ступления. Он входит в клетку со львом и начинает  на  него  насту-
пать. Зверь отступает до конца клетки. Когда же ему некуда идти,  он,  в
соответствии со своей природой, начинает рычать и наступать  на  дресси-
ровщика. Обычно он Движется по  прямой.  Используя  это  обстоятельство,
дрессировщик ставит между собой и львом платформу. Лев,  продолжая  дви-
гаться по прямой, забирается на платформу, чтобы добраться до дрессиров-
щика. В это время дрессировщик быстро выходит из львиной зоны  "опаснос-
ти", и лев прекращает свое наступление.
   Зрители, присутствующие на  представлении,  объясняют  действия  льва
тем, что его пугает оружие,  которое  держит  дрессировщик,  его  хлыст,
стул, которым он манипулирует. Им кажется, что дрессировщик этим показы-
вает льву опасность нападения на него. Так они прочитывают знаки бессло-
весного языка, но эта" прочтение ошибочно.
   На самом деле концовка диалога, происходящего между львом  и  дресси-
ровщиком, звучит так. Лев: "Убирайся из моей зоны, а то я нападу на  те-
бя". Дрессировщик: "Я ушел из твоей зоны". Лев: "Очень хорошо.  Я  оста-
новлюсь здесь". При этом не имеет значения, что означает "здесь".
   Дрессировщик подменил понятия, и "здесь"  в  данном  случае  означает
платформа.
   Точно таким же образом политические деятели или актеры на сцене дела-
ют ряд заявлений на бессловесном языке тела, которые производят  впечат-
ление на аудиторию, хотя и не обязательно передают правдивую информацию.
   На этой далекой "общественной" дистанции очень трудно  рассказать  на
языке тела правду, и гораздо легче обмануть своими телодвижениями. Акте-
ры прекрасно знают об этом и в течение многих веков используют  расстоя-
ние, отделяющее сцену от зрителей, для создания всевозможных иллюзий.
   На этом расстоянии жесты актеров должны быть аффектированными, стили-
зованными и гораздо более символичными, чем на более близких расстояниях
в межличностных отношениях.
   Сочетание дальних и крупных планов в кино и на  телевизионном  экране
требует другого языка тела. Движение век или дрожание губ в кадре,  сня-
тые крупным планом, передают такую же информацию, как и широкий жест ру-
кой или движение всего тела в кадре, снятые на дальнем плане.
   При съемке крупным планом движения всего тела теряются. Возможно,  по
этой причине актерам кино и телевидения так нелегко приспособиться к те-
атральной сцене.
   Сцена часто требует жестко  обусловленных  актерских  движений  из-за
расстояния между актерами и аудиторией. Сегодня, протестуя  против  этой
традиционной техники, ряд театральных деятелей хотят избавиться от расс-
тояния, существующего между актером и зрителем.
   Актеры либо спускаются в зрительный зал, либо приглашают зрителей  на
сцену. В этих условиях спектакль становится менее структурированными Нет
никакой гарантии того, что аудитория будет реагировать так, как вы этого
хотите. Спектакль становится более бесформенным. В нем исчезает сюжет  и
остается лишь центральная идея.
   В этих условиях язык тела становится трудным орудием для  актера.  Он
должен отказаться от многих символических жестов, которые  он  использо-
вал, потому что они не смогут оказать нужного воздействия на этих корот-
ких расстояниях. Вне зависимости от того, насколько  он  сумел  войти  в
роль, он уже не может полагаться на естественный язык  тела,  с  помощью
которого он обычно выражал свои чувства.
   Надо еще посмотреть, будут ли жесты, которые используются на  близком
расстоянии, более эффективными, чем те жесты, которыми  пользовались  на
сцене. Следует также учитывать, что  жесты,  которые  использовались  на
сцене, стали частью культуры. Например, японский театр "кабуки" имеет  в
своем распоряжении отточенные  символические  жесты,  которые  настолько
тесно связаны с национальной культурой, что половина из них остается не-
понятой западной аудиторией.

   ОТНОШЕНИЕ РАЗЛИЧНЫХ КУЛЬТУР К ПРОСТРАНСТВУ
   Есть язык тела, который понятен во всех странах  мира.  Движения  ма-
ленького бродяжки Чарли Чаплина в немых кинофильмах были понятны во всем
мире и вызывали смех во всех странах, включая технически отсталые страны
Африки. Однако все же культура является главным  фактором,  определяющим
содержание языка тела и особенно отношение к территории. Особое внимание
доктор Холл уделил значению проксемики в различных культурах. Например в
Японии, по мнению Холла, скученность людей является признаком  теплой  и
приятной интимной близости. Холл отмечает, что в некоторых ситуациях лю-
ди предпочитают находиться как можно ближе друг к другу.
   Доктор Кин, написавший  книгу  "Живая  Япония",  подчеркивал,  что  в
японском языке нет слова для обозначения "уединение". Это вовсе не озна-
чает, что у японцев нет представления о том, что такое  "уединение"  Для
японца понятие "уединение" связано только с личным домом. Он  рассматри-
вает эту область как свою собственную и с негодованием отвергает вторже-
ние в нее. Эта потребность в личном пространстве не противоречит и  даже
странным образом сочетается с желанием к близости с другими людьми.
   Доктор Холл видит в этом  проявление  японского  отношения  к  прост-
ранству. Для людей из западных стран пространство - это расстояние между
предметами. Для  нас  пространство  пусто.  Японцы  воспринимают  прост-
ранство, его форму и организацию, как осязаемые предметы. Это проявляет-
ся не только в том"- как они создают композиции из цветов  или  украшают
интерьер, но и в разбивке садов и парков, где отдельные элементы  прост-
ранства гармонично соединяются в едином целом.
   Как и японцы, арабы стремятся быть как можно ближе друг к другу.  Но,
если на людях арабы неизменно пребывают скученно, то внутри арабских до-
мов слишком много пустоты. Арабские дома большие и пустые, а люди внутри
них скучены на небольшом пространстве. Перегородок между комнатами обыч-
но нет, потому что несмотря на желание иметь в  своем  распоряжении  как
можно больше пространства, арабы не любят быть в одиночестве и  скучива-
ются вместе в своих просторных домах.
   Между арабской и японской скученностью существует принципиальное раз-
личие. Араб любит дотрагиваться до своего компаньона, осязать и  обонять
его. Если вы не хотите дышать на вашего друга, это значит, что вы стыди-
тесь его.
   Хотя японцы стараются быть поближе к другим людям, они сохраняют  оп-
ределенную формальность и возвышенность. Они  умудряются  притрагиваться
друг к другу и в то же время сохранять жесткие границы вокруг себя. Араб
отбрасывает эти границы прочь.
   Помимо этой любви к скученности в культуре арабского мира много  тол-
котни и совместного использования единого пространства, что так  раздра-
жает американцев.
   Для американцев существуют границы в  общественном  месте.  Когда  он
стоит в очереди, то ему кажется, что его место нерушимо. Араб не призна-
ет уединенности в общественном месте и, если он сможет влезть в очередь,
он считает, что он вправе так сделать.
   Точно так же, как отсутствие у японцев специального слова для  "уеди-
ненности" выражает их отношение к другим людям, отсутствие у арабов спе-
циального слова для "изнасилования" в определенной степени показывает их
отношение к телу. Для американца тело - священно.  Для  араба,  которому
ничего не стоит толкнуть, пихнуть человека на улице и даже ущипнуть жен-
щину, агрессия против тела - не столь страшное преступление. Однако  на-
силие против личности, совершенное  в  виде  оскорбления,  для  араба  -
серьезная проблема.
   В то же время, как подчеркивает Холл, араб вне зависимости  от  того,
насколько близко он хочет оказаться к своим ближним,  время  от  времени
стремится побыть один. Для того, чтобы остаться  одному,  он  перерезает
линии коммуникации. Он уходит в себя, и этот уход уважают  его  окружаю-
щие. Его уход в себя выражает на языке тела мысль: "Мне нужно уединение.
Несмотря на то, что я физически с вами, дотрагиваюсь до вас и живу с ва-
ми, я должен удалиться в свою скорлупу"
   Если с таким уходом в себя столкнется американец,  он  будет  считать
такое поведение оскорбительным. Уход в себя будет  истолкован  на  языке
тела, как нежелание общаться или разрыв отношений. Такое поведение будет
расценено как оскорбление.
   Когда два араба разговаривают друг с другом, они напряженно смотрят в
глаза друг другу. В американской  культуре  не  принято,  чтобы  мужчины
смотрели другу другу в глаза с такой  интенсивностью.  Типичная  реакция
американца на такой взгляд араба - следующая: "Мне очень не понравилось,
как он смотрел мне в глаза. Казалось, что он хотел чего-то личного, а то
и интимного".
   КАК ЛЮДИ ЗАПАДА ОБРАЩАЮТСЯ С ПРОСТРАНСТВОМ
   До сих пор мы рассматривали язык тела с точки  зрения  тех  различий,
которые существуют между Ближним и Дальним Востоком, с одной стороны,  и
Западом, с другой. Однако среди западных стран существует также огромная
разница. Например, американцы и  немцы  обращаются  с  полупространством
по-разному. Американец носит вокруг себя полуметровый пузырь  уединения,
и если друг хочет поговорить с ним по поводу интимных дел, он должен по-
дойти к нему достаточно близко, чтобы их пузыри слились вместе. Для нем-
ца вся комната в его доме может быть  пузырем  интимности.  Если  кто-то
вступает в интимную беседу в его собственной комнате и не подключает его
самого, он почувствует себя оскорбленным.
   Холл не исключает того, что такие размеры личного пространства объяс-
няются тем, что в отличие от арабов личность немца  "чрезвычайно  уязви-
ма". По этой причине немец предпринимает всевозможные усилия  для  того,
чтобы сохранить свою личную сферу. Во время второй мировой воины  немец-
ких военнопленных помещали по четыре человека в  хижину.  Холл  замечал,
что, как только они оказывались в хижине, тут же начинали делить имеюще-
еся пространство на свои личные территории. На открытых площадках  немцы
сразу же принимались мастерить личные жилища.  Немецкая  "уязвимая  лич-
ность" объясняет жесткость поз и общее отсутствие гибкости в  телодвиже-
ниях. Такая жесткость может быть защитой  или  маской.  Неконтролируемые
движения могут скрыть правду.
   Конструкция домов в Германии обеспечивает максимум  уединения.  Дворы
тщательно огорожены, балконы за непроницаемыми барьерами. Двери неизмен-
но заперты. Когда араб стремится к уединению, он уходит  в  себя.  Когда
уединения желает немец, он прячется за закрытой дверью. Это желание нем-
цев к уединению, их стремление найти определенную личную  зону,  которая
не нарушает чужих рубежей проявляются в их поведении в очередях.
   Стоя в очереди в кассу в немецком районе США, я слушал, как два немца
говорили обо мне, по мере того, как мы чинно продвигались вперед. Вдруг,
когда от меня до кассы оставалось буквально два шага, к окошечку подошли
два молодых человека, которые, как я позже узнал, были поляками. Они по-
пытались купить билеты без очереди. Немедленно разгорелся скандал. - Эй,
что вы лезете без очереди! Встаньте в очередь! - Пошли вы к  черту!  Это
свободная страна. Никто вас не просил выстраиваться в очередь, - ответил
один из поляков, пробираясь к окошечку кассы.
   - Вы, немчура, просто любите ходить стадом, - подхватил другой поляк.
   Порядок был установлен двумя полицейскими. Оказавшись в зале, я подо-
шел к полякам.
   - Зачем вы это устроили? Вы хотели организовать беспорядок?
   Один их поляков ухмыльнулся: "Нет, мы просто хотели их немного расше-
велить. Зачем устраивать очередь?" Когда я обнаружил, что они поляки,  я
понял их поведение. В отличие от немцев, которые точно  знают,  где  они
находятся и чувствуют, что лишь соблюдение некоторых правил  служит  га-
рантией цивилизованного поведения, для поляков признаком цивилизованного
поведения служит вызов общепринятым нормам и воле властей.
   Отношение англичанина к пространству отличается от немецкого - он  не
ощущает полного уединения в своей комнате. Английское поведение  отлича-
ется и от американского. Когда американец хочет уйти в себя, он куда-ни-
будь уходит. Возможно из-за воспитания в школьных общежитиях и  нехватки
личного пространства англичанин, которому хочется побыть одному,  уходит
в себя, как араб.
   Заявление, сделанное на английском языке тела, которое гласит: "Я ищу
уединения на некоторое время", часто прочитывается американцами так:  "Я
На тебя разозлился и не хочу иметь с тобой ничего общего".
   В английской социальной системе уединение  обеспечивается  структурой
общественных отношений. В Америке вы разговариваете со своими ближайшими
соседями просто потому, что вы находитесь в физической близости  к  ним.
Если вы являетесь соседом кого-нибудь в Англии - это еще не гарантия то-
го, что вы знаете его или разговариваете с ним.
   Существует рассказ об одном американском студенте,  который  встретил
английскую леди на борту океанского лайнера. Леди совратила молодого че-
ловека, и у них был бурный роман.
   Через месяц студент попал на званый обед в  Лондоне  и  среди  гостей
увидел леди X. Приблизившись, он обратился к ней:  "Привет!  Как  дела?"
Взглянув на студента сверху вниз, леди X. процедила: "Мне  кажется,  что
мы не представлены друг другу".
   "Но... - запинаясь начал студент, - вы ведь не забыли  меня?"  Потом,
осмелев, он сказал: "Послушайте, всего месяц назад мы спали в одной пос-
тели во время поездки по океану".
   "А с чего вы взяли, - заметила холодно леди Х" - что из этого  следу-
ет, будто мы были представлены друг другу?".
   В Англии отношения строятся не на основе физической близости, а в со-
ответствии с социальным положением. Если ваше  социальное  положение  не
является равным, то вы можете и не быть другом вашего соседа. Это  явле-
ние английской культуры является не только следствием  английской  исто-
рии, но и перенаселенности страны. Как и  англичане,  французы  являются
нацией, живущей в перенаселенной стране, но иная история культуры приве-
ла к другому культурному результату. В то время как скученность застави-
ла англичан чрезвычайно ценить уединение, во Франции она привела к тому,
что люди гораздо больше участвуют в жизни друг друга.
   Француз смотрит вам прямо в глаза во время разговора. Парижанок  вни-
мательно разглядывают на улице. Многие американки, возвращающиеся  домой
из Парижа внезапно обнаруживают, что их перестали замечать. Своим взгля-
дом француз передает бессловесное послание: "Ты привлекательна.  Вероят-
но, я никогда не познакомлюсь и не заговорю с  тобой,  но  ты  мне  нра-
вишься".
   Ни один американец не смотрит так на женщину. Здесь выражение  восхи-
щения женщиной может быть истолковано как грубость.
   Во Франции скученность отчасти вызвана  тем,  что  люди  вовлечены  в
жизнь других людей, отчасти же  озабоченностью  пространством.  Различие
между французами и американцами в отношении к пространству проявляется в
планировке и организации парков. Французы с  благоговением  относятся  к
открытым площадкам. Любовь к ним заметна и в городской архитектуре.
   Мы относимся к пространству по-иному. В Нью-Йорке мы живем в  чрезвы-
чайно скученном городе, и по этой причине там развилась ярко  выраженная
потребность в уединении. Житель Нью-Йорка  известен  своей  "недружелюб-
ностью", и это недружелюбное отношение развилось из-за уважения к  уеди-
нению своего соседа. Мы не будем вмешиваться в это уединение, поэтому мы
игнорируем друг друга в лифтах, вагонах метро, на переполненных улицах.
   Мы бредем по жизни, пребывая в своих уединенных мирках, и когда  обс-
тоятельства сближают нас, мы пребываем в  состоянии  крайнего  волнения,
вызванного опасениями, что наши мотивы будут неверно истолкованы.
   На языке тела мы восклицаем: "Мне пришлось  дотронуться  до  вас,  но
напряжение моих мышц показывает вам, что я не имел намерения вторгнуться
в вашу зону". Вторжение в чужую зону - это худший грех. Заговори с  нез-
накомым человеком в Нью-Йорке, и ответной реакцией будет испуг или  тре-
вога.
   Только в минуты острого кризиса все барьеры падают, и тогда мы  пони-
маем, что жители Нью-Йорка отнюдь не являются недружелюбными  людьми,  а
скорее всего застенчивыми и запуганными. Во время Великой Аварии Северо-
восточной электростанции* жители города  стремились  найти  друг  друга,
чтобы помочь, утешить, приободрить ближних. В течение нескольких часов в
темном городе жизнь била ключом.
   Потом зажглись огни, и мы снова замкнулись в нашу скорлупу уединения.
   За пределами Нью-Йорка, в маленьких американских городках,  отношение
людей друг к другу болев теплое и открытое. Люди говорят "Привет!"  нез-
накомцу и часто вступают с ним в небольшой разговор. Однако  в  наиболее
маленьких городках, где каждый знает друг друга и  так  мало  уединения,
незнакомец может столкнуться с таким же отчужденным отношением, как и  в
большом городе.
   * Эта авария, погрузившая практически песь Нью-Йорк в темноту,  прои-
зошла в 1965 г. Другая подобная авария произошла в 1977 г. и
   была ознаменована массовыми грабежами и насилиями в  наиболее  бедной
части Нью-Йорка - Южном Бронксе. (Прим. перев.)
   ГЛАВА 4 КОГДА ПРОИСХОДИТ ВТОРЖЕНИЕ В ЧУЖОЕ ПРОСТРАНСТВО
   ЗАЩИТА ЗОН ТЕЛА
   На первых порах трудно увидеть связь между личным пространством,  зо-
нами или территориями, с одной стороны; и кинесикой  -  языком  тела,  с
другой. Но если мы не поймем основных принципов, которые определяют  ин-
дивидуальные территории, мы не сможем понять, что происходит при вторже-
ний в эти территории. Реакция на вторжение в нашу территорию  неразрывно
связана с языком тела. Чтобы знать, какие сигналы мы подаем и принимаем,
мы должны хорошо изучить нашу реакцию на чужую агрессию и нашу агрессив-
ность в отношении чужих территорий.
   Возможно, наиболее ярким рассказом-  о  принципе  нерушимости  личных
границ является роман "Голубая лагуна", написанный почти  полвека  назад
де Вере Стакпулом. В нем рассказывается о ребенке, который в  результате
кораблекрушения оказался выброшенным на  тропический  остров  вместе  со
старым матросом. Моряк растил ребенка, пока тот не смог обеспечивать се-
бе самостоятельного существования, а затем умер. Мальчик рос один на не-
обитаемом острове, затем встретил там полинезийскую девушку,  в  которую
влюбился. Однако местный обычай сделал девушку запретной для прикоснове-
ний мужчин. Действие захватывающего  и  трогательного  романа  посвящено
борьбе двух влюбленных, стремящихся преодолеть власть табу.
   Стакпул раньше многих других понял, какую роль в жизни  людей  играют
личные зоны, их границы и борьба за их преодоление или их защита. Однако
лишь в последнее десятилетие ученые начали осознавать сложную и противо-
речивую роль личного пространства.
   В предыдущей главе я рассказал о том, как психиатр  с  помощью  пачки
сигарет преподал мне урок о вторжении в личное пространство.  Я  в  свою
очередь поделился с ним моими знаниями о поведении  психически  больных.
Лечебница для таких пациентов - это закрытый мир, и как таковой он отра-
жает и преувеличивает многие стороны большого внешнего мира. Но больница
для умалишенных - это все же специфическое учреждение. Его обитатели го-
раздо в большей степени поддаются внушению и  склонны  к  агрессии,  чем
нормальные мужчины и женщины. Часто их поведение искажает действия  нор-
мальных людей.
   Агрессивность психически больного по отношению к другому зависит,  от
положения последнего  в  иерархии.  В  любой  лечебнице  для  психически
больных пациент добивается господствующего положения с помощью агрессив-
ного поведения. Однако его могут утихомирить санитары. Те, в  свою  оче-
редь, подчиняются медицинским сестрам, которые слушаются врача.
   Эта иерархия психиатрической больницы отражает порядок,  существующий
в армии или деловой фирме. В армии господство и  подчинение  достигается
системой символов, погон и нашивок для рядового, сержантского и офицерс-
кого состава. Но даже без знаков отличия  иерархический