орый услышал Котовай.
     Ответа на него не было. Напрасно Степа несколько минут прислушивался.
Потом он сполз с тороса вниз,  к Вершомету. Тот тем временем, сняв куртку,
делал для незнакомца носилки.
     - Снимай, Степа, и ты куртку. Согреемся, когда будем его нести.
     - Давайте,  дядя Юрий, еще постреляем: может быть, с "Лахтака" придут
помочь.
     - Да нет, давай уж сами. А то ждать...
     - Медведя так и бросим?
     - Ничего не  поделаешь,  нет времени с  ним возиться.  Я  думаю,  что
вернусь сюда с товарищами раньше,  чем песцы успеют его испортить. А этого
парня нужно отнести поскорее.
     Степе  надолго запомнилась такая  картина:  длинные тени  от  торосов
затемняют проход  между  ними.  Полынья кажется черным пятном,  а  медведь
лежит возле нее бесформенной грудой.  Дядя Юрий стоит без куртки, опершись
на ружье,  а около него лежит неизвестный человек. Он тихо стонет. Глаза у
него закрыты. Вокруг снег и льды. Мороз крепчает и щиплет нос и щеки. Небо
темно-синее, звезды разгораются все ярче, а луна клонится к горизонту.
     - Пойдем, - говорит Вершомет.
     Они  наклоняются  и  поднимают  неизвестного.  Степе  трудновато,  но
охотник старается, чтобы большая часть тяжести пришлась на его долю.
     Они  обходят  торосы,  стараются обогнуть  каждый  ледяной  выступ  и
размеренным шагом движутся к пароходу. Под ногами скрипит снег.


                              Г л а в а  XIV

     Когда луна зашла,  Вершомет и  Степа были не более чем в  полутораста
шагах от окружавших полынью торосов. Степа чувствовал, что ноша тяжеловата
для него, но не признавался в этом и, держа неизвестного за ноги, старался
твердо ступать по льду. Впрочем, иногда он спотыкался на неровных выступах
ледяного поля.
     Прокладывая дорогу, Вершомет боялся, как бы не заблудиться в темноте.
Когда луна зашла и пароход скрылся из глаз, он остановился.
     - Отдохнем, - сказал охотник.
     Они положили человека на лед.
     - Что, может быть, выстрелить несколько раз? - спросил Степа.
     - Думаю, что не стоит. Они должны зажечь топовые огни.
     Вершомет не ошибся:  действительно,  через несколько минут в  темноте
заблестели два огонька: это Лейте поднял фонари под клотики* мачт.
     _______________
          * Калаоатаиак - верхушка мачты.

     Ни старый охотник,  ни его юный друг ни разу не обернулись назад и не
посмотрели в сторону острова.  Сделав это, они увидели бы те огни, которые
так удивили и взволновали моряков на "Лахтаке".
     Когда на мачтах зажглись фонари,  оба сразу же поднялись и  двинулись
прямиком к  пароходу.  Но  не прошли они и  ста шагов,  как над "Лахтаком"
вспыхнула ракета.  Она поднялась так высоко,  что,  казалось,  долетела до
звезд.  Несколько секунд в  небе  ярко  горела новая звезда.  Но  вот  она
метеором покатилась вниз и рассыпалась яркими искрами.
     За первой ракетой полетела вторая. Одновременно до охотников долетели
звуки выстрелов.
     - Неужели они думают, что мы не видим топовых? - удивился Степа.
     - Вот еще расстрелялись!..  -  засмеялся Вершомет.  -  Из дробовика и
нагана.  Но...  -  Он  помолчал.  -  Здорово  бухает!  Наверное,  стреляют
холостыми с двойным зарядом.  Беспокоятся,  что мы заблудимся.  Если бы не
встреча с этим незнакомцем,  досталось бы нам,  наверное, от Кара за такое
опоздание.  А  впрочем,  чтобы они  не  волновались,  давай и  мы  сделаем
несколько выстрелов.
     И  снова они осторожно положили на лед незнакомца.  Степа снял ружье,
но,  прежде чем выстрелить, обернулся назад и посмотрел в сторону острова.
Там он увидел огни.
     - Дядя  Юрий!  -  крикнул  мальчик.  -  Это  не  нам  пускали ракету.
Посмотрите!
     Удивленный охотник посмотрел туда, куда показывал Степа. Увидев огни,
он опустил ружье, которое уже поднял, чтобы выстрелить.
     Четыре огня горели, словно лагерные костры.
     - Что это?  Гм!  Понимаю:  это,  по-видимому,  разгадка,  откуда этот
гражданин,  которого мы тащим.  Наверное, это его товарищи зажгли огонь, а
наши заметили и начали пускать ракеты.
     Любопытство Вершомета и  Степы еще  возросло.  А  идти быстро,  чтобы
немедленно  присоединиться  к  экипажу  "Лахтака",  который,  по-видимому,
старался связаться с людьми на острове, они не могли.
     - Слушай,  парень,  - обратился к юнге Вершомет, - ты был прав, когда
предлагал позвать помощь с  парохода.  Вдвоем мы  будем  нести его  долго.
Давай сделаем так:  ты беги на пароход,  скажи про этого найденыша и  зови
людей на помощь. Там есть мои нарты. Тащите их сюда, а я посижу здесь.
     - Есть! - ответил юнга и быстро двинулся к пароходу.
     - Смотри не заблудись! - крикнул вслед ему Вершомет.
     Но заблудиться юноша не мог.  Это видел и  старый охотник.  На мачтах
горели  топовые  огни.  Одна  за  другой  взлетали вверх  ракеты.  Гремели
выстрелы.  Вскоре на льду возле парохода вспыхнул костер.  Вершомет видел,
как  на  фоне этого костра чернели фигуры моряков.  Охотник наклонился над
незнакомцем.  Дыхание его ослабело,  но  он  был жив и  иногда чуть слышно
стонал.  Вершомет зажег  папиросу и  начал  сгребать вокруг человека снег,
чтобы он  не  замерз и  не  простудился.  Да  он и  сам согревался за этой
работой.  Время от  времени он  посматривал то  на  огни,  то  на костер у
парохода и думал о том,  кто же там,  на острове...  Может быть,  там есть
какая-нибудь станция? Но как же, в таком случае, Кар мог говорить, что это
совершенно  неизвестный  остров?  Может  быть,  что-нибудь  испортилось  в
штурманских приборах и они сами не знали,  куда их занесло?  А может быть,
какой-нибудь пароход тоже зимует возле этого острова?  Пароход с исправной
радиостанцией и радистом,  который сможет завтра же сообщить о "Лахтаке" в
Архангельск. Это предположение было особенно приятным.
     Впрочем,  приглядываясь к  человеку,  лежавшему у  его  ног,  он  все
сильнее удивлялся его одежде и  чертам его лица.  Неизвестный,  по  мнению
Вершомета,  не  был  ни  русским,  ни  ненцем,  с  которыми он  чаще всего
встречался.
     "Неужели  иностранец  -   немец,  англичанин,  американец?"  -  гадал
охотник.
     Он  начал  высчитывать,  когда должен возвратиться Степа с  подмогой.
Выходило,  что уже пора.  Чтобы его легче было отыскать,  он несколько раз
выстрелил.  И вот в ответ откуда-то издалека долетело несколько выстрелов.
Стреляли с берега. Стреляли из нескольких винтовок.
     - Ого! - сказал себе охотник. - Они хорошо вооружены.
     В  это время совсем близко послышалось:  "Го-го-го!  Вершомет!"  -  и
через  несколько минут  показались нарты  и  четверо моряков во  главе  со
Степой.


                              Г л а в а  XV

     На  льду  в  нескольких  метрах  от  "Лахтака"  пылал  костер.  Здесь
распоряжались Торба и  Лейте.  Первый,  экономя топливо,  пререкался из-за
каждого полена,  а второй,  напротив, тащил в огонь все что можно, лишь бы
горело поярче.  И,  хотя механик доказывал,  что топлива у них очень мало,
боцман не обращал на это внимания.  Лейте хотел, чтобы их огонь был хорошо
виден на острове.
     Кар  собирался  немедленно  послать  разведку,   но  решил  подождать
возвращения Вершомета и  моряков,  которых он  послал с  юнгой.  Сообщение
Степы,  что они нашли на льду человека, потерявшего сознание, его не очень
удивило.  Если бы не огни на берегу,  то оно показалось бы ему чрезвычайно
странным,  но  теперь он  убедился,  что на острове Лунной Ночи были люди.
Правда,  он не мог понять,  как они туда попали. Ведь район, где находился
"Лахтак",  не посещал еще ни один пароход, ни один самолет. В Архангельске
Кар не слышал, чтобы туда посылали какую-нибудь экспедицию.
     Удивлялся Кар  и  тому,  как на  острове могли развести такие большие
костры. По-видимому, там нашлось немало плавника. Хотя странно, что он так
быстро разгорелся.  Особенно его  удивляло,  что  пламя  иногда взметалось
вверх, словно в него подбрасывали сухой соломы.
     Из  темноты послышался шум,  и  вскоре на льдине у  костра показались
моряки.  Нарты шли пустыми.  Незнакомца,  который не приходил в  сознание,
Павлюк нес на руках, как ребенка. Богатырская сила позволяла ему без труда
нести человека весом не  менее шестидесяти пяти -  семидесяти килограммов.
Кочегар взял  его  на  руки,  потому что  ехать на  нартах было не  совсем
спокойно.
     Неизвестного внесли в  кубрик и  положили на койку.  Запара,  который
немного разбирался в  медицине,  открыл ему  рот и  влил несколько граммов
спирта.  Потом с  помощью моряков раздел его.  На теле оказалось несколько
ран. Запара смазал их йодом, положил ваты и перевязал бинтами.
     Выяснив,  что неизвестный вывихнул правую ногу и левую руку, гидролог
начал их вправлять. Он сделал это так ловко, что ему могли бы позавидовать
немало опытных врачей-специалистов.
     Не прошло и сорока минут,  как неизвестный,  весь в бинтах,  лежал на
койке под присмотром кочегара Ковягина.
     Вскоре у больного повысилась температура и начался бред. Он выговорил
несколько слов,  которые никто не понял. Это был иностранец. Но он говорил
не по-английски,  не по-немецки,  не по-французски.  Кар знал английский и
немецкий языки, Запара - французский, но они не понимали иностранца.
     Устроив больного,  решили связаться с  берегом.  Кару  очень хотелось
сходить туда самому, но он считал, что ему ни в коем случае нельзя бросать
пароход.  После гибели капитана он  дал  себе слово,  что  во  время этого
вынужденного плавания  будет  покидать  "Лахтак" только  в  самом  крайнем
случае.
     И, хотя он надеялся, что люди с берега придут сами, он все-таки решил
послать туда разведку -  Лейте и  охотника.  Первого он посылал как своего
помощника,   опытного  человека  и  знатока  английского  языка,  наиболее
распространенного языка среди моряков всех наций, а Вершомета - как самого
выдержанного и  опытного  среди  моряков,  охотника-полярника.  Каждый  из
моряков хотел бы  пойти с  Лейте и  Вершометом,  но  Кар  больше никому не
позволил.
     Степе тоже  очень хотелось пойти на  остров,  хоть  он  и  чувствовал
усталость.  Но он понимал,  что запрет Кара носил категорический характер.
Впрочем,  юнга  попросил  позволить  ему  провожать  разведчиков  хотя  бы
двадцать - двадцать пять минут и вернуться, если они никого не встретят.
     - Хорошо,  -  согласился Кар. - Но пойдешь ты не один. С тобой пойдет
и... Котовай.
     Степа думал, что Кар назовет Павлюка. Все присутствующие думали то же
самое.  Этот великан более всех подходил в спутники мальчику.  Наверное, в
первый момент у  Кара  было намерение назвать Павлюка,  но  он  передумал.
Лейте и Запара поняли его.
     - Лейте,  -  сказал Кар,  -  у вас есть часы.  Через пятнадцать минут
матрос и  юнга должны возвратиться назад.  Они  помогут вам  нести ружья и
мешки с  припасами.  Когда дойдете до острова и  установите контакт с теми
людьми,  дайте нам сигнал.  Один из огней перенесите вправо.  Узнайте, что
это за люди, в каком они положении. Можете сказать им, как мы сюда попали.
Немедля же возвращайтесь назад.
     - Есть! - ответил Лейте.
     Как  только  разведывательная  партия  двинулась  в  путь,  три  огня
погасли. Зато четвертый разгорелся еще ярче.
     Вершомет и юнга почти забыли об усталости,  хоть они и много ходили в
этот  день.   Любопытство  подгоняло  их.   Это  было  очень  естественно.
Остававшиеся на пароходе провожали их с завистью.
     Едва исчезли очертания парохода -  а  они исчезли буквально через две
минуты, потому что костер на льду был бессилен победить тьму, - неровность
льда  дала  себя  знать  разведчикам.  Котовай  упал.  Вершомет помог  ему
подняться.
     - Я рад,  что на острове мы встретим людей,  -  спеша вперед,  сказал
Степа. - Досадно только, что остров этот, по-видимому, уже имеет название,
а мне очень нравится то, которое мы ему дали.
     - Ничего,  сынок,  это  не  страшно.  Есть острова,  которые имеют по
нескольку названий,  -  ответил Степе Лейте.  -  Например,  я слышал,  что
остров  Врангеля  назывался Новой  Колумбией,  островом Пловера,  островом
Келлета, островом Давыдова.
     Вокруг них неподвижно лежала темнота.  Казалось, что они плыли в ней.
Два огонька -  один спереди,  а  другой сзади -  нарушали своим светом эту
темноту ночи.
     Внезапно впереди послышался шорох, и перед разведчиками появились две
фигуры на лыжах.
     Послышался незнакомый голос:
     - Гу даг!*
     _______________
          * Здравствуйте! (норвежск.)


                              Г л а в а  XVI

     Коренастый  человек  среднего  роста,  стоя  на  лыжах  перед  Лейте,
протянул ему руку и что-то сказал на непонятном языке.
     - Привет! Привет! - поздоровались разведчики с "Лахтака".
     - Мы очень спешили, чтобы встретиться с вами, - сказал Вершомет.
     Коренастый человек опять что-то сказал.
     Другой стоял около него молча.
     Так же молча стоял первое время и  Лейте.  Он прислушивался к языку и
не понимал его.  Ясно, что это не англичанин. Но это еще не значит, что он
не  знает  английского  языка.  И  старый  моряк  обратился  к  незнакомцу
по-английски:
     - Мы советские моряки. Во льдах стоит наш пароход. Кто вы?
     Незнакомец сразу же перешел на английский язык.
     - Я  капитан  Олаф  Ларсен,  норвежец.  Моя  шхуна  "Исбђрн" погибла,
раздавленная льдами. Экипаж выбрался на этот остров.
     - От имени капитана "Лахтака" - так называется наш пароход, - пояснил
Лейте,  -  и  всего  экипажа прошу  пожаловать к  нам.  До  парохода всего
пятнадцать минут ходьбы.
     Его товарищ кашлянул, словно присоединяясь к разговору.
     Все шестеро моряков двинулись к пароходу.
     По  дороге норвежец расспрашивал,  давно ли  они  во  льдах,  что  за
пароход "Лахтак",  сколько на нем людей.  Лейте отвечал кратко, потому что
идти на лыжах в темноте было трудно.
     - Оскар Петрович,  -  обратился к  Лейте Степа,  -  спросите их,  как
называется этот остров.
     Лейте исполнил просьбу юнги и через минуту ответил:
     - Они не знают,  как он называется,  потому что у  них нет карты этой
части моря. Но они называют его островом Полярной Ночи.
     - Оскар Петрович,  -  вновь заговорил юнга, - разрешите мне опередить
вас хоть на две-три минуты и известить товарищей о нашей встрече.
     - Хорошо,  беги вместе с Котоваем, - позволил боцман, который был рад
случаю известить Кара хоть на несколько минут раньше. - Скажите: норвежцы.
Неразговорчивые. Один знает английский. Шхуна погибла. Экипаж зимует.
     Юнга  и  матрос  поспешили  обогнать  остальных лыжников.  Это  легко
удалось,  потому что Лейте и Вершомет двигались медленно, а норвежцы шли в
ногу с ними.
     Они опередили своих гостей почти на пять минут.
     Степа подробно доложил Кару о  разведке,  и  Кар приказал приготовить
ужин и все необходимое для встречи нежданных гостей.
     Но вот из темноты вынырнули Лейте, Вершомет и норвежцы.
     - Ура! - приветствовали гостей моряки с "Лахтака".
     Кар отрекомендовался, пожал гостям руки и пригласил их на пароход.
     Норвежцы ответили на приветствие и что-то сказали друг другу.  Ларсен
представил Кару своего спутника, ледового лоцмана Ландруппа.
     - Мы, видимо, нашли одного из ваших товарищей, - сказал Кар Ларсену и
рассказал о человеке, упавшем с тороса.
     - О!  Эльгар!  Это наш матрос-охотник Эрик. Он ходил охотиться. Когда
луна  зашла,  мы  разожгли огонь,  чтобы  помочь ему  вернуться назад.  Он
говорил вам о нас?
     - Нет. Он лежит без сознания. Помощь ему уже оказана.
     Норвежцы сразу же  пошли к  товарищу.  Как  раз  в  это время раненый
открыл глаза и пришел в сознание. Капитан Ларсен сказал ему несколько слов
по-норвежски.
     Ларсен обернулся к Кару:
     - Матрос очень признателен своим спасителям.  Он просит перенести его
в наш лагерь на острове.
     Услышав это, Запара стал решительно возражать:
     - При его состоянии это невозможно.  Ему нужно по крайней мере неделю
пролежать неподвижно здесь,  у нас.  А может быть,  и больше.  Спросите, -
обратился гидролог к  Кару,  -  есть ли  у  них доктор.  Если есть,  пусть
поскорей приходит сюда.
     Ларсен ответил,  что доктора у них нет, и согласился оставить матроса
на пароходе.
     За  чаем  норвежец кратко познакомил Кара  со  своей историей.  Лейте
переводил рассказ норвежца товарищам.
     Шхуна  "Исбђрн" два  года  назад  вышла из  Норвегии в  Полярное море
промышлять морского зверя.  Пройдя мимо южных берегов Земли Франца-Иосифа,
"Исбђрн" попал в Карское море.  Ларсену удалось пройти далеко на север, но
вскоре  шхуну  затерло  льдами.  Это  произошло  северо-восточнее  острова
Шмидта.  Целый  год  бедных  мореплавателей не  выпускали  льды.  В  конце
следующего лета во льду появилось много расщелин и полыней.  Шхуне удалось
воспользоваться расщелинами, и она двинулась на юго-восток, чтобы пройти к
берегам Азиатского материка.  Но  вскоре начались морозы,  и  шхуна  снова
остановилась в непреодолимых для нее льдах. Она начала дрейфовать. Поздней
осенью  морские  течения  занесли ее  вместе  со  льдами  к  берегам этого
острова, и здесь льды раздавили шхуну. Экипаж в составе двенадцати человек
высадился на острове. В северо-западной части острова они устроили лагерь,
построив небольшой дом и  поставив палатки.  Им  удалось спасти провиант и
одежду, а также шлюпку. Теперь они ожидали лета, чтобы пешком или в шлюпке
двинуться на юг.
     Вчера норвежцы решили выйти поохотиться.
     Матрос-охотник Эрик Олаунсен сошел на лед и отстал от них. Когда луна
зашла,  они  зажгли огонь,  чтобы показать ему дорогу.  Неожиданно увидели
ответный огонь и ракеты.
     Кар, в свою очередь, подробно проинформировал норвежца о приключениях
"Лахтака" и  предложил объединиться,  чтобы  общими  усилиями вырваться из
ледяного плена.
     Норвежец кратко и сухо поблагодарил.
     Одновременно выяснилось, что радиостанции нет и у норвежцев.
     Отдохнув  немного,  Ларсен  и  его  спутник  попрощались  с  экипажем
"Лахтака" и исчезли в темноте.  Степа не вышел на палубу,  чтобы проводить
их: он сидел возле матроса-охотника Эрика Олаунсена.


                          Ч А С Т Ь  Т Р Е Т Ь Я

                                  ЭЛЬГАР


                               Г л а в а  I

     С  каждым днем рассвет становился все продолжительнее.  С одиннадцати
часов утра  на  небе  исчезали звезды.  Моряки нетерпеливо ожидали солнца.
Полярная ночь кончалась.
     Весной в Арктике бывают особенно свирепые морозы,  но, ожидая солнца,
экипаж "Лахтака" уже не обращал на них внимания.  Утомленные темнотой люди
радовались этим морозным рассветам.
     И вот наконец пришел долгожданный день.  Это было в начале марта. Кар
задолго предупредил,  что в этот день, если будет ясная погода, они увидят
солнце.
     Около  полудня  на  палубе  собралась вся  команда  "Лахтака".  Эрику
Олаунсену тоже помогли выйти из кубрика.  Впервые после болезни он выходил
на  палубу.  Норвежца посадили на  ящик из-под  тросов.  Он  вдыхал свежий
воздух и ожидал радостного события:  восхода солнца.  Олаунсену можно было
дать  около  сорока  лет.  Лицо  у  него  заросло  бородой.  Меховая шапка
сдвинулась на лоб.  Глаза из-под нее смотрели твердо и  безусловно честно.
Бросалась в глаза истощенность этого человека.
     Возле норвежца стоял Степа. Он не отрываясь следил за горизонтом.
     На  капитанском мостике Кар  и  Запара  готовились к  астрономическим
наблюдениям.
     Торба  собрал  вокруг себя  остальных моряков и  весело рассказывал о
своем давнем приключении -  как  он  и  его приятели продавали в  каком-то
порту медведя.
     - Плавал я тогда на маленьком ледоколе "Свистун".  Летом стояли мы на
ремонте. И вот на второй или на третий месяц, - солидно и негромко говорил
механик,  - команда подводной лодки, стоявшей в доке рядом со "Свистуном",
пригласила нас на вечеринку.  Там наши ребята разошлись и начали высту