Джоан УАЙЛДЕР
   РОМАН О КАМНЕ



   "Я родом из тех, кто отмечен силой фантазии и пыланием страсти.  Тем,
кто видит сны наяву, открыто многое, что ускользает от тех,  кто  грезит
лишь ночью во сне. В туманных видениях мелькают им  проблески  вечности,
и, пробудясь, они трепещут, помня, что  были  на  грани  великой  тайны.
Мгновениями им открывается нечто от  мудрости,  которая  есть  добро,  и
несколько больше от простого знания, которое есть зло. Без руля и ветрил
проникают они в безбрежный океан "света неизреченного..."
   Эдгар По.
   "Элеонора".

   "Заходящее солнце заливало  желтым  расплавленным  золотом  маленький
охотничий домик.  Высушенный  зноем,  отшлифованный  крупицами  песка  и
резкими порывами ветра, под точенный дождями, он прилепился  к  подножию
высокой скалы, уткнувшейся в голубое светлое небо.
   Я стояла у  стола  и  ощущала  себя  одинокой,  заброшенной  в  центр
вселенной.
   Передо мной лежали  две  увесистые  сумки  буйволиной  кожи,  набитые
прозрачными  камешками.  Когда  на  них  падал  свет,   они   искрились,
переливаясь всеми цветами радуги. Эти  "стекляшки"  обрывали  жизни  как
ветер сухую листву с мертвых состарившихся  деревьев.  Длинная  вереница
трупов сопровождала их в бесконечном странствии,  а  кровь,  пролившаяся
из-за этих камней, могла бы  заполнить  Миссури,  и  река  вышла  бы  из
берегов. Топот копыт возник неожиданно. Я не успела дотянуться до ружья,
как дверь вдруг с грохотом  распахнулась.  Щеколда  не  выдержала  удара
высокого кожаного сапога. Мороз прошел у меня по телу. Этого человека  я
не ожидала увидеть живым. Мне очень хотелось надеяться, что  он  сдох  в
пустыне, и труп его съеден шакалами, а кости выбелили  солнце  и  ветер.
Но...
   Нет. Я ошиблась. Все мои надежды были напрасны.
   - Ну так как, Анжелина?
   Это был Гроген. Самый омерзительный грязный и отвратительный  тип  из
всех, кто когда-либо появлялся в Миссури. Я знала, что еще,  по  крайней
мере, в трех штатах его разыскивали за убийства, линчевали  бы  тут  же,
появись он там.
   Трехведерный "стетсон" закрывал его узкий лоб. Из-под  широких  полей
торчали  лохматые  кустистые   брови,   нависающие   над   прищуренными,
маленькими злобными глазками. Тонкие потрескавшиеся губы кривила ехидная
ухмылка, напоминающая оскал койота.
   Он и сам был похож  на  мерзкую  тварь,  такой  же  хитрый,  злобный,
нападающий из-за спины.
   Я гордо молчала, стараясь не смотреть на черный  ствол  "винчестера",
который он сжимал в крепких руках.
   - Ну так как. Ангелочек? - повторил он свой вопрос. Голос у него  был
под стать облику.  Такой  же  грязный,  скрежещущий,  словно  мельничные
жернова. - Ты предпочитаешь умереть  быстро,  как  от  укуса  змеи,  или
медленно, как луч заката в январе?
   Он оскалился, обнажив в ухмылке белые зубы хищника, и смачно  сплюнул
на пол.
   - Но сейчас же  октябрь!  -  возразила  я,  оттягивая  расправу,  еще
надеясь на чудо.
   - Я убил бы тебя, черт возьми, даже если бы  сегодня  было  четвертое
июля <Четвертое июля -  День  национальной  независимости  Америки.>!  -
гоготнул он,  передергивая  затвор  "винчестера".  Гроген  знал,  что  я
беззащитна, и упивался своей силой. - А ну-ка отойди в сторону.
   Его алчный взгляд на мгновение скользнул к сумкам, и я подумала, что,
может быть, успею дотянуться до своего  ружья.  Но  в  то  же  мгновение
бандит перевел ствол винтовки, направив его мне в грудь.
   - Сказано тебе, отойди! - хрипло пробормотал он.
   Я сделала шаг в сторону. Моя стоящая у стены винтовка  отдалилась,  а
вмести с ней отдалилась и надежда на спасение.
   Гроген шагнул к столу. В тишине, нарушаемой только слабым  завыванием
ветра и шорохом завихряющегося песка, я услышала, как звякнули шпоры  на
его сапогах.
   Жадно схватив сумки, бандит перебросил  их  через  плечо.  Он  достиг
того, чего хотел, и теперь расслабился: конечно, чем могла помешать  ему
хрупкая невооруженная девушка.
   Тут-то Гроген и допустил ошибку.
   Я уже приготовилась умереть. Никогда  еще  смерть  не  подходила  так
близко. Ее холодная костлявая лапа уже легла на мое плечо. Но никому,  в
том числе и старухе с косой, не удавалось сломить Анжелину. Не мог этого
сделать и Гроген. Я застыла перед бандитом с  высоко  поднятой  головой,
смело глядя ему в глаза.
   Он отступил обратно к двери и снова сплюнул на пыльный  дощатый  пол.
Палец его побелел, нажимая спусковой крючок..,  и  вдруг  замер.  Взгляд
бандита остановился.
   Мое тело было едва прикрыто кружевами сорочки. В глазах этой  мерзкой
скотины загорелся красноватый похотливый огонек. Зловонное дыхание стало
хриплым и прерывистым. Гроген двинулся ко мне, и я ощутила острый  едкий
запах давно немытого тела, как будто он месяц не принимал ванны.
   - Убирайся! - сморщившись от нахлынувшего отвращения, крикнула  я.  -
Ты уже получил все, что хотел!
   - Нет.  Не  совсем  еще,  Ангелочек,  -  сглатывая,  просипел  он.  -
Раздевайся! Я не шелохнулась.
   - Ну, побыстрее! - нетерпеливо выдохнул Гроген. Голос его  дрожал  от
возбуждения.
   Бандит совершал большую ошибку. Я могла отдать ему  камни,  но  честь
моя принадлежала единственному человеку на свете.
   Медленно, очень медленно я приподняла юбку, обнажая правую ногу.
   Ни для кого не являлось секретом, что это были  самые  красивые  ноги
штата Миссури. Как только Гроген  увидел  нежную  абрикосовую  кожу,  он
совсем потерял голову. Ноздри его  раздувались,  дыхание  стало  шумным,
словно пар "Читанога-чучу" <"Читанога-чучу" - первый паровоз. Появился в
Америке в городе Читанога.>, глаза заполнились кровью. В эту секунду  он
выглядел еще омерзительнее, чем обычно.
   Но.... Я знала то, чего не мог знать  Гроген.  Широкие  складки  юбки
скрыли от бандита кожаный чехол, привязанный к бедру тонкими шнурками. В
нем покоилось надежное, острое, как бритва, голубоватое лезвие! Этот нож
был со мной всегда.
   "Ну, Анжелина, - сказала я себе. -  Конечно,  ты  нарушаешь  заповедь
Господа нашего, но Гроген - бешеный пес, которого нужно  уничтожить.  Он
убил твоего отца, изнасиловал и  убил  твою  сестру,  сжег  твое  ранчо,
покушался на твою честь, убил  твою  собаку  и  украл  твою  Библию!  Он
заслужил это!"
   Моя ладонь сомкнулась на гладкой костяной рукояти.
   Шшшшшшшссссссттттт...  -  словно   серебряная   молния   блеснула   в
полумраке.
   Гроген даже не успел вскрикнуть. Он только  издал  странный  горловой
звук. Кадык его дернулся, а глаза выкатились из орбит. Рот  распахнулся,
и бандит мешком повалился  на  пол  к  моим  ногам.  Гроген  умер  почти
мгновенно. Нож возмездия вонзился ему между третьим и четвертым  ребром.
Прямо в сердце.
   Я обошла распластанное в луже крови тело, подхватила лежащие рядом  с
ним сумки и выбежала на улицу.
   Прохладный вечерний ветер обнял меня. Забросив сумки на широкую спину
своего скакуна, я прыгнула в седло. Шпоры вонзились в круглые бока коня.
И мы взмыли к небу в мощном сильном прыжке.
   На Диком Западе был один странный закон - у  каждого  негодяя  всегда
были братья, готовые преследовать тебя.
   Я увидела их сразу. Они появились  из-за  огромного  холма,  залитого
кровавым светом заходящего солнца. На  его  фоне  три  фигуры  выглядели
зловещими черными силуэтами. Они мчались прямо ко  мне.  Второй  раз  за
сегодняшний день я приготовилась  к  смерти.  И  тут  появился  он.  Мой
возлюбленный. Джесси. Единственный человек, которому я могла  довериться
в этом хищном, полном опасностей мире.
   Как Ангел мщения он налетел на моих преследователей.
   БАНГ!  БАНГБАНГБАНГБАНГ!  -  его  неистовый  "смитт-вессон"   посылал
карающий свинец. Выстрелы, звучащие с  двух  сторон,  сливались  в  один
сплошной грохот.
   Джесси недаром слыл  лучшим  стрелком  Миссури  и  его  окрестностей.
Вначале один, а затем и двое оставшихся  негодяев  отправились  догонять
своего грешного братца по дороге в ад.
   В душе моей звучала музыка. Я ждала своего возлюбленного  со  слезами
счастья на глазах. Он ехал ко мне, а  я...  Я  так  хотела  ощутить  его
сильные руки на своих плечах.
   Джесси осадил гнедого скакуна. Он легко поднял сумки и перебросил  их
через седло.
   Потом подхватил меня на руки, и я почувствовала, что лечу.
   Он усадил свою Анжелину прямо перед собой. Его губы нашли мои губы..,
и я поняла, что мы больше никогда не расстанемся. До конца наших дней мы
будем вместе. Всегда!"

***

   - О, Господи! Это прекрасно! - воскликнула, обливаясь слезами,  Джоан
и, напечатав последнее слово:
   - КОНЕЦ - повалилась, рыдая, на стол.

***

   С раннего детства Джоан Уайлдер считала себя маленькой серой  мышкой,
которая могла интересовать разве что родителей.
   Сверстники, похоже, придерживались того же мнения и  не  обращали  на
нее никакого внимания. Да и что привлекательного можно найти в  девочке,
которая  постоянно  витает  в  облаках.  Шумные  забавы  ребят   претили
мечтательной натуре Джоан  Даже  в  колледже,  когда  ее  приглашали  на
дискотеку или какую-нибудь вечеринку,  она  всегда  отказывалась.  Джоан
была очень застенчивой, и пребывание в обществе превращалось для  нее  в
истязание. Девушка краснела до корней волос, когда кто-нибудь  обращался
к ней с вопросом, и ей стоило немалых усилий непринужденно  болтать  обо
всяких глупостях.
   Чтобы как-то бороться с этим недостатком,  Джоан  в  своих  фантазиях
представляла головокружительные приключения, в которых она  сражалась  с
пиратами, бандитами и прочей нечистью. Гордая и ловкая,  в  этой  борьбе
она  всегда  оказывалась  победительницей.  И  постепенно  мир   иллюзий
вытеснил обыденную жизнь. Джоан забралась в него,  как  в  раковину,  от
бурь и невзгод повседневности.
   И только один  мальчик  заставлял  трепетать  ее  сердце.  Его  звали
Джесси. Он учился в их классе и был самым красивым, ловким и  смелым  из
всех, кого знала Джоан. Но Джесси не замечал ее. Ему нравилась Анжелина!
И это было естественно - в нее были влюблены все ребята колледжа!
   Она ни в чем не уступала им и с удовольствием  принимала  участие  во
всех развлечениях. А какие у нее были чудесные  волосы!  Белые  пушистые
локоны лежали свободной волной на плечах, плавно покачивались, когда она
шла,  и  развевались  гривой,  когда  Анжелина  бежала.  Голубые   глаза
распахнуты навстречу каждому взгляду, и любой  мальчишка  мог  подумать,
что именно ему предназначена ее очаровательная улыбка.
   Сколько раз, притаившись где-нибудь в углу, Джоан наблюдала  за  этой
искрящейся девушкой. И в своем воображении была Анжелиной,  которую  так
обожал ее любимый Джесси. Они уже вместе сражались с пиратами  и  вмести
выходили из этих битв победителями.
   Когда Джоан повзрослела, она не покинула свой мир. И Джесси остался с
ней, продолжая триумфальное шествие,  но  теперь  уже  на  страницах  ее
романов, которые быстро попали в ранг мировых бестселлеров.
   Отгородившись от повседневной суеты четырьмя стенами своей  квартиры,
Джоан продолжала жить в придуманных странах с несуществующими героями. И
только издатель Глория да еще огромный  кот  Ромео  имели  право  на  ее
внимание. Эти двое связывали воедино мир иллюзий с бестолковой  реальной
жизнью.

***

   Джоан  утерла   слезы   ладошкой   и   счастливо   засмеялась.   Сняв
стереофонические наушники, из которых  продолжала  звучать  музыка,  она
осторожно опустила их на стол. Потом вытащила из машинки последний лист,
перечитала окончание романа и.., снова разрыдалась. То  ли  от  счастья,
что  закончила  работу,  то  ли  от  сожаления,  что  вновь   приходится
расставаться с Джесси и Анжелиной.
   Слезы все текли по лицу, и Джоан никак не могла  с  ними  справиться.
Салфеток нигде не было. Зато  на  стене  гостиной  красовался  диплом  с
витиеватой надписью:
   "АВТОР ЛУЧШЕГО РОМАНА ГОДА - ДЖОАН УАЙЛДЕР"
   "Диплом, это, конечно, неплохо, но где же салфетки?.."
   Она встала и  направилась  в  ванную  комнату,  продолжая  заливаться
слезами. Салфеток не оказалось и здесь. Тогда рука потянулась к рулону с
туалетной бумагой, которая вполне могла бы послужить заменителем, но  на
держателе висела голая картонная трубочка.
   "Нет, я никогда не научусь следить за  домом!  -  вздохнула  Джоан  и
посмотрела на себя в зеркало. - До чего же невыразительная физиономия!"
   "Серая мышка" с распухшим от слез носом. Волосы забраны  в  пучок  на
затылке.  Довольно  растрепанные.  И  красные,  как  у  карася,   глаза.
Просторное платье в клетку делало ее фигуру очень нескладной.
   Ничего себе видочек! И все-таки, я мо-ло-дец!
   И тут она увидела то, что искала, на зеркальном шкафчике висел листок
бумаги, на котором красным карандашом крупными буквами было написано:
   "Купить салфетки".
   "Вот так! Раз не купила - пользуйся тем что имеешь!"
   Она сорвала листок, вытерла им лицо и швырнула в мусорный ящик.  Нет,
нужно все-таки умыться! Ополоснув лицо холодной водой,  Джоан  пошла  на
кухню и заглянула в холодильник.
   Сегодня мы имеем право закатить грандиозный банкет.
   Захватив с собой тарелки, банки, склянки, Джоан вернулась в  комнату.
Как же - ведь там с огромных  плакатов  ей  улыбался  Джесси!  Джесси  с
"винчестером"! Джесси с пистолетом! Джесси поднял руку в  приветствии...
Семнадцать глянцевых суперобложек красовались на стенах!
   Сегодняшний день они проведут втроем.
   - Я закончила, любимый! Будем праздновать?
   Джесси молча согласился.
   Джоан зажгла все свечи в квартире - на камине, на трюмо,  на  полках,
на  письменном  столе.  Праздник  так   праздник!   Все   вокруг   стало
торжественным и немножко загадочным.
   Консервы из осетрины были выложены на блюдце из  сервиза.  Изумрудная
веточка петрушки, бережно уложенная сверху, украшала белые ломтики рыбы.
Джоан поставила блюдце на журнальный столик возле  тахты.  Из  шкафчика,
набитого множеством различных бутылочек,  "автор  лучшего  романа  года"
извлекла самую маленькую, прихватила ее с собой и, устроившись на  тахте
среди подушек, позвала:
   - Ромео! Ромео!
   Джесси с таинственной улыбкой наблюдал за этими приготовлениями.
   - О, где же ты, мой Возлюбленный! - вздохнула женщина.
   В ответ Джесси улыбнулся еще обворожительнее. В этот  момент  толстый
кот прыгнул откуда-то сбоку прямо на колени Джоан. Она  нежно  погладила
его и пересадила на столик.
   - Ну, ешь. Видишь я для тебя ничего не  жалею.  Ромео  набросился  на
осетрину. Он, конечно, не голодал, но, во-первых,  такой  рыбой  его  не
баловали,  во-вторых,  когда  хозяйка   с   головой   уходила   в   свои
романтические истории, приходилось питаться кое-как. Джоан подняла бокал
с коньяком.
   - За тебя, Джесси! Где бы ты ни был!
   Джесси благородно улыбнулся.
   Она выпила и швырнула бокал в камин - после тоста за Джесси  из  него
уже не имели права пить! Туда же со звоном полетела тарелка. И  есть  из
нее больше не нужно! -  Ты  закончил?  -  хозяйка  повернулась  к  коту,
который уже вылизывал блюдце. Ромео сыто прищурился и довольно заурчал.
   - Спасибо.
   Блюдце отправилось вслед за бокалом и тарелкой.
   - О, Ромео, Ромео!  -  горестно  промолвила  Джоан  и,  подняв  кота,
положила на колени.
   Она гладила Ромео, глядя на Джесси, и чувство одиночества  постепенно
отпускало ее.

***

   Джоан не любила выходить в город - он казался ей очень шумным. Потоки
машин, масса людей, которые вечно  куда-то  спешат,  бегут...  Они  были
непонятны своей суетой и  заботами.  Ее  пугала  толчея,  дома,  готовые
обрушиться на голову, автомобили,  несущиеся  неизвестно  куда.  Короче,
весь мир, которому она НЕ ПРИНАДЛЕЖАЛА.
   Нет, иногда, ей, конечно, приходилось выбираться из  своей  квартиры.
Но она скользила поверху, никогда не погружаясь в тот мир  полностью.  И
тут же спешила, убраться обратно.
   Резкий звонок вернул ее к действительности. На полочке у софы  трещал
и  трещал  телефон.  Джоан  нехотя  взяла   трубку.   Кому   она   могла
понадобиться?
   - Алло? Алло? - никто не отвечал. - Алло! - короткие гудки.
   - О, господи! Глория же меня ждет! - вдруг вспомнила она и  взглянула
на часы, стоящие на каминной полке. - Я опоздаю!
   Эта мысль повергла Джоан в панику. Платье полетело  в  одну  сторону,
тапочки - в другую. Джинсы, свитер и туфли появились на  ней  мгновенно,
как будто она никогда и не  снимала  этот  наряд.  Два  раза  щеткой  по
волосам. Готова.
   Ромео из-под  стола  опасливо  наблюдал  за  носившейся  по  квартире
хозяйкой.
   Чего это с ней? На всякий случай, лучше пересидеть -  не  ровен  час,
попадешь под ноги.
   Джоан бросила мимолетный взгляд  в  зеркало,  -  мышь  есть  мышь,  -
плюнула и захлопнула дверь. Она  повернула  ключ  и  заспешила  вниз  по
лестнице, чуть не столкнувшись с поднимающейся вверх соседкой.
   - Добрый день, - на ходу бросила Джоан.
   - Добрый день, тыковка, - поздоровалась соседка,  с  трудом  переводя
дыхание.
   Джоан по инерции проскочила еще  пару  ступенек,  но  остановилась  -
пожилая женщина тащила за собой тяжелую сумку на колесиках.
   - Миссис Зорн,  -  упрекнула  Джоан  старушку,  подхватывая  сумку  и
втаскивая ее  вверх  по  лестнице  на  площадку.  -  Ну  почему  вы  не,
пользуетесь лифтом?
   - Никогда не сажусь одна в лифт, - доверительно прошептала женщина. -
Знаете, эти насильники... - миссис Зорн никак не могла отдышаться.
   Писательница   едва   сдержала    улыбку.    Она    тотчас    увидела
восьмидесятилетнюю полную старуху в компании насильников.
   "...Четверо людей в масках прижали к стенке лифта маленькую  женщину,
стоявшую к ним спиной. Жадные руки потянулись к  ее  телу.  Один  бандит
сорвал  черную  шляпку,  другой  рванул  жакет,  в  который  она  плотно
закуталась.
   Вдруг  крик  ужаса  заполнил  тесную  кабинку...  Это  кричал  первый
насильник - он смотрел на  шляпку,  которую  держал  в  дрожащих  руках.
Из-под нее выглядывал скальп несчастной жертвы. Негодяя отпрянули, и она
повернулась к ним лицом. Теперь уже они стояли, прижавшись  к  стене,  с
перекошенными  дергающимися  физиономиями.  На  них,  скаля  морщинистый
беззубый рот (челюсти миссис Зорн вынула и держала в руке!),  уставилась
древняя мумия. Ее голый, как колено, череп сиял в тусклом  свете  лампы.
Маленькие глазки,  смотревшие  через  толстые  стекла  очков  в  роговой
оправе,  смеялись.  Лицо,  сморщенное,  как  печеное  яблоко,   выражало
наслаждение.
   - Ну что, получили удовольствие? - ехидно спросила она густым  сочным
басом..."
   - Вы уже убегаете? - соседка с удивлением смотрела на Джоан, которая,
чему-то улыбаясь, застыла на площадке. - Да, мне  нужно  к  издателю,  -
ответила та, отгоняя от себя  забавное  видение.  Улыбка  играла  на  ее
губах.
   - Ладно, тыковка. Смотри, что у меня  для  тебя  есть,  -  и  "жертва
насилия" протянула плотный серый  конверт.  -  Этот  конверт  торчал  из
почтового ящика. Надеюсь, это письмо от поклонника? Возлюбленного?
   - Миссис Зорн, не издевайтесь надо мной, - смущенно попросила Джоан.
   - Ну что ты, тыковка! Я так надеюсь на тебя! И Джоан стало стыдно  за
свои насмешливые фантазии перед этой доброй толстухой, которая любила ее
с нежностью одинокого человека.

***

   Джоан вышла из подъезда. Серый безликий  людской  поток  стремительно
проносился мимо. И она  несколько  секунд  постояла  в  нерешительности,
прежде чем отважилась погрузиться в него.
   На улице было прохладно, и теплый пуховик пришелся кстати, объемистая
папка с новым романом уютно устроилась у сердца.
   Цветное пятно, неожиданно возникшее у нее на  пути,  заставило  Джоан
остановиться.
   Молодой улыбающийся парень был одет слишком ярко для большого города.
Его  вид  вызывал  в  воображении  Джоан   пеструю   картинку:   большой
африканский попугай в стае маленьких серых воробьев.
   В руках он держал маленькую обезьянку.
   - Эй, леди, не хотите купить обезьянку за десять долларов?
   - Да нет.
   Животное  испуганно  жалось  к  хозяин