с
назад она уже имела честь познакомиться с ним.  Но  это  было  внизу,  у
подножия. А теперь...
   - Что будем делать? - крякнула она Джеку.
   - Прыгать, - тоже прокричал он и распахнул дверцу.
   Страшно ли было ей, Джоан не знала.  Она  даже  не  задумывалась  над
этим. И славы богу! Потому что, подумай она в ту  минуту,  что  придется
выпрыгнуть из  несущейся  машины  с  шестидесятифутовой  высоты,  Джоан,
наверное, даже не открыла дверцу.
   - Прыгать, - крикнул мне Джек и ободряюще улыбнулся.
   Глядя на него, я распахнула дверь, когда "фольксваген" уже висел  над
пропастью.
   Молча выбралась на подножку... Внизу бесилась вода. Я  зажмурилась  и
прыгнула. Все равно погибать! Но так был хоть какой-то шанс на спасение.
   Не знаю, как я умудрилась не врезаться головой в какой-нибудь камень,
которые торчали здесь через каждый фут. Не понимаю.
   Вначале я захлебнулась, но вода вытолкнула меня, не приняв жертвы.  И
мое тело потащила чья-то  сильная  рука,  а  может  быть,  течение...  Я
ни-че-го не знаю.
   Когда, отплевываясь и задыхаясь,  я  ухватилась  за  огромный  валун,
торчащий у берега, казалось, что силы совсем покинули меня, и  вырваться
из этого бурлящего, кипящего плена мне уже не удастся.
   Я обнимала гладкий камень,  вцепившись  в  него  руками,  и  загоняла
внутрь слезы, рвавшиеся из глаз.
   Все. Я снова одна. Боже милостивый, что же  делать?  Джек,  наверное,
разбился или утонул, а я даже не знаю, смогу ли сделать  хоть  несколько
шагов, чтобы выбраться на берег. И если даже выберусь, что дальше?
   - Эй, Джоан Уайлдер! - донеслось до меня с того берега,  и  я  узнала
его голос.
   Джек ухватился руками за колючие ветки кустов, торчащих  из  воды,  и
чуть не взвыл от боли. Дерьмо! Он подтащил тело, ставшее  непослушным  и
тяжелым, к самой кромке пенящегося  потока  и,  сплевывая  хрустящий  на
зубах песок, пытался выбраться на берег.
   Ноги скользили по гладким камням, в желудке плескалась  вода,  голова
гудела. Он - таки умудрился поцеловаться  с  какой-то  глыбой.  Но  рука
продолжала сжимать пакет с "Эль-Корозоном"!
   Наконец, измученный, он швырнул себя на валуны.
   Джек  отряхнулся,  как  собака  после  купания,   и   тут   же   стал
оглядываться, пытаясь найти в мутной воде или на берегу Джоан.
   Никаких следов. Он точно знал, что попал на берег с той стороны,  где
прыгала девушка. И если она жива, то должна быть где-то здесь... Нет...
   И вдруг, на другом берегу,  валун  зашевелился,  и  Джек  увидел  еще
стоящую по колено в воде Джоан. Радостный вопль вырвался из его  глотки,
перекрывая грохот водопада. Руки взметнулись вверх, и он чуть  снова  не
попал в беснующийся поток, отпустивший свою добычу.
   - Эй,  Джоан  Уайлдер!  Какое  спасение!  Какой  побег!  -  орал  он,
задыхаясь от счастья, что она уцелела.
   Я даже не оглянулась! Конечно, было прекрасно, что Джек выбрался. Эта
мысль придавала мне сил, и я смогла сделать несколько шагов, правда, все
еще цепляясь за глыбу. Но то, что он уплыл на тот берег,  когда  я,  как
дура,  выгребла  сюда,   чтобы   оказаться   рядом   с   любимым,   было
предательством.
   - А я думал, что ты утонула, - продолжал он  радостно  орать,  и  мне
захотелось влепить ему оплеуху.
   - Я утонула, - процедила я сквозь зубы и повернулась к нему лицом.
   - С тобой все в порядке? - физиономия его сияла.
   Вдруг Джоан закричала, размахивая руками, и Джек понял, что она  цела
и невредима, и даже оправилась от "полета" и холодной ванны.
   - Ну конечно. Все прекрасно! Все великолепно! - вода ручьями  стекала
на камни, и я ощущала себя мокрой тряпкой, которую вывесили не  отжимая.
- Только ты на том берегу! - проклятые слезы снова просились наружу, и я
покрепче стиснула зубы.
   - Ну что же делать? Я же не могу перейти через всю реку!
   Бешенное течение  несло  камни,  какие-то  коряги,  закручивая  их  в
водоворотах, мусор и щепки разбитых бревен.  Все  это,  конечно,  трудно
было обойти по валунам, которые лежали на дне.
   - А что теперь делать? - спросила я.
   - Радоваться. - крикнул Джек, шлепая себя ладонями по бедрам и  снова
поднимая руки. - Как что делать? -  он  понимал,  что  девушка  даже  не
подозревает, насколько близко  они  подошли  к  окончанию  этого  фарса,
называемого жизнью! - Мы только что упали вниз с водопада!
   Джоан вдруг уперлась кулаками в бедра и стала похожа на  обыкновенную
бабу с рынка. Голос ее звучал сварливо и зло.
   - Да, конечно. Все из-за тебя.
   Если бы ему не пришла в голову эта дурацкая идея с поиском  сокровищ,
они давно бы уже вернули злополучную карту и  забрали  Элейн.  Но  Джеку
нужно было найти "Эль-Корозон", будь он проклят!
   Она вспомнила  толстяка:  "Все  мошенники  так  делают...  Он  просто
заставил тебя поверить, что ты ему нужна". Они занозой торчали в сердце,
и избавиться от них было совсем не просто. А как он стащил у нее  карту!
Как подлый мелкий жулик! И не в силах справиться с гневом, закипающим  в
ней, Джоан закричала отчаянно, стараясь заглушить эти мысли:
   - Я знала, что  тебе  нельзя  верить!  Я  знала!  -  надежда  умирает
последней, и девушка ждала, что он опровергнет ее слова, и, может  быть,
придумает, как им снова соединиться.
   Джек остолбенел. Ее слова больно хлестнули его. Что он мог сказать  в
свое оправдание, находясь по другую сторону бурлящего  потока,  спасаясь
от погони. "Я люблю тебя? Полный маразм!"  -  подумал  Джек  и  хмыкнул,
поджав губы, не находя тех единственных нужных ей слов. Пробовать  здесь
перебраться - безумие. Может быть, ниже, где река выйдет на  простор  из
своего каменного ложа, он сделает это, а здесь исход попытки однозначен.
   - Как называется эта гостиница в Картахене? - крикнул он.
   - Гостиница "Картахена". А тебе-то что? - она ЕМУ НЕ ВЕРИТ!
   - Хорошо! Иди по направлению захода солнца! Я там буду ждать тебя,  -
Джек махнул рукой, показав направление. - Ну, да, конечно, -  интересно,
он считает ее полной идиоткой? - Как же моя сестра?
   - Ну, они про это не знают, - он поднял пакет над головой. - Карта-то
у тебя!
   - А у тебя камень! - он  же  говорил,  что  нужно  иметь  ЭТО,  чтобы
торговаться с ними!
   - Да...
   Бгам, бгам, бгамбгамбгам, - камни у их ног  разорвались  фонтанчиками
осколков.
   Они вскинули головы.
   Там, на краю обрыва, застыла целая  свора  солдат  с  автоматами,  из
которых вырывались красные языки пламени.
   Джек и Джоан на секунду растерялись. Он первым пришел в себя  и  стал
отступать к зарослям, успев крикнуть:
   - Встретимся там! Верь мне! Верь! - и нырнул под защиту валуна.
   Она еще стояла, втянув голову в плечи, плохо соображая, почему до сих
пор жива и что же теперь делать дальше.
   - Что? - отчаянный крик догнал Джека, и он остановился.
   - Я буду там ждать тебя! Ты должна мне верить!
   Солдаты все стреляли, хотя беглецы уже исчезли в густой зелени.
   Сегодня кто-то помогал им. То  ли  Гея,  у  которой  они  побывали  в
гостях,  то  ли  Афродита   <греческая   мифическая   богиня.   Обладала
космическими функциями мощной, пронизывающей весь мир любви.> встала  на
защиту своих избранников.
   А солнце все так же оранжевым шаром высоко  висело  в  голубом  небе,
птицы продолжали заливаться громкими голосами. Природе не было  дела  до
человеческих страстей,  так  безобразно  ворвавшихся  в  этот  уголок  и
посягнувших на ее покой.

***

   Это удивительный город!
   Столько прекрасных дворцов, церквей, монастырей,  уникальных  зданий,
крепостей, что их с избытком хватило бы на десяток  других  городов!  Он
весь был пронизан солнцем. Ярко-желтый камень ракушечника,  из  которого
выстроены дворцы и монастыри,  светился  под  его  лучами.  Другие  дома
поражали белизной, а красные черепичные крыши придавали  им  нарядный  и
даже кокетливый вид.
   Золотые купола церквей сияли тут и там, как  огромные  золотые  чаши,
смотрящие донышками в небо.
   Разные балкончики, причудливые решетки на окнах, изукрашенные порталы
делали Картахену похожей на город их восточных сказок.
   А если еще добавить, что все это великолепие раскинулось на островах,
перешейках, среди голубых заливов, лагун  и  протоков,  то  можно  легко
понять,  почему  Картахену  справедливо   называют   "Латиноамериканской
Венецией".
   Город встретил Джоан звоном колоколов и дробью ударных  инструментов,
на которых там и тут белозубые чикано отстукивали "бамбуко", "фандаго" и
другие танцы.
   Маленький чистильщик пристроился рядом с  музыкантами  под  роскошной
пальмой и весело надраивали ботинки горожан.
   Та-та-та-тата, - разливалась дробь.
   Вжик-вжик-вжик-вжиквжик, - мелькали щетки в детских руках.
   Желтые, красные, лиловые, синие, оранжевые рубахи и блузы пестрели на
улицах, сливаясь в праздничный букет  и  снов  распадаясь  на  отдельные
цветы.
   Здесь продолжался праздник. Черные, белые, мулаты, метисы, индейцы  -
все население вышло на улицы. Кто-то пританцовывал  под  звуки  уличного
джаза, кто-то пел, кто-то пил - каждый развлекался, как мог.
   Но все без исключения с удивлением оглядывались на  белую  женщину  в
обтрепанном наряде,  с  перепачканной  физиономией,  грязными  ногами  и
руками,  где,  кроме  того  виднелись   синяки   и   ссадины,   которая,
оглядываясь, проходила по улицам, так не вписываясь  в  эту  праздничную
толпу. На плече у нее висела сумка, и она  придерживала  ее  рукой,  как
будто кто-нибудь мог позариться на этот побывавший в помойке мешок.
   Парни, весело скалясь, указывали на нее  пальцами,  подталкивая  тех,
кто отвлекался на что-нибудь другое, чтобы и те  могли  полюбоваться  на
это удивительное зрелище.
   Джоан не обращала на них внимания. Она проходила сквозь толпу,  краем
глаза отмечая хохочущие физиономии, но мысли ее были далеко.
   Ей было не до них и не до красот Картахены. Где-то здесь, в  плену  у
бандитов, ждала ее помощи Элейн.
   Солнце  уже  начинало  опускаться  в  море,  когда  она  добрела   до
гостиницы.

***

   Конечно, первое, о чем я спросила у портье, это о Джеке - рядом с ним
мне было все-таки легче. Но он не появлялся. Да и не появится, наверное.
Зачем? Он получил то, что  хотел,  и  какое  ему  теперь  дело  до  моих
проблем. Такой же негодяй, как все мужчины!
   Так что, дорогая моя, придется рассчитывать только на себя.
   А вдруг с ним что-нибудь случилось? Эта мысль обожгла меня,  впиваясь
острыми иглами в мозг и сердце.
   Как он кричал: "ВЕРЬ МНЕ! Ты должна мне верить!"
   А там все-таки стреляли... Может, Джек лежит раненый или  убитый  (не
дай бог!), и никого нет рядом, чтобы помочь ему. Я едва  сдержала  стон.
Тьфу!  Не  накликай  лихо,  пока  тихо!   -   пыталась   приструнить   я
разгоряченное воображение. Но оно сопротивлялось, как непослушное  дитя,
вырываясь из пеленок, в которые укутывает его мать.
   Какой черт тихо!!! Ладно.., об этом потом. А сейчас главное - Элейн.
   Я набрала нужный номер, и "там" тотчас сняли трубку. Айро уже не  мог
видеть  девку,  которая  сидела  напротив  него  бледная,  с  совершенно
отупевшим выражением лица. Конечно,  пока  ее  идиотка-сестричка  где-то
мотается, ему  приходится  развлекать  бледную  мымру,  которая  вот-вот
грохнется в обморок. И кретин Ральф не подает признаков жизни.  Хоть  бы
позвонил, мешок с дерьмом! Автобус уже давно пришел, а  эти  как  сквозь
землю провалились!
   И тут, словно угадав его настроение, затрещал телефон.
   Это была ОНА!
   - Так,  наконец-то  вы  здесь,  да?  -  сказал  он  ехидно,  глядя  в
испуганные глаза девицы, сидевшей напротив. - Карта у вас?
   - Да, у меня. Я хочу поговорить с Элейн.
   - Нет. Вы не можете поговорить с ней,  пока  я  не  получу  карты,  -
мстительно ответил Айро, наслаждаясь растерянной паузой, которая повисла
после его отказа. Интересно, что она подумала? Небось, трясется  там  за
жизнь  сестрички.  -  Ну  ладно,  посмотрите  в  окно,  -  Айро   увидел
напряженное лицо Джоан - его катер стоял в нескольких метрах, у причала,
и из рубки прекрасно просматривались все окна, выходившие  на  бухту.  -
Видите, там, на другой стороне залива, башня, - он подождал, пока она не
увидела ее, и предложил. - Возьмите катер, пускай он отвезет  вас  туда.
Мы встретимся через два часа. Только приезжайте одна. И без фокусов!
   Башня показалась мне не совсем удачным местом для встречи.
   В лучах заката она выглядела довольно мрачно. Толстые каменные  стены
ее  окрасились  в  багровый  цвет,  и  длинная  черная   тень,   которая
протянулась от подножия, лежала на воде, как огромная клякса.
   Но у меня никто не спрашивал о моих ощущениях, и я знала,  что  ехать
придется именно туда и именно одной.
   На всякий случай я набрала еще раз номер дежурного администратора.  -
Алло? - проворковала трубка.
   - Джек Коултон живет в гостинице? - жалко спросила я.
   - Нет. Не живет. Вы спрашивали две минуты назад! - в голосе зазвучали
металлические нотки, и я поняла, что больше туда уже позвонить не смогу.
   Ну ладно, Джек Т. Коултон. Прощайте.

***

   Катер "Орго", стремительно пересекая залив, приближался  к  крепости.
Солнце совсем почти  погрузилось  в  морские  волны.  И  только  краешек
ярко-багрового диска окрашивал косыми лучами возвышающиеся длинные стены
и башню мрачного сооружения.
   Торчащие зубцы, казалось, были залиты кровью замученных там жертв.
   Военные с автоматами у бедра расположились вдоль всего берега.  А  на
верхней площадке, на фоне черного неба, застыла Элейн  в  белом  платье.
Ветер развевал ее белые локоны и рвал подол  юбки.  Рядом  с  ней  стоял
полковник в черных перчатках и с неизменной сигарой в зубах.
   - Отдай карту, или ты умрешь, - процедил он сквозь зубы.
   - Я не знаю, где она! - гордо ответила женщина и взглянула ему  прямо
в глаза.
   Полковник  подошел  к  ней,  и  подлая  рука  протянулась  к  нежному
подбородку Элейн. Он взял его двумя пальцами и  приблизил  свое  мерзкое
лицо к бледному лицу женщины. Сигара светилась зловещим огнем на  уровне
глаз.
   - Как ты хочешь умереть, Элейн? Медленно, как луч заката, или быстро,
как птица, настигнутая в полете?
   - Не смей прикасаться к ней! - закричала я, легко  взбегая  по  узкой
лестнице.
   Он выпустил сестру и обернулся на мой крик. Это был страшный человек.
Мало того, что он преследовал меня  в  самолете,  угрожая  взорвать  его
каждую минуту; грозил пристрелить у  автобуса;  гонялся  по  джунглям  с
целой сворой бандитов, стреляя в нас, как в загнанных  зайцев;  чуть  не
убил, заставив влететь в реку; по его вине мы  едва  не  превратились  в
кровавое месиво, выпрыгнув из машины в кипящий водопад; косил пулями  на
берегу; ему этого было мало! Негодяй грозил смертью ни в чем не повинной
Элейн, точно зная, что карта находится у меня!
   Я подлетела к монстру и протянула карту.
   - Вот! Возьмите.
   Громкий хохот рванулся к небу, и он вырвал у  меня  заветный  листок.
Вдруг...
   Торжественный треск барабанов и звуки флейт загнали это ржание ему  в
глотку. Он вздрогнул, и я поняла, что к нам пришло спасение.
   В проемах башни возникли индейцы с луками. Стрелы их  были  угрожающе
направлены на это животное с сигарой во рту.
   - Эгей! - раздался боевой клич, они впрыгнули  на  площадку,  окружив
живым кольцом жертву и палача.
   Барабаны и флейты звучали все громче. И вот по  ступеням  поднимаются
король и жрецы. Их пышные одеяния переливаются всеми цветами радуги, над
головой развеваются пестрые султаны.
   Мы стояли с Элейн, крепко прижавшись друг к другу.
   - "Эль-Корозон" принадлежит нам! - король вышел вперед, величественно
протянув руку. - Это "Сердце" белого бога Кукулькана, которое он оставил
здесь, покинув нашу страну.
   Бгам-бгам-бгамбгам, - загрохотали  выстрелы  внизу  под  башней.  Это
солдаты заметили,  что  крепость  захвачена  индейцами.  Первая  шеренга
повалилась, окрашивая кровью зубцы и стены башни.
   Вж. Вж. Вж,  -  стрелы  обрушились  на  охрану  смертоносным  ливнем.
Оставшиеся в живых мстили за мертвых.
   Началась великая битва.
   Индейцы прыгали между выступами с ловкостью обезьян. Солдаты залегли,
но крик полковника оторвал их от земли и бросил в атаку.
   Это была их трагическая ошибка.  Они  рвались  вверх  по  лестнице  и
падали,  сраженные  отравленными  стрелами,  один   за   другим.   Трупы
скатывались вниз,  закрывая  путь  остальным,  которые  напирали  сзади,
цепляясь за липкие от крови ступени.
   Сколько это продолжалось, трудно сказать.
   Наконец, все было кончено.
   Полковник погиб последним, так и не выпустив карты из мертвых рук.
   Мало кто уцелел в страшной битве.  Только  спрятавшиеся  за  каменный
выступ - король, жрецы и мы с Элейн.
   - Огромное вам спасибо, ваше величество, - я поклонилась королю. -  С
вашего разрешения, нам пора.
   Один из жрецов нагнулся, выхватил из оцепеневших рук злодея  карту  и
протянул королю. Тот прижал ее к груди.
   - Постойте, скво. Вы возвратили нам наше сокровище и теперь вам будет
оказана великая честь. Сегодня на рассвете  вас  принесут  в  жертву  во
славу Бога Солнца, пославшего  нам  победу  над  вероломными  и  подлыми
захватчиками.
   - Но, ваше величество...
   - Это великая честь, - прервал он мои возражения. - Итак,  с  первыми
лучами солнца вас отправят к Богу, в страну вечной юности, вечной  любви
и вечного покоя, - он повернулся к жрецам, и те закивали своими  пышными
султанами.
   Господи, я не  хочу  этой  чести!  -К  черту!  Пускай  ее  удостоится
кто-нибудь другой! Вон этот толстый жрец с подбитым глазом!
   Но сопротивляться было бесполезно.
   Какая страшная штука жизнь! Вырвать нас из лап злодея, чтобы  тут  же
оказать "великую честь"!
   ...Мы с Элейн стояли в проеме, между окровавленными зубцами башни,  и
вглядывались в мрачные волны залива. Как только их коснется розовый луч,
нас... Страшно подумать.
   А на том берегу веселились люди, ничего не  подозревая  о  призраках,
восставших из небытия.
   Город кипел, как  улей.  Дома  светились  рекламами  и  иллюминацией,
слышалась музыка, проносились машины, по  набережной  гуляли  влюбленные
пары.
   Небо из черного  стало  серым.  Вот  оно  уже  чуть  порозовело.  Еще
немного, и проклятое светило выползет из моря.
   Я никогда даже не подозревала, что можно так ненавидеть солнце.
   И вдруг я услышала знакомый шум.
   На набережную ворвался какой-то "джип", сметая  все,  что  попадалось
ему на пути.
   Это был "Пе-Пе"! Наш "маленький мул"! Он подъехал к причалу,  и  мост
Лупэ повис над заливом, вытянувшись стрелой почти к башне.
   Машина взревела и понеслась по стальной полосе. Верх был откинут, и я
сразу увидела...
   За рулем, растянув прекрасную смуглую физиономию  в  широкой  улыбке,
сидел Хуан-звонарь. А рядом стоял Джек. В руке, протянутой  к  небу,  он
сжимал  "Эль-Корозон",  как  будто  возвращая  Богу  его  сердце.  Ветер
развевал их волосы, одинаково играя  черными  кудрями  Хуана  и  золотой
гривой Джека.
   Оттолкнувшись от спружинившей стрелы, "маленький мул" птицей  взвился
над заливом, пролетел над башней...
   Мы с Элейн разошлись, и сильные руки, подхватив нас на лету,  втащили
в машину.
   Король и жрецы взревели, потрясая кулаками и жезлами,  но  мы  плавно
пронеслись над башней и опустились на лугу Хуана. Сразу  на  все  четыре
колеса.
   Джек сжимая меня в объятиях, словно боялся  снова  потерять,  и  тихо
шептал:
   - Я же говорил тебе, что мы встретимся! Ты должна мне ВСЕГДА ВЕРИТЬ!
   А Хуан-звонарь, сверкая белозубой улыбкой, хлопал меня по  плечу,  не
уставая повторять:
   - Ах, Джоан  Уайлдер.  Ах,  сеньора.  Хуан-звонарь  должен  прочитать
следующий шедевр о прекрасной  Анжелине,  -  и,  повернувшись  к  Элейн,
которая никак не могла оправиться от потрясения, добавил:
   - Какая писательница, а! Я все ее романы читал! Вы слышите, сеньора?
   - Вы слышите,  сеньора?  Мы  прибыли!  -  сказал  капитан,  удивленно
уставившись на женщину, которая, улыбаясь, застыла у борта.