вал я на пароходе "Три погибели"...
     Услыхав  такое  название,  все  улыбнулись  и  приготовились  слушать
механика.
     - Был  у  нас  радист  Проша.   Лентяй  удивительный!  Развернули  мы
культработу.  Решили  выпускать бюллетень последних новостей.  Конечно,  в
таком  деле  многое зависит от  радиста.  Он  же  должен принять по  радио
всевозможную  информацию.   Пришли  к  нему  и  говорим:  "Проша,  возьми,
пожалуйста,  общественную нагрузку". - "Охотно", - говорит. На другое утро
приносит лист исписанной бумаги.  "Принял, - говорит, - информацию". А там
известия о  всеобщей забастовке в Париже,  о восстании в Египте,  о съезде
врачей в Москве,  о строительстве новой фабрики. Вроде все как следует. Мы
радуемся:  Прошу в  общественную работу втянули.  На  следующий день Проша
принял информацию о том,  что обвалился Панамский канал,  Австрия объявила
войну Аргентине, умер президент Индии, изобретена подводная лодка, которая
может опускаться на дно в самом глубоком месте океана.  На пароходе только
и разговоров,  что об этом. Наконец на третью ночь вышло так, что на вахте
пришлось стоять мне. Думаю: загляну к Проше, узнаю, что он услышал нового.
Прихожу -  Проша спит. Прихожу вторично - Проша спит, в третий раз - спит.
Ну,  думаю,  останемся сегодня без информации.  Однако днем Проша приносит
большущий лист,  весь исписанный,  и  говорит:  "Целую ночь не  спал,  все
слушал".  И  написано на том листе,  что в Японии землетрясение -  затонул
остров Фудзияма, в Нью-Йорке сгорел дворец президента, в Алжире наводнение
и  погиб  город  Малакатура,  эскадра  швейцарского  флота  маневрирует  в
Индийском океане,  в  Одессе упал метеорит с  надписью "Привет землякам" и
множество других невероятных известий.  Я  рассказал ребятам,  как  трижды
заходил ночью к Проше и он все спал. Тогда Проша говорит: "Пфф! Я им делал
такую газету,  которую ни  один редактор в  мире не  сделает,  а  они  еще
хотели, чтобы я радио слушал!"
     В кают-компанию вошел Кар.
     - Вершомет и  Эльгар,  -  сказал он,  -  возвратились из  норвежского
лагеря.  Лейте и Степы не нашли.  Вообще никого там не застали. Все оружие
оттуда взято. По следам видно, что четверо лыжников двинулись вдоль берега
на север, а двое пошли через холмы в глубь острова.
     Все  встревоженно встали.  Вслед  за  Каром  в  каюту вошли Вершомет,
Эльгар и несколько норвежцев,  которые утром ходили в лагерь,  чтобы найти
старого боцмана и  юнгу,  а также сообщить о происшедших событиях тем двум
норвежцам, которые оставались сторожить лагерь.
     Пока  Котовай  и   Ковягин,   в  этот  день  дежурившие  по  камбузу,
устанавливали на  столе обед,  здесь же  происходило совещание с  участием
Кара, Эльгара и всех остальных моряков.
     Решили организовать два  отряда,  с  тем  чтобы  они  снова  пошли  в
норвежский лагерь,  разделились и  двинулись  по  следам  двух  и  четырех
лыжников.  Эльгар  предполагал,  что  Ларсен и  Ландрупп,  возвратившись в
лагерь,  запугали  штурмана и  матроса  и  те  присоединились к  ним;  они
разделились на две группы: двое повели пленных на север, а двое, наверное,
пошли на холмы, чтобы следить за пароходом.
     - Самое  главное,  -  сказал Кар,  -  вырвать наших делегатов из  рук
Ларсена и Ландруппа прежде,  чем те успеют причинить им какой-нибудь вред.
Неплохо было бы узнать, где шкипер и его лоцман, и наблюдать, чтобы они не
навредили и нам. Вообще же я уверен, что в конце концов оба вернутся к нам
и попросят мира, потому что деваться им некуда.
     Желающих идти освобождать Лейте и  Степу нашлось много.  Кар отпустил
Вершомета,  Соломина и Шелемеху.  Из норвежцев пошли Эльгар,  Карсен и два
матроса.  Условились,  что Вершомет и  Карсен пойдут по  следам тех,  кого
считали разведчиками,  а остальные под руководством Эльгара будут догонять
четырех, отступивших на север.
     Отдохнув часок после обеда,  экспедиция отправилась на  остров.  Было
решено в  этот день дойти только до  норвежского лагеря,  с  тем чтобы там
переночевать. Наступление должно было начаться утром.
     - Скажите, а какой величины остров? - спросил Кар Эльгара.
     - Остров  небольшой,  но  точных его  размеров я  не  знаю.  Ларсен и
Ландрупп посещали несколько раз его северо-восточную часть.  Нам же ходить
туда было запрещено.  Где-то там Ландрупп нашел золото. Куски золотой руды
он показывал в  лагере уже во время моего пребывания на вашем пароходе.  Я
лично их не видел.  Но Карсен и  другие моряки подтверждают,  что Ландрупп
принес в лагерь немало золота.  Мне известно,  что расстояние от лагеря до
северо-восточного края острова шкипер Ларсен проходил за шесть часов. Весь
остров, по его словам, можно обойти менее чем за сутки.
     Семеро вооруженных лыжников (Вершомет, Шелемеха и Соломин взяли ружья
тех норвежцев, которые оставались на пароходе) сошли на лед и построились.
     - Счастливого пути!  -  крикнул им  Кар.  -  Желаю  удачи  и  скорого
возвращения.
     - Двигаемся!  -  скомандовал Вершомет, и лыжи скользнули по снеговому
одеялу, покрывавшему ледяное поле.
     Лыжники шли не  спеша.  Вершомет и  Эльгар решили сберечь силы отряда
для следующего дня.
     Кар смотрел им вслед,  и в памяти его проходили приключения,  которые
пришлось пережить экипажу "Лахтака" у  берегов этого  доселе  неизвестного
географам острова.
     Перед  обедом  Павлюк  принял  радиограмму,   адресованную  капитану.
Архангельский порт сообщал,  что в  начале июля на помощь "Лахтаку" выйдет
ледокол "Хатанга". Капитаном ледокола назначен Кривцов.
     К Кару подошел гидролог:
     - Отто Рудольфович,  я хотел вас просить позволить мне присоединиться
к экспедиции на остров.  Хоть я и мало смыслю в геологии, все же я смог бы
собрать какую-нибудь коллекцию и выяснить орографию острова.
     - Экспедиция уже выступила. Почему вы не сказали раньше?
     - Кончал записывать наблюдения. Но я их догоню.
     - Хорошо.  Попробуйте.  Если не  догоните до  острова,  возвращайтесь
обратно.
     - Есть!
     - Одну минутку!  -  задержал его Кар. - Скажите, что вы сделали с тем
норвежцем, который минувшей ночью лез к вам на полубак.
     - Гм!..  Мне было жалко бить его топором,  и  я  накрыл его поплавком
Митчеля. Он свалился на лед.
     - Вот как! Ну, спешите, а то не догоните.


                              Г л а в а  VII

     За ночь все следы запорошило снегом.  День просыпался сумрачным, небо
выглядело неумытым.  Впрочем,  Запара предсказывал хорошую погоду, а после
полудня - даже солнце.
     Хотя  следы  исчезли,  Вершомет и  Эльгар  решили  не  изменять своих
маршрутов.  Гидролог выразил желание присоединиться к Вершомету и Карсену.
Охотник  поморщился,   зная,   что  Запара  не  очень  ловкий  лыжник,  но
согласился.
     Эльгар со  своим отрядом вышел на  несколько минут раньше.  Вершомета
задерживал Запара:  ночью у  него пропал геологический молоток и теперь он
его разыскивал.  Наконец молоток нашелся под медвежьей шкурой,  на которой
спал гидролог.
     Три  разведчика двинулись в  глубь  острова.  Они  прошли  скалы,  за
которыми были  взяты  в  плен  их  товарищи,  прошли  по  оврагу и  вскоре
взобрались на  первый холм.  Запара определил,  что  высота его  около ста
метров  над  уровнем моря.  Рядом  поднималось несколько значительно более
высоких  холмов.  Вершины  их  напоминали срезанные пирамиды.  Отсюда  они
увидели группу Эльгара.  Гарпунер и  его  товарищи шли над самым берегом и
вскоре скрылись за  холмистым мысом,  который словно бежал  и  с  разгона,
круто остановился над морем.
     Вершомет предложил продвигаться к  центру острова.  Пройдя углубление
между двумя холмами,  разведчики начали подниматься на  одну из  срезанных
пирамид.  Внезапно  они  услышали  несколько  выстрелов.  Стреляли  где-то
далеко. Похоже, что за холмом, на который они всходили.
     Возле самой вершины горы Вершомет остановил своих спутников и  дальше
пополз  сам.  Добравшись до  площадки  на  вершине,  он  осторожно высунул
голову,  но  ничего не  заметил.  Нужно было пройти площадку и  посмотреть
оттуда,  потому  что  гора,  по-видимому,  обрывалась там  довольно круто.
Поманив к  себе рукой Карсена и  Запару,  охотник пополз дальше.  Скоро он
увидел под  собой  утес  высотой метров пятнадцать,  а  дальше -  довольно
отлогий склон, спадавший в глубокую долину. Кое-где по этому склону из-под
снега выступали скалы.  За ними прятались люди с  ружьями.  Шесть человек.
Четверо - слева от Вершомета, двое - справа.
     Охотник стоял как бы на вершине высокого треугольника,  а  две группы
вооруженных людей  занимали  места  на  углах  у  основания  треугольника.
Вершомету  стало  ясно,   что   эти  люди  перестреливались  между  собой.
Присмотревшись, он с радостью узнал в тех двоих, которые лежали за камнями
справа, Лейте и Степу. Значит, они вырвались из плена и даже - с оружием.
     Карсен  и  Запара  присоединились к  Вершомету.  Все  трое  наблюдали
неравный бой между четырьмя и двумя. Выстрелы звучали редко, и пока что ни
одна сторона еще не  брала верх.  Однако нужно было прекратить эту опасную
перестрелку.
     Вершомет  предложил  своим  спутникам  дать  несколько залпов  вверх.
Карсен понял охотника и жестами показал свое согласие.  Три моряка подняли
ружья и  по команде Вершомета выстрелили три раза подряд.  После этого все
они  посмотрели  вниз  и  расхохотались:   обе  враждебные  партии  камнем
покатились  с  горы.  По-видимому,  каждая  группа  решила,  что  выстрелы
означают прибытие подмоги  врагу.  Не  теряя  времени,  Вершомет и  Карсен
встали  во  весь  рост  и  начали  кричать каждый своим  землякам.  Но  ни
норвежцы,  ни  советские моряки не обращали внимания на эти крики.  Они не
останавливаясь катились в долину, спасаясь от выстрелов сверху. Очутившись
внизу,  моряки бросились в разные стороны:  норвежцы - на север, а Лейте и
Степа - на юго-восток.
     - Будем догонять? - спросил Запара.
     - Как бы они нас не застрелили. А все-таки... - Охотник не закончил.
     - Давайте выбросим белый  флаг,  -  предложил гидролог и,  не  ожидая
ответа, вытащил носовой платок и привязал его к шомполу.
     Решили догонять Лейте и Степу.
     - С  Ларсеном встретится Эльгар,  -  сказал Вершомет Карсену,  и тот,
по-видимому, понял охотника.
     И  правда,  Ларсен и  его группа двигались в  таком направлении,  что
должны были наверняка встретиться с Эльгаром.
     Договорившись, моряки перебросили ружья через плечо и, привязав к ним
белые  платки,  начали спускаться с  горы,  чтобы  догнать Лейте и  Степу.
Спускаться было  нелегко.  Чтобы обойти обрыв,  в  который упиралась гора,
пришлось сделать крюк. Когда пришли в долину, то те, которых они догоняли,
были уже на вершине второго холма.  Не останавливаясь ни на минуту, моряки
начали подниматься на этот второй холм.  Над их головами развевались белые
платки,  которые  должны  были  свидетельствовать,  что  у  них  нет  злых
намерений.
     Время  от  времени Вершомет останавливался и,  набрав  полные  легкие
воздуху, кричал:
     - Сте-о-о-о-па!
     Но,  по-видимому,  голос его так и не долетел до юнги. Беглецы взошли
на  гору и  скрылись.  Впрочем,  Вершомет не  пал  духом:  Лейте и  Степа,
наверное,  так  вымотались за  эти дни,  что все равно не  смогли бы  уйти
далеко.
     Когда  три  разведчика  приблизились к  вершине  горы,  из-за  камней
внезапно раздался крик:
     - Дядя Юрий!
     Юнга узнал Вершомета.
     Через несколько минут моряки жали руки друг другу.
     Только Карсену Лейте протянул руку  с  недоверием,  словно побаиваясь
его.
     - Так вы спаслись? - спросил старый боцман своего заместителя.
     - Потому что вы не стреляли, - ответил Вершомет.
     - Я  не  об этом.  Как вы спаслись с  парохода и  почему с  вами этот
норвежец?
     Лейте был  уверен,  что норвежцы захватили "Лахтак" и  что Вершомет с
Запарой спаслись примерно так же, как и они со Степой.
     Когда  Вершомет понял,  в  чем  дело,  он  громко захохотал и  позвал
Запару:
     - Дмитрий Петрович! Вы слышите?
     Но  Запара не  слышал.  Он стоял потрясенный видом вершины этой горы.
Воронка более ста метров в  диаметре и  несколько десятков метров глубиной
напоминала кратер  вулкана.  Услышав  наконец  свое  имя,  он  обернулся и
сказал:
     - Не будь я Запара, если это не погасший вулкан!
     Но  вулкан не заинтересовал ни Лейте,  ни Степу.  Они слушали рассказ
Вершомета о  событиях позапрошлой ночи.  Когда охотник кончил,  оба моряка
обернулись к  Карсену.  Лейте похлопал норвежца по  плечу,  а  юнга крепко
пожал ему руку.
     - Лейте, а вы наговаривали на Павлюка, - сказал Степа укоризненно.
     - Каюсь, - ответил боцман.
     - А теперь, - предложил охотник, - пойдемте следом за Ларсеном. - Мы,
наверное, встретим Эльгара и, думаю, сможем ему помочь.


                             Г л а в а  VIII

     Лейте и Степа рассказали о своих приключениях. Услышав стрельбу около
парохода,  они решили,  что норвежцы победили, потому что не представляли,
как  можно  без огнестрельного оружия защитить пароход от большого отряда,
вооруженного ружьями,  да притом  нападающего  внезапно;  к  тому  же  они
думали, что на пароходе есть предатель. Когда стрельба утихла, они решили,
что все кончено и "Лахтак" перешел в руки шкипера Ларсена.  Имея  ружья  и
запас  патронов,  они  решили  скрываться на острове и впоследствии отбить
"Лахтак" последовательной партизанской войной или неожиданным  нападением.
Пошли в глубь острова, ища укромного уголка. Надеялись также и на то, что,
может быть, кто-нибудь из товарищей убежал с парохода и, так же как и они,
блуждает  среди  этих холмов.  Сегодня утром,  заметив в отдалении четырех
человек,  они начали осторожно подкрадываться к  ним.  Эти  люди  тоже  их
заметили  и  начали  стрелять.  Моряки поняли,  что встретили врагов и что
придется отстреливаться.  Обе стороны все время прятались  за  камнями,  и
поэтому  жертв  у  них не было.  Но когда они услышали выстрелы у себя над
головой,  то,  как и догадался Вершомет,  решили,  что  к  врагам  прибыла
подмога,  занявшая очень выгодную позицию.  Тогда Лейте крикнул Степе, что
нужно бежать в долину.
     - И мы, - сказал юнга, - ретировались.
     Следы  Ларсена  повели  моряков  вдоль  расположенной  между  холмами
долины.  Здесь лежал глубокий снег, покрытый настом. Наст был некрепкий, и
без лыж они бы глубоко вязли в снегу.  Небо,  как предсказал утром Запара,
начало проясняться. Вскоре над покрытыми снегом холмами и долинами засияло
солнце.
     С  тех  пор как отряд Вершомета,  состоявший теперь из  пяти человек,
двинулся по  следам норвежцев,  прошло уже  часа два.  Они  прошли долину,
несколько холмов и  стали  приближаться к  морю,  когда  вдали послышались
выстрелы.  В километре от них,  на холме, стоял человек и стрелял. Охотник
попросил у  гидролога бинокль.  Человек  стрелял вверх.  Что  должны  были
означать эти  выстрелы?  Призыв подойти поближе или  предостережение -  не
подходить совсем?  Но  вот  около стрелка появилось еще несколько человек.
Охотник насчитал шестерых.
     Это не  могла быть ни группа Ларсена,  потому что она состояла только
из четырех человек,  ни группа Эльгара,  насчитывавшая пятерых. Вершомет и
его товарищи двинулись прямо на  этих людей.  Двое из них,  которые стояли
около стрелка, выбежали им навстречу. Приблизившись, они узнали Шелемеху и
одного   норвежца  из   отряда   Эльгара.   Обрадованный  кочегар   горячо
приветствовал Степу и Лейте.
     - Откуда у вас столько людей? - спросил охотник.
     - Два  норвежца  пристали.   Мы  же  с  ихним  шкипером  встретились.
Обменялись несколькими выстрелами.  Мне пулей шапку пробило. Соломину ногу
поцарапало. Эльгар Ландруппа подстрелил.
     - Убил?
     - Нет, ранил. Потом двое перешли к нам, а проклятый шкипер удрал.
     Оба отряда объединились.
     Свое   задание  экспедиция  выполнила.   Эльгар   познакомил  моряков
"Лахтака"  со  штурманом Бентсеном и  матросом  Гансеном,  с  которыми  им
несколько часов  назад пришлось перестреливаться.  Лейте и  Степа узнали в
Бентсене того,  кого они связали сонным,  а в Гансене -  матроса-великана,
которого Степа бил прикладом по голове.
     Как выяснилось с помощью двух переводчиков,  то есть Эльгара и Лейте,
штурман не разделял авантюрных затей Ларсена, а поэтому тот и не пригласил
его участвовать в  нападении на пароход.  Поэтому же штурман бросил своего
начальника, как только увидел Эльгара во главе отряда.
     Тогда же выяснилось, что система двойного перевода нужна не для всех.
Степа и Эльгар почти свободно разговаривали, смешивая русские и норвежские
слова.  Штурман Бентсен знал французский язык,  и  едва Запара заговорил с
ним по-французски,  засыпал гидролога вопросами.  Потом он рассказал,  что
отношения между ним и  Ларсеном все время были обострены.  Ларсена он знал
как браконьера и на "Исбђрн" нанялся потому,  что был безработным. Бентсен
не  считал большим преступлением охоту  в  северных водах  в  районе Земли
Франца-Иосифа,  Новой Земли и  Северной Земли,  хотя он и слышал о декрете
советского правительства от 15 апреля 1926 года*. Но, когда он увидел, что
Ларсен  не  только  браконьерствует,  но  и  грабит  авральные  склады  на
островах,  это его глубоко возмутило,  и  он  заявил шкиперу свой протест.
Ларсен приказал ему молчать.  Штурман даже побаивался, что ему не придется
вернуться в Норвегию живым.  Правда, в последний момент он поверил Ларсену
и Ландруппу,  что советские моряки арестовали норвежских матросов. Ведь их
должны  были  считать  браконьерами.  Нападать  на  советский  пароход  он
отказался.   Его  оставили  сторожить  пленных.  С  этим  заданием  он  не
справился.  Когда  в  лагерь  вернулись Ларсен  и  Ландрупп,  они  застали
караульных связанными.  Шкипер и  лоцман освободили их и  рассказали,  что
Эльгар изменил,  что нападение не удалось, что несколько матросов убито, а
остальные арестованы.  Они предложили уходить и искать убежища подальше от
советского парохода.
     _______________
          * Этим  декретом  собственностью  СССР  объявлены  все  земли  и
     острова от советских берегов до Северного полюса.

     Что было дальше, Запара знал сам.
     На  снегу скорчился раненый Ландрупп.  Пуля Эльгара пробила ему ногу.
Бентсен перевязал лоцмана,  и  теперь  он  сидел  с  мрачным,  печальным и
испуганным видом.
     - Ты был прав,  лоцман,  - сказал Лейте, подойдя к Ландруппу, - когда
говорил, что мы нападем на тебя и что скоро нам будет весело.
     Ландрупп молча смотрел в землю.
     Внимание Лейте привлекло несколько блестящих камешков, рассыпанных по
снегу возле раненого.  Одни из них были величиной с горошину, а другие - с
лесной орех.
     - Что это такое? - спросил он Эльгара.
     - Золотая руда, - ответил тот. - Ландрупп высыпал ее из своего мешка.
     Боцман  поднял  несколько  камешков  и   протянул  Запаре.   Гидролог
посмотрел на камешки, взвесил их в руке, потер пальцем и ответил.
     - Нет. Это пириты. Из таких камешков в Испании добывают серу.
     Лейте перевел слова гидролога Эльгару. Гарпунер недоверчиво посмотрел
на Запару,  улыбнулся и сказал  что-то  своим  товарищам.  Норвежцы  также
недоверчиво  посмотрели на Запару.  Тогда Запара объяснил штурману,  в чем
дело.  Бентсен понял его. Более того: он сам припомнил, что видел такие же
камешки  в  какой-то  геологической  коллекции.  Через  минуту  норвежские
матросы,  громко смеясь, набросали возле Ландруппа целую кучу его "золотой
руды", - они набили карманы после того, как Ландрупп рассыпал ее из своего
мешка.
     Лоцман кусал губы и что-то шептал.
     - Он  говорит:  трагическая ошибка,  -  сказал  по-французски Бентсен
Запаре.


                              Г л а в а  IX

     Запара предложил обойти остров.
     - Должны же  мы  знать размеры этого острова и  то,  как выглядят его
северный и в