стоятельств,
в то время как Кар, Лейте и Шелемеха даже поправились.
     Кар молча наблюдал за кочегаром.  Он всегда ценил Павлюка. Но теперь,
анализируя свои подозрения,  штурман все более склонялся к мысли,  что тот
что-то скрывает.  Штурман ничего не спрашивал у кочегара.  Кар ждал,  пока
Павлюк расскажет все сам. Ему казалось, что эта история должна закончиться
откровенным  признанием.   Штурман  молча  ждал  продолжения  таинственных
событий,  в  то  же время следя за Павлюком.  Боялся он только одного:  не
повлияла ли на психику кочегара полярная ночь.  Еще матросом Кар плавал на
пароходе,  который  однажды был  вынужден зазимовать во  льдах  Чукотского
моря.  На его глазах два матроса в  полярную ночь сошли с ума.  Но условия
той  зимовки были  несравненно более тяжелыми,  чем  сейчас на  "Лахтаке".
Притом,  когда  взошло  солнце,  матросы  выздоровели.  И  теперь  капитан
возлагал надежды на солнце.
     Лейте  совершенно не  разделял мнения Кара  о  Павлюке.  Старый моряк
уверил себя,  что  Павлюк виновник пожара и  что  он  и  теперь занимается
какими-то таинственными,  как выражался Лейте,  "фокус-покусами".  Если бы
Кар послушался Лейте, Павлюк уже сидел бы под замком.
     Лейте,  фактический хозяин палубы,  поскольку у назначенного боцманом
Вершомета было  очень мало опыта,  много времени проводил на  воздухе.  Он
самым тщательным образом следил за Павлюком.  Не раз в темноте подходил он
к дверям радиорубки и прислушивался, но ничего не слышал.
     Однажды в  пятом часу утра Лейте вышел на палубу.  Сквозь покрывавшие
небо тучи кое-где проглядывали звезды.  Лейте держал в руках топор.  После
нападения медведя  на  Степу  моряки  предпочитали выходить  на  палубу  с
оружием. Старый моряк считал, что для него вполне достаточно топора.
     Посмотрев,  что делает вахтенный матрос, Лейте прошел на корму. Когда
он  возвращался,  ему показалось,  будто из окна каюты радиста сквозь щель
пробивается свет.
     У  боцмана зашевелилось неясное подозрение,  но,  не  обращая на  это
внимание,  он  начал осматривать,  все ли  в  порядке на корме.  Но вот он
услышал резкий металлический звук.  Он сразу же выпрямился: откуда это? Но
звук тут же пропал.  "Нет,  это не послышалось, - сказал себе моряк, - это
безусловно из его каюты".
     Лейте быстро двинулся к каюте радиста.  Он взбежал по  одному  трапу,
поднялся  по  другому.  Под  ногами скрипел снег.  Стараясь идти как можно
бесшумнее, Лейте подкрался к окну каюты. Окно было закрыто, и только через
маленькую  щель  вверху  пробивался  свет.  Это была очень маленькая щель.
Через нее он не смог ничего разглядеть.  Лейте приставил к  окну  ухо.  Он
услышал  какой-то шорох.  Стараясь подтянуться повыше,  он поскользнулся и
стукнулся головой о стенку каюты.  Моряк поднялся и снова прислушался,  но
теперь  уже  абсолютно ничего не было слышно.  Простояв так минуту,  Лейте
тихо двинулся вдоль стенки и,  подойдя к дверям радиорубки,  попытался  их
открыть, но они были заперты.
     Тогда он постучал.
     Никто не  отвечал.  Лейте рассердился и  стал колотить изо  всех сил.
Внезапно с крыши рубки его осветил фонарь, и послышался голос Павлюка:
     - Здорово,  боцман!  Чего стараешься? - И на палубу спрыгнул Павлюк с
ружьем в руках.
     - А зачем это ты на ключ запираешься? - сердито спросил старый моряк.
     - А  чтобы случайно медведь не залез,  -  ответил кочегар.  -  Я и то
слушаю,  что-то грохочет. Думал, зверь. Схватил ружье и через люк, который
в потолке,  наверх...  Пожалуйста,  -  пригласил он Лейте,  открывая дверь
радиорубки.
     - Благодарю.  Я только хотел сказать,  что в кубрике громкоговоритель
не работает, - пробормотал Лейте и ушел.
     Вслед ему послышался тихий смех кочегара.
     Громкоговоритель не работал уже почти полмесяца.


                              Г л а в а  VI

     По утрам Вершомет спускался на лед и  ходил вокруг парохода,  надеясь
встретить  зверя.  В  нескольких  сотнях  метров  от  "Лахтака"  появилась
полынья. Здесь охотник выжидал нерп.
     - И  медведям уже  пора гулять,  -  говорил он,  удивляясь отсутствию
зверя.
     Раза два  встречались следы песцов.  Хорошо бы  снова начать охоту на
эту арктическую лису. Ведь первая охота ничем не кончилась. Капканов так и
не  поставили.  Встреча с  норвежцами и  всякие  другие  хлопоты заставили
охотника забрать капканы на пароход.
     На этот раз Вершомет сам отнес четыре капкана на то самое место,  где
когда-то нашел Эрика Олаунсена.
     Следов песца  он  заметил там  значительно меньше,  чем  раньше,  но,
по-видимому, зверь еще посещал эти места. Полынья между торосами покрылась
крепким слоем гладкого льда.
     Вершомет поставил капканы и  решил в ближайшие дни испытать охотничье
счастье на  острове.  На следующий день охотник пошел осматривать капканы.
Его сопровождали Запара и Степа.
     Низко  над  горизонтом светило  солнце.  Оно  освещало ледяное  поле,
покрытое торосами и снеговыми сугробами,  пароход и отвесные черные скалы,
которые вырисовывались на фоне белого ландшафта острова Лунной Ночи.
     По  дороге  говорили о  льдах.  Вершомет допускал,  что  сжатие может
повториться,  что ледяное поле,  в которое вмерз "Лахтак", может прижать к
берегу и раздавить корабль.
     Запара же думал,  что,  во-первых,  их защищают айсберги,  стоящие на
мелях,  и,  во-вторых,  они  прикрыты  самим  островом от  приливной волны
океана.  Они подошли к первому капкану. На снегу возле него сидел пушистый
зверек.  Две железные дуги крепко держали его за лапу. Напуганное животное
прижалось к капкану. Вершомет ловким ударом прикончил песца, освободил его
из капкана и бросил в мешок. Затем снова зарядил капкан и двинулся дальше.
     - Нужно ожидать богатой добычи, - предположил Запара.
     - Кто его знает,  - ответил охотник, которому не хотелось говорить об
этом.
     - У песца теплый мех,  -  сказал метеоролог юнге,  - поэтому он так и
ценится.  Истребляют его сильно,  но последнее время все более переходят к
разведению на  специальных фермах.  Лучше всего разводить его на островах,
возле  которых море  или  совсем  не  замерзает,  или  замерзает на  очень
недолгое время.  Оттуда они не  убегают.  В  других же  случаях приходится
ставить ограду,  вкапывая ее глубоко в землю. Песец - это страшный грызун!
Хватает в зубы все, что попадется.
     - Мясо их есть можно?
     - Об этом нужно спросить у Вершомета. Я читал, что голландские моряки
ели  мясо песца,  хотя оно казалось им  очень жестким и  невкусным.  Кроме
того, они били и белых медведей, но, считая медвежье мясо ядовитым, не ели
его.
     - Ну и чудаки были эти голландцы!  -  заявил Вершомет.  - Разве можно
есть такую гадость, - охотник тряхнул мешком, - и не есть медвежатину!
     Подошли ко второму капкану,  но там их ожидало разочарование.  Капкан
стоял пустым.  Пустыми оказались и третий и четвертый капканы. В четвертом
какой-то хитрый зверек вытащил и съел приманку.  Пройдя по следам, охотник
выяснил,  что это тот самый песец,  который лежал у него  в  мешке.  Зверю
удалось  вытащить  приманку  из  четвертого  капкана,  и  потом,  очевидно
уверенный  в  своей  ловкости,  он  пришел  к  первому,  но  там  ему   не
посчастливилось.  Вершомет  был  в плохом настроении.  Он мечтал о богатой
добыче и вместо этого поймал только одного зверя.
     - Нужно перебираться на  остров.  Завтра отправляюсь туда,  -  сказал
охотник.
     Они вернулись на пароход.  Степа вынул зверя из мешка и показывал его
всем, держа за длинный пушистый хвост. Эрик Олаунсен дунул на мех, как это
делают знатоки, а потом погладил его рукой.
     - Эльгар,  -  сказал он,  показывая глазами на песца.  - Эльгар. - И,
показывая на себя, прибавил: - Я назыуйсь чукчи Эльгар.
     Олаунсен  уже  знал  несколько русских  слов;  Степа  знал  несколько
норвежских, и теперь открылась тайна слова "Эльгар". Выяснилось, что Эрика
Олаунсена чукчи прозвали "Эльгар", иначе говоря - "полярный лис".


                              Г л а в а  VII

     На  следующий день Вершомет не  пошел охотиться на остров.  Вахтенный
заметил в бинокль на льду двух людей,  которые шли с острова. Пока ожидали
гостей,  Степа вытащил на палубу складную резиновую лодку,  так называемый
клипербот.  Юнга достал его из боцманской кладовой.  Этот клипербот в свое
время  перешел  к  Лейте  от  морского  летчика,  потерпевшего аварию  при
посадке.  Летчик  бросил  разбитый самолет и  спасся  на  клиперботе.  Его
подобрала шлюпка "Лахтака".  История эта имела большую давность,  и  Лейте
совсем забыл о лодке.
     Теперь,  с  разрешения  Лейте,  юнга  решил  испробовать клипербот  в
открывшейся во льдах полынье.  Захватив с собой лодку и весло,  он пошел к
полынье.  Эрик Олаунсен,  или,  как  теперь его  называли,  Эльгар,  хотел
сопровождать юнгу, но его задержал Запара.
     - Не рекомендую,  не рекомендую!  -  сказал метеоролог и отрицательно
махнул рукой.
     С юнгой пошел Шелемеха.
     Вершомет посоветовал захватить ружье, и Шелемеха взял двустволку.
     Черная холодная вода спокойно блестела, как стекло. Но, как только на
воду  спустили клипербот,  покой  водяной глади  нарушился.  Легкий челнок
быстро скользил вдоль берегов.
     С  палубы парохода следили за  лодкой и  одновременно за тем,  как по
ледяному полю к пароходу приближались две человеческие фигуры.
     На  палубе никто не  заметил того  момента,  когда на  лодке началась
тревога.
     Внимание Степы и  Шелемехи привлекло существо,  которое высунулось из
воды метрах в двадцати от клипербота и сразу же нырнуло обратно в воду.
     - Что это? - спрашивали они друг друга.
     Пожав плечами,  Степа решил,  что лучше держаться поближе ко льду. Но
не успел клипербот дойти до края полыньи, как у самого резинового борта из
воды высунулась толстая морда с  маленькими злыми глазками,  с щетинистыми
усиками и двумя длинными клыками.
     - Морж! - вскрикнул Шелемеха.
     А Степа изо всей силы заработал веслом.
     Кочегар поднял ружье и приготовился стрелять. Зверь снова спрятался в
воду,  и  моряки почувствовали,  как он  задел спиною дно резиновой лодки.
Шелемеха побледнел.  Если бы  клипербот перевернулся и  они упали в  воду,
вряд ли удалось бы спастись от клыков огромного зверя. Морж снова появился
в нескольких метрах от лодки. Кочегар выстрелил. Он видел, как пуля попала
в воду рядом с моржом и как тот сразу же спрятался под водой.
     - Попал? - спросил Степа, подгребая к льдине.
     - Нет, - с сожалением ответил неудачливый стрелок.
     В  то же мгновение морж ринулся в  атаку.  Моряки успели выскочить на
берег и  вытащить клипербот.  Но ружье,  которое Шелемеха положил на льду,
соскользнуло и покатилось в полынью.
     Шелемеха схватился за голову.
     - Чтоб ты лопнул,  проклятый! - ругал моржа кочегар. - Меня же Запара
убьет! Ведь убьет же!
     А морж плавал в проруби, то погружаясь в воду, то всплывая, и со злым
сопением посматривал на берег.
     - Пойдем позовем Вершомета, - предложил юноша.
     Шелемеха  согласился -  не  оставалось другого  выхода,  как  позвать
охотника и повиниться в потере ружья. И они побежали к "Лахтаку".
     Тем временем туда подошли гости с берега. На этот раз пришли Ландрупп
и  незнакомый еще  экипажу  "Лахтака" маленький широкоплечий норвежец.  Он
отрекомендовался:
     - Карсен.
     Карсен, как и Ландрупп, не знал ни русского, ни английского языка.
     Дальше приятных улыбок,  кивков головы и слова "товарису" разговор не
шел.  Зато норвежцы очень живо разговаривали с Эриком Олаунсеном.  Морякам
даже показалось, что норвежцы о чем-то спорили.
     Внезапно возле проруби раздался выстрел.  Все  обернулись и  увидели,
как юнга и  Шелемеха выскочили на лед и после минутной задержки побежали к
пароходу.
     - Неужели медведь?  -  Вершомет вскочил.  -  Или,  может быть,  нерпы
испугались?
     Но  с  парохода разглядеть что-либо  было  трудно,  потому что  почти
половину полыньи закрывали торосы.  Только когда прибежали "яхтсмены" (так
прозвал Кар Степу и Шелемеху), выяснилось, в чем дело.
     Запара  горевал  о  ружье.  Вершомет взял  ружье  и  гарпун.  Эльгар,
по-видимому,  понял,  в чем дело,  и заволновался. Он подошел к Вершомету,
взял из его рук ружье и отставил его в сторону. Потом взял гарпун и что-то
сказал по-норвежски, показывая, как он будет его бросать.
     - Эльгар хочет убить моржа без ружья,  гарпуном,  и  просит разрешить
ему сделать это, - пояснил Степа, который раньше всех понял норвежца.


                             Г л а в а  VIII

     Ландрупп и Карсен поддержали просьбу Эльгара.
     - Он,  наверное,  профессиональный гарпунер-китобоец,  -  предположил
Лейте.
     - Возможно,  -  согласился Кар и добавил:  -  Теперь трудно встретить
искусного гарпунера.  С тех пор как стали применять пушку-гарпун, гарпунер
стал артиллеристом и забыл старое ремесло.
     Все с любопытством обступили Эльгара.  Только Вершомет насупился: ему
очень хотелось самому пристрелить моржа.
     - Но как он туда дойдет? - заинтересовался Кар, показывая на Эльгара.
- Ведь ему не следует утомлять ногу.
     - А мы подвезем его на нартах, - предложил Степа.
     - А морж тем временем убежит, - бросил с насмешкой охотник.
     - А чтобы он не убежал,  - вмешался в разговор Кар, - берите поскорее
нарты  и  идите.  Если  Эльгар  промажет,  стреляет Вершомет.  Вот  вам  и
развлечение. Товарищ Торба, вы назначаетесь руководителем. Идти могут все,
кроме вахтенного матроса.
     Моряки  двинулись к  полынье.  На  пароходе  остались  только  Кар  и
Котовай, стоявший на вахте. Шли тихо, чтобы не всполошить зверя. Гарпунера
везли Павлюк,  Шелемеха и Соломин.  Эльгар протестовал против того,  чтобы
его везли на нартах, но моряки сделали по-своему.
     Осторожно приблизились к  полынье.  За  полсотни шагов от воды Эльгар
сошел с нарт, взял в руки гарпун и попросил идти как можно тише.
     Вершомет осмотрел свое ружье и приготовился стрелять,  если гарпунеру
не посчастливится.
     Несколько минут никто не видел моржа. Но вот Степа тихонько свистнул.
     Посреди полыньи,  метрах в  ста от края,  появилась голова зверя.  Он
засопел и осмотрелся.  Казалось,  ничто его не встревожило,  потому что он
спокойно приблизился к ледяному берегу,  где стоял Эльгар,  и поплыл вдоль
кромки льда.
     К гарпунеру подошел Карсен.
     Эльгар ждал,  пока морж подплывет еще ближе, и понемногу заносил руку
с  гарпуном.  Зверь спокойно подплыл вплотную ко  льду и  стукнул по  нему
своими клыками. Наступил подходящий момент для удара гарпуном.
     Чтобы  не  помешать Эльгару,  Карсен  хотел  присесть;  приседая,  он
поскользнулся и  полетел в  воду.  Всплеск воды  и  крик норвежца испугали
моржа, и он сразу же нырнул.
     Теперь в  воде барахтался Карсен.  Тяжелая одежда тянула его на  дно.
Норвежец изо всех сил колотил руками по  воде,  и  это поддерживало его на
поверхности. Он был в полутора метрах от льда.
     - А глубоко здесь? - шепнул Торбе Запара.
     Механик только сердито отмахнулся и крикнул:
     - Эльгар!.. Бросай через него гарпун. Пускай хватается за веревку.
     И Торба зажестикулировал, поясняя гарпунеру свои слова.
     Но Эльгар стоял как остолбенелый,  с высоко поднятым гарпуном в руке.
Он нахмурился и, казалось, чего-то ждал.
     Впереди  всех  оказался Вершомет.  Он  стал  на  корточки у  воды  и,
протянув Карсену ружье, крикнул тем, кто стоял позади него:
     - Держите!
     Карсен протянул руки и  коснулся было ружья,  но,  не успев еще сжать
как  следует  приклад,  вскрикнул  и  погрузился в  воду.  Одновременно на
поверхности  показалась  спина  моржа.  Все  поняли,  что  морж  напал  на
человека.
     В  то  же  мгновение воздух прорезал гарпун,  брошенный сильной рукой
Эльгара.  Тяжелое и острое оружие вонзилось в спину моржа.  Зверь исчез, и
линь, который Эльгар придерживал у своих ног, начал быстро разматываться.
     Торба растерянно оглянулся. "Пропал человек!" - промелькнуло у него в
голове.  Его взгляд остановился на  Степе.  Юнга сидел на  льду и  надувал
клипербот.
     И  вдруг  Лейте с  разгона бултыхнулся в  воду.  На  льду  лежали его
валенки и кожух. Никто не заметил, когда он успел раздеться.
     Вслед  за  Карсеном  и  моржом  он  исчез  под  водой.  Секунд  через
пятнадцать Лейте выплыл, таща за собой норвежца. В это время клипербот уже
был на воде,  и Степа, оттолкнувшись веслом от льдины, подплыл к отважному
моряку.  Пловец,  ухватившись одной рукой за лодку,  а  другой поддерживая
норвежца, поплыл на буксире.
     Через полминуты юнга  подбуксировал спасителя и  спасенного ко  льду.
Вершомет и  Павлюк  легли  на  край  льда  и  вытянули Лейте  и  норвежца.
Остальные держали в это время Вершомета и Павлюка за ноги.
     - Лейте!  -  закричал Запара.  -  Бегом на  пароход!  Изо  всех  сил!
Полстакана спирта и приготовь теплую постель. Скорее!
     Лейте не  стал  ждать.  Чувствуя,  как  тело его  покрывается ледяной
коркой, он во весь дух помчался к пароходу.
     Запара подскочил к Карсену.  Норвежца подняли и начали трясти,  держа
его  спиною кверху.  Вытряхнув из  него  воду,  сделали ему  искусственное
дыхание.  Он был жив. Дюжина рук подхватила спасенного, и моряки поспешили
на пароход. Впереди бежал Запара, размахивая руками.
     Он спотыкался,  падал,  поднимался и бежал дальше. Позади всех плелся
на  своих  ревматических  ногах  Торба.  Взволнованный  всем  происшедшим,
механик не заметил, что возле полыньи осталось два человека.
     Это  были Эльгар и  Вершомет.  Они не  сводили глаз с  линя,  который
медленно  разматывался.  Из  воды  показалась голова  смертельно раненного
зверя. Он хрипел.
     Выстрелом из ружья зверя прикончили и начали подтягивать ко льду.


                              Г л а в а  IX

     - Одним  словом,  у  нас  целый лазарет для  островитян,  -  шутил на
следующий  день  Кар,   разговаривая  на  капитанском  мостике  со  своими
помощниками.
     - Ну, как здоровье этого Карсена?
     - Дней через пять будет совершенно здоров, - ответил Запара. - Ничего
страшного. Получил доброго тумака. Тулуп его спас.
     - Отто  Рудольфович,  вчера,  когда  норвежец тонул,  наш  метеоролог
спросил: "А тут глубоко?" Я думал, он нырять хочет, - рассказывал Торба.
     - Эх,  Дмитрий Петрович,  -  покачал головой капитан,  -  вам ли  это
спрашивать?  Забыли вы,  что  это  наша специальность -  знать,  где какие
глубины. То-то вас никто и не называет гидрологом, а только метеорологом.
     - Хорошо, что не ветродуем*, - пошутил Лейте.
     _______________
          * Ироническое прозвище плохих метеорологов.

     - И в самом деле, - поддержал Запара.
     Все засмеялись.
     - Нет,  я  не  об  этом,  -  также  весело ответил Запара,  -  я  про
гидрологию.   Ведь  можно  провести  исследования  в  полынье,  взять  так
называемую гидрологическую станцию.
     Увлекшись этой идеей,  Запара сразу же  принялся ее осуществлять.  Он
позвал  своего  помощника  Степу,   попросил  Лейте,  Вершомета  и  других
товарищей помочь ему.
     Нужно было перетащить к  полынье ручную лебедку -  вьюшку и закрепить
ее на льду. Кроме того, перевезти разные геологические инструменты.
     Некоторых инструментов у Запары не было,  и Торба с Зориным делали их
кустарным способом в машинном отделении.
     Запара  хотел  проводить  наблюдения  на  протяжении  суток.   Работы
предвиделось немало.
     С помощью товарищей он перенес к полынье все инструменты.
     Весь экипаж помогал гидрологу, даже Эльгар.
     Карсен лежал на койке, а Ландрупп еще накануне вернулся на остров.
     В  том  самом месте,  где  охотились на  моржа,  теперь стояла прочно
закрепленная лебедка и лежали инструменты гидролога.
     Прежде всего измерили глубину. Лот показал тридцать один метр.
     Больше всего времени отняло измерение температуры на  разных глубинах
и  добывани