н плакал и не двигался с места...
     --  Кто  плакал?   --   прервал   его   прокурор.  --   Он.  Вот   этот
парень.--Скандинав указал на  Сент-Винсента.-- Я зажег свет.  Коптилка  была
опрокинута, но у  меня  в кармане  была свеча. Очень хорошая привычка носить
свечу в кармане,--  серьезно прибавил он.--А Борг, он лежал на полу мертвый.
А женщина сказала, что он это сделал, и тут же умерла. -- Кто же именно?
     Он снова ткнул пальцем в сторону Сент-Винсента. -- Вот этот парень.
     --  Она это сказала? --  шепотом спросила Фрона. -- Да,-- также шепотом
ответил Сент-Винсент,-- она это  сказала. Но я не могу себе представить, что
заставило ее так поступить. Она, по всей вероятности, была не в своем уме.
     Румяный  человек  в   поношенном  клетчатом  пальто  подробно  допросил
свидетеля.  Фрона  внимательно следила  за  допросом.  Однако  ничего нового
выяснить не удалось.
     --  Вы  имеете  право  подвергнуть  свидетеля перекрестному  допросу,--
заявил   председатель  Сент-Винсенту.--   Вы  хотите   что-нибудь  спросить?
Журналист  покачал  головой.  --  Попытайтесь,--настаивала  Фрона. --  Какой
смысл? -- сказал  он безнадежно.-- Я обречен заранее. Приговор был  известен
до начала суда.
     -- Одну  минуту, пожалуйста.-- Резкий голос Фроны  остановил уходившего
свидетеля.--  Вы  лично не  знаете, кто  совершил убийство?  Скандинав  тупо
уставился на нее, словно выжидая, пока ее вопрос проникнет в его сознание.
     -- Вы не видели, кто совершил убийство? -- еще раз спросила она.
     --  О,  да.   Этот  парень.--Он   снова  указал   пальцем   в   том  же
направлении.--Женщина сказала, что он убийца. Все кругом  улыбнулись. --  Но
вы этого не видели? --  Я слышал выстрелы. -- Но вы не видели,  кто стрелял?
-- А! Нет, но она сказала...
     --  Довольно,  благодарю  вас,--  любезно  сказала  Фрона,  и свидетель
удалился.  Обвинитель  посмотрел   свои  заметки.   --  Пьер   Ла-Флитч!  --
провозгласил он. Стройный смуглый человек  с тонкой, гибкой фигурой вышел на
свободное  место  перед   столом.  Это  был  красивый  брюнет  с   быстрыми,
выразительными  глазами,  которые  на  минуту  остановились на Фроне, полные
открытого  и  неподдельного восхищения.  Она  улыбнулась  и  слегка  кивнула
головой, потому что он ей понравился  с первого  взгляда  и  показался давно
знакомым.  Он  тоже улыбнулся ей, и  его  гладкая верхняя губа приподнялась,
обнажив ряд великолепных зубов безупречной белизны.
     В ответ на стереотипные вопросы он сообщил, что носит имя отца, потомка
канадских  французов-охотников.  Его мать  --  он  пожал плечами  и сверкнул
зубами  -- была  метиской.  Он  родился где-то  в Баррен-Граундзе, во  время
охоты; он не знает  точно где. Его считают старожилом. Он прибыл в страну во
времена  Джека  Макквестчена, через Скалистые горы с Большого  Невольничьего
озера.
     Когда ему  предложили изложить все,  что он  знал о данном деле,  он на
минуту замолчал, как бы обдумывая, с чего начать.
     --  Весной  принято спать с открытой дверью,--  произнес он  мелодичным
голосом,  звучащим,  как  флейта,  в   кем  чувствовался   заметный  акцент,
напоминавший о его происхождении.-- Так и  я спал прошлой ночью. Но я  сплю,
как  кошка. Лист  ли упадет, ветерок ли  подует, я  всю ночь  слышу какой-то
шепот. При первом выстреле--он  щелкнул  пальцами--я  проснулся и кинулся  к
дверям.
     Сент-Винсент нагнулся к Фроне: -- Это был не первый выстрел.
     Она кивнула  головой, не спуская  глаз  с  Ла-Флитча, который  галантно
прервал свой рассказ.
     -- Раздалось  еще два  выстрела,--  продолжал  он,-- один за другим  --
бум-бум, вот так. Это в  хижине Борга,--  сказал я  себе и  побежал туда.  Я
решил, что это Борг  убивает Бэллу, что было нехорошо. Ведь Бэлла-- красивая
женщина,--  пояснил он  с  неотразимой  улыбкой.--  Мне  нравилась  Бэлла. Я
побежал  туда. А Джон  выбежал  из  своей  хижины со страшным  шумом,  точно
неповоротливая корова.  "Что  случилось?"--спрашивает  он, а я  говорю:  "Не
знаю". Тут кто-то выскочил  из темноты  -- вот так --  и  сбил Джона с ног и
сбил меня с  ног. Мы вцепились в него. Это был мужчина.  Раздетый.  Борется.
Кричит: "О!  О!  О!" --  вот так.  Мы  крепко  держим  его, и  он  понемногу
перестает кричать. Тогда мы встаем и говорим ему: "Пошли  назад". -- Кто был
этот человек?
     Ла-Флитч,   чуть   повернувшись,   посмотрел   на   Сент-Винсента.   --
Продолжайте.
     -- Так? Человек, он не хотел возвращаться,  но мы с Джоном настояли,  и
ему пришлось идти. -- Он что-нибудь говорил?
     -- Я  спросил его,  что  случилось, но  он только плакал... он... он...
всхлипывал вот так. -- Вы не  заметили  в  нем  ничего особенного?  Ла-Флитч
вопросительно  поднял  брови.  --  Ничего  необычного,  ничего  из ряда  вон
выходящего?
     -- Ах, да, у  него  были  руки в  крови. Не обращая  внимания на глухой
ропот  в  толпе, он продолжал говорить, и его выразительная мимика придавала
драматизм всему рассказу.
     --  Джон зажег  свет, Бэлла стонала, как тюлень, когда пуля попадет ему
под ласт. А Борг лежал в углу. Я посмотрел на него. Он больше не дышал.  Тут
Бэлла открыла глаза, и  я взглянул ей в глаза и понял, что она  узнала меня,
Ла-Флитча. "Кто  сделал это, Бэлла?  --  спросил я. А она билась головой  об
пол, а потом тихо шепнула: "Он умер?" Я понял, что она спрашивает про Борга,
и сказал: "Да".  Тогда она приподнялась на  локте, быстро оглянулась кругом,
страшно торопясь, и когда  увидела  Винсента, то так и  уставилась на него и
больше  не  сводила  с него глаз. Затем  она  указала  на  него,  вот так.--
Ла-Флитч обернулся  и ткнул дрожащим пальцем  а сторону подсудимого.--И  она
сказала: "Он, он, он!" А я спросил:  "Бэлла, кто это сделал?" И она сказала:
"Он,  он,  он!  Сент-Винча,  он  это  сделал".  И  потом,--голова  Ла-Флитча
бессильно свесилась на грудь,  но вновь откинулась назад, когда он, сверкнув
зубами, закончил свою повесть,-- умерла.
     Румяный  человек,  Билл Браун, подверг метиса обычному допросу, который
только подтвердил  его  показания  и выяснил,  что во  время убийства  Борга
происходила,  должно быть, ужасная  борьба. Тяжелый стол был сломан, стул  и
койка превратились в щепки, а печка опрокинута.
     --  Я  никогда не видел  ничего  подобного,-- закончил Ла-Флитч.-- Нет,
никогда.
     Браун  с  поклоном  передал  его  в  распоряжение  Фроны,  за  что  был
вознагражден  улыбкой.  Она   считала  благоразумным  выказывать  любезность
обвинителю.  Ей  нужно  было выиграть  время  до  приезда  отца  и  получить
возможность  поговорить наедине с Сент-Винсентом, чтобы выяснить подробности
происшествия. Поэтому она задавала Ла-Флитчу  бесконечный  ряд  вопросов. Но
только два раза ей удалось узнать кое-что, заслуживающее внимания.
     -- Вы говорите о первом  выстреле, мистер Ла-Флитч. Но стены деревянной
хижины  обычно  довольно  толстые. Если  дверь  была закрыта,  могли  ли  вы
услышать первый выстрел?
     Он покачал  головой, и его  черные  глаза сказали ей, что он  понимает,
какой  факт она  старается установить. --  Если бы дверь хижины  Борга  была
закрыта, вы бы слышали выстрел?
     Он снова покачал головой. -- Значит, мистер Ла-Флитч, когда вы говорите
о первом выстреле, вы подразумеваете первый выстрел, услышанный вами?
     Он кивнул головой, но, выиграв очко, она  все-таки не  могла извлечь из
этого никакой практической пользы.
     Она снова стала доискиваться более веских доказательств, хотя все время
чувствовала, что Ла-Флитч угадывает ее тактику.
     --  Вы говорите, что было  очень темно, мистер Ла-Флитч? --  Да,  очень
темно.
     -- Каким же  образом  вы  узнали  Джона? -- Джон страшно топочет, когда
бежит. Я узнаю его топот.
     -- Могли ли вы видеть его достаточно ясно, чтобы узнать? -- Нет.
     --  Тогда, мистер  Ла-Флитч,-- сказала она с  торжеством,--  объясните,
пожалуйста, как вы узнали, что у мистера Сент-Винсента руки в крови?
     Губы его раскрылись в ослепительной улыбке, и он на минуту замолчал.
     -- Как? Я почувствовал теплую  кровь на его руках. А мое  обоняние.  О!
Дым  охотничьего  костра  вдали,  яма,  в  которой  прячутся  кролики,  след
пробежавшего лося, разве  мое обоняние  не указывает  мне  на все это? -- Он
откинул голову. На его  напряженном  лице с закрытыми  глазами  и  дрожащими
расширенными  ноздрями  не осталось никаких чувств, кроме одного, на котором
как бы сосредоточилось все его существо. Затем глаза  его приоткрылись, и он
точно во сне посмотрел на Фрону.
     -- Я почувствовал  запах крови  на  его руках -- запах теплой,  горячей
крови на его руках.
     -- Ей-богу, он способен на это! -- крикнул кто-то в толпе.
     И  это  так  убедило  Фрону,   что  она  невольно  посмотрела  на  руки
Сент-Винсента и увидела ржавые пятна на манжетах его фланелевой рубашки.
     Когда Ла-Флитч покинул свидетельское  место, Билл Браун подошел  к  ней
пожать руку.
     -- Мне  необходимо познакомиться с защитником,-- добродушно  сказал он,
просматривая  свои заметки  перед допросом  следующего свидетеля.  --  Вы не
находите,  что  это несправедливо  по отношению ко мне? --  быстро  спросила
она.-- У меня не  было времени приготовиться к  защите.  Я ничего не  знаю о
деле, кроме того, что услышала от ваших свидетелей. Не думаете ли вы, мистер
Браун,-- и в голосе ее зазвучали убедительные нотки,-- не думаете ли вы, что
дело следовало бы отложить до завтра?
     --  Хм,--  задумчиво сказал он,  глядя на  часы.-- Это неплохая  мысль.
Теперь как-никак пять часов, и всем пора готовить ужин.
     Она поблагодарила его без слов, как это умеют делать некоторые женщины.
Увидев ее лицо  и глаза, он почувствовал гораздо большее удовлетворение, чем
если бы она заговорила.
     Он вернулся на свое место и обратился к присутствующим:
     -- В  результате совещания  обвинения  и защиты,  принимая во  внимание
поздний   час  и   невозможность   разобрать   дело   в   спешном   порядке,
я--хм!--предлагаю объявить перерыв до восьми часов утра завтрашнего дня.
     -- Большинство за,--  объявил председатель и, покинув свое место, начал
разводить огонь, так как был совладельцем  этой  хижины и  стряпал  для всей
компании.

        ГЛАВА XXVII

     Едва   последний   старатель   покинул  хижину,   Фрона   обернулась  к
Сент-Винсенту. Точно  утопающий, он  судорожно сжал  ее руки. -- Верьте мне,
Фрона! Обещайте мне это! Она вспыхнула.
     -- Вы возбуждены,-- сказала она,-- иначе вы бы так не говорили. Но я не
виню вас,--  прибавила  она мягко.--  Я понимаю, что  подобная история может
взволновать человека.
     -- Да, чего  уж хуже,-- ответил он горько.-- Я веду себя, как дурак, но
иначе не могу. Потрясение было слишком велико. Как  будто мне мало было того
ужаса,  который  я  испытал  при  виде смерти  Борга, но  быть  еще вдобавок
обвиненным в убийстве и  отданным на суд толпы!.. Простите меня, Фрона. Но я
сам  не свой. Конечно, я  знаю, что вы мне поверите. --  Расскажите мне все,
Грегори.
     -- Во-первых,  эта  женщина, Бэлла,  лгала. Она, должно быть,  лишилась
рассудка,  если могла  сказать  такое перед  смертью, после того,  как  я  с
опасностью для жизни защищал ее и Борга. Это -- единственное объяснение...
     --  Начните с начала,-- перебила его Фрона.--  Помните, что я ничего не
знаю.
     Он уселся  поудобнее на табурете и, скручивая папиросу, стал передавать
события минувшей ночи.
     -- Было, должно быть,  около часа ночи, когда меня кто-то разбудил тем.
что  зажег  коптилку.  Я  подумал, что  это Борг.  удивился, зачем он  здесь
бродит,  и готов был  снова заснуть, когда  какое-то  чувство, сам не  знаю,
какое, побудило меня открыть глаза.  Двое чужих людей были в хижине.  На них
были  маски и меховые  шапки  с  опущенными наушниками,  так  что я  не  мог
разглядеть их лица и видел только сверкающие глаза сквозь прорезы в масках.
     Я сразу  понял,  что нам  грозит опасность. Секунду я лежал спокойно  и
размышлял. Борг  одолжил у  меня  револьвер,  так что я  был  безоружен. Моя
винтовка висела у двери. Я решил броситься к  ней. Но едва я успел коснуться
пола, как один из незнакомцев повернулся  ко мне и выстрелил из  револьвера.
Это был  первый выстрел,  которого Ла-Флитч не слышал. Лишь позже, во  время
борьбы, дверь распахнулась, и поэтому он услышал следующие три выстрела.
     Я  находился  так  близко к  злоумышленнику и так неожиданно соскочил с
койки, что он промахнулся. Через  минуту мы схватились, покатившись по полу.
Конечно, Борг проснулся, и второй  злоумышленник  занялся им и Бэллой.  Этот
второй и совершил убийство, так как мой противник был занят борьбой со мной.
Вы слышали  показание.  По тому,  какой  беспорядок был в хижине, вы  можете
представить себе  картину борьбы. Мы  катались по полу, метались  и дрались,
пока стулья, стол, полки -- все кругом не было изломано.
     О Фрона, это было ужасно! Борг боролся за свою жизнь, Бэлла, раненная и
стонущая, помогала ему, а я
     не  мог оказать им  поддержки.  Но в конце концов я сравнительно быстро
начал одолевать своего противника. Я уложил его на обе лопатки, придавил его
руки  коленями  и  медленно  сжимал  ему  горло.  Но  за  это  время  второй
злоумышленник окончил свое дело и направился ко мне. Что я мог сделать? Двое
на одного! К  тому  же я  едва переводил  дух! Они оттеснили  меня в угол  и
скрылись..  Сознаюсь, я был  уже  настолько  вне себя, что  едва мне удалось
перевести дух, я кинулся  за ними в погоню  без оружия. Тут я и столкнулся с
Ла-Флитчем  и  Джоном...  остальное  вам  уже  известно.  Только...--  Он  в
недоумении нахмурил  брови.---Только я не  могу  понять, что  побудило Бэллу
обвинить меня.
     Он умоляюще посмотрел на  Фрону, но  она, хоть и сжала сочувственно его
руку, хранила молчание, мысленно взвешивая все "за" и "против". Она медленно
покачала головой.
     -- Тяжелый случай. Все дело в том, чтобы убедить их...
     --  Но, клянусь богом,  Фрона, я не виноват. Я не  святой, возможно. Но
мои руки не запятнаны кровью.
     -- Не забывайте, Грегори,--  мягко сказала она,-- что не  я буду судить
вас.  К  сожалению, этим займется собрание  старателей, и весь вопрос в том,
как убедить  их в вашей невиновности. Главные пункты обвинения против вас --
это предсмертные слова Бэллы и кровь на вашем рукаве.
     -- Вся хижина  была  залита  кровью! -- горячо воскликнул Сент-Винсент,
вскочив на ноги.-- Уверяю  вас, она вся  была залита  кровью! Как  я  мог не
запачкаться ею, когда боролся не на живот, а на смерть. Неужели вы не верите
моему слову?..
     -- Успокойтесь, Грегори. Сядьте, вы действительно сам не свой. Если  бы
приговор зависел от меня, то, можете быть уверены, вы были бы  оправданы. Но
эти люди,-- вы знаете, что  такое власть толпы. Как нам убедить их, чтоб они
вас отпустили?  Разве вы  не понимаете? Ведь  у вас  нет  свидетелей.  Слова
умирающей  женщины  более  святы, чем клятва  живого  мужчины. Можете ли  вы
сказать, что заставило эту  женщину  умереть  с ложью на устах? Имела ли она
основание ненавидеть вас? Причинили ли вы зло ей или ее мужу?
     Он покачал головой.
     -- Безусловно, многое для нас необъясним?, старателям  это и не  нужно.
Для них все очевидно само собой. Наша задача опровергнуть очевидность. Можем
ли мы это сделать?
     Журналист бессильно  опустился  на стул  и поник  головой. -- Значит, я
погиб.
     -- Нет, положение не так уж безнадежно. Вас не по" весят. Положитесь на
меня.
     --  Но как  вы поможете?  -- спросил он  с  отчаянием.--  Они захватили
власть, они сами себе закон.
     --  Во-первых,   река  вскрылась.  Это  важнее   всего.   Губернатор  и
территориальный  суд ожидаются  с  минуты  на минуту в  сопровождении отряда
полиции. И они, безусловно, остановятся здесь.  И, кроме того, мы сами можем
кое-что  предпринять. Река почти  очистилась ото льда, и на худой конец  нам
можно бежать. Им в голову не придет, что мы решимся на это.
     --  Нет,   нет!  Невозможно!   Что  значим  мы  с  вами  против  такого
большинства?
     -- Но с  нами будет  мой отец  и барон  Курбертен.  Четверо решительных
людей, действующих  сообща, могут совершить чудеса, Грегори, дорогой. Верьте
мне, все будет хорошо.
     Поцеловав  его,  она  провела  рукой  по  его  волосам. Но  беспокойное
выражение не сходило с лица Сент-Винсента.
     Джекоб Уэлз засветло переехал пролив, и с ним вместе прибыли Дэл, барон
и  Корлисс.  Пока  Фрона переодевалась  в  одной  из маленьких хижин, охотно
предоставленной владельцами, ее отец пошел справиться о здоровье почтальона.
Известия  были крайне  важными, настолько важными,  что  лицо Джекоба  Уэлза
оставалось озабоченным и мрачным еще долго после того, как он  их  перечитал
по несколько раз. Но его беспокойство как рукой смахнуло,  когда он вернулся
к Фроне. Сент-Винсенту, заключенному в соседней хижине, разрешили свидание с
ними.
     -- Дело обстоит неважно,--  сказал Джекоб Уэлз, прощаясь с ним.-- Но не
волнуйтесь, Сент-Винсент. Как  бы то ни было, вас не  вздернут, покуда я тут
кое-что еще
     значу. Я уверен, что не вы убили Борга. Положитесь на меня.
     --  Сегодня  был  длинный день,-- заметил Корлисс, провожая  Фрону к ее
хижине.
     --  А завтрашний день покажется еще длиннее,--сказала она устало.-- Мне
так хочется спать.
     -- Вы храбрая маленькая женщина, и я горжусь вами.-- Было десять часов.
В неясных  сумерках  он  увидел  похожие  на  привидения  льдины, непрерывно
проплывавшие мимо.-- В этом деле вы можете полностью рассчитывать на меня,--
продолжал он.
     -- Полностью? -- переспросила она дрогнувшим голосом.
     -- Если  бы я  был героем мелодрамы, то сказал бы "по гроб жизни"!  Но,
как простой смертный, я только повторяю -- полностью.
     -- Вы очень добры ко мне, Вэнс. Я никогда не смогу вам отплатить...
     -- Ну. ну! Я не торгуюсь. Любовь -- служение, так мне кажется.
     Она долго  смотрела  на  него. И в то  время  как на лице ее отражалось
удивление, она почувствовала  в глубине души  какое-то неясное смущение. Она
сама не понимала, чем это было вызвано. События сегодняшнего дня и всех дней
с тех пор, как она познакомилась с ним, промелькнули перед ней.
     -- Вы верите в чистую дружбу? -- спросила она наконец.-- Я надеюсь, что
такие  узы  будут  всегда  связывать  нас.  Светлая,  чистая  дружба  добрых
товарищей? -- И, говоря  так.  она сознавала, что эта фраза  не совсем точно
передает ее чувства и желания. И когда он покачал головой, она почувствовала
какой-то легкий, радостный и необъяснимый трепет.
     -- Добрый товарищ? -- спросил он.-- Вы ведь знаете, что я вас люблю. --
Да,-- тихо сказала она.
     -- Боюсь, что вы недостаточно хорошо  знаете  мужчин. Поверьте  мне, мы
сделаны из  другого  теста.  Добрые товарищи?  Приходить с  холода  к вам на
огонек?  Отлично.  Но приходить, когда  у  этого очага  будет сидеть  другой
мужчина? Нет. Дружба требует, чтобы я радовался  вашей радости, а  можете ли
вы представить на минуту, что я был бы в силах видеть вас с ребенком другого
человека на руках, с ребенком, который мог бы быть моим, а теперь смотрит на
меня глазами того, другого, и улыбается мне его улыбкой? Как вы думаете, мог
бы  я  радоваться вашей  радости? Нет,  нет! Любовь  не  уживается  с чистой
дружбой. Фрона положила ему руку на плечо. -- Вы считаете, что я не прав? --
спросил он, пораженный странным выражением ее лица. Она тихо плакала.
     -- Вы измучены и переутомлены. Спокойной ночи. Ложитесь спать.
     --  Нет,  не  уходите  еще,--остановила  она его.-- Нет, нет,  я говорю
глупости. Ведь  вы  же знаете,  что я устала.  Но  послушайте, Вэнс! Впереди
много дел. Мы должны составить план  на  завтра. Зайдите к нам. Папа и барон
Курбертен сейчас вместе, и, если  случится самое худшее, мы должны вчетвером
совершить великое дело.
     --  Захватывающе,-- заметил Джекоб Уэлз,  когда Фрона коротко набросал