вался капитан Тодрос,  -  и  своей
храбростью они по праву стяжали себе славу с самого начала войны...
   - Да, храбростью... и жадностью, Тодрос, - ответил  Анри  д'Альбаре.  -
Всего лишь два месяца назад судьба Крита была всецело в их руках.  Мустафа
и его войско едва не погибли, застигнутые ими врасплох; но по его  приказу
турецкие солдаты стали бросать драгоценности, украшения, дорогое оружие  -
все, что было у них самого ценного, и когда сфакиоты  бросились  подбирать
эти предметы, туркам удалось ускользнуть из ущелья, в котором  они  должны
были найти себе смерть!
   - Это весьма прискорбно, но в конце концов, мой командир, жители  Крита
не настоящие греки!
   Не следует  удивляться,  слыша  такую  речь  из  уст  старшего  офицера
"Сифанты", эллина по рождению. Жители Крита, при всем их  патриотизме,  не
были греками не только в глазах капитана Тодроса; им не пришлось сделаться
ими даже при окончательном создании нового  королевства.  Так  же,  как  и
Самое, Крит оставался под турецким владычеством по крайней  мере  до  1832
года,  когда  султану  пришлось  уступить  свои  права  на   этот   остров
Мухаммеду-Али.
   Итак,  при  тогдашнем  положении  вещей  Анри  д'Альбаре  незачем  было
заходить в  различные  порты  Крита.  Кания  сделалась  главным  арсеналом
египтян, и именно отсюда паша бросил на Грецию своих озверелых солдат. Что
касается Кании, то по наущению оттоманских  властей  ее  население  могло,
чего доброго, оказать плохой прием корфиотскому флагу,  развевавшемуся  на
гафеле "Сифанты". Словом, нигде - ни в Иерапетра, ни в Суде, ни в Кисамосе
- Анри д'Альбаре не получил бы сведений, которые помогли бы  ему  увенчать
свою экспедицию захватом какого-нибудь крупного пиратского судна.
   - Нет, - сказал он капитану Тодросу, - по-моему, бесполезно обследовать
северный берег, но мы могли бы обойти остров с северо-запада, обогнуть мыс
Спада и в течение дня или двух крейсировать возле Грабузы.
   Такое решение было, очевидно, наилучшим. В водах Грабузы,  пользующихся
дурной славой, "Сифанте", возможно, представился бы случай дать  несколько
залпов по пиратам, которых она не встречала уже больше месяца.
   Кроме того, поскольку саколева,  по  всей  вероятности,  направилась  к
Криту, не было исключено, что она сделала остановку  в  Грабузе.  Это  еще
более укрепило Анри д'Альбаре в намерении осмотреть подходы к этой гавани.
   В те времена Грабуза была настоящим  пиратским  гнездом.  Месяцев  семь
назад  для  расправы  с  этим  притоном  разбойников  сюда  прибыла  целая
англо-французская  эскадра  и  отряд  регулярных   греческих   войск   под
командованием Маврокордато.  И  что  удивительнее  всего  -  власти  Крита
отказались передать командующему английской эскадрой дюжину  преступников,
выдачи которых он требовал. Чтобы добиться своего, он вынужден был открыть
огонь по крепости, сжечь несколько кораблей и  высадить  на  остров  своих
матросов.
   Итак, естественно было предположить, что после  ухода  союзной  эскадры
пираты будут охотно укрываться  в  Грабузе,  где  они  обрели  неожиданных
союзников. Поэтому Анри д'Альбаре решил следовать в Скарпанто вдоль южного
берега  Крита,  чтобы  пройти  мимо  Грабузы.  Он  отдал   соответствующие
приказания, а капитан Тодрос поспешил привести их в исполнение.
   Погода стояла великолепная. Впрочем,  в  этих  благодатных  краях  зима
начинается в декабре, а  заканчивается  в  январе.  Благословенный  остров
Крит, родина  царя  Миноса  и  первого  инженера  древности  Дедала!  Сюда
Гиппократ посылал  своих  богатых  пациентов  из  Греции,  по  которой  он
путешествовал, обучая искусству врачевания!
   Держась круто к ветру, "Сифанта" лавировала, чтобы обогнуть мыс  Спада,
который выступает на оконечности  языка  суши,  вытянутого  между  заливом
Кании и заливом Кисаму. Вечером мыс был пройден; ночью,  прозрачной  ночью
Востока, корвет обогнул крайний выступ острова. Достаточно было  ему  лечь
на другой галс, чтобы снова взять курс на юг и утром, под малыми парусами,
корвет лавировал перед входом в Грабузу.
   Шесть дней командир д'Альбаре не прекращал осмотра западного  побережья
острова, заключенного между Грабузой и  Кисаму.  Порт  покидало  множество
торговых кораблей - фелюг и шебек. Некоторых из них "Сифанта"  "опросила",
не имея оснований  сомневаться  в  их  ответах.  Однако  на  все  вопросы,
касающиеся пиратов, которые, возможно, нашли себе убежище в  Грабузе,  они
отвечали крайне сдержанно. Чувствовалось, что они боятся  сказать  слишком
много. Анри д'Альбаре не удалось даже установить, находится  ли  в  данное
время в порту саколева "Кариста".
   Тогда корвет расширил  зону  своих  наблюдений.  Он  проследовал  вдоль
берега, тянущегося между Грабузой и мысом  Криос.  Затем,  22  числа,  при
сильном ветре, который крепчал днем и стихал ночью, он обогнул этот мыс  и
стал следовать как можно ближе к побережью Ливийского моря, более ровному,
менее изрезанному, не столь усеянному мысами и  выступами,  чем  побережье
Критского моря. На северном горизонте тянулась горная  цепь  Аспровуна,  с
возвышающейся на востоке поэтической вершиной Иды, чьи вечные снега упорно
сопротивляются горячему солнцу Архипелага.
   Не заходя ни в один из мелких портов этого  побережья,  корвет  не  раз
останавливался в полумиле от Румелиса, Анополиса и Сфакии, но вахтенные не
обнаружили в этих водах ни одного пиратского судна.
   Двадцать седьмого августа, исследовав большой залив Месарас,  "Сифанта"
обогнула мыс Матала - самую южную точку  Крита,  ширина  которого  в  этом
месте не превышает десяти - одиннадцати лье. Трудно  было  надеяться,  что
это  обследование   принесет   какие-нибудь   результаты,   полезные   для
экспедиции. В самом деле, лишь немногие корабли пересекают Ливийское  море
на этой широте. Обычно они следуют либо севернее,  через  Архипелаг,  либо
южнее, приближаясь к берегам Египта. Вот почему корвету  попадались  почти
одни рыбацкие лодки, стоявшие на якоре у скал, и время от времени  длинные
баркасы,  груженные  морскими  улитками,  этим   довольно   редким   видом
моллюсков, которых Крит огромными партиями поставляет  на  другие  острова
Архипелага.
   Не повстречав никого  в  этой  части  побережья,  оканчивающейся  мысом
Матала, где среди многочисленных островков может укрыться множество мелких
судов, "Сифанта" имела мало шансов на успех во время плавания вдоль другой
части южного побережья Крита. Анри  д'Альбаре  решил  поэтому  направиться
прямо к  Скарпанто,  рискуя  оказаться  там  раньше  срока,  указанного  в
таинственном письме. Однако вечером  29  августа  его  намерения  внезапно
переменились.
   Было шесть  часов.  Собравшись  на  юте,  командир,  старший  офицер  и
несколько других офицеров обозревали мыс Матала. В этот момент  послышался
голос марсового, несшего вахту на салинге.
   - Корабль впереди, с левого борта!
   Все подзорные трубы были  тотчас  же  направлены  на  указанную  точку,
находившуюся в нескольких милях от корвета.
   - В самом деле, - сказал Анри д'Альбаре, - вот  корабль,  идущий  вдоль
самого берега.
   - Видимо, он хорошо знает эту землю, раз держится к ней так  близко,  -
добавил капитан Тодрос.
   - Поднял ли он флаг?
   - Нет, мой командир, - ответил один из офицеров.
   - Спросите у вахтенных, нельзя ли  узнать  национальную  принадлежность
этого корабля?
   Приказание было выполнено. Ответ, полученный  через  несколько  секунд,
гласил, что ни на гафеле судна, ни на его мачтах не видно никакого флага.
   Однако было еще настолько светло, чтоб можно было  определить  если  не
национальную принадлежность,  то  по  крайней  мере  водоизмещение  и  тип
корабля.
   Это был бриг,  грот-мачта  которого  сильно  отклонялась  назад.  Очень
вытянутый, весьма изящной формы, оснащенный необыкновенно высокими мачтами
и широкими парусами, он, насколько можно было судить на таком  расстоянии,
обладал водоизмещением в семьсот - восемьсот тонн и,  по  всей  видимости,
отличался исключительной быстроходностью. Но был ли он  вооружен?  Имелись
ли на его палубе орудия? Был ли его фальшборт снабжен орудийными  портами,
в то время закрытыми съемными  щитами?  Этого  нельзя  было  разглядеть  с
корвета даже в лучшие подзорные трубы.
   Ведь бриг отделяло от "Сифанты" расстояние по  меньшей  мере  в  четыре
мили. К тому же, едва солнце скрылось за  вершинами  Аспровуны,  наступили
сумерки, и подножья прибрежных скал окутала густая тьма.
   - Странное судно! - заметил капитан Тодрос.
   - Можно  подумать,  что  оно  стремится  проскользнуть  между  островом
Платана и берегом! - добавил один из офицеров.
   - Да! Точно корабль, боящийся, как  бы  его  не  заметили,  и  желающий
скрыться! - ответил помощник.
   Анри д'Альбаре не ответил, но он,  как  видно,  разделял  мнение  своих
офицеров. Маневр брига в ту минуту показался и ему подозрительным.
   - Капитан Тодрос, - проговорил он наконец, - нам важно не потерять след
этого корабля в течение ночи. Мы будем действовать таким образом, чтобы до
наступления дня идти за ним. Но он не должен нас видеть, поэтому прикажите
погасить все огни на корвете.
   Старший  офицер  отдал  нужные  распоряжения.  Наблюдение   за   бригом
продолжалось до тех пор, пока его можно было различить на фоне  нависавших
над ним скал. Когда наступила ночь, он  совершенно  скрылся  из  виду,  не
обнаруживая себя ни единым огоньком.
   На следующий день, с первыми лучами зари, Анри  д'Альбаре  был  уже  на
носу "Сифанты", ожидая, пока на поверхности моря рассеется туман.
   К семи часам пелена растаяла, и все подзорные трубы были направлены  на
восток.
   Бриг по-прежнему шел вдоль берега;  он  находился  теперь  против  мыса
Аликапорита, примерно в шести милях от "Сифанты". За ночь  он  еще  больше
ушел вперед, хотя совершенно не прибавил парусов к тем, что  были  у  него
накануне - фоку, фор и грот-марселям и  фор-брамселю,  тогда  как  грот  и
косой грот были взяты на гитовы.
   - Это совсем не похоже на поведение корабля, стремящегося  скрыться,  -
заметил помощник.
   - Неважно! - ответил командир. -  Попытаемся  разглядеть  его  поближе!
Капитан Тодрос, прикажите следовать за бригом.
   Немедленно  по  свистку  боцмана  были  поставлены  верхние  паруса,  и
скорость корвета заметно увеличилась.
   Но бриг, без сомнения, стремился сохранить прежнюю дистанцию, ибо он  в
свою очередь поставил косой грот и большой брамсель - и  только.  Но  хотя
бриг и не хотел подпустить к себе "Сифанту", он, как видно, и не стремился
от нее уйти. Он по-прежнему держался возле берега, прижимаясь к  нему  как
можно ближе.
   К десяти часам утра, то ли потому, что корвету больше благоприятствовал
ветер, то ли из-за того,  что  неизвестный  корабль  решил  позволить  ему
немного приблизиться к себе, расстояние между судами сократилось на четыре
мили.
   Теперь бриг можно было рассмотреть наилучшим образом. Он  был  вооружен
двадцатью каронадами и, по-видимому, имел межпалубное пространство, хотя и
глубоко сидел в воде.
   - Поднять флаг! - приказал Анри д'Альбаре.
   Раздался пушечный выстрел, на гафеле взвился флаг.  Это  означало,  что
корвет хочет узнать национальную принадлежность замеченного корабля. Но на
этот сигнал не последовало никакого ответа. Бриг не изменил ни  курса,  ни
скорости и лишь ненадолго отклонился на один румб,  чтобы  обогнуть  бухту
Кератон.
   - Молодчик-то не больно вежлив! - закричали матросы.
   - Но, видать, себе на уме!  -  ответил  старый  марсовой.  -  Со  своей
наклоненной грот-мачтой он выглядит так, словно шапка у него  набекрень  и
ему неохота снимать ее для поклона!
   Второй выстрел, сделанный корветом,  также  не  достиг  цели.  Бриг  не
остановился, он  спокойно  продолжал  свой  путь,  обратив  на  требования
корвета не больше внимания, чем если бы это был мираж.
   Между двумя кораблями началось  настоящее  состязание  в  скорости.  На
"Сифанте" были подняты все паруса - лиселя, трюмселя, бом-брамселя, - все,
вплоть до блинда. Но бриг в  свою  очередь  прибавил  паруса  и  неизменно
удерживал дистанцию.
   - Должно быть, в его нутре черти сидят! - воскликнул старый марсовой.
   Говоря по правде, на борту  корвета  начинали  приходить  в  ярость  не
только матросы, но и офицеры, а больше всех - нетерпеливый капитан Тодрос.
Боже правый! Он охотно отдал бы свою долю добычи, лишь бы  захватить  этот
бриг, какой бы он ни был национальности!
   На носу "Сифанты" стояло дальнобойное  орудие,  которое  могло  послать
снаряд весом в тридцать фунтов на расстояние почти в две мили.
   Командир д'Альбаре, сохранявший, по крайней мере внешне,  хладнокровие,
дал команду стрелять.
   Раздался выстрел, но снаряд, отскочив рикошетом от воды, упал саженях в
двадцати от брига.
   Вместо ответа последний ограничился тем, что поставил лиселя, и  вскоре
расстояние, отделявшее его от корвета, вновь увеличилось.
   Неужели его нельзя было догнать, ни  увеличивая  паруса,  ни  подвергая
обстрелу?  Это  было  унизительно  для  такого  быстроходного  судна,  как
"Сифанта"!
   Между тем наступила ночь. Корвет  находился  теперь  недалеко  от  мыса
Перистера. Ветер усилился настолько ощутимо, что пришлось убрать лиселя  и
оставить на ночь более подходящие паруса.
   Командир "Сифанты" полагал, что с наступлением утра он больше не увидит
брига - не увидит  даже  верхушек  его  мачт,  которые  скроются  либо  на
востоке, за линией горизонта, либо за выступом берега.
   Он ошибся.
   С восходом солнца бриг все еще был в виду, идя прежним ходом и сохраняя
то же расстояние. Можно было подумать, что он соразмерял свою скорость  со
скоростью корвета.
   - Если так пойдет дальше, покажется,  что  мы  у  него  на  буксире!  -
поговаривали на баке.
   Что правда, то правда!
   В это время, войдя в пролив Куфониси, между островом того же названия и
Критом, бриг обогнул  мыс  Какиалити,  чтобы  достигнуть  восточной  части
Крита.
   Не собирался ли он укрыться в каком-либо порту или исчезнуть в одном из
узких проливов побережья?
   Ничего этого не произошло.
   Около семи часов утра  бриг  решительно  повернул  на  северо-восток  и
направился в открытое море.
   - Неужели он идет в Скарпанто? - не без  удивления  спросил  себя  Анри
д'Альбаре.
   И при все усиливавшемся ветре, рискуя сломать часть своего рангоута, он
продолжал эту бесконечную погоню, прекратить которую ему не  позволяли  ни
его миссия, ни честь его корабля.
   Здесь, в этой части Архипелага, широко открытой во  всех  направлениях,
на бескрайнем морском  просторе,  не  заслоненном  больше  возвышенностями
Крита, "Сифанте" вначале удалось  добиться  некоторого  превосходства  над
бригом. К часу пополудни расстояние между обоими кораблями сократилось  по
меньшей мере на три мили. С корвета полетело еще несколько ядер, но они не
могли достичь цели и не вызвали никаких изменений в ходе брига.
   На горизонте  уже  показались  возвышенности  Скарпанто,  выглядывавшие
из-за небольшого острова Касос, который лежит возле оконечности Скарпанто,
подобно тому как Сицилия лежит возле оконечности Италии.
   Командир д'Альбаре, его офицеры и команда могли теперь надеяться свести
в конце концов знакомство с этим таинственным  кораблем,  который  был  до
того невежлив, что не отвечал ни на сигналы, ни на ядра.
   Но к пяти часам вечера, когда ветер утих, бриг снова вырвался вперед.
   - Ах, негодяй!.. За него сам дьявол!.. Он  уйдет  от  нас!  -  вскричал
капитан Тодрос.
   И тогда было пущено в ход все, что  только  может  предпринять  опытный
моряк, стремящийся увеличить скорость своего корабля,  -  смочили  паруса,
чтобы полотно их лучше натянулось, подвесили гамаки, чье  колебание  могло
благоприятно повлиять на ход корвета, - все это принесло некоторый  успех.
Действительно, к  семи  часам,  вскоре  после  захода  солнца,  оба  судна
разделяло не более двух миль.
   Но в этих широтах ночь наступает быстро. Сумерки здесь длятся  недолго.
Чтобы догнать бриг до наступления ночи, требовалось еще увеличить скорость
корвета.
   В это время бриг проходил между островками Касо-Пуло и островом  Касос.
Вскоре он скрылся в глубине узкого пролива,  отделяющего  этот  остров  от
Скарпанто.
   Полчаса спустя "Сифанта" прибыла на то же место, прижимаясь  к  берегу,
чтобы держаться под ветром. Было еще достаточно светло, чтобы  можно  было
различить даже корабль небольших размеров на несколько миль в окружности.
   Бриг исчез.



12. АУКЦИОН В СКАРПАНТО

   Если Крит, как повествуют мифы, был некогда колыбелью богов, то древний
Карпатос, ныне  Скарпанто,  служил  ею  для  титанов,  их  самых  отважных
противников. Хотя современные пираты нападают лишь  на  простых  смертных,
они не становятся менее достойными потомками этих мифологических  злодеев,
дерзнувших штурмовать  Олимп.  В  те  времена,  к  которым  относится  наш
рассказ, всевозможные корсары, казалось, устроили  свою  штаб-квартиру  на
этом острове, где родились четверо сыновей Яфета, внуки Титана и Земли.
   И действительно, остров Скарпанто наилучшим  образом  приспособлен  для
тех маневров, которых  требует  пиратское  ремесло.  Он  расположен  почти
изолированно, в юго-восточной части Архипелага, более чем в  сорока  милях
от острова Родос; горные вершины Скарпанто видны издалека.  Его  береговая
линия протяжением в двадцать лье изрезана, искромсана, изъедена множеством
зазубрин,  охраняемых   бесконечным   количеством   рифов.   Для   древних
мореплавателей остров был еще более страшен, чем  для  современных,  и  по
этой причине омывающие его воды были названы его именем. Считалось,  да  и
теперь еще считается, опасным пускаться в плаванье по Карпатийскому  морю,
не изучив его досконально и во всех особенностях.
   И все же на этом острове, составляющем последнее звено в  длинной  цепи
Спор ад, нет недостатка в  хороших  якорных  стоянках.  Начиная  от  мысов
Сидрос и Перниса до мысов Бонандреса и Андремоса, на его  северном  берегу
можно встретить не одну  гавань.  Четыре  его  порта  -  Агата,  Порто  ди
Тристано, Порто Грато, Порто Мало Нато - в прежние времена особенно  часто
посещали каботажные  суда  Леванта,  пока  эти  гавани  не  затмил  Родос,
лишивший их всякого торгового значения. Теперь же редко найдется  корабль,
стремящийся бросить якорь в этих местах.
   Скарпанто - остров греческий, или по крайней мере  населенный  греками,
но принадлежит он Оттоманской империи.  После  окончательного  образования
Греческого  королевства  ему  пришлось  остаться  под  властью  Турции,  и
управлял им кади, живший в укрепленном замке, расположенном  над  городком
Аркасса.
   В те времена  на  острове  можно  было  встретить  множество  турок,  и
население его, не принимавшее  участия  в  войне  за  независимость,  надо
сказать, относилось к ним  вполне  дружелюбно.  Сделавшись  центром  самых
преступных  коммерческих  операций,  Скарпанто  с  одинаковой  готовностью
принимал как турецкие корабли, так и  пиратские  суда,  доставлявшие  сюда
партии невольников. Здесь,  на  прибыльном  рынке,  где  продавался  живой
товар, толпились маклеры  Малой  Азии  и  берберийского  побережья.  Здесь
происходили торги, здесь  устанавливались  цены  на  рабов,  менявшиеся  в
зависимости от спроса и предложения. И, надо сознаться,  кади  был  немало
заинтересован в этих  операциях,  совершавшихся  в  его  присутствии,  ибо
маклеры почитали своим долгом отдавать ему известную долю барыша.
   Что касается перевозки этих несчастных на базары Смирны или Африки,  то
она совершалась на кораблях, принимавших обычно свой груз в порту Аркассы,
на западном побережье острова. Если же они не вмещали всех невольников, то
на противоположный берег посылали гонца,  и  пираты  охотно  предоставляли
свои корабли для этой позорной торговли.
   В то время у восточного побережья острова, в глубине  незаметных  бухт,
укрывалось до двадцати больших и малых судов,