часа  дня,  отдохнув,  беглецы  двинулись  дальше.
Насколько возможно,  капитан  Ардиган  продолжал  держаться  направления  на
восток, ориентируясь по солнцу.
     Песок выскальзывал у них из-под ног. К вечеру, совсем выбившись из сил,
они расположились на отдых, необходимый им  не  только  вследствие  крайнего
упадка сил, но и из-за невозможности пускаться в путь в наступившей темноте.
     Это была открытая равнина без малейшего возвышения,  к  которому  можно
было бы приткнуться, и совершенное отсутствие питьевой воды.  По  всей  этой
низменности не было даже ни малейшего пучка дрисса.
     Быстро пролетали немногочисленные птицы по пути  к  ближайшим  оазисам,
расположенным, вероятно, на расстоянии нескольких километров от этого  места
и добраться до которых беглецы были не в состоянии. В это  время  к  офицеру
подошел унтер-офицер и сказал ему:
     - Осмелюсь доложить вам, капитан, что можно было  бы  найти  что-нибудь
получше для отдыха на ночь, чем это место, от которого  отказались  бы  даже
собаки туарегов!
     - Что же именно, унтер-офицер?
     - А вот, извольте взглянуть, если только я не ошибаюсь! Вон видите, как
будто дюна с деревьями на ней.
     Рукой, протянутой на северо-восток, Пясташ указал на одну точку  шотта,
на расстоянии  не  более  трех  километров.  Все  посмотрели  по  указанному
направлению. Унтер-офицер не ошибался. Там был холмик, покрытый  лесом,  так
называемый телль, над которым  возвышались  три  или  четыре  дерева,  столь
редкие в этой местности.
     Если бы капитану Ардигану и его спутникам удалось  добраться  до  этого
холмика, то, быть может, они провели бы ночь в более благоприятных условиях.
     - Необходимо во что бы то ни стало добраться туда, - объявил офицер.
     - Тем более что мы не  очень  уклоняемся  от  нашего  пути,  -  добавил
Шаллер.
     - И, наконец, - сказал унтер-офицер, - не окажется ли с той стороны дно
шотта милостивее для наших ног.
     - Вперед, друзья, одно последнее усилие - скомандовал капитан Ардиган.
     Все последовали за ним. Если в будущем, по ту сторону телля,  окажется,
как мечтал  о  том  Писташ,  более  устойчивая,  вследствие  общего  подъема
местности почва, то по крайней мере в настоящем, в течение этого  последнего
часового перехода, оказалось совсем противоположное.
     - Ей Богу, я никогда не доберусь туда! - повторял Франсуа.
     - Доберетесь, если обопретесь на меня! - отвечал любезный унтер-офицер.
     Солнце уже заходило, а пройдено было всего только два километра. Луна в
своей первой четверти должна была скрыться  за  горизонтом  почти  вслед  за
солнцем. Короткие вообще под этими широтами сумерки  должны  были  смениться
совершенной темнотой. Необходимо было  воспользоваться  последними  дневными
часами, чтобы добраться до телля.
     Капитан Ардиган, Шаллер, унтер-офицер, Франсуа и оба спахиса  следовали
друг за другом размеренным шагом.
     Почва делалась постепенно все хуже и хуже.  Верхняя  корка  прогибалась
под  ногами,  то  же  самое  происходило  и  со  следующим  песчаным  слоем,
пропускавшим воду. Шли, проваливаясь по колено в жидкую  массу,  из  которой
трудно было вытаскивать ноги.  Случилось  даже,  что  Франсуа,  отошедший  в
сторону от тропинки, завяз до половины туловища и  провалился  бы  совсем  в
одну из ям, которые известны под названием морских окошек.
     - Помогите... Помогите! - закричал он, выкарабкиваясь, насколько было у
него сил.
     -  Крепче  держитесь!..  Крепче  держитесь!  -  закричал  ему  в  ответ
унтер-офицер.
     Унтер-офицер попытался спасти его. Куп-а-Кер предупредил  Писташа  и  в
несколько прыжков добрался до несчастного Франсуа, руки  и  голова  которого
только и видны были на поверхности. Франсуа крепко ухватился за шею сильного
животного и высвободился  из  трясины,  весь  промокший,  обмазанный  липкой
грязью.
     И хотя его положение не вызывало веселого расположения духа, Писташ  не
мог удержаться, чтобы не сказать ему:
     - Нечего было бояться, господин Франсуа. Не опереди меня Куп-а-Кер, мне
ничего не стоило бы вытащить вас оттуда, ухватившись за вашу бороду.
     Невозможно  описать,  как   продолжалось   шествие,   или,   правильнее
выражаясь, проползание по поверхности этой трясины! Беглецы не  в  состоянии
были сделать ни одного шага вперед без опасения провалиться.
     Но вот, наконец, послышался лай их четвероногого проводника.  Казалось,
пес должен  был  находиться  в  ста  шагах  с  левой  стороны,  на  каком-то
возвышении.
     - Холмик там! - сказал унтер-офицер.
     - Верно, - отвечал Шаллер, - а мы отклонились от него.
     Псу удалось отыскать холмик и вскарабкаться на  его  вершину.  Лаем  он
приглашал всех последовать его примеру.
     Местность  постепенно  поднималась  и  почва  делалась  устойчивей.  На
поверхности холма росли несколько  кустов  дрисса,  за  которые  можно  было
ухватиться. Писташ помог взобраться Франсуа.
     Было уже около  восьми  часов  вечера.  Все  расположились  у  подножия
деревьев и попытались заснуть. Только Шаллер и капитан Ардиган делились друг
с другом овладевшими их тревогами.
     - На каком расстоянии, по вашим расчетам, находимся мы теперь от Голеа?
- спросил капитан Ардиган у инженера.
     - Скорее всего, от десяти до пятнадцати километров, - отвечал Шаллер.
     - Мы прошли, следовательно, половину пути?

     - Да, я думаю так!
     Медленно текли для них часы этой ночи. Они  завидовали  крепко  спавшим
товарищам, но сами уснуть не могли.
     Несмотря на скопление электричества в воздухе,  грозы  не  было.  Ветер
успокоился, но  вокруг  них  постоянно  слышался  какой-то  гул,  нарушавший
тишину.
     Около полуночи этот неясный гул значительно усилился.
     - Что происходит? - спросил капитан Ардиган, приподнимаясь с места.
     - Не понимаю, - отвечал инженер. - Не гроза ли это вдали? Нет,  скорее,
можно предполагать, что этот гул доносится из-под земли.
     Это могло походить на правду. Еще  Рудер  заметил,  что  почва  Джерида
подвержена довольно значительным колебаниям.
     Подземный гул, постепенно усиливающийся, разбудил  остальных  беглецов.
Куп-а-Кер тоже проявлял признаки беспокойства. Несколько раз спускался он  к
подножию холма, а когда он в последний раз поднялся наверх,  было  замечено,
что он весь мокрый, как будто только что выскочил из воды.
     - Да, вода, вода! - повторял унтер-офицер. - И как будто морская вода!
     Итак, вокруг холмика оказалась  вода,  достаточно  глубокая  для  того,
чтобы пес смог окунуться в нее. Не произошел ли  только  что  в  этом  месте
провал, вызвавший выход воды из нижних слоев  почвы,  и  не  превратился  ли
телль в островок?
     С каким нетерпением и страхом ожидали беглецы наступления утра!
     О возобновлении прерванного сна нечего было и  думать,  тем  более  что
подземный  гул  постепенно  усиливался.  Можно  было  вообразить  даже  себе
какую-то подземную борьбу  в  глубине  шотта,  в  котором  совершался  некий
переворот. Толчки подчас были настолько сильны, что деревья нагибались,  как
от урагана, и можно было опасаться, что они будут вырваны с корнями.
     Скатившись вниз к подножию телля, унтер-офицер лично  убедился  в  том,
что нижние слои последнего находились уже в воде, глубина  которой  была  от
двух до трех футов.
     Откуда могла появиться эта вода? Вероятно,  подземные  силы  вытолкнули
воду через пласты  мергеля  на  поверхность  земли,  и  по  причине  тех  же
необычайных  физических  явлений  земная  поверхность   в   этой   местности
значительно понизилась по отношению к уровню Средиземного моря.
     Все эти вопросы проносились в голове Шаллера. Можно ли было  надеяться,
что с восходом солнца найдутся данные для разрешения их?
     Вплоть  до  утренней  зари  слышался  доносившийся  издалека  гул,  как
казалось, по направлению с востока. Через  определенные  промежутки  времени
слышались также настолько чувствительные подземные  удары,  что  весь  телль
содрогался.  Около  холма   шумела   вода,   наподобие   морского   прилива,
разбивавшегося о береговые утесы.
     Капитан Ардиган выразил следующее предположение:
     - Неужели весь Мельрир покрылся грунтовой  водой,  выступившей  на  его
поверхности?
     - Это невероятно, - отвечал Шаллер. - По  моему  мнению,  есть  гораздо
более правдоподобное объяснение...
     - Какое же?
     - Произошло наводнение: вода из залива Габес  разлилась  по  всей  этой
части Джерида.
     - Нам остается, следовательно, один только способ спастись -  пуститься
вплавь! - сказал унтер-офицер.
     Рассвет приближался.  Утренняя  заря,  показавшаяся  на  востоке,  была
бледна, и казалось, что над горизонтом висел густой туман.
     Стоя у деревьев, все с  напряженным  вниманием  следили  за  появлением
первых лучей солнца. Но их ожидания были самым досадным образом обмануты.


        ^TГлава семнадцатая - ЗАКЛЮЧЕНИЕ^U

     Туман, расстилавшийся вокруг холма,  был  так  густ,  что  первые  лучи
солнца не в состоянии были рассеять его. Не видно было ничего на  расстоянии
четырех шагов, и все ветки деревьев окутаны были тяжелыми парами.
     - Решительно, тут сам черт впутывается! - воскликнул унтер-офицер.
     - И я так думаю! - отвечал Франсуа.
     Можно было, однако, надеяться, что по прошествии нескольких  часов,  по
мере подъема солнца, туман разойдется и горизонт будет свободен.
     Прошло три часа, и мало-помалу подземный  гул  затих.  Поднялся  свежий
ветер с моря, колыхавший ветки деревьев.
     И  вот,  наконец,  туман  вокруг  телля  разошелся.  Показались  остовы
деревьев, остовы в полном смысле этого слова, так как все деревья стали  как
бы сухостойными, без плодов и без листьев.
     Теперь весь Мельрир раскрылся на значительном протяжении.
     Вследствие  происшедшего  понижения  почвы  поверхность  шотта  большей
частью оказалась под водой. Телль был окружен водяным поясом, шириной  около
пятидесяти  метров.  Вдали,   на   более   возвышенных   местах,   виднелась
солончаковая  пелена.  В  низменностях  же  стояла   вода,   отражающая   от
поверхности своей солнечные лучи.
     Капитан Ардиган и инженер оглядели горизонт по всем направлениям, после
чего Шаллер сказал:
     - Ясно, что произошел какой-то весьма важный  геологический  переворот.
Дно шотта опустилось, и на нем выступили грунтовые воды.
     Необходимо было тотчас же уходить. Все собирались уже спускаться  вниз,
как представившееся им зрелище пригвоздило их к месту.
     На расстоянии полукилометра появилось  множество  зверей,  стремительно
бежавших с северо-востока, ища спасения в западной части Мельрира. И  велика
должна была  быть  объединявшая  их  всех,  уничтожившая  хищность  одних  и
пугливость других, опасность, заставлявшая всех помышлять лишь об избавлении
от нее путем общего бегства.
     - Что же такое происходит, однако? - повторял унтер-офицер Писташ.
     - В самом деле, что? - спрашивал, в свою очередь, капитан Ардиган.
     На этот вопрос, обращенный к инженеру, с  его  стороны  не  последовало
ответа.
     В это время один из спахисов воскликнул:
     - Неужели все эти звери направятся в нашу сторону?
     - Каким образом спастись от них тогда? - добавил другой.
     Стадо  животных  находилось  в  то  время  на  расстоянии  всего   лишь
нескольких сот  метров  и  приближалось  со  скоростью  курьерского  поезда.
Казалось, однако, что никто из этих зверей не замечал укрывавшихся на  телле
шестерых человек.
     И, в самом деле, все они, повинуясь, как бы общему  решению,  повернули
внезапно налево  и  исчезли  среди  облаков  пыли.  Впрочем,  по  приказанию
капитана  Ардигана  все  легли  у  деревьев,  чтобы  не  быть   замеченными.
Одновременно вдали  показались  стаи  птиц,  также  спасавшихся  бегством  к
берегам Мельрира.
     - Что же такое, однако, происходит? - продолжал повторять Писташ.
     Было четыре часа пополудни, и причина этого  странного  бегства  вскоре
разъяснилась.
     С востока показалась масса воды, разлившаяся вскоре по всей поверхности
шотта тонким  слоем.  Солончаковая  кора,  насколько  возможно  было  объять
глазом, постепенно  исчезала,  заменяясь  озерами,  от  поверхности  которых
отражались солнечные лучи.
     - Неужели водяные  массы  Габеса  зальют  Мельрир?  -  спросил  капитан
Ардиган.
     - Я больше не сомневаюсь в этом, - отвечал инженер.  -  Подземный  гул,
доносившийся до нас, -  последствие  землетрясения.  Произошел  значительный
подземный переворот, из-за которого произошло понижение  почвы  Мельрира,  а
быть может и всей  восточной  части  Джерида.  Уничтожив  последние  остатки
порога, море разлилось до Мельрира.
     Это  объяснение   представлялось   верным.   Беглецам   посчастливилось
присутствовать при геологическом перевороте, значение которого не могло быть
еще  оценено  в  полной  мере.  Казалось  вероятным,  что  благодаря   этому
подземному перевороту самостоятельно могло образоваться море Сахары, гораздо
более обширное, чем мечтал видеть его инженер Рудер.
     Впрочем, вдали снова послышался гул, но на этот раз не под землей, а на
поверхности  ее.  На  северо-востоке  поднялось  облако  пыли,  из  которого
выделилась сотня всадников, устремлявшихся во всю прыть своих коней.
     - Хаджар! - воскликнул капитан Ардиган.
     Это был действительно он, вождь туарегов со своими воинами, и  причиной
их безумного бегства был настигавший их  разлившийся  во  всю  ширину  шотта
морской прилив.
     Но водяной вал летел быстрее коней, представляя собой  непрерывный  ряд
пенящихся волн, обладавших несокрушимой силой и быстротой, с  которой  не  в
состоянии были помериться наилучшие кони. Капитану и его товарищам  пришлось
присутствовать при страшном зрелище: сотня  людей  настигнута  была  водяным
пенящимся валом. Всадники и кони  были  сбиты  на  землю  и  залиты,  и  при
последнем свете сумерек  можно  было  различить  лишь  трупы,  которые  этот
огромный вал понес по направлению к западу Мельрира.
     В этот день, когда солнце закончило свой дневной  путь,  оно  зашло  за
горизонтом сплошного моря.
     На следующий день прилив остановился, не перейдя за  вершину  холма,  и
казалось, что предельная величина  последнего  достигнута.  Ничего  не  было
видно  на  этом  огромном  водном  пространстве.  Положение  беглецов   было
отчаянное. Запаса провизии достаточно было только до исхода дня. И  не  было
никакой  возможности  возобновить   его   на   этом   бесплодном   островке.
Спасаться?.. Каким путем?.. Сбить плот из деревьев и пуститься по  морю?  Но
каким образом срубить деревья? Да, наконец, возможно ли будет управлять этим
плотом при свирепствовавшем сильном ветре,  который,  несомненно,  отнес  бы
спасавшихся далеко от берегов Мельрира?
     В  восьмом  часу  вечера  Франсуа,   наблюдавший   по   направлению   к
северо-востоку, объявил вдруг голосом, впрочем совершенно спокойным:
     - Виднеется дым...
     - Дым? - воскликнул Писташ.
     - Да, дым! - повторил Франсуа.
     Глаза всех устремились в указанную сторону. Действительно,  ветер  гнал
по направлению к теллю дым, который  был  уже  довольно  заметен.  Безмолвно
глядели на расстилавшийся дым беглецы, опасавшиеся,  чтобы  он  не  исчез  и
судно, выпускавшее его,  не  удалилось  от  телля  в  открытое  море.  Таким
образом,  данные   инженером   объяснения   оказывались   справедливыми,   и
предположения его начинали осуществляться. В  ночь  с  26  на  27  число  на
поверхность этой восточной части Джерида разлились воды  залива,  и  с  того
времени произошло соединение Малого Сырта с Мельриром.
     Образовалось судоходное пространство, и по нему уже проследовало судно,
вероятно придерживаясь направления канала.
     По прошествии двадцати пяти  минут  с  того  момента,  как  судно  было
усмотрено, вырисовывались уже на горизонте сначала дымовая труба, а затем  и
весь корпус судна, - первого судна, вспенившего воды нового моря.
     - Сигналы! Будем подавать сигналы!.. - вскрикнул один из спахисов.
     Но каким образом мог бы капитан Ардиган с товарищами  указать  на  свое
присутствие на верхушке этого островка? Возвышался ли  холмик  сам  по  себе
настолько над поверхностью моря, чтобы он мог быть увиден экипажем судна?
     Скоро ночь сменила короткие сумерки, и  дым  перестал  быть  заметен  в
наступившей темноте.
     Не владея более собой, один  из  спахисов  воскликнул  тогда  в  минуту
отчаяния:
     - Мы погибли!
     - Наоборот, мы спасены, мы спасены! - отвечал на это капитан Ардиган. -
Сигналы наши, которые не были бы заметны днем, будут замечены ночью.
     И затем он крикнул:
     - Подожгите деревья!.. Подожгите!
     - Верно, капитан, верно!.. - завопил Писташ. - Подожжем деревья, и  они
загорятся у нас как спички!
     Собрали у подножия деревьев сухой  валежник  и  подожгли  его.  Занялся
огонь, и яркий свет рассеял темень вокруг островка.
     - Если они не увидят нашей иллюминации, - воскликнул Писташ, -  значит,
все они слепые!
     Вся купа деревьев обгорела в  продолжение  одного  часа.  Сухое  дерево
сгорело быстро, и когда догорел последний огонь, по-прежнему было неизвестно
- приближалось ли судно к теллю, ибо о приближении его не  последовало  даже
оповещения пушечным выстрелом.
     Островок был окутан теперь густой темнотой. Прошла ночь, и до  беглецов
не доносились ни свист пара, ни шум  работы  винта  или  лопастей  колес  по
поверхности воды, покрывавшей шотт.
     - Он там, он там! - крикнул с появлением зари Писташ, которому изо всех
сил вторил Куп-а-Кер своим лаем.
     Унтер-офицер не ошибался. В двух милях стояло на якоре небольшое судно,
на мачте которого развевался французский флаг. После того как на неизвестном
островке  появился  свет,  командир  судна  изменил  курс  и   повернул   на
юго-запад..
     Но так как по прекращении огня островок скрылся из глаз, то капитан  из
предосторожности предпочел провести ночь на якоре.
     Капитан  Ардиган  и  его  спутники  начали  тогда  кричать,  и   вскоре
послышались  ответные  крики,  среди  которых  можно  было  различить  голос
лейтенанта Вильетта и старшего вахмистра Николя. Это было судно  "Бенассир",
из Туниса, бросившее якорь в  Габесе  дней  шесть  тому  назад;  оно  первое
отважно вошло в новое море.
     Несколько минут  спустя  к  подножию  телля,  служившего  убежищем  для
беглецов, подошла шлюпка, и  капитан  Ардиган  обнимал  лейтенанта,  старший
вахмистр унтер-офицера Писташа, тогда как Куп-а-Кер  прыгал  около  хозяина.
Что же касается Франсуа, то Николь с трудом признал его в  том  бородатом  и
усатом человеке, первая  забота  которого,  по  появлении  на  "Бенассире",
заключалась в том, чтобы побриться.
     Вот что происходило в продолжение истекших двух суток.
     Вся восточная  часть  Джерида  между  заливом  и  Мельриром  вследствие
землетрясения подверглась полному перевороту.  Последовавшие  прорыв  порога
Габеса и понижение почвы на протяжении более 200 километров привели к  тому,
что воды Малого Сырта устремились по каналу, который оказался не в состоянии
вместить их в себе. А потому  вода  разлилась  по  всей  территории  шоттов,
обводнив не только Рарзу по всему протяжению, но также и обширную  котловину
Фежей-Трис. К счастью, селения Да-Гамма, Нефта, Тозер и другие оказались  не
поглощенными водами благодаря своему возвышенному положению, и могли с  того
времени красоваться на географических картах  в  качестве  морских  портовых
городов. Что же касается  Мельрира,  то  Хингиз  превратился  в  центральный
остров. Хотя Зенфиг оказался не пострадавшим,  но  Хаджар  вместе  с  шайкой
разбойников, настигнутый приливом, погибли.
     Лейтенант Вильетт, обследовав  все  окрестности  Мельрира  около  верфи
347-го километра, на которой не  появлялись  рабочие  артели  Пуантара,  ибо
экспедиция последнего выжидала прибытия к себе конвоя из Бискры,  направился
в Н