,
пахнущих сиренью и крыжовником, и вдруг понял, что  никогда  не  забудет
этого аромата, этого мягкого прикосновения, понял, что  никогда  уже  не
сможет  сравнить  их  с  другими  запахами  и  другими  прикосновениями.
Йеннифэр поцеловала его, и он понял, что никогда не пожелает других губ,
кроме этих, влажных и сладких от помады. Он  вдруг  понял,  что  с  этой
минуты для него будет существовать только она, ее шея, ее руки и грудки,
высвободившиеся из-под черного платья, ее нежная,  прохладная  кожа,  не
сравнимая ни с одной из тех, которых он касался. Он видел  совсем  рядом
ее фиалковые глаза, прекраснейшие глаза в мире, глаза, которые,  он  так
этого боялся, станут для него...
   ...всем. Он знал это.
   - Твое желание, - шепнула она, приложив губы к самому  его  уху.  -Не
знаю, существует ли в природе Сила, способная исполнить твое желание. Но
если может, ты приговорил себя.
   Приговорил себя... ко мне."
   Я читала.
   Ведьмак Геральт загадал последнее желание и этим  желанием  оказалась
вечная любовь его к чародейке Йеннифэр.
   Я читала и ревела в  три  ручья.  Мне  так  хотелось  быть  такой  же
восхитительной, как Йеннифэр! Мне так хотелось, чтобы  в  меня  влюбился
такой же великолепный мужчина, как Геральт! Такой же  мудрый,  нежный  и
сильный, как Геральт! А не такой, как те лопухи, которые до  сих  пор  в
меня влюблялись...
   Мне хотелось, чтобы кто-нибудь сказал мне такие слова, чтобы я  стала
чьим-то главным желанием, чтобы для  кого-то  была  ЕДИНСТВЕННОЙ!  Слова
Андрея относительно того, будто со мной ему - как ни  с  кем  больше,  в
счет не идут: он говорил о похоти, а  не  о  любви,  к  тому  же  -  кто
гарантирует, что Андрей не говорит то же самое КАЖДОЙ?  В  конце-концов,
при всех  своих  недостатках,  мой  муж  -  человек  благовоспитанный  и
неглупый, хотя излишние  самоуверенность  и  самовлюбленность  иной  раз
ослепляют его, заставляя принимать  желаемое  за  действительное...  Так
вот: даже если он и мерзавец, то он, в любом случае, не так  уж  глуп  и
знает старинную поговорку насчет того, что "женщина любит ушами". С него
станется говорить такое КАЖДОЙ! А мне хочется - чтобы по-настоящему!
   И чтобы я точно знала, что все сказанное - правда... Чтобы я понимала
бы это и без слов... И чтобы слова уже и не были бы нужны!
   Я читала прекрасную книгу, мечтала, ревела в  три  ручья  и  запивала
слезы крепким, но уже остывшим чаем.
   А в соседней комнате спала  девочка...  Я  надеялась,  что  она  спит
спокойно, что хотя бы во сне напряжение и страх оставляют ее... Если  бы
я знала тогда, ЧТО видит во сне Ольга!
   Если бы знала я, что кошмары, во время бодрствования еще  в  какой-то
мере "стиравшиеся" впечатлениями дня, вступали в полную силу  во  сне  и
полностью забирали под власть свою ее рассудок!
   Если бы я знала это уже тогда, я  бы,  наверное,  все  ночи  напролет
просиживала рядом с ней, отгоняла бы страшные сны...
   Возможно, ради Ольги я бы могла пожертвовать даже "Ведьмаком"!
   Ольга не то что спать - даже глаза закрыть боялась!
   Потому что, стоило векам скрыть от нее свет, тьма начинала  наползать
на нее... И все же - это была не та абсолютная, кромешная тьма,  которой
она боялась, тьма подземелья, липкая зловонная тьма,  ледяная  тьма  без
единого лучика. Нет, в той тьме, которая царила за закрытыми веками, все
же вспыхивали иногда блики света. А в темноте  комнатки,  в  которой  ее
поселили, полностью темно никогда не  бывало...  В  щель  между  шторами
проникал свет уличных фонарей, и этого хватало, чтобы сделать темноту не
черной, а синей или серой, чтобы можно было различать предметы... А если
различаешь предметы значит, это не абсолютная темнота!
   Позже, когда Ольга сказала, что боится темноты, в ее  комнатке  стали
оставлять включенный ночник.
   Но она не посмела пожаловаться, что боится засыпать...
   Во сне  темнота  наползала  на  нее.  Настоящая  темнота  когда  даже
собственных рук, поднесенных к лицу, не видно!
   Кромешная темнота без единого лучика  света,  жадная,  всепоглощающая
темнота.
   Там, глубоко-глубоко под землей...
   Те люди, которые живут и двигаются наверху, даже представить себе  не
могут, что под ними - целый мир, в котором тоже живут, что  под  ними  -
такая глубина... А в центре  глубины  -  и  вовсе  бездна,  которой  нет
пределов... До недр земли, а может - глубже: в другие, страшные миры!
   Подземный мир под Москвой - глубже, чем тоннели  метро,  глубже,  чем
пресловутый подземный городок военных, глубже, чем  легендарные  бункера
под кремлем.
   В самом глубоком месте подземного мира - зал.
   В этом зале всегда царит тьма. Всегда... Это - закон.
   В центре зала - яма. Глубокая. Бездонная.
   В бездне - НЕЧТО.
   ОНО шевелится. Ворочается. Вздыхает. Иногда -  недовольно  ворчит,  и
тогда гул идет по всему подземному  миру,  и  отголоски  его  слышны  на
станциях метро, и люди не понимают, отчего им вдруг становится тревожно.
   Иногда ОНО требует жертв.
   Чаще - просто поклонения... ОНО питается восторгом и экстазом  верных
ЕМУ. ОНО питается болью. ОНО любит грязь...
   Грязь, гниение, зловоние.
   Имя ЕГО - Баал-Зеббул, Повелитель Мух.
   ОН соблазняет людей  Свободой...  Абсолютной  свободой,  свободой  от
всего: не только от законов и морали внешнего мира, но и  от  собственно
человеческого в их душах и в их  облике  -  от  всего,  что  выявляет  в
человеке Божью Тварь.
   Повелитель Мух - мух, как порождений мертвой и  гниющей  плоти,  мух,
несущих на крылья чуму. ОН тоже прежде был ангелом. Когда ОН пал с небес
- чума пала  на  крыльях  мух  на  Ханаан,  и  в  этом  было  первое  из
преступлений ЕГО против Бога.
   Человек по имени Сабнэк служит  Баал-Зеббулу,  живет  в  темном  зале
подле ЕГО бездонного логова, видит ЕГО, говорит с НИМ, доносит волю  ЕГО
до верных ЕМУ, приносит жертвы ЕМУ и потому  имеет  в  мире  отверженных
абсолютную власть.
   Сабнэк - пророк Баал-Зеббула!
   Ольга была одной из жен Сабнэка.
   Она была в зале...
   Она присутствовала при жертвоприношениях...
   Она слышала рычанье божества.
   Она видела лицо пророка.
   Она не должна была выходить на поверхность! Никогда...
   Она  прикоснулась  к  запретному,  к  тайному,  она  не  должна  была
вернуться в верхний мир -  они  не  могут  допустить,  чтобы  кто-то  из
верхнего мира узнал об их  настоящей  жизни,  об  их  вере!  О  верности
Баал-Зеббулу. О Сабнэке. И о том, что они - счастливы!
   Жалость людей верхнего мира к "падшим" из мира нижнего, брезгливость,
презрение и неведение людей верхнего мира относительно  мира  нижнего  -
залог их силы и благополучия, залог их покоя. Люди из верхнего  мира  не
должны знать, что на самом деле они - мельтешащий сброд, жалкие муравьи,
работающие для того, чтобы нижний мир жил сытно и пьяно, плодящиеся  для
того, чтобы у Баал-Зеббула были жертвы, а у верных ему - забава и свежая
кровь...
   Люди нижнего мира счастливы.
   Люди верхнего мира не должны об этом знать.
   И Ольгу не должны были выпускать в верхний мир...
   Жучок совершила ошибку, взяв с собою Ольгу...  Жучок  надеялась,  что
никто никогда не узнает... Что Ольга - не расскажет... Да и кто бы  стал
ее слушать? Кому она могла рассказать, что выходила наверх?  Никого  это
не тревожило, пока Ольга возвращалась назад! Никого... И сама Ольга была
благодарна Жучку - за то, что могла хотя бы  видеть  свет,  за  то,  что
могла хотя бы изредка видеть мир верхний!
   Жучок поплатилась за то, что нарушила закон.
   Ее убили...
   Ольге никто не говорил этого,  но  Ольга  знала,  чувствовала:  Жучка
убили - нашли мертвой на полу в КПЗ.
   Жучка убили, а Ольгу будут искать,  чтобы  любыми  способами  вернуть
туда, в нижний мир! Убить Ольгу они не могут...
   Не имеют права. Ольга - супруга Сабнэка!
   Они не убьют ее - только Сабнэк может решать ее  судьбу,  а  ему  они
побоятся сказать о том, что она ушла в верхний мир. Нет, не осмелятся...
Расскажут все потом, когда вернут ее и будут решать, что  с  ней  дальше
сотворить. Ее не убьют, но  этих  двоих,  которые  приютили  ее...  Этих
двоих, которые называют себя ее родителями... Их наверняка убьют. Обоих.
   Только женщину они сначала изнасилуют. Она - чистая, красивая, у  нее
мягкая кожа, от нее вкусно пахнет - мужчины подземного мира,  зловонные,
опухшие  от  пьянства,  синевато-бледные  от  жизни  без  света,   любят
завладевать такими, как она, красивыми и чистыми. Они  будут  передавать
ее один - другому, терзать, царапать, кусать,  они  захотят  увидеть  ее
кровь, они захотят увидеть, какая она изнутри... Ольга  знала,  как  это
происходит, когда женщина верхнего  мира  попадает  к  мужчинам  нижнего
мира. Им все равно бывает, сколько ей лет и красива ли она, но, если она
красива, они будут еще более жестоки и еще дольше не дадут ей умереть.
   Ольге посчастливилось, что ее с самого начала предназначали  Сабнэку.
После него никто уже не осмеливался прикоснуться к ней. Несмотря на  то,
что Сабнэку она давно уже прискучила и он отослал ее прочь, и теперь его
услаждают другие жены, моложе и свежее Ольги, а ее Сабнэк наверняка  уже
позабыл!
   Позабыл... Но он вспомнит Ольгу, когда ее приведут к нему на суд!  Он
ее вспомнит, а она - увидит его лицо еще раз, в последний раз... И тогда
уже не страшно и  не  жалко  умереть.  Шагнуть  в  смерть...  Шагнуть  в
темноту, из которой уже никогда не будет выхода! В  которой  никогда  не
забрезжит свет...
   Сны Ольги были темны, как смерть.
   А потому она не любила спать...
   Я читала.
   Щелкнул отпираемый замок.
   Муж пришел...
   Я бросила быстрый взгляд на часы - половина первого ночи, где  же  он
шлялся? - и снова уткнулась в книгу.
   Он приоткрыл дверь моей комнаты,  постоял,  пыхтя  и  печально  бурча
животом.
   Пусть не надеется... Пусть не надеется, что почти разведенная  с  ним
женщина будет встречать его горячим ужином!
   Хочет жрать - найдет себе в холодильнике  и  согреет  чего-нибудь,  я
теперь готовлю много и разнообразно, девочку надо кормить как следует, у
нее и так гастрит от неправильного питания - гастрит, увеличена печень и
есть  угроза  сахарного  диабета!  Ей  еще  диабета  в  таком   возрасте
недоставало, ко всем ее бедам! Я в лепешку разобьюсь, а  откормлю  ее  и
вылечу... Так что и он найдет себе в холодильнике что-нибудь...
   Что-нибудь диетическое!!!
   - Насть! А, Насть? Ну-у-у... Не будь такой стервой!
   Мерзкий, плаксивый голос! Ненавижу. Геральт из Ривии никогда не  стал
бы так ныть. Тем паче, что этот еще и фальшив при  всей  своей  показной
кротости. Как только насытится... Знаю я его!
   - На-а-асть!
   Я читаю. Я ничего не слышу... Читаю я!!! Он что, не видит?! И книжка,
между прочим, очень интересная...
   "На Геральта коллекция впечатления не произвела - он пол года  жил  у
Йеннифэр в Венгеберге,  а  Йеннифэр  располагала  еще  более  интересным
собранием, содержащим даже невероятных размеров фаллос, взятый, кажется,
от горного тролля. Было  у  нее  не  совсем  удачно  выполненное  чучело
единорога, на спине которого она  обожала  заниматься  любовью.  Геральт
считал, что если и существует место, еще менее  пригодное  для  любовных
игр, так это, пожалуй, только спина единорога живого. В отличие от него,
считавшего  кровать  роскошью  и  ценившего  все  мыслимые  возможности,
предоставляемые  этим  чудесным  предметом  мебели,  Йеннифэр  была   на
удивление   изобретательной.   Геральт   вспоминал   приятные   моменты,
проведенные с чародейкой на крутой крыше,  в  забитом  пылью  дупле,  на
балконе, причем - чужом, на перилах моста, в раскачивающейся на  бешеной
реке лодке и во время левитации в тридцати саженях над землей.
   Но хуже всего был единорог..."
   ...А у меня в жизни никогда,  никогда  не  было  и  не  будет  ничего
интересного и прекрасного!
   Муж прошлепал на кухню. Теперь нарочито громко гремит посудой. Ой, не
могу! Разведусь я с ним... Быть может, к тому времени  Ольга  достаточно
придет в себя и решит уйти со мной, ко мне... Не могу же я ее оставить с
ним! Через год, через два, через три... Сколько ей  понадобится  времени
для того, чтобы стать нормальным ребенком?! Если я и  не  помру  за  это
время, то наверняка свихнусь и поседею! И долгожданная свобода  не  даст
мне желаемых радостей. Года через три  мне  будет  уже  тридцать  лет...
Тридцать лет! Подумать жутко.
   Муж закончил трапезу и прошествовал в душ.
   Я снова уткнулась в книгу... Провалилась в книгу! Пришла в  себя,  то
есть вернулась обратно, только когда Андрей подкрался ко  мне  сзади  и,
обхватив  руками,  поцеловал  в  затылок.  Знает  ведь,  что  затылок  -
чувствительное место, что я - как кошка:  люблю,  когда  меня  за  ушами
гладят!
   - Прекрати, - жестко сказала я.
   - Да ни за что!
   - Прекрати, я не хочу. И, мне казалось, мы с тобой все уже решили.
   - С тех пор, как мы с тобой все решили, произошло  много  интересного
и, как мне казалось, ты переменила решение и соизволила остаться! А  раз
мы не разводимся, так изволь исполнять супружеский долг!
   - Да пошел ты... Я осталась ради Ольги! Ради ребенка!
   Ради ТВОЕГО ребенка!
   - А мне казалось, что Ольга - это просто удобный  предлог  для  того,
чтобы позабыть капризы и  вернуться  в  мои  объятия  не  теряя  чувства
собственного достоинства! - кокетливо улыбнулся Андрей.  -И  я,  заметь,
готов простить тебя и принять обратно!
   - Но я не готова тебя простить. И,  если  ты  ко  мне  еще  хоть  раз
прикоснешься...
   - То что ты сделаешь? Дашь мне пощечину? Так  я  тебе  за  это  лапки
поотрываю! Уйдешь? А как  же  несчастный  заброшеный  ребенок?  Оленька?
Неужели ты можешь так ее травмировать? Она только-только обрела семью...
И потом, как же твое благородство? Тобою все так восхищаются...
   - Ты - подонок.
   - Когда ты выходила за меня замуж, ты была иного мнения.
   - Ты ловко прикидывался порядочным человеком. За год жизни с тобой  я
разобралась, что ты из себя представляешь. И с меня хватит. Уйди из моей
комнаты.
   - А что подумает Ольга? Папа с мамой должны спать в одной кровати...
   - Ольга не знает, как  должны  спать  папа  с  мамой.  Не  помнит.  И
прекрати спекулировать...
   - Я хочу тебя. Я женился-то на тебе  только  потому,  что  все  время
хотел тебя... И  я  думал,  что  ты  будешь  меня  развлекать.  С  тобой
поговорить интересно было... А ты говоришь не со мной. С  подругами.  По
телефону. Ты все время читаешь книги. Ты тратишь кучу  денег.  А  теперь
еще и спать со мной отказываешься. Так зачем мне, спрашивается,  терпеть
твое присутствие в моем доме? Какая мне от тебя радость? А для  Ольги  я
няньку  найму.  Профессионального  психолога.  Она  мне  и  то   дешевле
обойдется! И, может,  по-ласковее  будет...  Если  бы  я  знал,  что  ты
фригидна и молчалива, я бы  на  тебе  не  женился!  Мне  нужна  женщина,
которая будет окупать все мои расходы  на  нее,  до  последней  копейки.
Заниматься благотворительностью я не собираюсь. А в случае с  тобой  это
именно благотворительность!
   Я повернулась и посмотрела прямо в глаза ему.
   Большие, красивой формы, удивительно яркие... Пустые.
   ...Господи, да как я вообще могла выйти замуж за этого  жлоба?  Зачем
мне это понадобилось? Я ведь никогда не любила его. Он нравился  маме...
Она говорила, что Андрей - хорошая партия для меня. И я вышла за него  -
чтобы исполнить самое заветное мамочкино желание: видеть  меня  замужем!
Чтобы доказать что-то окружающим. Чтобы  избавиться  от  клейма  "старой
девы"... Господи, как же это мерзко!
   Исполнила желание мамочки.
   Доказала окружающим, что я не верблюд и могу "захомутать" богатого  и
красивого мужика!
   И старой девой я уже не буду. Буду одинокой, разведенной -  почему-то
это считается менее постыдным.
   Но зато сколько гадости!
   И розовые очки разбиты вдребезги...
   И я ведь знала все с самого начала!
   Я предчувствовала...
   Но я жалела  его.  Трагедия,  которой  закончился  его  первый  брак,
предавала Андрею некий романтический ореол в глазах  окружающих  женщин.
Красивый вдовец...
   Я встала и начала  собираться.  Это  было  легко  -  чемоданы  стояли
нераспакованные. Я собиралась не демонстративно, не театрально, как  это
делают  женщины  в  надежде,  что  мужчина  начнет  их   уговаривать   и
останавливать. Нет,  я  действительно  собиралась  уйти!  Теперь  уже  -
безвозвратно, потому  что  все  сказанное  -  последняя  капля,  которая
переполнила чашу...
   ...а сколько было их, "последних капель"?!
   Андрей, наверное, понял, что я не шучу и не играю.
   Во взгляде его мелькнула растерянность...
   А интересно, чего он ожидал?
   - Я оставлю все золотые украшения, которые ты купил, и шубу, как мы и
договорились...
   - И вечерние платья, - злорадно подхватил Андрей,  они  т