соблазню этого твоего бриллианта многогранного.  Когда  мы  будем
блаженствовать в  постели,  нас  застукает  Сабу  и  в  приступе  безумной
животной ревности ме-е-е-едленно затопчет до  смерти.  Я  буду  визжать  и
пытаться унять разбушевавшегося слона, но все напрасно. Полный  улет,  да?
Балдежная  идея.  Твой  парень,  конечно,  сопротивляется,  как  лев,   но
массивный хобот Сабу сжимает его голову все сильнее и сильнее, пока  череп
не треснет, как перезрелый орех!..
     - Господи Иисусе! - одобрительно выдохнул я.
     - Только зря мы оставили Сабу за дверью. Как  бы  не  натворил  каких
делов. Хобот у него крепкий, а мозги куриные.  Открой-ка  вторую  створку.
Гинь.
     Я  полностью  распахнул  двери,  и  принцесса  провела   современного
мастодонта в прихожую. Тут я понял, что мозги у него и впрямь  куриные,  -
за  те  несколько  минут,  что  он  пробыл  один,  с  ним  уже   случилось
приключение: у него не хватило ума отогнать хулиганов, и они -  с  помощью
баллончика с краской - вывели у слона на боку  несколько  непристойностей.
Сабу захрюкал, заластился  к  Благоуханной  Песне,  коснулся  ее  кончиком
хобота и успокоился. Затем прошел в большую комнату.  Треск,  грохот  -  и
животина исчезла. Пол под Сабу провалился, и он застрял в подвале - трубя,
как сумасшедший. Из гостиной, превращенной в  бассейн,  донеслись  громкие
звуки другого рода, но не менее душераздирающие.
     - Ах, нынче совсем разучились строить  добротные  дома,  -  щебетнула
принцесса, и затем осведомилась у меня: - Что это за вопли в гостиной?
     Объяснять  не  пришлось.  Оттуда  появился  капитан  Немо   -   мягко
выражаясь, с его ширинкой тоже не все было в порядке.
     - Что здесь происходит, черт побери? - проорал он.  -  О,  принцесса!
Рад приветствовать. Гинь,  вы  до  смерти  напугали  бедняжку  Лауру!  Она
совершенно очумела от страха! Нельзя же так  обращаться  с  чувствительной
девочкой!
     - Я тут ни при чем. Немо.  Это  все  Сабу.  Он  слегка  провалился  в
подвал.
     Немо воззрился на трубящего слона.
     - Это что за хреновина?
     - Мохнатый мастодонт.
     - Лысоват он для мохнатого.
     - А я его брею каждое утро, - сказала Благоуханная Песня.
     У принцессы был слегка разобиженный вид, и я не  без  ужаса  подумал,
что между Сабу и Лаурой может возникнуть  острая  конкуренция.  Но  тут  я
различил новый звук - кто-то  скребся  во  входную  дверь.  Открыв  ее,  я
обнаружил у своего порога огромного удава - хоть он и свернулся  кольцами,
его голова лежала на уровне моей груди.
     - Простите, сегодня кроликов нет, - сказал я. - Загляните завтра.
     - Он не  кроликов  глотает,  -  раздался  знакомый  голос,  с  трудом
артикулирующий слова на двадцатке. - Он пожирает людей.
     Длинные  пальцы  раздвинули  пару  витков  -  внутри  колец  оказался
М'банту, сияющий приветливой улыбкой.
     - А-а, мой  любимейший  зулус!  Заходи,  М'банту.  Можешь  прихватить
своего дружка, если он не очень стеснительный.
     - Он не стеснительный. Гинь. Он просто спит.  И  проспит  еще  десять
дней - после чего будет готов к приему внутрь  твоего  профессора  Угадая.
Доброе утро, принцесса. Привет, капитан Немо. Приятно снова встретиться со
всеми вами.
     И Благоуханная Песня, и капитан  Немо  -  не  пытаясь  скрыть  своего
раздражения - разом фыркнули. Количество  соперников  увеличилось.  Я  был
тронут тем, как Команда сплотилась вокруг меня  в  трудный  момент,  но  я
никак не ожидал столь острой конкуренции!
     М'банту раскрутил спящего питона - тот оказался  пятиметровой  длины.
Затем бессмертный зулус обвил своим грозным другом одну из колонн в  холле
- удав так и не проснулся.
     - А отчего это он пузырится посередине? - осведомился капитан Немо.
     - Позавтракал,  -  лаконично  ответил  М'банту,  из  деликатности  не
уточняя детали.
     - Он любит рыбу?
     - Не исключено, что он предпочитает слонов,  -  сказала  Благоуханная
Песня. - Такая громадина запросто слопает слона!
     -  Нет.  В  следующий  раз  он  слопает  профессора  Секвойю  Угадая.
Разумеется, если ты,  Гинь,  дашь  добро,  -  сказал  М'банту  с  любезной
улыбкой. - Профессор погибнет в ужасных мучениях. Но мои мучения будут  не
менее ужасны, ибо  придется  разрезать  живот  моему  другу,  дабы  спасти
профессора. Однако чему быть, того не миновать. Ради тебя. Гинь,  я  готов
на все.
     Тут входная дверь распахнулась настежь,  рассыпая  снопы  искр,  и  в
прихожую ввалился Эдисон. В руках у пего был ящик с инструментами.
     - Я же тебя предупреждал. Гинь,  -  прокричал  он,  -  эти  магнитные
запоры никуда не годятся, за секунду открыл... Принцесса, Немо, М'банту  -
всем общий привет. Гинь, какое напряжение электричества в  доме  у  твоего
Угадая?
     - Никакое, - сказал я. - Он живет в большом  вигваме.  С  соблюдением
индейских традиций. Без электричества. Спасибо, что пришел, Эдисон.
     - В таком случае мы  заманим  его  сюда.  У  тебя-то,  надеюсь,  есть
электричество в доме?
     - Мои установки могут генерировать киловатт десять.
     - Более чем достаточно. Ты всегда плетешься  позади  времени.  Сейчас
никто не позволяет себе такого расточительства электроэнергии.
     - Да, я консерватор.
     - На кухне электрооборудование старого образца?
     - Ага.
     - И электропечь старая?
     - Да, без новомодных штучек. Но большая - быка зажарить можно.
     - Отлично. Тут-то мы его и прищучим. -  Эдисон  открыл  свой  ящик  с
инструментами и достал кальку с чертежом. - Взгляните-ка.
     - Лучше объясни на словах, Эдисон.
     - Мы сменим проводку, добавим энергии и  превратим  твою  примитивную
печь в высокочастотную.
     - А что это такое?
     - Высокочастотный нагрев - плавит  металл.  Плавит  любой  проводящий
металл. И ни на что другое не воздействует. Ясно?
     - Вроде да.
     - Если сунуть в такую печь руку - ничего не почувствуешь. Но  если  у
тебя на пальце кольцо - оно расплавится, и палец сгорит  ко  всем  чертям.
Явление магнитной индукции.
     - Уфф! Мрачная картинка!
     - Ага, проняло! Заведи своего индейца внутрь, мы врубим  переделанную
печь на самый медленный разогрев, и пытка начнется!
     - Хочешь, чтоб у него пальцы сгорели и отвались?
     - Нет. Чтоб у него мозг выгорел. Ведь у него в башке имеется жучок?
     - Нет.
     - А жучки из платины! - продолжал Эдисон. В приливе энтузиазма он  не
расслышал моего "нет". - Платина - проводник. Что и требовалось доказать.
     Тут остальные мои  гости,  которые  до  этого  слушали  Эдисона,  как
зачарованные, разразились хохотом. До Эдисона не сразу дошло, что он сел в
лужу со своим проектом, и он долго  непонимающе  таращился  на  принцессу,
Немо и М'банту, помиравших от смеха. Потом и  Эдисон  расхохотался  -  над
самим собой. Визги, смех - словом, моя квартира превратилась в  ярмарочный
балаган, и я опасался,  что  попытка  обстоятельно  спланировать  убийство
Секвойи так и закончится - хиханьками и хаханьками. Но тут  меня  выручила
Фе.  Она  позвонила   по   видеотелефону.   У   нее   был   вид   молодого
ученого-фанатика: белый накрахмаленный халат, огонь во взоре.
     - Секвойя просит тебя немедленно прийти в  ЛРД,  -  выпалила  она  на
двадцатке. Потом заметила на своем  экране  гостей  у  меня  за  спиной  и
продолжила - опять-таки на двадцатке: - Ах, простите, ребята. Я не  знала,
Гинь, что у тебя народ. Я не вовремя?
     - Ты не помешаешь. Это мои друзья. Мы как раз говорили  о  профессоре
Угадае. А зачем я вдруг понадобился Секвойе?
     Фе так и залучилась энергией и энтузиазмом.
     - Событие века! Через час  произойдет  возвращение  экспериментальной
криокапсулы. Три крионавта провели па орбите двенадцать  недель  и  теперь
возвращаются па Землю! Весь цвет Объединенного Всепланетного  Фонда  будет
на торжестве. Вождь хочет, чтобы и ты пришел,
     - С какой стати - я? Разве я знаменитость? У меня нет даже ни  единой
акции Объединенного Всепланетного.
     - Ты ему нравишься. Уж не знаю почему.  По-моему,  только  ему  ты  и
нравишься.
     - Ладно. Но спроси его, могу ли я прихватить с собой друзей.
     Фе кивнула и пропала с экрана видеотелефона.
     Мои друзья решительно запротестовали. Дескать,  плевали  они  на  это
"событие века" - каждый из них присутствовал на массе  "событий  века",  и
всегда это было горьким разочарованием. Тут они стали  наперебой  поносить
так называемые исторические события - боксерское восстание в Китае в самом
начале XX века, Бенджамина Франклина и его молниеотвод,  капитана  Блая  и
бунт на его корабле "Баунти"... Я едва сумел вставить словечко в поток  их
воспоминаний.
     - Послушайте, - сказал я, - мне нет никакого дела до приземления трех
обледенелых  мужиков,  но  это  замечательная  возможность  показать   вам
человека, которого мы собираемся убить. Неужели вам не интересно взглянуть
на свою жертву и оценить, что это за личность?
     Тут на экране опять появилась Фе.
     - Все в порядке. Гинь. Секвойя  не  возражает.  Говорит,  чем  больше
народу, тем веселее. Я встречу вас у главной проходной и проведу внутрь.
     Она исчезла, а мы впятером  вышли  на  крышу  моего  дома  и  сели  в
вертолет. Мои приятели судачили обо мне, как будто у меня уши были  забиты
ватой.
     - Кто такая эта девчушка?
     - Сэм говорит, он с ней уже три года.
     - М'банту, а она часом не зулуска?
     - К сожалению, нет. Наши женщины помассивней будут. Скорее  всего,  в
ее жилах течет кровь индейцев маори или ацтеков с большой  примесью  белой
крови. Только у англосаксонок такие тонкие кости.
     - Гиня всегда тянет на экзотику.
     - Вечно он отстает от времени в своих вкусах.
     - Она миленькая.
     - Игриво-подвижная, как молодой дельфин!
     - Хотел бы я знать, сколько у Гиня перебывало девиц!
     - Сэм знает совершенно точно. У него все записано.
     Пока они пересмеивались, я думал  свою  думу:  почему  моя  Фе-глярка
стрекотала на двадцатке  -  словно  не  сомневалась,  что  мои  друзья  ее
понимают. Во мне росло не очень приятное ощущение, что я  знаю  далеко  не
все о творящемся в милой головке Фе. И у меня было нехорошее предчувствие,
что затеваемая для Секвойи катастрофа добром  не  кончится  -  все  пойдет
наперекосяк. Мне вдруг захотелось съездить в университетский  госпиталь  и
уговорить Хриса побыстрее вернуться домой.



                                    3

     По дороге от вертолета к главному входу в  лабораторный  комплекс  на
нас напала группа престарелых граждан. Особого вреда они  не  причинили  -
всадили в пас по несколько пуль из обычных  револьверов  старого  образца.
Был только один смешной момент. Когда мы отогнали придурков, я огляделся и
увидел, что капитан Немо стоит на коленях возле одного из неловких убийц и
ритмично колотит перепуганного смертного по лицу ручкой его же револьвера,
при этом напевая:
     - Пуля и  презерватив  -  не  решение  проблемы  перенаселения!  Всем
пересадим жабры - и в море, в море, в море!..
     Мы с  трудом  оттащили  его  от  бедолаги  -  дряхленького  активиста
общества борьбы с перенаселением планеты.
     Тут появилась Фе и провела нас внутрь.
     То, что мы увидели, произвело на меня достаточно сильное впечатление.
     Мы очутились в огромном  зале  с  круглой  сценой  в  кольце  крутого
амфитеатра, который вмещал не меньше тысячи зрителей.  На  скамьях  сидели
шишки из Объединенного Фонда, видные политики и всякого рода знаменитости.
Фе усадила нас в зарезервированной ложе и упорхнула вниз, где Угадай стоял
у пульта управления, расположенного поблизости от сцены. Мне  понравилось,
как она ведет себя - держится с достоинством, спокойно,  не  фиглярствует.
То ли Вождь выполнил свое обещание и умерил жар у нее между ног, то ли она
ощутила себя в Лаборатории на своем месте. Так  или  иначе,  я  восхищался
моей девочкой.
     Угадай вышел на  середину  сцены,  обвел  взглядом  ряды  зрителей  и
обратился к публике на обычном испангле:
     - Леди и джентльмены, сеньоры и  сеньориты,  прошу  вашего  внимания.
Позвольте мне объяснить в общих чертах суть завершающегося эксперимента.
     По взмаху его руки Фе повернула ручку на пульте управления, вспыхнули
проекционные аппараты, и на сцене рядом с Угадаем появились  трое  мужчин,
которые засверкали улыбками и начали раскланиваться  перед  публикой.  Они
были невысокого роста, но коренастые, очень спортивного вида.
     - Перед вами наши отважные добровольцы! - продолжил  Угадай  (привожу
его речь, разумеется, в переводе). - Они первыми испытали на себе  технику
замораживания астронавтов - в полете  вокруг  Земли.  Это  важнейший  этап
подготовки к путешествию  на  Плутон,  а  затем  и  к  звездам.  Даже  при
максимальном  ускорении  полет  к  Плутону  займет  несколько  лет.  А  до
ближайших звезд лететь сотни лет! Космический корабль не сдвинуть с места,
если загрузить его всем необходимым  для  столь  длительного  путешествия.
Выход один - применить криогенную технику.
     Он сделал знак Фе. Проекторы замигали, и  на  сцене  возникли  те  же
крионавты, но уже голые - техперсонал  помогал  им  улечься  в  прозрачные
капсулы. Несколько  объемных  кадров  показали,  как  космонавтам  сделали
нужные  инъекции,  закрепили  ремнями  в  капсулах,  произвели   последнюю
дезинфекцию и наконец герметично закрыли крышки.
     - Мы медленно понижали температуру в криокапсулах -  на  один  градус
Цельсия в час - и одновременно повышали давление на одну атмосферу в  час,
пока не появился так называемый лед-III, который плотнее воды и образуется
при температуре выше  нуля.  В  середине  двадцатого  века  многочисленные
попытки осуществить успешную заморозку живых организмов потерпели  неудачу
из-за того, что безвредная остановка метаболизма не может быть произведена
за счет замораживания как  такового.  Необходимо  комбинировать  минусовую
температуру с повышенным давлением. О деталях  этого  процесса  вы  можете
узнать из выданных вам брошюр.
     Три капсулы с крионавтами  на  наших  глазах  были  помещены  в  одну
большую капсулу - отделяемый отсек космического корабля.
     -  Мы  отправили   корабль   на   вытянутую   эллиптическую   орбиту,
запланировав  возвращение  через  девяносто  суток,  -  продолжал  Секвойя
Угадай.
     На  сцене  со  всеми  подробностями  показали   взлет   ракеты:   рев
двигателей, пламя, плавный уход в небо... Рутинный запуск. Эдисон отчаянно
зевал.
     -  И  вот  наши  герои  возвращаются.   Для   этого   мы   генерируем
узконаправленное кинетическое электромагнитное поле конусообразной  формы,
улавливаем  капсулу  космического  корабля   в   широкий   конец   конуса,
передвигаем ее с помощью вспомогательных двигателей  к  оси  кинетического
электромагнитного  поля,  которое  притягивает  аппарат  к  Земле.   Меняя
полюсность поля - то притягивая аппарат, то отталкивая - мы гасим скорость
его падения и добиваемся плавного спуска. Те из вас, кто  путешествовал  в
космос, испытали на себе комфорт такого спуска - никакой тряски.
     Итак, мои друзья, крионавты прибудут сюда  из  космоса  через  десять
минут. Правда, процесс полного восстановления метаболизма в их  организмах
будет чрезвычайно медленным и займет несколько  суток.  Так  что,  как  ни
жаль,  вы  не  сможете  сразу  поговорить  с  ними.  Впрочем,  им   нечего
рассказать. Для них время останавливалось - этих двенадцати недель как  бы
не существовало. А теперь, господа, я готов ответить на любые вопросы.
     Его засыпали обычными вопросами, которые задают непрофессионалы.  Где
пролегала траектория полета капсулы с  крионавтами?  (В  плоскости  орбиты
Земли. Внимательней читайте выданную вам брошюру.) Как  зовут  крионавтов,
кто они по профессии? (Вся информация имеется в  брошюре!)  Как  вы  лично
оцениваете степень риска данного эксперимента?  (Как  допустимую.)  И  так
далее.
     Наконец вопросы иссякли. Угадай оглядел трибуны и сказал:
     - Остается три минуты. Есть еще вопросы?
     - Да! - выкрикнул я. - Что такое Кровавая Мэри?
     Он нашел меня глазами, испепелил взглядом и повернулся к Фе.
     - Открыть небо!
     Фе нажала что-то на пульте, и створы крыши над сценой разошлись.
     - Включить кинетическую ловушку.
     Фе кивнула и стала производить необходимые операции, прикусив зубками
кончик языка. Она даже побледнела от усердия и напряжения.
     Мы ждали, ждали,  ждали,  пока  на  панели  управления  не  включился
громкий зуммер.
     - Есть контакт, - тихо произнес Угадай. Теперь он сам взялся за ручки
управления, рассеянно поясняя  публике:  -  Итак,  сразу  после  попадания
корабля  в  кинетическое  поле,  мы  даем  команду   его   вспомогательным
двигателям вывести корабль к вертикальной оси поля.
     Все в зале затаили дыхание. Зуммер изменил тон.
     - А теперь корабль  процентрирован  в  поле  и  начинается  спуск,  -
произнес Угадай. Хоть на  его  лице  не  дрогнул  ни  единый  мускул,  мне
чудилось огромное напряжение под этой непроницаемой маской игрока в покер.
Он ощущал ответственность момента.
     - Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два,  один.
Одна минута до посадки.
     Устремив взгляд в проем  крыши,  он  продолжал  торжественный  отсчет
секунд на испанском языке - и это напоминало мессу на латыни.
     Затем мы  увидели  в  небе  темную  попку  космической  капсулы.  Она
спускалась со скоростью  осеннего  листа,  сорвавшегося  с  ветки,  только
плавней. Мы могли наблюдать действие кинетического поля - по его краям  на
сцене вихрилась пыль и какой-то сор. Зал восторженно  зашумел.  Угадай  не
обращал  внимания  на  реакцию  публики,  полностью  поглощенный  рычагами
управления.
     Через некоторое время капсула зависла в метре от сцены. Фе  подбежала
к краю помоста, наклонила голову и жестами  командовала  Угадаю  -  майна,
майна, помалу, стоп! Стука не было, мы просто  увидели,  что  доски  сцепы
немного просели под тяжестью капсулы.
     Угадай еще поколдовал над панелью  управления,  отключил  ее,  сперва
облегченно вздохнул, потом набрал в грудь побольше воздуха  -  и  внезапно
издал громкий победный клик команчей. Это было замечательно. Зал отозвался
взрывом аплодисментов. Кто свистел, кто кричал, кто смеялся, кто улюлюкал.
Даже Эдисон восторженно затопал ногами, хотя его терзала  профессиональная
зависть.
     На  сцену  выбежали  три  парня  из  техперсонала  -  теперь  уже  не
трехмерные проекции, а ребята из плоти и крови. Угадай подошел к люку.
     - Как я уже сказал, - обратился он  к  аудитории,  -  вы  не  сможете
поговорить  с  крионавтами.  Зато  можете  увидеть  их.  И  прочувствовать
поразительный факт - они не состарились па три месяца. Для них  этих  трех
месяцев просто не существовало.  -  Помощники  распахнули  люк,  и  Угадай
засунул  голову  внутрь  капсулы.  С  этого  момента  его   голос   звучал
приглушенней. - Они провели на орбите девяносто суток в заморо...
     Внезапно он умолк. Мы напряженно ждали. Гробовое молчание. Нырнув  по
плечи в  люк.  Секвойя  молчал  и  не  двигался.  Парень  из  техперсонала
осторожно притронулся к его спине. Никакой  ответной  реакции.  Тогда  два
техника, взволнованно переговариваясь, медленно оттащили его от  люка.  Он
шел как лунатик, а когда техники отпустили его и побежали обратно к  люку,
остался стоять как статуя - неподвижно, с остановившимися глазами. Техники
по очереди заглянули внутрь. Все трое реагировали одинаково:  отходили  на
ватных ногах, бледные как полотно, в полном молчании.
     Я ринулся к сцене - вместе с сотнями других зрителей. Когда я наконец
пробился через толпу и  смог  заглянуть  внутрь  космического  корабля,  я
увидел три прозрачных капсулы. Крионавтов там не было. В каждой из  капсул
сидело по голой жирной крысе. Голой - потому что па этих существах не было
шерсти. Тут меня оттерли от люка. Крик, шум. Но в этом бедламе я  различил
вопли Фе:
     -