раничивалась  непрестанными
молниями и раскатами грома. Лучше было бы, если бы начался ветер; он освежил
бы воздух, тогда им можно было бы дышать. Хотелось бы,  чтобы  густые  массы
водяных паров разрешились дождем. Чувствовался недостаток воздуха, и  легкие
работали с большими усилиями в удушливой атмосфере.
     Ну  вот,  наконец,  начался  ветер,  и  притом   чрезвычайно   сильный,
соответственно крайнему  напряжению  электричества  в  атмосфере.  Воздушные
течения появились  одновременно  с  разных  сторон  и  при  столкновении  их
образовывались смерчи. Громовые раскаты сопровождались оглушительным глумом,
раздирающим уши завыванием и свистом. Так как за отсутствием дождя  песчаная
пыль не прибивалась к почве, то из нее образовался  род  громадного  волчка,
вращавшегося  на  своем  острие  с  невероятной  скоростью;   под   влиянием
электрического напряжения в воздухе образовался вихрь,  против  которого  не
было возможности устоять. Слышны были отчаянные крики птиц, втянутых в  этот
смерч, который закружил даже самых крупных и  самых  сильных  из  них.  Кони
захвачены были смерчем, разъединены друг от друга и некоторые  из  всадников
сброшены с седла. Ничего не было видно кругом,  ничего  не  было  слышно,  и
каждый оказывался совершенно бессильным  сопротивляться.  Смерч  окутал  все
кругом и мчался к равнинам Джерида.
     Лейтенант Вильетт не в состоянии был дать себе отчет в направлении,  по
которому он двигался. Вероятно было, что людей его взвода и самого его гнало
по направлению к шотту, но в сторону от расположения лагеря.
     К счастью, наконец хлынул ливень. Потоки дождя разбили песочный  смерч,
наступила глубокая темень. Взвод оказался рассеянным,  и  с  трудом  удалось
вновь собрать его. При блеске молнии лейтенант рассмотрел, что оазис был  не
более как на расстоянии одного километра по направлению к северо-востоку.
     После   неоднократных   перекличек,   произведенных    в    продолжение
кратковременного затишья в атмосфере, собрались вместе люди и кони, и  тогда
раздался крик старшего вахмистра:
     - А где же араб?
     Оба спахиса, которым было поручено наблюдать за Мезаки, оказались не  в
состоянии устеречь его. Они не знали, что с ним сталось, потому  что,  в  то
время как смерч втянул их в свой вихрь, они разъединились.
     - Ах, негодяй! Он бежал! - повторял старший вахмистр.  -  Он  бежал  на
своем, или, правильнее, на нашем коне. Провел нас араб, обманул.
     Офицер в раздумье молчал.
     В это время раздался страшный лай, и прежде чем  Николь  мог  задержать
пса, тот ринулся вперед и в несколько прыжков исчез в шотте.
     - Назад, Куп-а-Кер, назад! - кричал старший вахмистр в сильной тревоге.
     Но собака исчезла в темноте, либо не расслышав, либо не желая слушаться
хозяина.
     Быть может, пес ринулся по следам Мезаки? Николь не мог требовать  того
же от своего коня, совершенно выбившегося из сил, как и все остальные  кони.
Тогда только лейтенанту Вильетту пришла мысль - не произошло ли какое-нибудь
несчастье, не угрожала ли какая-нибудь опасность капитану Ардигану, инженеру
и оставшимся в Голеа  нижним  чинам?  Исчезновение  араба  делало  возможным
всяческие предположения. Не пришлось ли отряду иметь дело с предателем,  как
не переставал утверждать это Николь?
     - В лагерь, и как можно скорее! - скомандовал лейтенант Вильетт.
     Гроза продолжала бушевать, хотя ветер несколько стих. Не  перестававший
ливень образовывал глубокие и многочисленные рытвины. Хотя солнце только что
зашло, темень была как в самую глубокую ночь. В отсутствие огней трудно было
распознать направление, где был лагерь. А между тем инженер не  преминул  бы
принять эту меру предосторожности, чтобы указать  путь  возвращающимся,  тем
более что в лагере не было недостатка в горючем материале. Невзирая на ветер
и дождь, всегда можно было бы поддерживать костер, пламя которого  не  могло
оставаться незамеченным на небольшом расстоянии, а отряд никак не  мот  быть
от лагеря далее чем на полкилометра.
     Все это вызвало  большие  опасения  у  лейтенанта  Вильетта,  опасения,
которые разделял и старший вахмистр и с  которыми  он  в  нескольких  словах
поделился с офицером.
     - Вперед! - ответил последний.  -  И  помоги  нам  Господь  прийти  еще
вовремя!
     Выбранное сначала направление оказалось не  совсем  правильным.  Отряду
удалось добраться до шотта, но он слишком взял влево. Пришлось  вернуться  к
востоку по  северному  берегу.  К  оконечности  Мельрира  добрались  лишь  к
половине девятого вечера.
     Невзирая  не  беспрестанные  окрики  спахисов  для   предупреждения   о
возвращении их в лагерь, никто не показывался им навстречу.
     Несколько минут спустя лейтенант  добрался  до  прогалины,  на  которой
помещался обоз и были разбиты палатки.
     Никого не было там, ни Шаллера, ни капитана, ни унтер-офицера, а  также
ни одного из оставленных с ними нижних  чинов.  Звали,  стреляли  из  ружей.
Никакого ответа не  было  получено.  Зажгли  несколько  смолистых  веток,  и
тусклый свет их слегка осветил темень вокруг.
     Палатки были все сняты. Что же касается повозок, то пришлось  убедиться
в том, что они были разграблены и приведены в негодность. Исчезли все мулы с
повозок, кони капитана Ардигана и  его  спутников.  Итак,  было  произведено
нападение на лагерь, и несомненно, что Мезаки был подослан  для  того  лишь,
чтобы увести лейтенанта Вильетта и  спахисов  по  направлению  к  Гизебу,  и
облегчить задачу остальным членам шайки.
     Само собой разумеется, чтоб араб  уже  не  вернулся.  Что  же  касается
собаки, то тщетно старший вахмистр звал ее. Прошла ночь,  а  пес  так  и  не
возвратился в лагерь.


        ^TГлава двенадцатая - ЧТО ПРОИЗОШЛО?^U

     После того как лейтенант Вильетт с  небольшим  отрядом  ушли  к  оазису
Гизеб, инженер приступил к устройству лагеря,  рассчитанного  на  более  или
менее продолжительный срок. Никому не приходило в голову подозревать Мезаки,
никто не сомневался в том, что вечером того же дня Пуантар появится в лагере
и приведет хоть часть рабочих. В лагере же кроме Шаллера и капитана Ардигана
оставалось всего  десять  человек:  унтер-офицер  Писташ,  Франсуа,  четверо
спахисов и двое обозных проводников. Все принялись разбивать лагерь у опушки
оазиса по соседству с верфью. Там были установлены повозки.  Выгрузили  весь
лагерный багаж и разбили в обычном порядке палатки. Что же  касается  коней,
то для них проводники и  спахисы  отыскали  пастбище  с  обильным  подножным
кормом. Запас съестных припасов обеспечивал отряд  еще  на  несколько  дней.
Кроме того, весьма вероятным представлялось предположение, что Пуантар,  его
десятники  и  рабочие  явятся,  прихватив  всего  для  них  необходимого   в
достаточном количестве. Рассчитывали также на помощь  со  стороны  ближайших
поселений: Нефты, Тозера, Ла-Гаммы.
     Так как существенно важно было с первого же дня  обеспечить  правильное
возобновление запаса съестных припасов, то по взаимному соглашению инженер и
капитан Ардиган решили послать людей в Нефту и Тозер. Выбор их пал  на  двух
обозных проводников, превосходно знакомых с дорогой,  по  которой  им  часто
приходилось ходить вместе с караванами.  Это  были  двое  уроженцев  Туниса,
которым можно было доверять. Выступив на следующий же день  с  рассветом  на
собственных конях, эти люди могли без затруднений добраться до  селения,  из
которого несколько дней спустя мог прибыть транспорт со съестными припасами.
Предполагалось вручить им два письма, первое от инженера одному  из  старших
администраторов Общества, второе - от капитана Ардигана коменданту Тозера.
     После утреннего завтрака в палатке, раскинутой под  сенью  деревьев  на
опушке оазиса, Шаллер обратился к капитану со следующими словами:
     - А теперь предоставим, дорогой Ардиган, Писташу,  Франсуа  и  спахисам
заканчивать устройство лагеря. Я хотел бы более подробно уяснить себе, какие
предстоят восстановительные работы на этой последней части канала.
     Он прошелся по  всему  участку  и  осмотрел  разрушения.  Затем  сказал
капитану Ардигану:
     - Туземцы нагрянули сюда в большом числе, и теперь мне понятно,  почему
Пуантар и его артель не в состоянии были оказать им сопротивление.
     - Недостаточно было, однако,  чтобы  сюда  явилось  значительное  число
арабов, туарегов или иных разбойников.  Хотелось  бы  знать,  каким  образом
удалось им, прогнав отсюда рабочих, произвести такие разрушения. Ведь на все
это должно было потребоваться гораздо больше времени, чем уверял нас Мезаки.
     - На это могу дать следующее объяснение, - возразил Шаллер. - Ведь  тут
не приходилось рыть, а только заваливать и обрушивать откосы в русло канала.
Приходилось иметь дело исключительно с одним лишь песком. Они пустили в дело
оставленные при бегстве рабочих орудия, а также и те,  быть  может,  которые
были когда-то им самим выданы. И тогда вся разрушительная  работа  оказалась
более легкой.
     - Вы полагаете, значит, - сказал капитан Ардиган, - что  на  это  могло
быть достаточно каких-нибудь двух суток?..
     - Да, думаю, что больше не потребовалось, и равным образом рассчитываю,
что не понадобится более двух недель, чтобы закончить все исправления.
     - Отлично, - заметил капитан. - Однако,  я  думаю,  необходимо  принять
решение охранять канал до полного обводнения обоих шоттов, как в этой  части
большого шотта, вплоть до Мельрира,  так  и  в  остальных  местах.  То,  что
произошло здесь, может повториться и в другом месте. Население в Джериде,  в
особенности кочевое, сильно возбуждено постоянной проповедью против создания
внутреннего  моря,  а   потому   всегда   возможны   нападения.   Необходимо
предупредить заблаговременно военные  власти.  Нетрудно  будет  организовать
надежную охрану и обеспечить продолжение работ с помощью гарнизонов  Бискры,
Нефты, Тозера и Габеса.
     И в  самом  деле,  организация  защиты  работ  представлялась  наиболее
неотложным  делом.  Надо  было  немедленно  оповестить   генерал-губернатора
Алжирской области и поверенного в делах в Тунисе о случившемся. На них обоих
лежала обязанность изыскать средства и способы к ограждению интересов  этого
огромного предприятия.
     Во всяком случае, можно ограничиться охраной на главных  пунктах  обоих
каналов, отнюдь не распространяя ее на часть шоттов, подлежащую обводнению.
     Отвечая на замечание, последовавшее со  стороны  капитана  Ардигана  по
этому поводу, инженер мог лишь снова повторить сказанное им ранее по  поводу
обводнения шоттов.
     - Я всегда был уверен в том, - говорил он, - что почвы Джерида, Рарзы и
Мельрира готовят нам неожиданности. Почва эта, в действительности -  соляная
кора,  она  подвержена  довольно   глубоким   и   значительным   колебаниям.
Обстоятельство это делает  весьма  правдоподобным  постепенные,  -  по  мере
появления  водяных  масс,  расширение  и  углубление  канала.   На   это   и
рассчитывал, не без  основания,  Рудер,  чтобы  закончить  произведенные  им
работы. Я нисколько не был бы удивлен, если бы увидел  доказательства  такой
совместной работы природы и человеческого гения. Что же  касается  котловин,
то они представляют собой высохшие русла прежних озер, и им  предстоит  либо
внезапно, либо постепенно,  под  влиянием  масс  воды  в  значительной  мере
углубиться.  Все  эти  соображения  приводят  меня  к  заключению,  что   на
обводнение потребуется меньше времени, чем предполагалось. Джерид  подвержен
подземным толчкам, а последние способны изменить его  лишь  в  благоприятном
для нашего предприятия смысле. Во  всяком  случае,  капитан,  посмотрим  что
будет. Я не принадлежу к числу тех, кто относится подозрительно к  будущему,
но, наоборот, к тем, кто рассчитывает на него! И что скажете вы, если  через
два года, даже через год, появится торговая флотилия на поверхности Рарзы  и
Мельрира, заполненных водой до крайних пределов?
     - Принимая все наши надежды, дорогой друг, - отвечал капитан Ардиган, -
все-таки остаюсь убежден, что независимо от того, осуществятся ли они  через
два года или через год, необходима будет достаточная военная сила для охраны
работ и рабочих.
     - Согласен, -  заключил  Шаллер,  -  и  вполне  разделяю  ваше  мнение,
Ардиган; признаю необходимым учреждение охраны на всем протяжении канала.
     Было решено, что на следующий же день, по прибытии  рабочих  на  верфь,
капитан Ардиган встретится с военным комендантом  Бискры.  Сейчас  же,  быть
может, окажется достаточным присутствие нескольких спахисов для охраны  этой
части  канала,  а  поэтому  можно  было  рассчитывать,  что   нападение   не
повторится. Закончив обход, инженер и капитан вернулись в лагерь. Оставалось
лишь  ждать  возвращения  лейтенанта,   которое,   наверное,   должно   было
последовать до наступления вечера.
     Наиболее серьезным вопросом было обеспечение экспедиции. Все обстояло в
этом отношении вполне благополучно,  так  как  потребности  личного  состава
экспедиции удовлетворялись либо  из  запаса  провизии,  следующего  на  двух
повозках  обоза,  либо  свежими  припасами,  приобретенными  в  местечках  и
деревнях этой части Джерида. Вообще до сих пор съестных припасов всегда было
довольно, как для людей, так и для животных.
     Однако необходимо было подумать о более  правильном  питании  на  более
длительный срок. Решено  было,  что  одновременно  с  обращением  к  военным
властям  капитан  Ардиган  потребует,  чтобы  было  организовано   снабжение
экспедиции съестными припасами на все время пребывания в оазисе.
     В этот день,  13  апреля,  все  предвещало  удушливый  зной  в  течение
утренних и послеобеденных часов. Не могло быть сомнения в том, что на севере
собиралась  сильная  гроза,  и  в  ответ   на   последовавшие   со   стороны
унтер-офицера Писташа замечания по этому поводу Франсуа объявил:
     - Меня не удивило бы, если бы сегодня разразилась  гроза;  я  с  самого
утра жду предстоящей борьбы стихий.
     - Почему? - спросил Писташ.
     - А вот почему, унтер-офицер. Бреясь на рассвете, я  почувствовал,  что
волосы у меня на бороде щетинились и делались такими твердыми, что  пришлось
два или три раза  править  бороду.  Мне  казалось,  что  на  каждом  волоске
выскакивала искорка.
     - Удивительно! - отвечал унтер-офицер, не  смевший  сомневаться  ни  на
одну минуту в  правдивости  слов  такого  человека,  как  господин  Франсуа.
Конечно,  такие  электрические  свойства  волос  человека,  уподоблявшие  их
кошачьему меху, были маловероятны, но тем не менее  Писташ  охотно  допускал
подобное отступление от общего закона природы в пользу Франсуа.
     - Так вы говорите, что  сегодня  утром?..  -  продолжал  он,  глядя  на
свежевыбритое лицо собеседника.
     - Сегодня  утром  это  было  просто  что-то  невероятное.  Мои  щеки  и
подбородок покрылись сплошь светящимися точками.
     - Охотно посмотрел бы я на это! - отвечал Писташ.
     Независимо,   однако,   от   метеорологических    наблюдений    Франсуа
чувствовалось  приближение  грозы  с  северо-востока,  и  воздух  постепенно
насыщался электричеством.
     Зной делался невыносимо тяжким. Закусив в  полдень,  инженер  и  офицер
решили отдохнуть. Несмотря на то, что они находились в  палатке,  а  палатка
стояла в тени деревьев оазиса, удушливый зной проникал в нее, и не  было  ни
малейшего движения воздуха.
     Все это тревожило Шаллера и капитана. Не было ни малейшего  сомнения  в
том, что гроза свирепствовала уже на северо-востоке, и  именно  над  оазисом
Гизеб. С той стороны молнии уже бороздили небо, хотя раскаты грома  не  были
еще слышны. Допуская, что лейтенанту не удалось  по  той  или  иной  причине
выступить из оазиса до грозы, можно было рассчитывать, что он переждет грозу
даже и в том  случае,  если  придется  отсрочить  возвращение  в  лагерь  до
следующею утра.
     - Весьма вероятно, что мы не увидимся с ним сегодня вечером, -  заметил
капитан Ардиган.
     - Если бы Вильетт выступил в два часа пополудни,  он  подходил  бы  уже
теперь сюда.
     - Лейтенант совершенно правильно  поступил,  если  предпочел  запоздать
даже на сутки, чем пускаться в путь при такой грозе,  -  отвечал  Шаллер.  -
Чрезвычайно неприятно будет, если люди его и он сам будут настигнуты  грозой
на равнине, где им не найти никакой защиты.
     Время шло, но ничто не указывало на  появление  маленького  отряда,  не
слышно было даже лая Куп-а-Кера, всегда бежавшего впереди. Гроза  между  тем
значительно приблизилась, молнии сверкали непрерывно,  освещая  окрестности.
Тяжелая  масса  густых  облаков,  перейдя  зенит,  медленно  опускалась  над
Мельриром. Гроза должна была разразиться над лагерем  не  больше  чем  через
полчаса.
     Инженер, капитан Ардиган, унтер-офицер и двое  спахисов  направились  к
опушке леса. Перед ними расстилалась  широкая  равнина,  на  соляном  налете
которой изредка отражался блеск молний.
     Тщетно устремлялись их взоры по направлению Гизебу.
     - Скорее всего, - сказал капитан, - что отряд не  выступил,  и  излишне
ожидать возвращения его ранее завтрашнего дня.
     - И я так думаю, капитан, - отвечал Писташ. - Трудно им было  бы  ночью
после грозы распознавать дорогу.
     - Ну, Вильетт, опытный офицер и можно рассчитывать на его осторожность.
Вернемся в лагерь, сейчас хлынет дождь.
     Но едва отошли они шагов на десять, как унтер-офицер остановился.
     - Прислушайтесь, капитан, - сказал он. Все обернулись.
     - Мне послышался лай собаки.
     - Уж не пес ли это старого вахмистра?
     Все стали прислушиваться. Однако  в  продолжение  коротких  промежутков
относительной тишины лая не было слышно. Очевидно, Писташ ошибся.
     Капитан Ардиган и его спутники направились по дороге к лагерю и, пройдя
оазис, где в то время деревья  уже  гнулись  до  земли  от  сильного  ветра,
вернулись в палатки.
     Запоздай они немного, им пришлось бы испытать сильнейшие  порывы  ветра
при тропическом ливне.
     Было  шесть  часов  вечера.  Капитан  сделал  все  распоряжения   ввиду
наступающей бурной ночи, наиболее опасной из всех ночей, проведенных ими  со
времени выступления.
     Было весьма вероятно, что Вильетт с отрядом из-за грозы задержались  до
следующего дня.
     Тем не менее капитан и Шаллер не в  состоянии  были  отогнать  от  себя
тревожные мысли. Они не могли даже и представить себе то, что происходило  в
действительности, что Мезаки ложно выдал себя за одного из рабочих Пуантара,
замышляя злодейское покушение на экспедицию.  Но  каким  образом  могли  они
совершенно упустить из виду общее враждебное  настроение  среди  кочующих  и
оседлых племен Джерида и  возбуждение  их  против  самого  проекта  создания
внутреннего моря Сахары? На днях только было произведено нападение на  верфь
в Голеа, и нападение, несомненно, могло повториться в  случае  возобновления
работ в  этой  части  канала.  Мезаки  утверждал,  что  нападающие,  прогнав
рабочих, отступили к югу от шотта. Но кто мог поручиться, что шайки туземцев
не бродили теперь по равнине и что они при столкновении с отрядом лейтенанта
Вильетта неминуемо одолели бы его отряд благодаря численному превосходству.
     Эти   опасения,   однако,   при   более   спокойном   обсуждении   всех
обстоятельств, могли показаться и преувеличенными. Тем не  менее  инженер  и
капитан не в состоянии были вовсе отрешиться от них. И никак  не  могли  они
представить, что под угрозой нападения были не лейтенант Вильетт и его отряд
на дороге в Гизеб, а сам Шаллер и сопровождающие его военные.
     В половине седьмого вечера гроза  достигла  наивысшей  силы.  Несколько
деревьев были поражены молнией, а палатка инженера спаслась каким-то  чудом.
Ливень не переставал; почва оазиса от множества  ручейков,  изливающихся  по
направлению к  шотту,  превратилась  в  болото.  Ветер  ревел,  ломая  сучья
деревьев, и множество пальм, точно срезанных ветром у  корн