ься к "Докмастеру" -  компьютеру  Национального  центра
безопасности обработки данных, входящего в состав Агентства национальной
безопасности - глубоко законспирированной секретной службы.
   Правда,  хоть  этот  компьютер  и  был  секретным,   никакой   важной
информации в нем не оказалось.  Это  был  всего  лишь  канал  для  связи
Агентства  безопасности  с  окружающим   миром.   Чтобы   пробраться   в
"Докмастер", Кевин отыскал имя какого-то человека, у которого был в этой
системе  пользовательский   счет.   Затем   позвонил   этому   человеку,
представился  специалистом  по  обслуживанию  из  компьютерного   центра
Агентства безопасности и сказал, что в системе меняются пароли и  потому
ему нужны кое-какие сведения: имя, номер телефона и нынешний пароль. Это
был старый  испытанный  прием,  который  Кевин  и  Роско  отработали  до
совершенства.
   Впрочем,  подключение  к  "Докмастеру"  было  случайной  вылазкой,  а
главной целью оставались мини-компьютеры Pacific Bell. Поскольку  пройти
в офис авиакомпании Кевин не мог, он проинструктировал Ленни, что  нужно
делать, и каждый день звонил Ленни на работу.
   - Это опять твоя жена, - шутил сотрудник, сидевший у телефона,  когда
передавал Ленни трубку.
   Когда приятелям нужно было поработать  сутки  напролет,  они  снимали
номер в одном из многочисленных недорогих мотелей на бульваре Сепульведа
в районе Сан-Фернандо. Это был настоящий киберпанк: улицу дайной в милю,
застроенную невзрачными домами, по вечерам заполняли местные проститутки
и торговцы наркотиками, но Кевина и Ленни это  мало  волновало:  ведь  в
номере мотеля был телефон, с помощью которого можно было тут же устроить
центр обработки данных. После того как эта  самая  насущная  потребность
была удовлетворена, Ленни начал обращать  внимание  на  другие  средства
обеспечения комфорта. Например, он стал предпочитать  мотели,  где  были
плавательные бассейны, - на тот случай, если ему захочется размяться.  И
еще они выбирали такие мотели, поблизости от которых находились магазины
или закусочные с "быстрой едой". Обычно ком ната в таком  мотеле  стоила
19 долларов 95 центов за ночь, и расплачи вался Кевин  мелочью,  которую
тайком воровал у своей матери  Только-только  войдя  в  комнату,  друзья
сразу приступали к своему делу Кевин вытаскивал из сумки и  распаковывал
компьютер,  Ленни  извлека.  инструменты  и  приспосабливал   телефонную
розетку так, чтобы он.') подходила к разъему модема. Всю  ночь  напролет
они работали, почти не реагируя на неприглядную ночную жизнь,  бурлившую
за стенами-их комнаты.  Зачастую  они  засиживались  дольше  положенного
срока. и тогда приходил администратор мотеля, стучал в дверь и  грозило?
вышвырнуть вон и не пускать больше никогда.
   Полгода ушло у них на то, чтобы завладеть самыми привилегиро  ванными
счетами на всех мини-компьютерах телефонной компании i  Лос-Анджелесе  и
его окрестностях. И с казедым новым покоренным компьютером возрастало их
упоение собственным могуществом. Им,  пожалуй,  не  составило  бы  труда
подчинить  себе  всю  телефонную  сеть   огромного   города   вместе   с
пригородами, но они не были в этом заинтересованы.  Испытывать  сознание
своего могущества, чувствовать свою власть  было  для  них  важнее,  чем
обладать ею на самом деле. Вскоре в авиакомпанию "Хьюз" пришел сигнал из
Агентства национальной  безопасности:  кто-то  из  офиса  в  Эль-Сегундо
подключался к компьютерной системе "Докмастер".
   Дирекция  авиакомпании  немедленно  начала  служебное  расследование.
Вычислили тех, кто находился в офисе в то время,  когда  произошел  этот
сеанс связи. Установили, что в ту ночь в  здание  проник  Кевин  Мятник.
Выяснили, что он был связан с Ленни, и в результате Ленни уволили. После
его увольнения сотрудники отдела безопасности авиакомпании еще несколько
дней за закрытыми дверями проводили собеседования  со  всеми  служащими,
которые общались с Ленни.
   После увольнения Ленни пристроился работать разносчиком  в  цветочном
магазине. Там для  приема  на  работу  нужно  было  иметь  только  одно:
безупречные водительские права. А за Ленни, хоть ему было всего двадцать
лет,  уже  тянулся  длинный  хвост  грубых  нарушений  правил  дорожного
движения.
   Впрочем, это была проблема Леонарда Ди-Чикко, а владельцу  цветочного
магазина были предъявлены водительские  права  Роберта  Боллинджера  без
единого замечания дорожной полиции. Как позднее  признался  Ленни,  этот
документ он состряпал с помощью Кевина. И мало того,  еще  и  снял  себе
комнату  в  Сан-Фернандо  по  этому  же  поддельному  удостоверению.   В
цветочном магазине компьютеры были ни к чему, а значит, Кевина ничто  не
могло там привлечь. Теперь Ленни почти не получал  от  него  вестей.  До
него наконец дошло, что дружелюбие и расположение Кевина прямо  зависели
от того, где работал Ленни и чем у него на работе можно было поживиться.
Чем лучше была  аппаратура  в  фирме,  где  работал  Ленни,  тем  больше
внимания проявлял к нему Кевин.
   Через месяц  "Боллинджер"  уволился  из  цветочного  магазина.  Ленни
Ди-Чикко стал работать компьютерным оператором  в  судоходной  компании.
Кевин вел себя более-менее спокойно, хотя, впрочем,  казался  еще  более
зацикленным на своих идеях, чем раньше. Он всегда был скрытным  и  очень
неохотно рассказывал о себе - и вдруг,  когда  Ленни  встретился  с  ним
через несколько месяцев, начал уговаривать записать его,  Кевина,  номер
телефона. С ним стало твориться что-то странное. Его охватило навязчивое
желание: у людей должна гь возможность связаться с ним в любое время, но
при этом он не хотел сообщать никому свои постоянные координаты. Поэтому
он стал повсюду носить с собой  пейджер.  И  еще  Ленни  и  Роско  стали
замечать такую любопытную закономерность: чем больше Кевин  зацикливался
на своих идеях, тем больше он ел.
   Возможно, пытаясь вернуться в мир легальной деятельности, связанной с
компьютерами  (как  это  сделал  Роско),  в  сентябре  1985  года  Кевин
записался  в  то  же  самое  училище  "Лос-Анджелесский  учебный   центр
вычислительных систем". Роско,  уже  окончивший  его,  отзывался  о  нем
одобрительно.
   Предыдущая   попытка   Кевина   получить   специальное    образование
закончилась печально: в 1982  году  его  выгнали  из  колледжа  Пирса  -
двухгодичного муниципального учебного заведения в Сан-Фернандо
   - за то, что он влезал в учебные компьютеры и манипулировал  данными.
Но может, на этот раз он рассчитывал сосредоточиться  только  на  учебе.
Учебный центр был основан  в  60-х  годах,  потому  что  людям,  всерьез
занимавшимся  вычислительной  техникой,  становилось  очевидно,  что   у
зарождавшейся тогда компьютерной индустрии большое  будущее:  она  будет
бурно развиваться, и потребуются десятки  тысяч  специалистов  на  новые
рабочие места. И действительно,  к  концу  70-х  компьютерная  индустрия
стала крупнейшим потребителем квалифицированной  рабочей  силы,  подобно
тому  как  в  50-е  и  60-е  годы   большинство   новых   рабочих   мест
обеспечивалось в производстве  бытовой  электроники.  И  подобно  многим
другим техническим учебным заведениям, рекламу которых можно увидеть  на
боках  городских  автобусов,  этот  учебный  центр   активно   привлекал
абитуриентов, стремящихся  получить  специальность,  которая  сможет  их
прокормить.
   Чтобы поступить в этот центр, надо было иметь аттестат  об  окончании
средней школы или  справку  о  сдаче  экзаменов  экстерном.  Поступающие
выполняли тестовые задания по символьной логике  и  правилам  построения
доказательств в математике, а также по основам вычислительной техники.
   Затем платили вперед  три  тысячи  долларов  за  девятимесячный  курс
обучения и начинали делать карьеру. Выпускников центра брали на работу в
отделы обработки  данных  в  солидные  организации  -  такие,  как  банк
Security Pacific или крупные лаборатории  аэрокосмических  исследований,
которых было немало в  окрестностях  Лос-Анджелеса.  В  одном  из  залов
центра за стеклом были выставлены фотографии бывших студентов, сделавших
успешную  карьеру,  а  на  первом   этаже,   где   находились   кабинеты
администрации, на  стенах  красовались  письма  от  работодателей  First
Interstate  Bank,  Continental  Airlines,  Agfa-Gevaert,  -   выражавших
восторг и благодарность учебному заведению, вырастившему таких блестящих
специалистов. Формально центр  не  мог  присваивать  выпускникам  звание
бакалавра, но мог выдавать свидетельства о том, что выпускники  обладают
достаточными знаниями, чтобы профессионально работать с компьютерами. Да
и  организации-работодатели  не  очень-то  нуждались  в   новоиспеченных
выпускниках      Калифорнийского      университета,      Калифорнийского
технологического института  или  Стэнфордского  университета  с  учеными
званиями и большими запросами. Гораздо  больше  им  были  нужны  молодые
люди, готовые выполнять на компьютерах будничную, повседневную работу  и
согласные получать для начала каких-нибудь  двадцать  тысяч  долларов  в
год.  Лос-Анджелесский  учебный  центр   стал   стабильным   поставщиком
начинающих программистов, техников,
 
   Часть II. Пенго и проект "Эквалайзер" * * * Поздней осенью 1986  года
два молодых человека пересели границу на подземке и  вышли  в  Восточном
Берлине на Фридрихштрассе. Когда дошло до  паспортного  контроля,  Питер
Карл, чернявый невзрачный коротышка немногим более  тридцати  лет,  взял
инициативу на себя. Деловито щелкнув пальцами, он шлепнул паспорт  перед
носом пограничника и заявил, что у него назначена встреча. Его  спутник,
высокий, бледный, худенький юноша, назвавшийся Пенго, сидел в стороне  и
ждал проверки. Как понял  Пенго,  за  несколько  недель  до  того  Карлу
удалось  установить  первый  контакт.   Он   вложил   в   свой   паспорт
зашифрованную записку. С тех пор Карл мог  ездить  в  Восточный  Берлин,
когда угодно, без обмена обязательных 25 марок.  Западноберлинцу  обычно
требовалось заявлять о своем желании проехать несколько миль за  границу
за один день до того. Нашу парочку охрана пропустила беспрепятственно.
   Перекресток,  где  они  появились,  выйдя   из   подземки,   был   по
восточногерманским  меркам  довольно  оживленным.  Но  изысканные  кафе,
прежде отличавшие эту часть Берлина, были со временем вытеснены  унылыми
высокими общественными зданиями, отделка которых больше  соответствовала
принципам пролетарской эстетики. Чтобы убить время,.Карл и Пенго пошли к
Александерплацу пешком. Не будучи друзьями в полном  смысле  слова,  они
были объединены совместной затеей. Сели на скамью.
   Питер Карл сделал "косячок", зажег и предложил его  Пенго.  Вообще-то
обычно Пенго был не прочь совершить что-нибудь из ряда вон  выходящее  -
например, побрить травку на Александерплац, в центре Восточного  Берлина
среди бела дня.- но на этот раз он отказался. Пенго нервничал.
   Незадолго до полудня  они  двинулись  и  за  десять  минут  вышли  на
Лейпцигерштрассе, широкий бульвар, идущий от Чек-Пойнт-Чарли в восточном
направлении. Дом, к которому они направились,
   -Лейпцигерштрассе, 60, - ничем не отличался от десятков  жилых  домов
послевоенной  постройки,  выстроившихся  вдоль  улицы.  В   отличие   от
Западного Берлина,  с  распахнутой  душой  устремившегося  в  беспорядок
послевоенного  восстановления,  Восточный  Берлин  был  сформирован   по
советским калькам.
   Мрачные  очертания  14-этажных  жилых  домов  вдоль  Лейпцигерштрассе
напоминали их высотных собратьев из пригородов  Москвы.  Но  близость  к
Западу придавала Восточному Берлину частичку того, чего не было у других
столиц Восточного блока. Западная технология просачивалась  в  Восточный
Берлин, и это было особенно заметно на  Лейпцигерштрассе.  Вот  и  около
дома 60 была чисто капиталистическая выдумка: банковский автомат. Здание
производило впечатление исключительно жилого,  судя  по  списку  фамилий
рядом с кнопками звонков в парадном. На лифте размером с холодильник  их
подбросило на пятый этаж. У двери их приветствовал  бородатый,  плотный,
хорошо одетый мужчина лет сорока. С Карлом они обменялись  рукопожатием,
как старые друзья. Затем Карл сделал жест в сторону своего коллеги: "Это
мой хакер, Пенго", - произнес он с ноткой торжества. Сергей повернулся к
Пенго
   - настоящее имя его было Ханс Хюбнер, но в Течение нескольких лет его
знали как Пенго - и протянул ему  руку.  Вначале  все  шло  без  особого
напряжения. Секретарша приготовила кофе.
   Сергей,  радушный  и  деловитый,  расспрашивал  Пенго  на  прекрасном
немецком с русским акцентом.
   Какое социальное происхождение молодого западноберлинца?  Каковы  его
взгляды, в частности  политические?  Пенго  гордо  отвечал,  что  он  из
левацких  западноберлинских  кругов  -  движение  шестидесятых.  Что  он
симпатизирует целям Михаила Горбачева в Советском  Союзе.  Было  похоже,
что  Сергея  это  слегка  позабавило.  Затем  он   вернулся   к   делам.
Повернувшись к Карлу, он спросил: - У вас есть что-нибудь для меня?
   Карл извлек из  портфеля  магнитную  пленку  и  дискеты,  передал  их
Сергею, и разговор сразу стал серьезным. Пенго объяснил, что  на  дисках
записана  программа   защиты   компьютеров   фирмы   Digital   Equipment
Corporation, а на пленке Сергей может  найти  еще  кое-какие  интересные
программы.
   Сергей уточнил,  что  в  первую  очередь  заинтересован  в  получении
программ, связанных с самыми  передовыми  технологиями.  Эти  сложные  и
дорогие программные продукты были включены  в  списки  эмбарго  с  целью
воспрепятствовать утечке высоких технологий из Западной Европы и  США  в
Восточную Европу. В частности, он поинтересовался, не  сможет  ли  Пенго
раздобыть программы для  компьютерного  проектирования  микроэлектронных
чипов. Задумавшись на мгновение,  Пенго  решил  объяснить  Сергею,  чем,
собственно, занимается хакер. Он рассказал,  что  с  помощью  компьютера
может путешествовать  по  всему  свету.  В  мгновение  ока  он  способен
перепрыгнуть из  Западного  Берлина  в  Пасадену,  войти  в  иностранную
компьютерную систему и выйти из нее.  Но  в  то  же  время,  пожаловался
Пенго,  средства   передачи   информации,   которыми   он   располагает,
ограничены. У него есть модем, но он передает  и  принимает  жалкие  120
знаков в секунду. Электронная кража программного продукта, который нужен
Сергею, при той скорости, которую может вытянуть Пенго, потребует многих
дней, так что вся  затея  может  оказаться  слишком  рискованной.  Пенго
перешел в наступление. - Конечно, я смог бы сделать это, имея подходящее
оборудование. Например, высокоскоростной модем, из  тех,  что  позволяют
быстрее маневрировать. Желателен также более мощный компьютер,  и  чтобы
память была побольше.
   Кроме всего прочего, его мечтой  было  заняться  хакингом  на  мощных
компьютерных системах. Однако Сергею он в этом не сознался. Пенго  умолк
в ожидании. Сергей молчал. Тогда юноша продолжил:
   - Не хотели бы русские создать мне условия для безопасного хакинга по
телефонным линиям, которые не прослушиваются? Можно заниматься  хакингом
даже из Восточного Берлина.  Это  было  бы  к  общей  пользе.  .  Он  не
почувствовал симпатии и не  заметил  даже  искры  понимания  со  стороны
Сергея. Единственной реакцией было предложение,  чтобы  Пенго  попытался
выполнить требуемое. После чего можно будет вернуться к этой теме.  Если
у Пенго возникнет необходимость, он может свободно заходить. После этого
русский пригласил своих гостей перекусить с  ним.  Посещение  получилось
для  двух  западно-германцев  если  не  вполне  успешным,  то  по-своему
поучительным. Пенго установил связь с агентом КГБ  и  понял,  что  таким
путем можно оказаться вовлеченным в шпионаж в  пользу  Советов.  *  *  *
Подавляющему большинству лкхдей в возрасте восемнадцати лет,  независимо
оттого, интересуются они компьютерами или нет,  никогда  не  удалось  бы
принять участие в  деловом  разговоре  с  агентом  КГБ.  Если  бы  Пенго
попросили описать, как он чувствует себя в связи с тем,  что  произошло,
-- с точки зрения политики или хотя бы этики, - скорее всего,  он  пожал
бы своими костлявыми плечами, скрутил еще одну сигарету  и  ушел  бы  от
ответа. Не потому, что он несуществен, а потому, что раздражает и к делу
не относится. Политика и этика. мог-бы сказать он.  здесь  ни  при  чем.
Хакинг
   - это  и  средство,  и  цель.  Информация  и  ее  предназначение-дело
второстепенное. Чтобы заняться хакингом, ему был нужен мощный компьютер.
Раздобыть его Пенго не мог. Русские могли бы, те самые русские,  которые
вроде  бы  были  заинтересованы  в  том,  чтобы  дать  ему   возможность
предаваться своей страсти. Он по праву мог  бы  сказать,  что  цель  его
чиста и граничила с героизмом: он  поставил  перед  собой  задачу  стать
лучшим хакером в мире. То, что  он  жил,  будто  бы  попав  на  страницы
шпионской повести, делало все еще более захватывающим. Пенго  происходил
из среднего класса. Его родители были берлинцами, судьбы которых в  1961
г. были разорваны стеной, разделившей их родной город.  Западные  войска
вошли в Берлин в 1945 году, спустя  пять  лет,  как  родился  его  отец,
Готфрид Хайнрих Хюбнер. Город  управлялся  совместно  четырьмя  союзными
державами. Он был ужасно разрушен:  осталась  только  половина  жителей,
повреждена пятая часть зданий. Не было  ни  электричества,  ни  газа,  а
питьевую воду вынуждены были привозить из деревень.
   В конце 1950 года, когда поездка с  Востока  на  Запад  обходилась  в
стоимость билета на подземке, Готфрид поступил в Технический университет
Западного Берлина. Его частенько навещала Рената, миниатюрная  блондинка
- школьная любовь. Ее поездки из Восточного Берлина происходили  вопреки
строгому  запрету  отца,  убежденного   коммуниста.   Однажды   он   так
разъярился,  что  сообщил  восточногерманским  властям   о   недостойном
поведении девятнадцатилетней девушки. Он выгнал ее из дома,  но.  Рената
продолжала  поездки  к  Готфриду,  рассудив,  что  при  желании   сможет
вернуться, когда захочет, а противодействие отца  теперь  несущественно.
Однако  ее  будущим  распорядился  случай.  Во  время  одного  из  таких
посещений в конце лета 1961 г.,  за  день  до  того,  как  она  намечала
вернуться,  сердце  города  прорезала  черта.  У  Бранденбургских  ворот
молодая  пара  наблюдала,  как  восточногерманские  солдаты  разматывали
рулоны колючей проволоки для временного ограждения длиной  около  сорока
пяти километров. Через несколько дней берлинская  стена  уже  строилась.
Готфрид и Рената поселились  в  Шенеберге,  старинном  районе  Западного
Берлина, который стал известен всему миру  благодаря  своей  ратуше,  со
ступеней которой Дж.Ф.
   Кеннеди произнес знаменитую речь (“Ich  bin  ein  Berliner"  -  "Я  -
берлинец"). Рената изучала графический  дизайн,  а  Готфрид  намеревался
стать инженером-строителем. Оба были вовлечены  в  движение  за  свободу
личности, против режимов личной власти, европейский аналог американского
левацкого движения контркультуры, прокатившегося по Европе. Когда Рената
забеременела, они поженились. Ей пришлось оставить свои  занятия,  чтобы
все время отдавать материнским обязанностям.
   Ханс Хайнрих родился в июле 1968 г., когда в стране  вновь  забурлили
страсти. Тремя месяцами раньше  блестящий  студент-социолог  и  пацифист
Руди Дучке, основавший в  Западном  Берлине  оппозиционную  партию,  был
ранен  выстрелом  и  чуть  не  погиб  на  пороге   своей   квартиры   на
Курфюрстендам, главной улице Западного  Берлина.  Стрелял  некий  маляр,
который терпеть не мог всего того,  что  олицетворяли  "коммунистические
свиньи" вроде Дучке. Этот случай вызвал массовые беспорядки в столице, а
затем взбудоражил студентов по всей Западной Германии.
   Более, чем другие дети, Ханс давал волю своей фантазии. Еще маленьким
ребенком он воспринимал развалины  возрождающегося  города  как  де