око вздохнула, ее
усатая морда вздрогнула. Она не успела проснуться, когда Казан бросился на
нее. В честной открытой схватке старая выдра  еще  могла  бы  постоять  за
себя, но теперь надежды для нее не было. Она умерла, так и не  узнав,  кто
напал на нее. А Казан и Серая Волчица  побежали  дальше  в  поисках  новых
врагов, не ведая, что, убив выдру, они  лишились  единственного  союзника,
способного выгнать бобров из болота...
   Жизнь для Казана  и  Серой  Волчицы  становилась  все  безрадостнее.  С
исчезновением выдры перевес сил оказался на стороне Сломанного Зуба и  его
колонии. С каждым днем вода все ближе подступала к бурелому. Вскоре только
узкий перешеек соединял жилище Казана с внешним миром.  Бобры  работали  в
глубокой воде, и никто теперь не мог помешать им. Уровень воды  становился
все выше, и вот  наступил  день,  когда  она  начала  заливать  оставшуюся
полоску суши. В последний раз Казан и Серая Волчица вышли из своего жилища
под буреломом и направились вверх по  течению  ручья.  Этот  ручей  теперь
приобрел  для  них  совершенно  особое  значение:  они   принюхивались   и
прислушивались  к  нему  с   небывалые   интересом.   К   этому   интересу
примешивалась  и  доля  страха,  потому  что  в  повадках  бобров   что-то
напоминало им поведение человека. И, когда  ночью  их  тонкий  волчий  нюх
обнаружил колонию бобров, ту самую, которую не так давно покинул Сломанный
Зуб, Казан и Серая Волчица поспешно повернули к северу и вышли на равнину.
   Вот так отважный Сломанный Зуб заставил уважать  плоть,  кровь  и  труд
своих соплеменников.



21. ВЫСТРЕЛ НА ПЕСЧАНОЙ ОТМЕЛИ

   Июль и август тысяча девятьсот  одиннадцатого  года  были  отмечены  на
Севере многочисленными пожарами. Болото, где находилось  жилище  Казана  и
Серой Волчицы, и близлежащая долина избежали опустошительного пламени.  Но
теперь, когда Казан и Серая Волчица снова отправились  в  странствия,  они
очень  скоро  ступили  на   почерневшую,   опаленную   землю.   Не   забыв
унизительного поражения, которое  ему  нанесли  бобры,  выгнавшие  его  из
собственного дома, Казан повел свою подругу на юг. Пройдя  двадцать  миль,
они в первый раз наткнулись на выжженные участки леса. Ветер  с  Гудзонова
залива пригнал на запад море огня, и пламя  не  оставило  здесь  ни  следа
жизни, ни единого  клочка  зелени.  Серая  Волчица  не  могла  видеть,  но
чувствовала все это. Она вспомнила о том, другом пожаре, который произошел
вскоре после битвы на Скале Солнца. И все ее удивительные  инстинкты,  еще
более развитые и обостренные слепотой, говорили ей, что охота предстоит не
на юге, а на севере. Однако собачья кровь Казана тянула на юг. Не  потому,
что его влекло к людям, - теперь человек для него был таким же смертельным
врагом, как и для Серой Волчицы, - но инстинкт  всегда  заставляет  собаку
двигаться к югу. А волчий инстинкт перед лицом пожара звал на север.
   К концу третьего дня желания Серой Волчицы пересилили волю Казана.  Они
пошли назад через маленькую долину между двумя грядами холмов и  повернули
на северо-запад, к Атабаске. Этот путь должен был привести  их  к  истокам
Макфарлейн-ривер.
   Поздней осенью предыдущего года в Форт-Смит, что на Слейв-ривер, пришел
один старатель с  бутылкой,  наполненной  золотым  песком  и  самородками.
Золото было найдено на реке Макфарлейн. Почта тотчас доставила сведения об
этом во внешний  мир,  и  к  середине  зимы  первая  группа  охотников  за
сокровищами двинулась в те края на лыжах и на собаках.  Находки  следовали
одна за другой. На реке Макфарлейн обнаружились крупные  золотые  россыпи,
участки  вдоль  берега  были  мгновенно  разобраны,  и  работа   закипела.
Запоздавшие двинулись дальше к  северо-востоку,  и  в  Форт-Смит  полетели
сообщения о находках, еще более богатых,  чем  на  Юконе.  В  новый  район
хлынул народ - сперва десятки,  потом  сотни  и  даже  тысячи  человек.  В
основном они шли из южных прерий или с  приисков  на  реках  Саскачеван  и
Фрейзер. С севера по  Макензи  и  Лайарду  прибывали  небольшими  группами
старатели и искатели приключений с Юкона. Эти закаленные  жизнью  люди  не
раз замерзали в снегах, они знали, что такое муки голодной смерти.
   Одним из таких запоздавших оказался и  Сэнди  Мак-Тригер.  Сэнди  решил
уехать с Юкона по многим причинам. Он  был  на  плохом  счету  у  полиции,
патрулирующей к западу от Доусона, и к тому же вконец разорился. Однако он
был одним из самых удачливых старателей, когда-либо проходивших по берегам
Клондайка. Ему случалось открывать жилу стоимостью до  миллиона,  а  то  и
двух миллионов, но он быстро проматывал деньги за  картами  и  в  пьянках.
Сэнди был человек хитрый и неглупый. Страх и  совесть  у  него  совершенно
отсутствовали. Жестокость была написана на его физиономии,  а  выступающая
вперед челюсть, широко расставленные глаза, низкий лоб  и  щетка  рыжих  с
проседью волос сразу заставляли думать, что этому человеку можно доверять,
только пока держишь его на мушке. Ходили слухи, что на счету у  Сэнди  два
убийства и  несколько  ограблений,  но  полиции  пока  ничего  не  удалось
доказать.
   Однако наряду с этими неприятными качествами Сэнди  Мак-Тригер  обладал
таким хладнокровием и бесстрашием, что вызывал невольное восхищение даже у
самых злейших своих врагов. И был у него незаурядный  ум,  который  трудно
было угадать за его весьма неприглядной внешностью.
   Всего за шесть месяцев на реке Макфарлейн вырос городок  Ред-Голд-Сити,
в ста пятидесяти милях от Форт-Смита. А  Форт-Смит  находился  в  пятистах
милях от всего цивилизованного мира.  Взглянув  на  жалкие  лачуги  нового
городка, на его игорные дома и пивные заведения, Сэнди  пришел  к  выводу,
что для осуществления его тайных замыслов время еще не созрело. Он поиграл
немного в карты. Выиграл и закупил провизию и кое-какое снаряжение.  Среди
прочего было старое, заряжающееся с дула ружье. Сэнди, у  которого  всегда
бывало оружие только  самых  последних  образцов,  посмеивался  над  своей
пушкой, как он называл вновь приобретенное ружье. Но ничего  иного  он  не
мог приобрести на свои теперешние средства.
   Сэнди направился к югу - вверх по реке Макфарлейн. Он уверенно двинулся
именно туда, где старателям пока не  удавалось  найти  золото.  Вскоре  он
начал свои поиски, медленно продвигаясь вперед вдоль одного  из  притоков,
который брал свое начало милях  в  шестидесяти  к  юго-востоку.  Время  от
времени ему попадались недурные россыпи, он  мог  за  день  намыть  золота
долларов на шесть - восемь, но такая перспектива его не привлекала. Он шел
уже несколько недель, но чем дальше, тем беднее становились  его  находки.
Потом золото стало попадаться и совсем редко.  После  таких  неудач  Сэнди
делался опасен, в такое время лучше было держаться от него подальше.
   Однажды его лодка причалила к берегу, по краю которого  тянулась  белая
песчаная полоса. Отсюда река заворачивала и несколько расширялась, и Сэнди
решил поискать здесь. Он вышел на берег, и его внимание  привлекли  следы,
ясно отпечатавшиеся на мокром песке. Сюда на водопой приходили два  зверя.
Следы были совсем свежие - эти звери побывали здесь не больше  двух  часов
назад. В глазах Сэнди мелькнул живой интерес. Он оглянулся по сторонам.
   - Волки, - пробормотал он. - Вот бы подстрелить  их  из  моей  пушки...
Черт, что это? Среди бела дня?
   Сэнди вскочил на ноги и ринулся к кустам. В  четверти  мили  от  берега
Серая Волчица почуяла  запах  человека  и  предостерегающе  завыла.  Сэнди
Мак-Тригер не двинулся с места, пока не замерли последние отголоски  этого
протяжного, заунывного воя. Тогда он вернулся к лодке, взял ружье, зарядил
его и снова скрылся в зарослях.
   Уже  целую  неделю  Казан  и  Серая  Волчица  бродили  у  истоков  реки
Макфарлейн, и здесь впервые за последние полгода Серая Волчица  почуяла  в
воздухе запах человека. В этот момент она была одна - за  несколько  минут
перед тем Казан пустился в  погоню  за  зайцем.  Она  лежала  под  кустом,
поджидая своего друга. Оставаясь одна,  Серая  Волчица  всегда  непрерывно
нюхала воздух. И вот на этот раз она услыхала постукивание весла о  лодку,
а потом до нее долетел и запах. Через  пять  минут  после  того,  как  она
послала свое предостережение, Казан уже стоял  возле  нее,  высоко  подняв
голову и тяжело дыша после быстрого бега.
   Мак-Тригеру часто приходилось охотиться на полярных лисиц, и  он  решил
выследить этих волков, применив тактику эскимосов. Он  стал  двигаться  по
полукругу,  пока  не  оказался  против  ветра.  Едва  Казан   почувствовал
человеческий запах, шерсть на его  спине  вздыбилась.  Но  слепая  волчица
оказалась похитрее красноглазой лисы. Ее чуткий нос  неотрывно  следил  за
продвижением Мак-Тригера. Она услыхала, как хрустнула под его ногой  сухая
веточка, потом до нее долетел металлический звук - ружейный ствол ударился
о дерево. Потеряв в воздухе след Сэнди, она заскулила, потерлась мордой  о
Казана и сделала несколько шагов к юго-западу.
   В подобных случаях Казан редко отказывался слушаться свою подругу.  Они
пошли вместе, и, в то время как Сэнди по-змеиному полз в кустах,  стараясь
держаться  против  ветра,  Казан  уже  выглядывал  из  прибрежных  кустов,
рассматривая вытащенную на песчаный берег лодку.
   Когда Сэнди вернулся после целого часа  безуспешного  выслеживания,  он
обнаружил свежие волчьи следы, ведущие прямо к его лодке. Он глянул на них
недоумевающе, а потом его безобразную  физиономию  скривила  усмешка.  Зло
посмеиваясь, он извлек из своей сумки  небольшой  резиновый  мешочек.  Там
хранилась плотно закупоренная бутылка, наполненная желатиновыми капсулами.
В каждой капсуле было пять шариков стрихнина.  Ходили  темные  слухи,  что
однажды Сэнди Мак-Тригер испробовал действие такой капсулы,  бросив  ее  в
кофе одному своему недругу, но полиции не удалось это доказать. Сэнди  был
знаток по части ядов. В свое время он убил ими  не  одну  сотню  лисиц,  и
теперь он опять засмеялся, отсчитывая дюжину  капсул.  Ему  казалось,  что
ничего не стоит провести эту пару любопытных волков. Три дня  назад  Сэнди
подстрелил оленя, и каждую капсулу он обернул ломтиком оленьего сала.  При
этом он действовал не пальцами, а палочками, чтобы на приманке не осталось
человеческого запаха. Перед  заходом  солнца  Сэнди  отправился  в  долину
разбрасывать приманки. Некоторые он  прикрепил  к  нижним  веткам  кустов,
другие раскидал по следам зайца и оленя. Потом  вернулся  к  реке  и  стал
готовить ужин.
   На следующее утро Сэнди поднялся чуть свет  и  пошел  обследовать  свои
приманки. Первая оказалась  нетронутой,  вторая  лежала  там  же,  где  он
оставил  ее  накануне.  Но  где  третья?  Сэнди  задрожал  в  предвкушении
торжества. Сейчас он увидит свою жертву. Но тут взгляд его упал на  землю,
и с его губ сорвалось проклятье. Под кустом, на котором он  вчера  повесил
приманку, были раскиданы куски сала и в одном из них  все  еще  оставалась
маленькая белая капсула.  Сэнди  был  озадачен.  Уж  если  лиса  или  волк
дотронулись до приманки, они непременно ее съедят! Он не знал,  что  имеет
дело с диким зверем, чьи инстинкты необычайно обострились из-за слепоты.
   Сэнди пошел дальше. Еще две приманки оказались в полной сохранности.  В
следующей он обнаружил разломанную капсулу  и  высыпавшиеся  белые  шарики
стрихнина. Сэнди был уверен, что это проделки  все  той  же  пары  волков,
потому что повсюду на его пути попадались свежие следы  их  лап.  Неделями
скапливающееся дурное настроение излилось теперь  в  яростных  проклятиях.
Последнее разочарование переполнило чашу терпения Мак-Тригера.  Неудача  с
приманками завершила цепь его невезений. Все было  против  него,  и  Сэнди
решил вернуться в Ред-Голд-Сити.
   В середине дня он столкнул лодку на воду и поплыл вниз по реке. Он  рад
был предоставить течению нести  себя  и,  свободно  откинувшись  в  лодке,
покуривал трубку. Ружье лежало у него на коленях. Ветер дул ему навстречу,
и Сэнди внимательно следил, не попадется ли на берегу какая-нибудь дичь.
   К вечеру Казан и Серая Волчица вышли на песчаный берег  милях  в  шести
ниже по реке. Казан пил воду, и тут лодка Мак-Тригера  бесшумно  вынырнула
из-за поворота в сотне ярдов выше по течению.  Если  бы  ветер  дул  в  их
сторону, Серая Волчица издалека почуяла бы опасность.  Она  встревожилась,
лишь когда совсем близко услыхала щелканье затвора старинного ружья Сэнди.
Казан тоже услыхал этот звук и, перестав пить, поднял голову.
   В то же мгновение Сэнди спустил курок. Клубы дыма, грохот  выстрела,  и
Казан  вдруг  почувствовал,  как  мозг  его  словно  полоснуло  огнем.  Он
дернулся, ноги его подкосились,  и  он  рухнул  на  землю.  Серая  Волчица
стрелой понеслась в кустарник. Она не видела, как ее друг  упал  на  белый
песок.  Только  отбежав  на  четверть  мили  от   страшного   места,   она
остановилась и села ждать.
   Сэнди Мак-Тригер причалил к берегу с торжествующим воплем.
   - Что, дьявол, попался? - закричал он. - Я и другого укокошил бы,  если
б было у меня что-нибудь получше этой древности.
   Он перевернул прикладом голову Казана, и довольная усмешка сменилась на
его лице полным недоумением: он увидел на Казане ошейник.
   - Черт подери, да это не волк! - пробормотал Сэнди. - Это собака, самая
настоящая собака!



22. МЕТОДЫ СЭНДИ МАК-ТРИГЕРА

   Мак-Тригер стал на колени прямо на песок. В его взгляде больше не  было
торжества. Он вертел ошейник вокруг неподвижной шеи собаки, пока не увидел
полустертую пластинку, на которой с трудом  разобрал:  "Казан".  Он  читал
вслух, по буквам, и на его физиономии  было  такое  выражение,  словно  он
никак не мог поверить своим глазам и ушам.
   - Собака! - снова воскликнул он. - Собака, и до чего ж хороша!
   Он встал и посмотрел на свою жертву. Возле носа Казана по белому  песку
растеклась лужа крови. Сэнди наклонился взглянуть, куда попала  его  пуля.
Результаты обследования были неожиданные; оказалось, что тяжелая  пуля  из
допотопного ружья задела Казана как раз по  макушке.  Это  был  скользящий
удар, даже не повредивший черепной кости. Тут Сэнди  сразу  понял,  почему
подергиваются лапы и дрожит  все  тело  собаки.  Он  было  принял  это  за
предсмертную агонию, но пес и не думал умирать. Он был  только  оглушен  и
через несколько минут сможет снова подняться на ноги.
   Сэнди умел разбираться в ездовых собаках.  Он  провозился  с  ними  две
трети своей жизни и мог с первого взгляда определить их возраст, стоимость
и даже кое-что из их прошлого. По следам на снегу он легко отличал  собаку
с берегов Макензи от эскимосской собаки или от лайки.  Сэнди  взглянул  на
лапы Казана. Это были лапы волка, и  Сэнди  довольно  хмыкнул.  Крупный  и
сильный пес! Сэнди подумал о предстоящей зиме и о том, что в Ред-Голд-Сити
обязательно будут высокие цены на собак.
   Сэнди сходил к лодке и вернулся со  связкой  кожаных  веревок.  Он  сел
возле Казана, скрестив под собой ноги, и стал мастерить  намордник.  Минут
через десять намордник был готов, и Сэнди надел его Казану на нос,  прочно
закрепив вокруг шеи.  К  ошейнику  Сэнди  привязал  десять  футов  крепкой
веревки. После всех этих приготовлений он уселся и стал ждать, когда Казан
очнется.
   Вот Казан чуть приподнял голову, но видеть еще  ничего  не  мог:  глаза
застилала красная пелена. Скоро это прошло, и  он  разглядел  перед  собой
человека.  Первым  побуждением  Казана  было  вскочить  на  ноги.   Трижды
попытался он встать и каждый раз снова падал. Сэнди сидел на  корточках  в
стороне, держа конец веревки, и ухмылялся. В ответ  ему  сверкнули  клыки.
Казан зарычал, шерсть его вздыбилась. Сэнди вскочил на ноги.
   - Знаю, знаю, что у тебя на уме, - сказал он. - Видывал  я  таких.  Это
волки тебя подпортили. Не один раз погуляет по тебе палка, прежде  чем  ты
опять станешь шелковым. А ну-ка...
   Сэнди заранее позаботился приготовить толстую дубинку. Он наклонился  и
поднял ее с песка. Силы Казана уже почти вернулись к нему.  Голова  больше
не кружилась, туман перед глазами рассеялся. Казан  видел  рядом  с  собой
своего давнего врага - человека.  Человека  с  дубинкой  в  руках!  В  нем
мгновенно проснулась вся свирепость его волчьей натуры. Он не видел  рядом
Серой Волчицы и понял, что вот этот человек повинен  в  ее  отсутствии.  И
боль тоже причинил он. То, что Казан приписывал человеку, он  переносил  и
на дубинку, человек и дубинка составляли для него одно неразрывное  целое.
Рыча, он бросился на Сэнди. Тот не ожидал прямого нападения, и, прежде чем
успел  замахнуться  дубинкой  или  хотя  бы  отскочить  в  сторону,  Казан
навалился ему на грудь. Сэнди уцелел только благодаря тому, что на  Казане
был намордник. Клыки, которые без труда разорвали бы ему  горло,  щелкнули
впустую, не причинив вреда. Под тяжестью собаки Сэнди повалился на  землю.
Но с ловкостью кошки тут же снова вскочил. Подтянув веревку, он  несколько
раз обмотал ее вокруг руки. Казан опять прыгнул на него, но  на  этот  раз
был встречен жестоким ударом дубинки в плечо и полетел  на  землю.  Прежде
чем Казан успел опомниться, Мак-Тригер набросился  на  него,  обезумев  от
ярости. Он все короче  подтягивал  веревку  и  наносил  удары  с  силой  и
уверенностью  человека,  издавна  привыкшего  пользоваться  этим  орудием.
Сначала побои вызывали в Казане лишь ненависть к человеку, и нападения его
стали еще свирепее и бесстрашнее. Он  снова  и  снова  кидался  на  своего
врага, но каждый раз дубинка обрушивалась  на  него,  едва  не  дробя  ему
кости.
   Сэнди  зло  и  упрямо  сжал  рот.  Ему  еще  ни  разу  не   приходилось
сталкиваться с подобной собакой, и он слегка  нервничал.  Хорошо,  что  он
успел надеть на этого пса намордник,  но  что,  если  ремни  не  выдержат,
лопнут?..
   Мак-Тригер сопроводил эту мысль таким сокрушительным ударом  по  голове
Казана, что старый боец снова рухнул на  песок.  Сэнди  прерывисто  дышал.
Дубинка выпала из его рук. Пока Казан приходил в себя,  Сэнди  внимательно
осмотрел намордник и добавил еще несколько ремешков. Потом поволок  Казана
к выброшенному на берег дереву и накрепко привязал  веревку  к  одному  из
сучьев. После этого он оттащил лодку подальше на берег и стал готовиться к
ночлегу.
   Казан  снова  очнулся,   но   лежал   неподвижно,   разглядывая   Сэнди
Мак-Тригера. Каждая косточка в теле Казана болела, один глаз почти  совсем
закрылся, губы были разбиты и кровоточили. Сэнди  то  и  дело  подходил  к
нему, очень довольный блестящими, как он считал,  результатами  побоев.  И
всякий раз прихватывал с собой дубинку. Он подтолкнул  ею  Казана,  собака
зарычала и со злостью щелкнула челюстями,  стараясь  вцепиться  в  дубинку
зубами. Вот этого-то и ждал Сэнди - он тут же снова пустил в ход  дубинку,
и Казан не выдержал. Он заскулил  и  попытался  спрятаться  за  бревно,  к
которому был привязан. Он едва двигался. Правая  передняя  лапа  его  была
разбита, задние ноги волочились. После этих вторичных побоев он  долго  не
мог подняться. Теперь он не в  состоянии  был  бы  убежать,  даже  если  б
оказался на свободе.
   У Сэнди было на редкость хорошее настроение.
   - Будь спокоен, я тебя обломаю, - обращался он к Казану, наверное,  уже
в двадцатый раз. - Чтобы пес вел себя как полагается,  его  надо  побольше
бить. Через месяц я получу за тебя не меньше двухсот долларов, а коли нет,
так я с тебя с живого шкуру сдеру.
   Сэнди еще несколько раз попробовал раздразнить собаку,  но  от  боевого
пыла Казана не осталось и следа.  Удар  пули  в  череп  и  жестокие  побои
сломили дух могучего Казана. Он лежал,  закрыв  глаза  и  уткнув  морду  в
передние лапы. Он не обращал внимания на куски  мяса,  которые  Мак-Тригер
подсовывал к самому его носу. Казан не видел, как село солнце, не  заметил
наступления  темноты.  Но  вот  что-то  вывело  его  из  оцепенения.   Его
затуманенный мозг воспринял это как зов из далекого  п