ю  крейсера  взгляд,  полный
непримиримой ненависти и злобы. Затем, не промолвив ни единого слова,  вновь
занял свое прежнее место на корме шлюпки.
     Полчаса спустя они высадились на  песчаный  берег.  Вытащив  шлюпку  из
воды, Хаджар и двое его товарищей направились к часовенке.
     Джемма встретила сына, обняла его и ограничилась тем, что сказала  лишь
одно слово: "Пойдем!"
     Зайдя за угол часовенки, они встретились здесь с Ахметом и Хоребом.
     Тут их ожидали три коня. Хаджар сел на одного из них;  Гарриг  и  Хореб
последовали его примеру.
     Джемма вновь промолвила одно лишь слово:
     - Ступай, - сказала она, указывая рукой по направлению мрачных областей
Джерида.
     Мгновение спустя Хаджар, Хореб и Гарриг исчезли в темноте.
     Джемма  оставалась  до  утра  вместе  с  Сохаром   в   часовенке.   Она
потребовала, чтобы Ахмет сходил в Габес. Известно ли было о побеге ее  сына?
Распространилась ли уже весть об этом по оазису? Высланы ли  были  отряды  в
погоню за беглецом?  По  какому  направлению  будут  произведены  поиски?  И
наконец, не сформирована ли будет вновь экспедиция против вождя  туарегов  и
его товарищей, наподобие той, которая привела к поимке его несколько месяцев
тому назад? Все это необходимо было Джемме выяснить  и  узнать,  прежде  чем
пуститься в обратный путь в страну шоттов. Однако Ахмету не  удалось  ничего
узнать, кружась в окрестностях Габеса. Продвинувшись даже ближе к борджи, он
посетил левантинца в его кабачке и сообщил об удачном побеге Хаджара. Хозяин
кофейни ничего не слышал о побеге, а, несомненно, слухи эти дошли бы до него
прежде всего.
     Однако уже близок был рассвет, и вскоре должен был проясниться горизонт
на востоке залива. Ахмет не счел благоразумным дальнейшее пребывание свое  в
оазисе. Существенно важно было, чтобы  и  Джемма  покинула  часовенку  ранее
восхода  солнца,  потому  что  ее  знали  и  поимка  ее  ввиду  побега  сына
представлялась очень важным делом для французских властей.
     В силу таких соображений Ахмет и Джемма еще  ночью  снова  пустились  в
путь, держась около дюн.
     Утром от  крейсера  отвалила  шлюпка  по  направлению  к  порту,  чтобы
доставить заключенного на "Шанзи".
     Тюремная  стража  могла   лишь   ограничиться   заявлением   о   побеге
заключенного. Не представляло больших затруднений восстановить и всю картину
побега, после того как произведено  было  исследование  вдоль  водостока,  у
выходного отверстия которого нашли снятую решетку. Не представилось, однако,
возможности точно установить, пытался ли Хаджар спастись вплавь  и  в  таком
случае не был ли он отнесен в открытое море течением? Или  же  он  высадился
где-нибудь на берегу, воспользовавшись шлюпкой, заранее  подготовленной  для
побега сообщниками? Все предпринятые в окрестностях оазиса поиски  оказались
тщетными. Не удалось найти ни малейшего следа беглеца. Ни  равнины  Джерида,
ни воды Малого Сырта не пожелали выдать, ни его  самого,  живого,  ни  трупа
его.


        ^TГлава четвертая - САХАРСКОЕ МОРЕ^U

     Засвидетельствовав предварительно чувство  глубочайшей  признательности
всему почтенному собранию, откликнувшемуся на приглашение, а также офицерам,
правительственным чиновникам, французским и тунисским,  почтившим  вместе  с
именитыми обывателями Габеса собрание своим присутствием, Шаллер обратился к
собранию со следующей речью:
     - Нельзя  не  признать  справедливым,  милостивые  государи,  что  ныне
благодаря  непрестанному  прогрессу  науки  все  более  и   более   делается
невозможным всякое  смешение  правдивых  исторических  фактов  с  легендами.
Наступило время, когда первые одержали решительную и  блестящую  победу  над
последними. Первые - достояние ученых, вторые - поэтов, и у каждого  из  них
свой круг последователей. Признавая все достоинства легенды, я тем не  менее
вынужден  ныне  отвести  ей  подобающее  место  в  области   воображения   и
остановиться исключительно на истинах, доказанных научными исследованиями.
     Затруднительно  было  бы  собрать  в  новом  зале   Габесского   казино
аудиторию,  более  расположенную  внимать  сообщениям  докладчика,  чем   та
публика, которая собралась в этот день и сочувствие которой тому проекту,  о
котором должна была идти речь впереди, заранее уже было обеспечено. А потому
приведенные вступительные слова были  встречены  шепотом  одобрения.  Только
некоторые  туземцы,  бывшие  в  числе   слушателей,   сохраняли,   казалось,
благоразумное выжидание. Причиной этому было то, что проект, который  Шаллер
намеревался изложить перед собранием,  придерживаясь  его  последовательного
исторического развития,  вызывал  в  продолжение  уже  почти  половины  века
нерасположение к себе со стороны оседлых и бродячих племен Джерида.
     - Мы охотно признаем, -  продолжал  Шаллер,  -  что  у  древних  сильно
развито было воображение и историки умели угождать в этом их вкусам, выдавая
за исторические бытописания то, что в действительности относилось к  области
преданий. В сущности же, повествования их проникнуты духом чистой мифологии.
Припомните, милостивые  государи,  о  чем  повествуют  Геродот,  Помпоний  и
Птолемей? Не упоминает ли первый из них в своей "Истории народов", о стране,
которая тянется вплоть до реки Тритон, впадающей  в  залив,  носящий  то  же
название. Не  передает  ли  он  под  видом  случая,  происшедшего  во  время
путешествия аргонавтов, что судно Язона, гонимое бурей к берегам Ливии, было
отнесено к западу, вплоть до этой самой бухты Тритон, западный край  которой
было невозможно разглядеть? Приходится, основываясь на  этом  повествовании,
прийти к заключению, что в  те  времена  эта  бухта  имела  непосредственное
соединение с морем. Об этом, впрочем, упоминает и Скилакс в описании  своего
плавания по Средиземному морю, указывая  на  существование  озера  громадных
размеров, по берегам которого обитали различные народы Ливии и которое  было
расположено именно на местах,  занятых  ныне  себхами  и  шоттами,  но  было
соединено с Малым Сыртом уже только через посредство узкого канала.
     После Геродота, уже почти в начале христианской эпохи,  Помпоний  Мелас
отмечает, в свою очередь, существование этого  значительного  озера  Тритон,
названного также озером Паллады, соединение которого с  Малым  Сыртом,  ныне
называемым заливом  Габес,  впоследствии  прервалось  по  причине  понижения
уровня вод, вызванного испарением.
     Птолемей повествует далее,  что  вследствие  продолжавшегося  понижения
уровня  поверхности  воды  последняя  окончательно  остановилась  в  четырех
котлованах, а именно: озерах Тритона и Далласа и  озерах  Лилии  и  Черепах.
Озера эти представляют собой алжирские "шотты"  Мельрир  и  Рарза,  а  также
тунисские "шотты"  Джерид  и  Феджедж,  причем  оба  последних  озера  более
известны под общим названием Себха Фараун.
     Милостивые государи! Несомненно, что ко всем сведениям, заключающимся в
древних преданиях, приходится относиться всегда с большой осмотрительностью;
значительную часть легенд надлежит отбрасывать, ибо  они  ничего  общего  не
имеют с достоверностью и точностью современного  знания.  Очевидно,  корабль
Язона не мог переплыть через это внутреннее море, ибо оно никогда  не  имело
соединения с Малым Сыртом; главным образом, он никак не мог  бы  перенестись
через полосу земли, разделяющую оба моря, если только не располагал могучими
крыльями  Икара,  предприимчивого  сына  Дедала!   Произведенные   в   конце
девятнадцатого века исследования неопровержимо устанавливают, что никогда не
существовало  моря  внутри  Сахары  на  всем  протяжении  страны  "себха"  и
"шоттов", ибо высота над уровнем моря  даже  самых  низких  местностей  этой
области не менее пятнадцати - двадцати  метров.  Притом  наибольшей  высотой
отличаются именно местности, ближе расположенные к морскому берегу. Никогда,
по крайней мере во времена исторические, это внутреннее море не могло  иметь
протяжение в сто лье, которое приписывали ему слишком увлекающиеся умы.
     Тем не менее, милостивые государи, если ограничиться исключительно лишь
площадями шоттов и себха, то проект образования моря в Сахаре, которое будет
питаемо водами залива Габес, не может быть признан неосуществимым. Именно  в
этом и заключается проект, созданный некоторыми смелыми, но вместе с  тем  и
практичными  учеными.  Этот  проект  не  мог  быть,   однако,   доведен   до
благополучного  осуществления.   Я   намерен   в   хронологическом   порядке
возобновить в вашей памяти как отдельные фазы его развития и разработки, так
равно и тщетные попытки его осуществления, а также тяжкие  неудачи,  которые
выпали на его долю.
     Слова эти были встречены знаками одобрения со стороны собрания,  и  так
как докладчик движением руки указывал на географическую карту,  напечатанную
в крупном масштабе и висящую на стене, над кафедрой, то взоры присутствующих
направились в эту сторону. На карте была изображена часть Туниса и алжирской
области, пересеченная тридцать  четвертой  параллелью,  которая  тянется  от
третьего до восьмого  градуса  долготы.  На  карте  вырисовывались  глубокие
котловины к юго-востоку от  Бискры.  Прежде  всего,  выступала  совокупность
алжирских шоттов, уровень воды в которых ниже поверхности Средиземного моря,
известных под названиями Мельрир,  Большого  шотта,  шотта  Аслудже  и  иных
вплоть до границы Туниса. Начиная от пределов шотта Мельрир  был  указан  на
карте канал, соединяющий шотты с Малым Сыртом.
     К северу тянулись равнины, по которым кочевали различные племена; к югу
- громадная площадь дюн. Далее, на карте было точно  указано  географическое
положение городов и селений этой области, как-то: Габеса, на  берегу  залива
того же названия, Ла-Гаммы, к югу от Габеса, Лимани, Софтима, Бу-Абдаллаха и
Бешии, на узкой полосе земли, которая тянется между  Феджеджем  и  Джеридом;
Седдады, Кри, Тозера, Нефты - на перешейке между Джеридом и Рарзой; Шебики к
северу и  БирКлебии  к  западу  от  последнего;  наконец,  Зерибет-Айн-Наги,
Тахир-Рассу, Мрайера  и  Фагуссы,  расположенных  по  соседству  с  железной
дорогой через Сахару, спроектированной на запад от шоттов Алжирской области.
     Собранию предоставлялась,  таким  образом,  возможность  обозревать  на
карте всю совокупность этих котловин, среди которых Рарза и Мельрир,  вполне
доступные  для  обводнения,  должны  были  впоследствии   образовать   новое
Африканское море.
     - Однако, - продолжал Шаллер, -  возможность  прийти  к  заключению  об
удачном расположении котловин для приема вод Малого Сырта представилась лишь
по  окончании  тщательнейшей  нивелировки.  Между  тем  с  тысячи  восемьсот
семьдесят второго года сенатор Орана Помель и  горный  инженер  Рокар  после
экспедиции в пустыню Сахара заявили о невозможности  привести  в  исполнение
проект обводнения ввиду геологического строения шоттов. В  тысяча  восемьсот
семьдесят  четвертом  году  снова  приступили  к   производству   изысканий,
обставленных  гораздо  более   основательно,   под   руководством   капитана
генерального штаба Рудера, которому и  принадлежит  честь  инициатора  этого
поразительного предприятия.
     При упоминании имени этого французского офицера, который и на этот  раз
был приветствуем, как много раз ранее  того  и  как  это  будет  происходить
всегда, со всех сторон  раздались  рукоплескания.  Впрочем,  к  этому  имени
надлежало, по всей вероятности, присоединить имена: Фрейсинэ, бывшего  тогда
председателем совета  министров,  и  Фердинанда  Лессепса,  который  позднее
признал осуществимым задуманное колоссальное предприятие.
     - Милостивые  государи,  -  продолжал  докладчик,  -  к  этому  времени
приходится отнести и первое научное исследование, произведенное  в  области,
ограниченной на севере горной цепью Аурес,  на  тридцать  километров  к  югу
Бискры. И действительно, смелый офицер впервые в тысяча восемьсот  семьдесят
четвертом году приступил к изучению проекта  образования  внутреннего  моря,
осуществлению которого он же впоследствии и посвятил столько сил. Мог ли он,
однако,  предвидеть  возникновение  впоследствии  целого  ряда  препятствий,
устранить которые, быть может, и не под силу будет его энергии? Как бы то ни
было, обязанность наша - воздать должное этому доблестному ученому.
     По окончании  первоначальных  исследований,  произведенных  инициатором
предприятия,  министр  народного   просвещения   поручил   капитану   Рудеру
произвести  ряд  научных  исследований,  относящихся  к  той  же  местности.
Произведена была  весьма  подробная  геодезическая  съемка  для  определения
общего рельефа этой части Джерида.
     Наступило время, когда легенда должна была исчезнуть при столкновении с
действительностью. Эта местность, которая, по предположениям,  некогда  была
морем, соединенным с Малым Сыртом, на самом деле  никогда  не  находилась  в
подобном  положении.  Кроме   того,   вся   эта   котловина,   которая,   по
предположениям, могла быть обводнена на всем своем  протяжении,  начиная  от
самого  Габеса  вплоть  до  крайних  шоттов  Алжирской  области,   оказалась
доступной для обводнения лишь на сравнительно  незначительном  пространстве.
Тем не менее последнее хотя  и  ограничивало  в  значительной  мере  площадь
будущего  внутреннего  моря  Сахары  по  сравнению   с   той,   на   которую
рассчитывали, это обстоятельство,  однако,  не  указывало  на  необходимость
признания проекта невыполнимым.  Принципиально,  милостивые  государи,  было
возможно предположить общую площадь нового моря  равную  пятнадцати  тысячам
квадратных  километров  тунисских  себха,  уровень   которых   выше   уровня
поверхности Средиземного моря. По вычислениям капитана Рудера, общая площадь
шоттов Рарза и Мельрир, доступных для обводнения, ввиду того  что  последние
расположены на двадцать семь метров ниже  поверхности  залива  Габес,  -  не
превышает всего восьми тысяч квадратных километров.
     Иллюстрируя речь свою указаниями на висящую над кафедрой географическую
карту, а также на панораму всей местности, Шаллер дал возможность слушателям
обозреть всю эту часть древней Ливии. В области себха, начиная  от  морского
берега, наивысшие отметки над поверхностью моря колебались в пределах от  15
метров 52 сантиметров до 31 метра 45 сантиметров, причем  наибольшая  высота
была указана  около  самого  Габеса.  Направляясь  к  западу,  первые  более
значительные котловины встречаются в бассейне шотта Рарзы, на расстоянии 227
километров от моря, на протяжении 40 километров.  Затем,  на  протяжении  30
километров местность поднимается вплоть до Аслудже, оттуда снова  понижается
вплоть  до  шотта  Мельрир,  на  протяжении  55  километров   доступного   к
обводнению. В этом пункте происходит пересечение 40o долготы с параллелью, и
расстояние от него до залива Габеса равняется 402 километрам.
     - Вот в чем, милостивые государи, -  продолжал  Шаллер,  -  заключаются
результаты геодезических изысканий  в  этой  местности.  Но  если,  с  одной
стороны, представлялось несомненным, что вследствие топографического  своего
положения - ниже поверхности  моря  -  восемь  тысяч  квадратных  километров
допускали  обводнение,  то,  с  другой  стороны,  представлялся  далеко   не
разрешимым вопрос, возможно ли прорытие канала протяжением в двести двадцать
семь километров по местным почвенным условиям и не превысит ли осуществление
подобного предприятия человеческие силы? После  целого  ряда  бурений  почвы
капитан Рудер пришел  к  благоприятному  заключению.  Почвенные  условия  не
ставили препятствий прорытию канала, как это и было в появившейся в то время
замечательной статье Максима Элена,  задача  заключалась  не  в  том,  чтобы
прорыть канал в песчаной пустыне, как это было в Суэце,  или  в  известковых
горах, как это приходилось делать в Панаме  и  Коринфе.  Здесь  пришлось  бы
иметь дело с почвой далеко не столь твердой. Все выемки пришлось бы  рыть  в
солончаках, причем с помощью  дренажа  нетрудно  было  бы  осушить  почву  в
необходимой для производства работ мере. Что же касается порога, отделяющего
Габес от первой себхи на протяжении двадцати  километров,  то  кирка  должна
была бы осилить лишь гряду известняка глубиной в тридцать километров. Все же
остальные работы по прорытию канала должны  были  бы  происходить  в  мягких
грунтах.
     Докладчик  перешел  затем  к  подробному  изложению  тех   преимуществ,
которые, по заключению Рудера и его последователей,  неминуемо  должны  были
получиться по осуществлении этого грандиозного  предприятия.  Прежде  всего,
климат в Алжирской области  и  Тунисе  должен  был  значительно  улучшиться.
Водяные пары с нового моря, осаждающиеся в облака под влиянием южных ветров,
должны были разрешаться благодетельными дождями во всем крае,  увеличивая  в
значительной мере плодородие почвы.  Кроме  того,  все  котловины  тунисских
себха, в Джериде и Феджадже, и шоттов Алжирской области, Рарзы и Мельрира, в
настоящее время болотистые, должны были бы тогда в значительной мере очищать
воздух окружающей местности, так как на них  образовался  бы  глубокий  слой
воды. Улучшение же всех этих климатических  условий  сулило  создание  самых
разнообразных коммерческих проектов в этой местности, преобразованной руками
человека. В заключение вполне основательными представлялись и другие  доводы
Рудера. Вся местность к югу от Аурэса и  Атласа  прорезана  была  бы  новыми
путями  сообщения,  на  которых  передвижение  караванов  совершалось  бы  в
обстановке гораздо более безопасной; вместе с тем во всем  крае  значительно
должен был развиться торговый  обмен  ввиду  возможности  создания  флотилии
коммерческих судов, тогда как в настоящее время при  существовании  огромных
котловин доступ в этот край товаров был  почти  невозможен.  Наконец,  ввиду
представляющейся  тогда  возможности  высаживать  войска  к  югу  от  Бискры
обеспечено было бы спокойствие в крае и укреплено французское влияние в этой
части Африки.
     - Тем не менее, - продолжал докладчик, - невзирая на  самое  тщательное
изучение всех подробностей проекта создания внутреннего моря,  равно  как  и
самого  обстоятельного  производства  геодезических   изысканий,   появилось
все-таки  немало  противников  проекта,  отвергающих   ожидаемую   от   него
существенную пользу для всего края.
     Затем  Шаллер  самым  обстоятельным  образом  познакомил   собрание   с
существом ожесточенных нападок на проект капитана Рудера.
     В этих враждебных проекту статьях прежде всего  указывалось  на  весьма
важное  обстоятельство,  а  именно:  при  исчисленном   протяжении   канала,
долженствующего служить стоком для вод залива Габеса в шотт Рарза, а затем в
шотт Мельрир и кубическом  содержании  воды  в  новом  море  (28  миллиардов
кубических метров) никак не удастся заполнить котловины водой.
     Утверждали, что вода будущего внутреннего моря Сахары по поглощении  ее
почвой соседних оазисов, подчиняясь законам волосности,  должна  пронизывать
поверхностные  слои  почвы,  последовательно  уничтожая  обширные  плантации
финиковых пальм, составляющих богатство края.
     Серьезные критики проекта со своей стороны обращали внимание на то, что
воде из моря невозможно добраться  до  котловин  ввиду  неизбежного,  весьма
значительного испарения ее в самом  канале.  Возражением  на  это  могло  бы
послужить указание на озеро Монзалет в Египте,  которое  тоже  было  сначала
признано незаполнимым; но эти опасения не подтвердились,  однако  на  опыте,
невзирая на совершенно одинаковую в Египте силу нагрева солнечных лучей и на
то, что сечение прорытого  в  то  время  канала  не  превышало  ста  метров.
Высказывали  также  убеждение,  что  прорытие  канала  является   совершенно
непосильной для людей задачей или по меньшей  мере  вызывающей  колоссальные
денежные  расходы.   Произведенное   для   проверки   справедливости