- Зеркало, Фе! - приказал я.
     - Не нужно, - сказала Борджиа. - Я могу читать и  справа  налево.  Он
написал: "В онтогенезе повторяется филогенез, но..."
     - "Но" - что?
     - Тут его рука остановилась.  "В  онтогенезе  повторяется  филогенез,
но..." Но - что, профессор Угадай? Что вы хотели сказать?
     Никакой реакции.
     - Опять сорвалось?
     - Получилось,  болван!  Мы  обнаружили,  что  в  глубинах  его  мозга
продолжается нормальная работа. Именно в самых отдаленных глубинах. Там он
прекрасно осознает все, что происходит в окружающем мире. Теперь надо лишь
удалить созданный  шоком  почти  непроницаемый  кокон,  в  который  сейчас
заключена его личность.
     - И вы знаете способ?
     - Клин клином вышибают. Нужен новый  шок.  Но  чтобы  это  сработало,
нужно торопиться.
     - Время нас и без того поджимает. Вот  только  бы  не  напортачить  в
спешке!
     -  Недавно  создан  новый   транквилизатор,   полипептидный   дериват
норадреналина.
     - Ни слова не понял.
     - Ты представляешь, как  действуют  транквилизаторы?  Они  затрудняют
взаимодействие  между  ядрами  центральной  нервной  системы,   глиальными
клетками и нейронами. Они замедляют передачу нервных импульсов от клетки к
клетке - и тем самым замедляют функционирование всех органов. Улавливаешь?
     - Пока улавливаю.
     - Так вот, дериват норадреналина эти связи не замедляет, а парализует
совершенно. По своему действию он близок  к  нервно-паралитическому  газу.
Межклеточное взаимодействие прекращается. Фактически это почти смерть.  Не
исключена возможность того, что мы попросту убьем его.
     - Почему же? Никогда не слышал, чтобы транквилизаторы убивали!
     -  Постарайся  вникнуть  в  суть  действия  этого  препарата,   Гинь.
Межклеточные связи прекращаются. Каждая  клетка  остается  сама  по  себе.
Изолированные острова - вместо единого целого. Если  связи  восстановятся,
профессор придет в себя -  слегка  ошалевший,  но  исцеленный.  Новый  шок
выведет его из состояния абсанса,  которым  он  отгородился  от  осознания
фантастического исхода эксперимента. Если же связи  не  восстановятся,  он
умрет.
     - Какие шансы выявить?
     - Опыты показывают - примерно пятьдесят на пятьдесят.
     - Как говорят русские: или пан, или пропал. Придется рискнуть.
     - Нет! - вскрикнула Фе. - Не надо, Гинь, прошу тебя!
     - Но сейчас он все равно что мертвый. Практически, живой труп.
     - Ведь он может со временем выздороветь - правда, доктор?
     -  О  да!  -  кивнула  Борджиа.  -  Но  процесс  выздоровления  может
затянуться лет на пять - если не применять шокового метода лечения. Должна
сказать, что такого глубокого  кататонического  состояния,  как  у  вашего
друга,  я  еще  никогда  не  наблюдала.  И  если  с  ним  случится   новый
эпилептический припадок до начала полного выздоровления, его уход  в  себя
еще больше углубится, а шансы на самоизлечение снизятся.
     - Но...
     - Поскольку это ваш близкий друг, я обязана предупредить вас: если он
придет в себя самостоятельно, у него будет, скорее  всего,  полная  потеря
памяти. Кататония, как правило, приводит к амнезии.
     - Он забудет - все?
     - Все.
     - В том числе и все, связанное с его работой?
     - Да.
     - И меня забудет?
     - Да.
     Фе побледнела. Мы ждали ее решения. Наконец она сказала:
     - Ладно, я согласна.
     - Тогда давайте обговорим детали, - твердым голосом сказала  Борджиа.
- Необходимо, чтобы после контршока он очнулся в знакомой обстановке. Есть
у него какой-то свой угол?
     - Мы не сможем проникнуть в его жилище. Дом сторожат три волка.
     - Так. О возвращении в Лабораторию  не  может  быть  и  речи.  Другие
предложения?
     - Он преподает в университете Юнион Карбайд, - подсказала Фе.
     - У него там свой кабинет?
     - Да, но когда  он  там,  то  большую  часть  времени  он  пользуется
тамошним экстрокомпьютером.
     - Что это за штука?
     Фе оглянулась на меня за поддержкой.
     - Видишь  ли,  Лукреция,  у  университета  имеется  сверхкомпьютер  с
совершенно бездонной памятью, - пояснил я.  -  Когда-то  такие  компьютеры
называли  стретчами.  Теперь  их  называют  экстро-К.   Словом,   в   этом
компьютерище содержатся все данные обо всем  -  с  начала  времен.  И  еще
остается бездна свободного места в памяти для новой информации.
     - Прекрасно. Мы перенесем профессора в  здание,  где  находится  этот
чудо-компьютер. - Она достала книжечку из своей медицинской сумки и быстро
написала что-то на листе бумаги.  -  М'банту!  Вот  тебе  рецепт,  беги  в
отделение  фирмы  "Апджон",  получи  ампулу  с  лекарством  и  принеси   в
компьютерный центр Юнион Карбайда. Одна нога здесь, другая там. Смотри, не
попадись в лапы к грабителям. Эта ампула стоит целое состояние.
     - Я суну ее внутрь моей полой трости.
     Борджиа ласково потрепала его по плечу.
     - Проходимец ты мой черномазенький! Скажи в "Апджоне", чтобы выписали
счет на мое имя.
     - Прости за нескромный вопрос, Борджиа, но как тебя нынче зовут?
     - Тьфу ты! Как же меня нынче зовут? Ах да, Чиполла. Профессор  Рената
Чиполла. Давай, мой мальчик, поспешай!
     - Рената  _Л_у_к_о_в_и_ц_а_!  -  озадаченно  воскликнул  я,  переведя
услышанную фамилию на английский.
     - А почему бы и нет? Имеешь что-нибудь против итальянцев?
     - Скорее, против лука.
     - Эй, Эдисон, ты еще не починил дверь? Ладно, оставь.  Организуй  мне
стерилизатор. И кислородную  маску.  Пойдешь  со  мной.  И  прихвати  свои
инструменты.
     - Стерилизатор? - перепуганно прошептала Фе. - И кислородная маска?
     - Возможно, придется вскрывать грудную клетку и делать прямой  массаж
сердца. Немо! Немо!
     Капитан не отзывался. Борджиа направилась в гостиную, где Немо весело
плескался в бассейне со своей любимицей Лаурой. Ни одной золотой рыбки  не
осталось. Уверен, что и  Немо  проглотил  несколько  золотых  рыбок  -  за
компанию, из вежливости. Ох уж эти мне океанолюбы!
     Борджиа замолотила кулаком по плексигласу, пока не привлекла внимание
капитана. Он высунул голову из воды.
     - Мы уходим, - сказала Лукреция. - Вылезай и охраняй дом. Дверь стоит
нараспашку. Никаких возражений, Эдисон! На насилие  отвечай  насилием.  Но
чтоб без трупов. Просто держи  оборону.  Если  кого  покалечишь,  я  окажу
медпомощь. Все. Валим отсюда.
     Борджиа и Эдисон взяли свои сумки с инструментами и вышли  на  улицу.
Когда мы с Фе вели Вождя из дома, я бросил взгляд в  подвал.  Благоуханная
Песня безмятежно спала на спине Сабу. Хотел предложить ей  перебраться  на
постель, но передумал и не стал ее тревожить.



                                    4

     До компьютерного  центра  мы  добрались  без  приключений.  Никто  не
врубался, в каком состоянии профессор. Он шел как сомнамбула - с открытыми
глазами. И все встречные рассыпались в любезностях: да, профессор, сейчас,
профессор, проходите, пожалуйста, профессор... В центре было многолюдно  -
шло состязание по эрудиции самых светлых университетских голов и  Экстро-М
(хомо  сапиенсы  отчаянно  проигрывали).  Второе  несчастье  -  по   радио
передавали очередной шедевр из сериала "Девушки  в  армейских  кальсонах".
Эрудитов мы разогнали без труда, а вот радио  отключить  нам  было  слабо.
Приходилось слушать, как Крутой Дик, Том-Весельчак и Стойкий Сэм поступили
в пентагоновскую Военную академию (после того, как  в  Дании  сменили  пол
путем хирургической операции). Напялив армейские  кальсоны,  они  покупают
колеса, травку, гашиш, фигиш и прочий  шиш,  чтобы  хорошо  оттянуться  по
поводу избрания Крутого Дика старшим сводником батальона.
     - Не понимаю, какого черта здесь нет изоляции от радио, как у тебя  в
доме! - возмутилась Борджиа.
     - Глушилка стоит, но рядом мачты высоковольтной линии - они действуют
как ретрансляторы, и с ними не  справиться,  -  пояснил  я.  -  Просто  не
обращай внимания. Итак, что делать с Вождем дальше?
     - Положи на  пол,  лицом  вверх.  Эдисон,  займись  стерилизатором  и
кислородной маской, пока мы ждем М'банту. Поищи на складе  нужные  детали.
Импровизируй. Давай, пошевеливайся!
     Разумеется, в центре кипела работа -  как  и  во  всем  университете.
Во-первых, компьютер такого уровня никогда не  отключается.  Во-вторых,  в
наше время везде работают по двадцать четыре часа в  сутки.  А  как  иначе
можно заставить народ, повадившийся сидеть на  социальных  пособиях,  хоть
немного шевелить задницами и чуточку работать? Только с помощью двенадцати
двухчасовых  смен  в  сутки.  Население  разрослось  непомерно.   Если   с
безработицей не бороться, то будет совсем худо - еще хуже, чем сейчас.
     Думаю, все вы знаете,  как  выглядит  компьютерный  комплекс  -  ряды
шкафов,  а  кругом  ряды   подсобных   шкафчиков.   Ничего   романтичного.
Единственное отличие залов с Экстро-М  -  наличие  у  шкафчиков  подсобных
шкафчиков.  Чтобы  поговорить  с  боссом,  надо  миновать  заслон  из  ста
секретарш и двухсот младших научных сотрудников. После  чего  босс  пошлет
тебя на три веселых буквы за две секунды. Оно и понятно -  он  же  большой
человек, чья работа  состоит  в  откапывании  мелких  каверзных  вопросов,
ответа на которые никто не знает и знать  не  хочет,  и  пропускании  этих
вопросиков через нескончаемое число  битов  компьютерной  памяти...  чтобы
получить от машины вежливый аналог выражения "а пошел ты куда подальше!"
     Тем временем девушки в армейских кальсонах  попали  в  передрягу.  Их
папочка уже год как бесследно пропал. Миссис Подгузник, вдовую мать Брюса,
милашки  Крутого   Дика,   романтично   трахает   подлый   Джошуа   Хрясь,
преподаватель Военной  академии.  На  самом  же  деле  Хрясь  охотится  за
богатством миссис Подгузник -  над  ее  фермой  постоянно  идут  кислотные
дожди, и она зашибает бешеные бабки, собирая кислоту в цистерны и продавая
се на заводы. Подлец Хрясь  также  потворствует  кадету  Дэну  Бакстеру  -
хулигану, который ненавидит  славную  троицу  главных  героев  и  пытается
терроризировать  их.  Разумеется,  и  поганый  Хрясь,   и   Бакстер   были
беломазыми.
     Эдисон и М'банту появились одновременно, М'банту  -  со  своей  полой
тростью, Эдисон - толкая  тележку,  загруженную  аппаратурой:  кислородный
баллон, стерилизатор, всякие трубки и  прочее  хозяйство.  Мне  было  лень
спрашивать, как он уговорил университетских  помочь  ему  и  снабдить  его
всеми этими хреновинами. У членов Команды  есть  дар  убеждения.  Или  дар
устрашения, если хотите. Есть в наших манерах что-то, что внушает трепет и
почтение смертным. Очевидно, как всякий молодой - обаятелен,  так  всякий,
проживший больше двухсот лет, обладает всепокоряющим апломбом.
     - Замечательно. Можем начинать, - сказала Борджиа. Она  открыла  свою
сумочку с инструментами, которая почти не отличалась от саквояжа  Эдисона.
- Ампулу, М'банту. Сейчас решим насчет дозы,  продумаем  план  действий  и
приступим. Фе, ответь на несколько вопросов, после чего попрошу тебя уйти.
Итак, его рост?
     - Шесть футов.
     - Вес?
     - Сто восемьдесят фунтов.
     - Возраст.
     - Двадцать четыре года.
     - Физическое состояние?
     Тут я счел нужным вмешаться:
     - Я видел его верхом на одной кобылке. Твердый и быстрый.
     - Хорошо, - сказала Борджиа,  наполняя  шприц  жидкостью  из  ампулы,
принесенной М'банту. - Готов, Эдисон?
     - Готов. Выйди вон, Фе.
     - И не подумаю.
     - Вон!
     - Назовите хотя бы одну убедительную причину.
     То была битва гигантов, но в конце концов Борджиа смягчилась.
     - Котеночек, это будет жуткое зрелище для тебя - особенно потому, что
он твой парень.
     - Я уже не ребенок!
     Борджиа досадливо передернула плечами.
     - И после этого станешь еще менее ребенком. Ладно, как хочешь.
     Сделав Вождю - медленно и  аккуратно  -  внутривенный  укол,  Борджиа
сказала мне:
     - Засечешь время, Гинь.
     - Начиная с какого момента?
     - Когда прикажу.
     Мы ждали - не зная толком, что именно случится.  Внезапно  из  глотки
Вождя вырвался душераздирающий вопль,
     - Засекай время. Гинь!
     Одновременно с воплем начались судороги - как у  человека  в  агонии.
Можно сказать, все клапаны организма Секвойи открылись  разом:  изверглись
кал, моча и семя, потекла слюна и слизь из носа,  хлынул  пот.  Фе  стояла
рядом со мной - бледная как мел, уцепившись мне в руку. Я  и  сам  пыхтел,
как паровоз.
     - Синапсы расторгают связи  между  собой,  -  констатировала  Борджиа
ровным профессиональным тоном. - Надо вымыть его и одеть в чистое. Время?
     - Десять секунд.
     - Пока все идет нормально.
     Внезапно агония закончилась. Тело стало устрашающе неподвижным.
     - Время, Гинь?
     - Двадцать секунд.
     Борджиа схватила стетоскоп и обследовала Вождя.
     - Время?
     - Одна минута.
     Она кивнула.
     - До сих пор все идет как надо. Он мертв.
     - Мертв? - завопила Фе. - Он умер?
     - Да. Все функции организма  остановлены.  Заткнись,  не  ори!  Я  же
предлагала тебе уйти и не смотреть! В нашем распоряжении четыре  минуты  -
до того, как произойдут необратимые нарушения в организме.
     - Вы должны сделать что-нибудь! Вы...
     - Повторяю: замолчи! Его нервная система сама  должна  справиться.  В
противном случае - конец. Время?
     - Минута тридцать.
     - Эдисон, неси чистую одежду, мыло и воду. А то вонь ужасная. М'банту
стань за дверью. Никого сюда не пускай. Шевелись! - Она еще раз  осмотрела
Вождя. - Мертвенький. Замечательно. Время?
     - Минута сорок пять.
     - Можешь сделать два шага, Фе?
     - М-могу.
     - Мне нужно знать температуру в стерилизаторе. Шкала на  правом  боку
аппарата.
     - Триста.
     - Выключай. Выключатель слева. Время?
     - Две минуты десять.
     Еще  один  тщательный  осмотр.  Эдисон  вбежал  с  чистой  одеждой  в
сопровождении пары верных ассистентов, которые  тащили  небольшую  сидячую
ванну с водой.
     - Разденьте его и помойте. Только не теребите его больше, чем  нужно.
Время?
     - Две тридцать.
     - Если он не выживет, у нас по  крайней  мере  будет  уже  вымытый  и
опрятно одетый труп.
     Хладнокровный юмор Борджиа меня нисколько не обманывал: внутренне она
переживала так же сильно,  как  и  все  мы.  Когда  Вождь  был  вымыт,  мы
принялись его одевать, но Борджиа остановила нас.
     -  Возможно,  мне  понадобится  вскрывать  грудную  клетку.  Спасибо,
ребята. А теперь унесите отсюда всю грязь.  Фе,  в  моем  саквояжике  есть
пузырек со спиртом. Плесни на вату и протри ему грудь - от плеч до  пупка.
Поторапливайся! Время?
     - Три минуты пятнадцать.
     - Маска готова, Эдисон?
     - Готова.
     - Работаем на самой грани.
     Прошло, похоже, не меньше часа, прежде чем она спросила опять:
     - Время?
     - Три минуты тридцать.
     Дверь распахнулась и в помещение влетел  Хрис,  которого  М'банту  не
осмелился задержать.
     - Гинь, что вы творите с этим бедолагой! Как вам не стыдно!
     - Убирайся отсюда ко всем чертям,  Хрис.  Кстати,  каким  образом  ты
узнал, где мы находимся?
     - Да весь  университет  уже  знает,  что  вы  тут  пытаете  человека!
Прекратите немедленно!
     - Шел бы ты обратно в постель, Хрис, - сказала Борджиа. - А  то  твои
стигматы опять видны. Фе, потри мне руки спиртом - до локтей. А потом всем
отойти подальше. Всем до одного, ясно? Проповеди, Хрис, оставь  на  потом.
Возможно, еще придется служить заупокойную.
     Лукреция пристально смотрела на неподвижного Секвойю.
     - Давайте, сукины дети, восстанавливайте межклеточное братство! - Тут
она обернулась и яростно  крикнула  нам:  -  Где  же  чертовы  "Девочки  в
армейских кальсонах"? Я хочу, чтобы он вернулся  в  привычную  обстановку.
Именно тогда, когда нужно, этой радиолабуды и нет!.. Время?
     - Три минуты пятьдесят.
     Мы ждали. Мы ждали. Мы ждали. Бедняжка  Фе  начала  тихонько  рыдать.
Борджиа, метнув на нее грозный взгляд, в котором прочитывалось и отчаяние,
побежала к шкафчику стерилизатора и вынула  необходимые  инструменты.  Она
опустилась на колени рядом с Секвойей  и  занесла  скальпель  для  первого
разреза. Но тут его грудь неожиданно пошла навстречу  лезвию.  О,  то  был
самый глубокий и самый прекрасный вдох,  который  мне  довелось  видеть  в
своей отнюдь не короткой жизни. В комнате начался счастливый гвалт.
     - Тихо! - приказала Борджиа. - Дайте ему время по-настоящему прийти в
себя. Не шумите и не  суетитесь.  Отойдите,  так  вашу  растак!  Когда  он
очнется, поблизости не должно быть ничего незнакомого. Он будет  настолько
слаб, что любые новые впечатления станут непомерным испытанием.
     Ровное дыхание Секвойи  сопровождалось  подергиванием  конечностей  и
мышц лица.
     -  Воссоединение  связей  между  клетками  происходит  нормально,   -
пробормотала Борджиа, ни к кому конкретно не обращаясь.
     И вот глаза Вождя приоткрылись и вобрали окружающий мир.
     - ...но криотехника поворачивает  онтогенез  вспять,  -  произнес  он
слабым голосом.
     Тут он попытался встать. Борджиа махнула Фе рукой, и та  подбежала  к
Вождю, помогла ему подняться на ноги. Опираясь на плечо Фе и  покачиваясь.
Вождь медленно огляделся, рассмотрел  каждого  из  нас.  Потом  улыбнулся.
Улыбка была слабая, болезненная, но такая милая! Фе расплакалась.
     - Прекрасные знакомые лица, - сказал Секвойя, легонько хлопнув  своей
ладонью по моей. - Спасибо, приятель. Ты настоящий друг. Фе, ты мне теперь
еще больше по сердцу, чем прежде. Лукреция Борджиа, убирайте свои ненужные
инструменты - больше не понадобятся. - Она отложила скальпель,  и  проф  с
чувством пожал ей руку. - Эдисон! М'банту! Приветствую  славных  ребят!  А
ты, Хрис, ступай в постель, как тебе велено. Что  касается  "радиолабуды",
Борджиа, то эти шлюхи в кальсонах каждые два часа  умолкают  на  несколько
минут - пока идет пересменка. Так что нам лучше побыстрее убраться  отсюда
- прежде чем они продолжат свои дебильные приключения.
     Я покосился на Борджиа. Она весело улыбалась.
     -  Я  же  говорила  тебе.  Гинь,  он  прекрасно  сознавал  все,   что
происходило вокруг.
     - Гинь, это было гениально - как ты успокоил народ у криокапсулы. Фе,
будь добра, свяжись с Лабораторией и назначь собрание акционеров  -  через
час.
     Я  снова  вопросительно  покосился  на  Борджиа.  Она  кивнула:  мол,
порядок, справится.
     -  Потрясающие  событие,  -  сказал  Вождь.  -  Эти  голенькие  крысы
означают, что мы открыли ящик Пандоры и... Мне бы поесть чего-нибудь.  Вот
только где?
     - У меня дома, - вставил я. - Главное, не заходи  в  печку  -  у  нее
дверцу иногда заклинивает.
     Эдисон возмущенно запротестовал. Секвойя успокоил его:
     - Не дуйтесь, Эдисон. Я в восторге  от  дымовой  завесы,  которую  вы
устроили  в  Лаборатории.  Вы  говорили  блестяще.   Акционеры   чуть   не
прослезились. И вся Команда высоко ценит ваши усилия.
     - Он знает чересчур много, - тихонько сказал я Лукреции. -  Это  меня
пугает.
     - Да сколько раз  тебе  говорить?  Он  слышал  все,  что  происходило
вокруг!
     - Это так. Но, по-моему, проф в курсе и того, что происходило  совсем
даже не вокруг, а очень далеко. Боюсь, что я простодушно схватил за  хвост
- тигра!
     - Тогда разожми руки.
     - Поздно. Остается надеяться, что это мое приключение не закончится в
его желудке и вам не доведется увидеть сытую улыбку на тигриной морде.
     Тут в эфир опять вторглись  придурки  в  армейских  кальсонах,  и  мы
опрометью  бросились  вон,  покуда  негодяй  Дэн  Бакстер  слал  секретные
донесения в  Аннаполис.  Сперва  мы  уложили  в  постель  Хриса,  а  затем
отправились ко мне домой, где  Благоуханная  Песня  и  М'банту  спроворили
что-то вроде афро-китайского ужина - или завтрака? Ведь шел четвертый  час
ночи. Получилось весьма съедобно и напомнило Чингачгуку о его  волках.  Он
выразил