егда. Потом им часто случалось  вдвоем
охотиться на лань или преследовать дичь  вместе  со  стаей.  Теперь  из-за
слепоты  Серой  Волчицы  им   приходилось   довольствоваться   зайцами   и
куропатками, потому что с такой дичью Казан мог справиться один.  К  этому
времени Серая Волчица уже перестала горевать, тереть лапами глаза, скулить
в тоске по солнечному свету, по золотой луне  и  звездам.  Постепенно  она
стала забывать, что когда-то  видела  все  это.  Теперь  она  увереннее  и
быстрее бежала рядом с Казаном. Чутье и слух приобрели у нее  удивительную
остроту: она обнаруживала оленя на расстоянии двух миль, а человека и того
дальше. Как-то тихой ночью она услыхала всплеск форели за целые полмили. И
по мере того как чутье и слух у нее становились все  тоньше  и  острее,  у
Казана оба эти чувства как  будто  притуплялись.  Теперь  во  время  охоты
вожаком бывала Серая Волчица - правда, только до тех  пор,  пока  дичь  не
появлялась в поле зрения. Казан привык полагаться на свою подругу и  начал
инстинктивно  следить  за  ее  предостережениями.   Умей   Серая   Волчица
размышлять, она, наверное, поняла бы, что  без  Казана  ей  не  прожить  и
недели. Она иной раз пыталась поймать куропатку или зайца,  но  ничего  не
получалось. Если б не слепота, она, вероятно, была бы иной, более жестокой
и дикой, и не привязалась бы так к Казану. У нее вошло в привычку,  ложась
рядом со своим другом, класть ему голову на спину или на шею.  Если  Казан
огрызался, она не рычала в  ответ,  а  осторожно  отходила,  словно  боясь
удара. Она ухаживала за ним, слизывала своим теплым языком лед, примерзший
к длинной шерсти между когтями Казана, а  когда  однажды  он  всадил  себе
занозу, Серая Волчица в течение нескольких дней  зализывала  его  болевшую
лапу. Казан был совершенно необходим для  нее,  для  слепой,  но  и  Серая
Волчица с течением времени  становилась  все  более  и  более  необходимой
Казану.
   Они были счастливы в своем логове  на  болоте.  Кругом  водилось  много
мелкой дичи, а под буреломом было тепло. Они редко  уходили  охотиться  за
пределы болота. С дальних равнин и с пустынных вершин до них порой долетал
клич волчьей стаи, бегущей по следам крупной дичи, но теперь эти звуки  не
вызывали в них трепетного желания присоединиться к погоне.
   И вот  наступила  ночь,  когда  взошедшая  над  горизонтом  белая  луна
оказалась окруженной красным ободком. Это сулило холода, жестокие  холода.
Страшные эпидемии всегда приходили в дни самых больших холодов, и чем ниже
опускалась  температура,  тем  губительнее  бывало  действие  болезни.   В
продолжение ночи становилось все холоднее, мороз  все  глубже  проникал  в
логовище  под  буреломом,  заставляя  Казана  и   Серую   Волчицу   теснее
прижиматься друг к другу.
   Солнце взошло около восьми часов. Когда  Казан  и  его  слепая  подруга
покинули свое убежище, было пятьдесят  градусов  ниже  нуля.  То  и  дело,
словно  пистолетные  выстрелы,  раздавался  треск  промерзшей   древесины.
Куропатки в густом ельнике нахохлились, превратившись в комочки из перьев.
Зайцы запрятались глубоко под снег или укрылись  под  самыми  недоступными
буреломами. Казану и Серой Волчице мало попадалось свежих следов, и  после
часа бесплодных поисков они вернулись к логовищу. Казан, по собачьей своей
привычке, несколько дней назад  закопал  недоеденного  зайца;  теперь  они
вытащили его из-под снега и подкрепились мороженым мясом.
   К концу дня стало еще холоднее, ночь наступила безоблачная, со  светлой
луной и яркими, сверкающими звездами.  Температура  упала  еще  на  десять
градусов, и жизнь замерла. В такие ночи  никто  не  попадался  в  капканы,
потому что даже звери с теплой шкурой - норка, горностай, рысь  -  лежали,
свернувшись, по своим логовам.
   Голод был еще не настолько силен, чтобы выгнать Казана и Серую  Волчицу
из-под  бурелома.  Но  на  следующий  день,  хотя  мороз  не  упал,  Казан
отправился на поиски пищи, оставив Серую Волчицу в логове. Ведь Казан  был
на три четверти собакой и потому переносил голод хуже, чем его  подруга  -
волчица, самой природой приспособленная к длительным лишениям. При обычной
температуре она могла бы недели две обходиться без пищи, а при шестидесяти
градусах ниже нуля продержалась бы неделю, а  то  и  дней  десять.  Прошло
всего тридцать часов с тех пор,  как  они  в  последний  раз  подкрепились
мороженым зайцем, и ей было не так уж плохо лежать в укромном местечке.  А
Казан сильно проголодался. Он отправился на охоту - в ту сторону, где  они
видели горевшую хижину. Он обнюхивал по дороге каждый бурелом,  обследовал
все чащи. Но выпал свежий снег. На всем пути  Казан  только  раз  встретил
след горностая, потом под поваленным деревом почуял свежий запах зайца, но
до него было так же трудно добраться, как до куропаток, замерших на ветвях
деревьев. Целый час Казан копал снег и грыз древесину,  но  потом  все  же
отказался от попытки добраться до  зайца.  После  трехчасовой  безуспешной
охоты Казан вернулся к Серой Волчице. Он очень устал. В то время как Серая
Волчица, наученная инстинктом своих диких предков, сберегла энергию, Казан
растратил запасы своих сил, и чувство голода только возросло.
   Ночью луна взошла светлая и яркая, как и накануне. Казан снова вышел на
охоту. Он попытался убедить Серую Волчицу пойти с ним вместе;  он  скулил,
дважды возвращался за ней, но  Серая  Волчица  прижала  уши  и  отказалась
двигаться с места.  Температура  упала  теперь  до  шестидесяти  пяти  или
семидесяти градусов, к тому же с севера подул ветер. В такую ночь  человек
и часа не смог бы просуществовать вне дома. К полуночи  Казан  вернулся  в
логовище.  Ветер  усилился;  он  то  печально  завывал  над  болотами,  то
проносился яростными вихрями,  то  вдруг  на  мгновение  замирал.  Великая
тундра, раскинувшаяся между полосой  леса  и  ледяной  Арктикой,  посылала
первые предупреждения. С  наступлением  утра  налетевший  с  севера  буран
разразился с бешеной силой. Серая Волчица и Казан лежали, тесно прижавшись
друг к другу, и дрожали, прислушиваясь к дикому реву над  буреломом.  Один
раз Казан высунул было голову и плечи из-под своего укрытия, но буран  тут
же загнал его назад. Все живое попряталось, каждый  -  в  соответствии  со
своим инстинктом и привычками. Пушистые  норки  и  горностаи  оказались  в
наилучшем положении: в дни охоты они не забывали делать  запасы.  Волки  и
лисы отыскивали буреломы и пещеры. Крылатые существа спрятались в сугробах
или в густом ельнике - все, кроме сов, которым не страшен  никакой  мороз,
потому что они на девять десятых состоят из перьев.
   Больше всего бедствий принес буран копытным. Ни олень, ни лось не могут
заползать под бурелом или протиснуться в расщелину меж скал.  Им  остается
только лечь под сугроб и ждать, когда снег укроет  их  своим  спасительным
одеялом. Но в таком положении они не могут  находиться  долго  -  им  надо
добывать себе пищу. Лось должен есть восемнадцать  часов  в  сутки,  чтобы
продержаться в зимние холода. Его вместительный желудок  требует  большого
количества пищи, ему приходится без устали щипать верхушки  кустов,  чтобы
собрать два или три бушеля корма, которые составляют его суточный  рацион.
Приблизительно столько же нужно и оленю.
   Буран продолжался весь тот день, и весь следующий, и еще  один  день  -
всего три дня и три ночи. На третьи сутки  повалил  густой  снег,  который
покрыл землю на два фута и намел сугробы футов в восемь - десять глубиной.
Индейцы называют такой снег "тяжелым" - под его свинцовым покровом зайцы и
куропатки гибли тысячами.
   На четвертый день после начала бурана Казан и  Серая  Волчица  рискнули
выйти из своего убежища. Ветер утих,  и  снегопад  прекратился.  Весь  мир
лежал под нетронутым снежным покровом. Было очень холодно.
   Оспа принесла страшные бедствия людям. А теперь настали ужасные  дни  и
для диких обитателей леса - дни голода и смерти.



13. ПО ДОРОГАМ ГОЛОДА

   Казан и Серая Волчица уже сто сорок часов пробыли без  еды.  У  Волчицы
это вызывало все растущую слабость, а Казан был близок к голодной  смерти.
От шестидневного поста животы у них втянулись, бока  запали.  Покрасневшие
глаза Казана превратились в узенькие щелочки, и ему больно  было  смотреть
на дневной свет, когда он наконец выбрался из-под бурелома.
   На этот раз Серая Волчица вышла  на  твердый  снег  вместе  с  Казаном,
Полные надежд, они жадно приступили к охоте, хотя  мороз  был  по-прежнему
жестокий. Они обошли край бурелома, где прежде всегда водились  зайцы.  Но
теперь здесь не было ни следов, ни запахов.
   Они долго кружили по болоту, но  им  удалось  обнаружить  только  белую
сову, примостившуюся на суку  ели.  Они  дошли  до  выжженного  участка  и
повернули назад, продолжая поиски на другой, возвышенной  стороне  болота.
Они взобрались на холм и с вершины оглядели пустынный, лишенный жизни мир.
Серая Волчица непрестанно нюхала воздух, но  никаких  сигналов  Казану  не
подавала. После подъема Казан тяжело дышал, силы его были  на  исходе.  На
обратном пути он даже споткнулся о какой-то пень, через который  не  сумел
перепрыгнуть. Еще более голодные и ослабевшие вернулись  они  к  себе  под
бурелом.
   Наступила ясная, сверкающая звездами ночь. Казан и Серая Волчица  снова
попытались охотиться на болоте. Никто не вылезал на холод, только еще один
зверь отважился выйти на охоту -  лиса,  но  инстинкт  подсказал  им,  что
преследовать ее бесполезно.
   Тут-то Казану пришла на ум мысль о хижине. Дом человека всегда был  для
него источником тепла и пищи. А там, за холмами, находилась хижина,  возле
которой они с Серой Волчицей выли, почуяв смерть. Но он теперь не думал ни
о человеке, ни о той таинственной силе, которая тогда заставила  их  сесть
на снег и завыть. Он просто направился в сторону хижины, и  Серая  Волчица
следовала за ним. Они пересекли гряду холмов, миновали выгоревший  участок
леса и достигли другого болота. Теперь  Казан  искал  добычу  без  всякого
рвения. Он шел, низко опустив голову, волоча по снегу свой пушистый хвост.
Впереди была только одна  цель  -  хижина  человека.  Это  была  последняя
надежда Казана.
   Серая Волчица все настороженно принюхивалась, стараясь держаться против
ветра. И наконец вот он, желанный запах. Казан ускорил бег,  но,  заметив,
что Серая Волчица не следует за ним, остановился. Собрав все силы, которые
еще сохранились в его изголодавшемся теле, он замер в ожидании, не спуская
глаз со своей подруги. Она стояла, повернувшись к востоку, вытянув  вперед
морду, дрожа всем телом.
   Вдруг Казан, уловив какой-то звук, заскулил  и  ринулся  вперед.  Серая
Волчица бежала рядом. Она все сильнее чувствовала знакомый  запах,  вскоре
он дошел и до ноздрей Казана. Это был не заяц, не куропатка -  они  напали
на след крупной дичи.
   Приближались они осторожно, стараясь держаться против ветра. Заросли на
болоте становились все гуще, и вот в сотне  ярдов  впереди  раздался  стук
сшибающихся  рогов.  Через  несколько  секунд  Казан   и   Серая   Волчица
перебрались через сугроб, и здесь  Казан  вдруг  замер,  припав  брюхом  к
земле. Волчица притаилась рядом с ним, обратив свою слепую морду и  чуткий
нос туда же, куда Казан повернул свои зоркие глаза.
   В полусотне ярдов от них в густом  ельнике  пряталось  небольшое  стадо
лосей. Все деревья вокруг были начисто обглоданы на высоте лосиного роста,
а снег был плот" но притоптан копытами. Здесь находилось  шесть  животных:
два самца сошлись в ожесточенной схватке, три самки  и  годовалый  лосенок
стояли в стороне, наблюдая за  этим  решающим  поединком.  Как  раз  перед
бураном  молодой  самец,  у   которого   были   небольшие   плотные   рога
четырехлетки, привел трех самок и лосенка под защиту густого  ельника.  Он
был властелином своего стада. И вот прошлой ночью в его  владения  вторгся
старый лось. Он был  вдвое  тяжелее  молодого  и  раза  в  четыре  старше:
огромные ветвистые рога, узловатые  и  корявые,  свидетельствовали  о  его
солидном возрасте. Закаленный в сотнях битв, он без  колебаний  вступил  в
бой, чтобы отнять у молодого лося его дом и  семью.  С  рассвета  они  уже
трижды принимались драться, и утоптанный  снег  вокруг  окрасился  кровью.
Запах ее достиг ноздрей Казана и Серой Волчицы.  Казан  жадно  втягивал  в
себя воздух, Серая Волчица облизывалась и урчала.
   На мгновение бойцы разошлись и стояли,  низко  опустив  головы.  Старый
лось еще не одержал победы. На стороне  его  соперника  были  молодость  и
выносливость. Старик мог противопоставить  этому  огромный  вес  и  зрелую
силу. Голова и рога у него были подобны мощному тарану. Но возраст его был
ему не только на пользу. Бока его  тяжко  вздымались,  широко  раздувались
ноздри. Словно по какому-то невидимому знаку, бойцы  сошлись.  Стук  рогов
был слышен на полмили вокруг. Под тяжестью врага весом  в  полторы  тысячи
фунтов молодой лось  сел  на  задние  ноги.  Но  тут-то  и  сказалась  его
молодость: в мгновение ока он вскочил и снова скрестил рога с противником.
Он уже раз двадцать проделывал это, и с каждой атакой силы его,  казалось,
увеличивались. Теперь, словно  сознавая,  что  наступили  решающие  минуты
решающей схватки, он пустил в ход всю свою силу, пытаясь вывернуть старому
лосю шею. Казан и Серая Волчица услышали резкий треск -  словно  хрустнула
палка под чьей-то тяжелой  ногой.  Стоял  февраль,  и  лоси  уже  начинали
сбрасывать  рога;  а  у  старых   самцов   рога   отпадают   раньше.   Это
обстоятельство и принесло молодому лосю победу на  залитой  кровью  арене.
Один из рогов старого лося  с  треском  сломался,  и  тут  же  острый  рог
противника на четыре дюйма вонзился ему под  лопатку.  Мужество  мгновенно
оставило старого бойца, он стал подаваться назад, ярд за ярдом, а  молодой
лось продолжал наносить ему удары в шею и плечи, из десятка ран  струйками
потекла кровь. Отступив к  краю  поляны,  старший  лось  в  последний  раз
оттолкнул соперника и кинулся в лесную чащу.
   Молодой  не  стал  его  преследовать.  Он  вскинул  голову  и  простоял
несколько мгновений, тяжело дыша и раздувая ноздри, глядя  в  ту  сторону,
куда скрылся  побежденный  противник.  Потом  повернулся  и  направился  к
лосихам и теленку, все еще стоявшим неподвижно.
   Казан и  Серая  Волчица  дрожали  от  волнения.  Волчица  скользнула  в
сторону, Казан последовал за ней. Их больше не интересовали ни лосихи,  ни
молодой  лось.  Их  будущая  жертва  только  что  была  изгнана  отсюда  -
побежденный в бою и истекающий кровью самец. Инстинкт дикой стаи мгновенно
вернулся  к  Серой  Волчице,  Казан  также  испытывал  страстное   желание
полакомиться кровью, которую он чуял. Они пошли по следу старого  лося.  В
ослабевшем теле Казана кровь зажглась и побежала быстрее.  Глаза  его  еще
сильнее покраснели от голода и горели  таким  свирепым  огнем,  какого  не
бывало в них даже в прежние дни, когда Казан  охотился  вместе  с  волчьей
стаей. Он помчался с необычайной скоростью, почти забыв о  Серой  Волчице.
Но она могла теперь передвигаться и без его помощи.  Не  отрывая  носа  от
кровавого следа, она бежала, как прежде, - как умела  бегать,  когда  была
еще зрячей.
   В полумиле от ельника они наткнулись  на  лося.  Он  стоял  в  зарослях
пихты, под ним на снегу все увеличивалась лужа крови. Он  все  еще  тяжело
дышал, опустив  огромную  голову  с  обломанным  рогом.  Но  и  теперь  на
измученного и ослабевшего  от  голода  и  потери  крови  старого  лося  не
решилась бы сразу напасть даже стая волков. Однако Казан, не колеблясь,  с
коротким рычанием прыгнул вперед. На мгновение его клыки впились в толстую
кожу на лосиной шее. Но он  тут  же  был  отброшен  на  двадцать  футов  в
сторону. Мучительный голод лишил  Казана  всякой  осторожности.  Он  снова
прыгнул, а Серая Волчица в  это  время  незаметно  подкралась  сзади.  Она
знала, что должна подобраться к самому уязвимому месту. Казан попал  прямо
на широкую ветвь огромного рога,  снова  был  отброшен  и  едва  поднялся,
оглушенный падением. В этот  самый  момент  длинные  зубы  Серой  Волчицы,
словно острые лезвия, вонзились в сухожилия задней ноги лося. С  полминуты
она не разжимала челюстей, пока лось метался из стороны в сторону, пытаясь
подмять ее под свои копыта.
   Казан быстро оценил положение и мгновенно понял указание Серой Волчицы.
Он сделал еще один прыжок, намереваясь вцепиться в другую  ногу  лося,  но
опять промахнулся. Серая Волчица тоже была отброшена в сторону, но она уже
успела сделать свое дело. Потерпев  поражение  в  открытом  бою  со  своим
сородичем, а теперь встретившись с еще более опасным  противником,  старый
лось начал отступать. Но задняя его нога, та,  у  которой  было  прокушено
сухожилие, подгибалась при каждом шаге.
   Дважды отброшенный рогами, Казан больше не решался на прямое нападение.
Но Серая Волчица, хотя и не имела возможности видеть, прекрасно  понимала,
что произошло. Ее прежний охотничий опыт подсказывал ей, что надо  делать.
Она затрусила вслед за лосем, а Казан на  несколько  секунд  задержался  и
стал жадно лизать пропитанный кровью снег. Потом догнал  Серую  Волчицу  и
побежал с ней рядом, в сорока ярдах позади лося. Крови  на  их  пути  было
теперь больше, она тянулась перед ними красной лентой.
   Минут пятнадцать спустя лось опять остановился. Он  стоял,  оглядываясь
по сторонам, низко  пригнув  огромную  голову.  Шея  и  плечи  его  понуро
опустились, в нем уже не видно было того несокрушимого воинственного духа,
который не изменял старому лосю в течение  почти  двух  десятков  лет.  Он
перестал быть хозяином леса. В посадке его  великолепной  головы  не  было
больше вызова, налитые кровью глаза уже не горели прежним  огнем.  Дыхание
вырывалось из его ноздрей с хрипом, который с  каждой  минутой  становился
все явственнее. Опытный охотник сразу определил бы, что это значит: острый
рог молодого лося попал в цель, и теперь легкие старика начинали  сдавать.
Серая Волчица все поняла. Она принялась медленно  кружить  возле  раненого
исполина. Казан держался с ней рядом.  Раз  двадцать  прошли  они  так  по
кругу, и каждый раз лось поворачивался, следя за  ними  взглядом.  Дыхание
его становилось все более затрудненным, голова опускалась все ниже.
   Миновал полдень, и во второй половине дня мороз усилился.  Вот  уже  не
двадцать, а целых сто кругов проделали Казан и Серая Волчица вокруг  лося.
Их лапы протоптали твердую тропинку в глубоком снегу. А под копытами  лося
снег был совершенно красный.
   Наконец в этом неотступном кружении наступил момент, когда лось не  мог
уже поворачиваться вслед за Казаном и волчицей. Серая  Волчица,  казалось,
сразу поняла, что это значит. Следом за ней и Казан сошел  с  прибитой  их
лапами тропы; они  распластались  под  низкорослой  елью  и  стали  ждать.
Довольно долго лось стоял неподвижно, пригибаясь все ниже и ниже к  земле.
И вдруг с глубоким вздохом упал. Несколько минут Казан и Серая Волчица  не
двигались, потом снова вышли на проложенную ими тропу.  Они  опять  начали
кружить, круг все сужался, фут  за  футом;  и  вот  лишь  несколько  ярдов
отделяло их от добычи. Лось сделал попытку подняться, но  не  смог.  Серая
Волчица угадала его движение. Неожиданно,  с  молниеносной  быстротой  она
бросилась на него. Ее острые клыки  впились  в  ноздри  лося.  И  тут  же,
повинуясь инстинкту собаки, Казан прыгнул и вцепился лосю в горло.
   Потом Серая Волчица отошла назад, нюхая  воздух  и  прислушиваясь.  Она
медленно подняла голову,  и  в  морозном  воздухе  через  весь  дикий  мир
пронесся ее протяжный победный вой - приглашение на пир.
   Дни голода миновали.



14. ПРАВО КЛЫКА

   Они убили лося как раз вовремя.  Это  спасло  Казану  жизнь.  Он  не  в
состоянии был переносить голод так легко, как его подруга. Долгий  пост  и
шестидесятиградусный мороз превратили его в жалкое подобие того свирепого,
все