гда готового к бою Казана, каким он был раньше.
   Расправившись с лосем, Казан в изнеможении лег прямо на залитый  кровью
снег. У Серой Волчицы, более выносливой, чем  ее  друг,  еще  хватило  сил
разорвать кожу на шее лося, но есть она не стала, а подбежала к Казану  и,
тихонько скуля, начала подталкивать его носом. Они принялись за еду,  лежа
бок о бок, вгрызаясь в теплое сладкое мясо.
   Последний бледный свет северного  дня  уже  затухал,  поспешно  уступая
место ночи, когда они наконец отошли от лося, наевшись  до  того,  что  их
ввалившиеся бока непомерно раздулись.  Совсем  затих  и  без  того  слабый
ветерок. Тучи, висевшие на небе весь день, теперь уплыли на восток, и луна
взошла ясная и сверкающая. Ночь становилась  все  светлее,  потому  что  к
сиянию  луны  и  звезд  присоединялись  неяркие  огни  северного   сияния,
мерцающего и вспыхивающего над полюсом. Монотонное потрескивание северного
сияния, похожее на скрип стальных полозьев по насту, слабо  доносилось  до
ушей Казана и Серой Волчицы.
   Они пошли было прочь от  туши  лося,  но,  не  пройдя  и  сотни  ярдов,
остановились прислушиваясь. Потом повернули и медленно побрели  обратно  к
убитому ими животному. Инстинкт говорил им, что оно будет принадлежать  им
лишь до тех пор, пока они сумеют отстаивать его. Они убили  его  в  драке,
но, по законам дикой природы, нужно будет вновь драться,  чтобы  сохранить
добычу.  В  прежние,  сытые  дни  обильной  охоты  они  бы  бросили  ее  и
отправились бродить под луной и звездами, но долгие дни голода научили  их
бережливости.
   Этой ясной безветренной ночью,  наступившей  после  болезни  и  голода,
тысячи отощавших голодных существ вышли из своих убежищ на охоту. Казан  и
Серая Волчица чуяли это и ни на минуту не теряли бдительности. Они легли у
края густого ельника и стали ждать. Серая  Волчица  не  переставая  нюхала
воздух, прислушивалась и беспокойно скулила, предостерегая Казана.
   И вдруг мускулы их напряглись. Кто-то живой находился совсем  близко  -
они его не видели, не слышали, только едва  чуяли.  Вот  опять!  Мелькнула
легкая тень, и на землю бесшумно опустилась похожая на гигантскую снежинку
большая белая сова. Казан  увидел,  как  это  голодное  крылатое  существо
уселось на плечо лося, и с быстротой  молнии  выскочил  из  своей  засады.
Серая Волчица выбежала за ним. С сердитым рычанием он  кинулся  на  белого
разбойника, но челюсти  его,  промахнувшись,  щелкнули  в  воздухе.  Казан
прыгнул слишком далеко и, оглянувшись, увидел, что сова уже исчезла.
   Теперь к Казану вернулась почти вся его прежняя сила. Он  ходил  вокруг
лося, шерсть на его спине ощетинилась, глаза смотрели широко и грозно.  Он
рычал в темноту, лязгая челюстями. Потом сел,  повернувшись  мордой  в  ту
сторону, откуда, оставив за собой кровавый  след,  пришел  лось.  Инстинкт
предупреждал Казана, что опасность может явиться именно отсюда.
   След красной ленточкой убегал в чащу. В эту лунную ночь по  всему  лесу
шныряли маленькие проворные горностаи, похожие на белых крыс. Они  первыми
обнаружили след лося и со всей своей кровожадной  свирепостью  устремились
по этому следу. Лиса за четыре мили учуяла запах и подошла поближе. Из-под
бурелома вылезла тощая куница и, ступив на алую ленточку  следов,  замерла
как вкопанная.
   Появление куницы возле туши лося заставило Казана выскочить из  укрытия
в ельнике. При свете луны произошла короткая, решительная схватка.  Куница
отбивалась, царапалась, потом, по-кошачьи  взвыв  от  боли,  обратилась  в
бегство, забыв про голод. Казан вернулся к Серой Волчице  с  расцарапанным
носом. Серая Волчица сочувственно полизала кровоточащий нос, и  Казан  лег
на снег, все еще напряженно прислушиваясь.
   Заслышав шум драки, лиса поспешила убраться подальше. Лиса - не боец, а
убийца, наносящий удар сзади. Немного  погодя  она  подкараулила  сову  и,
разорвав ее, добралась  до  комочка  мяса,  спрятанного  в  огромной  куче
перьев.
   Но ничто не  могло  отпугнуть  маленьких  белых  лесных  разбойников  -
горностаев. Они не побоялись бы проскочить под ногами у человека, лишь  бы
добраться до мяса, до свежей крови. Казан отчаянно отбивался, но для  него
эти зверьки были слишком проворны. Они нырнули под тушу лося и преспокойно
ели, пока Казан бесновался и в ярости хватал зубами  снег.  Серая  Волчица
невозмутимо наблюдала со стороны. Маленькие горностаи не  вызывали  в  ней
беспокойства, и Казан наконец понял это  и  лег  рядом  с  ней,  устав  от
бесполезной борьбы.
   Долгое время после этого почти ничто не нарушало  ночной  тишины.  Один
раз откуда-то издалека донесся волчий вой да время от времени раздраженно,
обиженно ухала с верхушки ели  сова,  но  эти  звуки  только  подчеркивали
безмолвие ночи.
   Луна сияла уже прямо над  их  головами,  когда  Серая  Волчица  почуяла
первую настоящую опасность и тут же подала знак Казану, повернувшись в  ту
сторону, откуда шел кровавый  след.  Она  дрожала  всем  телом,  клыки  ее
сверкали  при  лунном  свете,   в   горле   поднималось   рычание.   Такое
предупреждение  она  давала  Казану,  лишь  когда  чуяла  присутствие   их
смертельного врага - рыси. Казан вскочил, уже готовый к бою, хотя  сам  он
еще не чувствовал запаха подкрадывающейся красивой серой кошки.
   Но внезапно положение переменилось. Послышался протяжный свирепый  вой,
голос подлинного хозяина дикого леса - волка. От такого  голодного  воя  у
людей кровь стынет в жилах, лоси и олени, дрожа от страха,  вскакивают  на
ноги. Этот клич, как песня  смерти,  летел  над  лесами  и  болотами,  над
покрытыми снегом холмами, и отголоски его в эту звездную ночь были  слышны
на мили вокруг.
   Потом наступила жуткая тишина. Казан и Серая Волчица  стояли  плечом  к
плечу. То, что они слышали, не было ни предостережением, ни угрозой -  это
был зов собрата. Где-то  там,  позади  рыси,  куницы  и  лисы,  находились
сородичи Серой Волчицы - стая волков. Подруга  Казана  села  и  послала  в
ответ долгий ликующий вой, приглашая на пир своих голодных братьев.
   Заслышав вой с двух сторон и оказавшись между врагами, рысь  скользнула
в сторону и затерялась в залитых лунным светом лесных просторах.



15. ПОЕДИНОК ПОД ЗВЕЗДАМИ

   Казан и  Серая  Волчица  сели  и  стали  ждать.  Прошло  пять,  десять,
пятнадцать минут - и Серую Волчицу охватило беспокойство. Никто не ответил
на ее зов. Она снова завыла, а  Казан  внимательно  прислушался,  и  снова
ответом была мертвая тишина ночи. Не таковы  обычаи  волчьей  стаи.  Серая
Волчица  была  уверена,  что  ее  слышали,  и  молчание  приводило  ее   в
недоумение. Вдруг оба они почувствовали, что стая, а может быть,  одинокий
волк, голос которого они слыхали, находится совсем близко. Через несколько
мгновений  при  свете  луны  Казан  различил  движущуюся  фигуру,  за  ней
следовала  другая,  потом  еще  -  и  вот  уже  пять  теней  расположились
полукругом ярдах в семидесяти от убитого лося. Вот  они  распластались  на
снегу и застыли в неподвижности.
   Серая  Волчица  зарычала.  Взглянув  на  нее,  Казан  увидел,  что  она
отпрянула назад, угрожающе засверкав клыками и плотно  прижав  уши.  Казан
очень удивился. Почему она предупреждает его об опасности? Ведь перед ними
волки, а не рысь. И почему волки не  начинают  пиршества?  Казан  медленно
направился к ним, а Серая Волчица заскулила, прося его вернуться. Но он не
обратил на это внимания  и  продолжал,  легко  ступая,  двигаться  вперед,
ощетинившись и высоко вскинув голову.
   В запахе незнакомцев Казан почувствовал  теперь  что-то  до  странности
знакомое. Он пошел вперед смелее и  остановился  лишь  в  двадцати  ярдах,
слегка завиляв хвостом. Один зверь выскочил и подошел к Казану,  остальные
последовали его примеру.  Через  несколько  мгновений  Казан  был  окружен
пришельцами, которые обнюхивали его, а он, виляя  хвостом,  обнюхивал  их.
Это были не волки - это были собаки.
   Очевидно, в какой-нибудь одинокой хижине умер  охотник,  и  собаки  его
ушли в лес. На всех были надеты ошейники и еще оставались следы постромок.
Шерсть у них на боках стерлась, за одним псом еще  волочилась  трехфутовая
веревка. Глаза у собак горели красным голодным  огнем.  Они  измучились  и
отощали от голода, и Казан вдруг повернулся и повел  их  к  убитому  лосю.
Потом отошел, с гордым видом уселся рядом с Серой Волчицей и  слушал,  как
щелкают челюсти, как жадные клыки раздирают мясо.
   Серая Волчица теснее прижалась к Казану и уткнулась мордой ему в шею, а
он быстро, по-собачьи лизнул ее, словно убеждая, что все в  порядке  и  ей
нечего опасаться. Наконец собаки насытились и  подошли  к  Серой  Волчице,
чтобы  обнюхать  ее,  как  всегда  делают  собаки  при   знакомстве.   Она
распласталась на снегу, а Казан стоял над ней,  как  грозный  страж.  Одна
огромная, свирепого  вида  собака,  та,  за  которой  волочилась  веревка,
обнюхивала Серую Волчицу на какую-то долю секунды дольше,  чем  следовало.
Казан  предостерегающе  зарычал.  Собака  отошла,  но  на  мгновение  тоже
сверкнула клыками.
   Эта большая лайка была  вожаком.  А  если  бы  на  вожака  так  зарычал
кто-нибудь из его своры,  он  немедленно  вцепился  бы  в  горло  дерзкому
собрату. Но в диком, свирепом Казане  он  не  видел  и  капли  раболепного
послушания ездовых собак. Перед ним был такой же хозяин,  как  и  он  сам.
Казан к тому же стоял на страже Серой Волчицы. Еще мгновение, и он прыгнул
бы, чтобы вступить за нее в бой.  Но  вожак  угрюмо  отвернулся,  все  еще
продолжая рычать, и выместил злобу, укусив  в  бок  одну  из  собак  своей
своры.
   Серая Волчица, хотя и не могла видеть, все же  поняла,  что  произошло.
Скуля и подталкивая Казана носом, она робко пыталась увести  его  подальше
от этого места. Но в ответ из горла Казана донесся приглушенный угрожающий
рокот. Казан лег рядом с подругой, быстро лизнул ее в морду и взглянул  на
чужаков.
   Луна опускалась все ниже и ниже и наконец исчезла на западе за  лесами.
Звезды начали бледнеть. Они гасли одна за другой, и вот уже настал  серый,
холодный северный рассвет. Тогда вожак своры поднялся из ямки, которую  он
вырыл себе в снегу, и направился к туше лося. В одно мгновение  Казан  был
уже на ногах и тоже стоял возле  лося.  Они  оба  стали  зловеще  кружить,
ощетинившись и пригнув головы. Вожак отступил на несколько шагов, а  Казан
пристроился у шеи лося и начал рвать зубами замерзшее мясо.  Есть  ему  не
хотелось, но он решил доказать свое право на эту добычу.
   На какую-то минуту Казан забыл про Серую Волчицу.  А  вожак  между  тем
скользнул в сторону, словно тень, и снова подошел  к  Серой  Волчице.  Она
вонзила свои клыки в плечо  обидчика,  и  в  то  же  мгновение  в  воздухе
метнулась серая тень, бесшумная и грозная. Это Казан налетел на вожака,  и
они сцепились в ожесточенной схватке. Остальные собаки подбежали и уселись
на снег в десяти шагах от дерущихся. Серая Волчица легла в стороне.
   Дрались они не так, как дерутся ездовые собаки или волки,  -  ярость  и
ненависть в первые мгновения совершенно ослепила их. И у того, и у другого
бойца была сильная хватка.  Они  вертелись  с  поразительным  проворством,
наверху оказывался то один, то другой, и  четыре  собаки,  наблюдавшие  за
дракой,  едва   поспевали   глазами   за   их   движениями.   При   других
обстоятельствах зрители давно бы уже бросились на первого поверженного  на
землю бойца и разорвали бы его на  куски.  Таков  обычай.  Но  теперь  они
стояли в нерешительности.
   Вожак-великан никогда не знал поражения в битвах. Предки, датские доги,
наградили его огромным ростом и челюстью такой  силы,  что  он  мог  бы  с
легкостью размозжить голову любой обыкновенной собаке.  Но  Казан  был  не
просто ездовым псом или волком - в нем сочетались лучшие  качества  обоих.
Кроме того, он уже  успел  как  следует  отдохнуть  на  сытый  желудок.  А
главное, он выступал на защиту своей подруги. Его клыки вонзились  глубоко
в плечо лайки, но и длинные  зубы  вожака  тоже  сомкнулись  на  его  шее.
Окажись они на один дюйм глубже, и  лайке  удалось  бы  перекусить  Казану
вену. Казан  почувствовал  это  и  даже  в  самые  острые  моменты  борьбы
внимательно следил за тем, как бы противник не повторил хватку.  Тот  было
попробовал, но Казан проворнее любого волка отскочил в сторону. Из раны на
груди у него сочилась кровь, но он не замечал боли.  Теперь  враги  начали
медленно кружить. Сидящие вокруг собаки придвинулись на несколько шагов, в
волнении разинув пасти, их глаза загорелись - они  ждали  роковой  минуты.
Все четыре глядели на своего вожака. Казан описывал вокруг него  круги,  а
тот, хромая, поворачивался за ним. Плечо у лайки было сломано. Прижав уши,
она напряженно следила за Казаном. Уши Казана стояли торчком,  лапы  легко
ступали по снегу. К нему вернулся весь его опыт,  вернулась  осторожность.
Исчезла слепая ярость первых мгновений, теперь он дрался так, будто  перед
ним был зверь с длинными когтями - дымчатая рысь.
   Пять раз Казан обошел вокруг противника, потом, словно молния, прыгнул,
обрушив всю тяжесть своего тела на плечо  лайки.  На  этот  раз  Казан  не
пытался вцепиться в горло. Он нанес сокрушительный удар  по  челюсти.  Это
был самый верный удар, если принять во внимание  тех  безжалостных  судей,
которые ждали падения побежденного. Казан сбил противника с ног, и в то же
мгновение собаки ринулись на упавшего. Вся ненависть, которая накопилась у
них за те месяцы, пока их свирепый вожак командовал ими,  вылилась  теперь
наружу, и через несколько секунд он был разорван.
   Гордой походкой Казан подошел к Серой Волчице. Радостно  заскулив,  она
положила ему голову на шею. Дважды он бился за  нее  не  на  жизнь,  а  на
смерть и оба раза победил. Она послала восторженный клич в холодное  серое
небо и, прижавшись к Казану, с радостью слушала, как вонзаются зубы  собак
в тело врага, сраженного ее повелителем.



16. ГОЛОС КРОВИ

   Пиршество над тушей старого лося длилось несколько дней. Напрасно Серая
Волчица пыталась увести Казана поглубже в  леса.  Мороз  спадал  с  каждым
днем, снова наступила пора охоты. Серой Волчице хотелось опять быть вдвоем
с Казаном. Но у существ сильного  пола  обладание  властью,  должно  быть,
всегда вызывает какие-то новые ощущения, и Казан увлекся своим  положением
вожака собачьей своры. Теперь не одна только волчица, а еще  четыре  лайки
следовали за ним по пятам. Снова он испытывал  и  странное  возбуждение  и
торжество, уже  почти  забытое  им.  Серая  Волчица  угадывала  опасность,
которой грозила Казану его новая власть.
   Трое суток все они  оставались  поблизости  от  убитого  лося,  готовые
защищать его от вторжения чужаков. Правда, с каждым днем  они  становились
все менее бдительными. На четвертый  день  им  удалось  затравить  молодую
лань. Казан  возглавлял  охоту,  и  впервые  за  все  время,  возбужденный
присутствием своры, он бросил отставшую Серую Волчицу. Когда они  настигли
жертву, Казан первый вцепился в ее мягкое  горло,  и,  пока  он  не  начал
раздирать зубами мясо, никто  не  решался  приступать  к  еде!  Казан  был
хозяином. Он мог зарычать и прогнать всех прочь. Когда блестели его клыки,
собаки трусливо прижимались к земле.
   Кровь  его  кипела.  Возбуждение  и  радость,  которые  давала  власть,
постепенно вытесняли из его сердца привязанность к Серой Волчице.  А  она,
чувствуя это, утратила прежнюю легкость походки, не так  уверенно  держала
голову. К убитой лани она едва притронулась. Теперь слепая морда ее всегда
была направлена туда, где находился Казан. Куда бы  он  ни  двинулся,  она
следовала за ним своими невидящими глазами в надежде, что он позовет ее  и
они уйдут и снова будут жить вдвоем.
   После того как он стал вожаком, в Казане  начали  происходить  странные
перемены. Будь у него в подчинении волки, Серой Волчице ничего  не  стоило
бы отбить его от них. Но Казана  теперь  окружали  его  братья  по  крови.
Все-таки он был собакой. Жизнь с Серой  Волчицей  угнетала  Казана  только
одним - одиночеством, а это чувство совсем незнакомо  его  дикой  подруге.
Собакам  необходимо  общество  подобных  себе  существ,  и  не  одного,  а
нескольких.  Природа  научила  Казана  слушать  и   исполнять   приказания
человека. Правда, он научился и ненавидеть людей, но к  собачьему  племени
он принадлежал по-прежнему. Ему хорошо жилось с Серой Волчицей, лучше, чем
раньше, когда он находился в обществе людей и собак. Но  Казан  долго  был
оторван от своей старой жизни, и теперь голос крови заставил его на  время
забыть скверные ее стороны. И только чуткая Серая Волчица понимала, к чему
все это может привести ее друга.
   С каждым днем становилось все теплее, и в полдень снег на солнце  начал
оседать. Прошло уже две недели после сражения возле  убитого  лося.  Свора
постепенно  продвигалась  на  восток;  в  конце  концов  они  оказались  в
пятидесяти милях восточное и в двадцати пяти милях южнее старого  логовища
Казана и Серой Волчицы под буреломом.  Волчица  все  больше  тосковала  по
своему покинутому жилищу. Увести Казана обратно она уже не могла. Несмотря
на все ее попытки,  он  продолжал  идти  во  главе  своры  все  дальше  на
юго-восток.
   Инстинкт заставлял собак держаться этого направления. Они  еще  слишком
недолго прожили в лесу, чтобы забыть власть человека, а люди  были  именно
там. Совсем уже недалеко находился форт, откуда эти четыре лайки выехали в
свое время с прежним своим хозяином. Казан этого не знал, но  вот  однажды
произошло событие, которое вновь напомнило ему о прежней  жизни,  о  былых
привязанностях, которые уже не раз заставляли его покидать Серую Волчицу.
   Они поднялись на вершину холма  и  вдруг  остановились  как  вкопанные.
Человеческий  голос!  Погонщик  покрикивал  на  собак.   Казан,   чувствуя
необычайное волнение, заглянул, вниз, в долину, и увидел упряжку из  шести
собак, тянущую сани. Позади саней на лыжах бежал человек и  окриком  то  и
дело подгонял своих собак.
   Дрожа в нерешительности, лайки и их предводитель  стояли  на  холме,  а
Серая Волчица жалась где-то  позади.  Они  не  сдвинулись  с  места,  пока
человек и его упряжка не скрылись из виду, но  потом  подбежали  к  следу,
стали взволнованно нюхать снег и скулить. Мили две они  шли  за  человеком
прямо по широким полосам,  оставленным  его  лыжами,  лишь  Серая  Волчица
бежала ярдов на двадцать правее,  потому  что  свежий  человеческий  запах
причинял ей мучительное  беспокойство.  Только  любовь  к  Казану,  только
доверие, которое она все еще испытывала к нему, заставляли  ее  находиться
так близко к ненавистному следу.
   На краю какого-то болота Казан остановился,  потом  свернул  со  следа.
Собачье влечение к человеку у Казана все росло, но дикие  предки  оставили
ему в наследство подозрительность, которую ничто не могло истребить. Серая
Волчица радостно взвизгнула,  поняв,  что  Казан  сворачивает  в  чащу,  и
побежала рядом с ним, плечо к плечу...
   Снега начали таять, а талый снег - это  первый  признак  весны.  Весной
человек уходит из диких лесов  и  долин.  Вскоре  Казан  и  его  товарищи,
находившиеся теперь милях в тридцати от форта, почувствовали, что движение
на человеческих тропах стало оживленней. За сотню миль со  всех  сторон  к
форту съезжались трапперы с последней зимней добычей пушнины. С востока  и
запада, с севера и юга шли их пути, и все они сходились у форта.  Казан  и
его свора очутились в самой гуще этих путей. Не проходило дня,  чтобы  они
не нападали на один, а то и на несколько совсем свежих следов.
   Серую Волчицу мучил непрерывный страх.  Не  видя  ничего,  она  все  же
чувствовала, что со всех сторон надвигается опасная близость человека.  Но
у Казана человеческий запах перестал  вызывать  страх  и  настороженность.
Трижды за последнюю неделю ему приходилось слышать крики людей, а один раз
до него долетели даже мужской смех и лай собак,  котор