у морского зайца очень длинны усы.
   Для чего они? - добивался он у отца. Но Алексее и сам  не  знал,  что
усы  зайцу  служат  органами  осязания.  Этот   зверь,   питаясь   почти
исключительно   мелкими   беспозвоночными,   живущими   на   дне    моря
(голотуриями, моллюсками,  рачками),  своими  длинными  усами  нащупывал
добычу. Наконец добрались до зимовья, Федор ожидал их у порога.
   - Ну, заговор твой помог, дядя Федор, - поспешил обрадовать его Ваня,
хитро посматривая на отца.
   Федор, слушая рассказ охотников,  прикидывал,  сколько  весит  жир  с
одного зайца.
   - Пудов пять будет, - решил он. -  Знаешь,  Алексей,  сварим  немного
сайпы, а то грязными ходим. - Поморы называли сайпой мыло из  ворвани  с
золой и на промысле всегда приготовляли это дешевое снадобье.
   Степан был особенно доволен тем, что решился  вопрос  с  промысловыми
ремнями.

   Глава седьмая

 КАК СОХРАНИТЬ ОГОНЬ

   Зима приближалась.  Ночи  стали  длинными  и  холодными,  приходилось
ежедневно топить печь. Напряженная работа на зимовье  и  охота  измотали
промышленников, но времени для отдыха не оставалось. Они  решали  теперь
новую задачу: как в любых условиях поддерживать огонь.  Все  знали,  что
среди снегов и льдов без огня прожить нельзя.
   В то время огонь  добывался  с  помощью  кремня  и  огнива.  Стальной
пластинкой - огнивом - ударяли по кремню;  от  искры  зажигался  трут  -
сухой гриб или фитиль из пережженной тряпки. Тлеющий фитиль  воспламенял
мелкие сухие стружки.
   Трут,  захваченный  Химковым  с  лодьи,  кончался.  Алексей  пробовал
приготовить фитиль из грубой холщовой рубахи, но самодельный трут упорно
не хотел гореть.
   Конечно, поморам были известны способы добывания огня трением  дерева
о дерево. Химков, немало повидавший на своем веку, знал, что именно  так
добывали огонь  северные  племена.  Но  он  также  знал,  что  дело  это
требовало не  только  настойчивости,  но,  главное,  особой  сноровки  и
умения. Не меньшее значение при таком способе имело качество  древесины.
Недаром люди старались поддерживать постоянный огонь в жирниках,  считая
это более легким, чем каждый раз вновь добывать его.
   Мореходы тоже решили сохранять огонь непрерывным горением  светильни,
Федор Веригин немало  потрудился  над  глиняными  плошками  и  аккуратно
вылепил четыре замысловатые посудинки с  длинной  ручкой  и  носком  для
фитиля, просушил их на воздухе и затем обжег в печи.
   Ну вот, добро, теперь он от нас никуда не  денется,  подливай  только
жирку вовремя, - говорил Федор с гордостью,  ставя  свои  изделия  перед
товарищами.
   Светильню тут же опробовали. В избе весело заиграл огонек,  отражаясь
на довольных лицах друзей.
   - Ежели огонь в печи поддерживать, дров на острове  не  хватит.  Ведь
одному богу известно, сколь зимовать придется.
   - Ну, ну, Федор, опять  за  свое.  Пора  и  перестать.  А  за  плошки
спасибо, хоть сто лет теперь перезимуем.  Сто  лет...  тебе  все  шутки,
Алексей!
   Сегодня у Федора было хорошее  настроение,  и  он  не  стал  спорить,
только  чуть-чуть  виновато  улыбнулся,  щуря  свои  красивые,   немного
грустные глаза.
   Несколько дней светильник действовал  исправно.  Но  вот  жира  стало
уходить намного больше, чем в первые дни.
   - Другую плошку заправить надо. Ишь, капает, видно  трещина  есть,  -
предложил Степан.
   Зажгли новую, а утром,  осматривая  забракованный  жирник,  Федор  не
нашел никаких трещин.  Ничего  не  удалось  обнаружить  и  выстукиванием
посудинки черенком ножа.
   - Глина слабая, - догадался Федор.
   Действительно, не прошло трех дней, как потекла и вторая плошка. Всем
стало ясно, что виновата глина, а не мастер.
   Веригин решил во что бы то ни  стало  сделать  хороший  светильник  и
однажды удивил Химкова просьбой дать немного муки.
   - Не откажи, Алексей. Вот решил попробовать клей заварить  да  жирник
пропитать. Может, лучше будет.
   Муки у зимовщиков было  мало,  ею  заправляли  похлебку,  но  попытку
Федора стоило поддержать.
   - Ладно, делай. Бери сколько  надо,  обойдемся  и  без  муки,  -  без
колебаний ответил Химков.
   Вновь слепил Федор четыре плошки. Высушил их, прокалил, и  опустил  в
клейкую мучнистую жидкость, кипевшую в  котле.  Минут  через  десять  он
осторожно вынул плошки и выставил их на воздух остыть. К радости мастера
и его товарищей светильники  теперь  хорошо  держали  жир.  Для  большой
надежности этим же клеем Федор пропитал  тряпку  и  обмотал  драгоценные
сосуды - хранилище огня. Фитили решили делать из белья.
   Кремень, огниво и остаток трута Алексей бережно  уложил  в  небольшую
кожаную сумочку - трутоношу - и спрятал в укромном месте.
   Морозы,  сначала  слабые,  заметные  только   ночью,   вскоре   стали
чувствоваться и днем. На ветру уже прихватывало носы и уши. По речкам  и
на пресных озерках острова появилась гладкая корочка  льда.  Ваня  ждал,
когда таким же гладким, ровным льдом покроется море.
   Уже несколько дней море было тихим и спокойным. Лед на нем  появлялся
пока по устьям речушек, где вода была почти  пресной,  и  тянулся  узкой
неровной полоской вдоль берега.  Ваня  заметил  молодой  ледок  и  около
приткнувшихся на отмелях старых торосов, тоже окруженных талой,  пресной
водой.
   Но  однажды,  выйдя  с  отцом  на  берег,  чтобы  добыть  нерпу   для
медвежонка, Ваня не узнал моря. Еще вчера чистая темная поверхность воды
покрылась большими сероватыми пятнами, похожими на застывший жир.
   - Смотри, Ваня, сколь сала'  за  ночь  родилось.  По  такому  морозу,
видать, завтра станет море.
   Трудно стынет морская вода, не то что пресная, на реках-то.
   Ване еще не приходилось видеть, как замерзает море,  и  на  следующий
день с рассветом он снова был на берегу.
   Море преобразилось. Лед на нем оказался серым, шершавым. Молодой  лед
был еще тонок, всего в три пальца,  но  при  тихой  морозной  погоде  он
быстро крепнул. Это был настоящий __________________________________
   ' Первая стадия образования льда на морс.
   морской лед "нилас".
   - Вот где Ваня наш ни свет ни заря  пропадает!  -  вдруг  послышалось
сзади.
   Мальчик обернулся. Около него, широко улыбаясь, стоял Шарапов.
   - Смотри, дядя Степан, как лед на волне гнется!  В  самом  деле,  лед
плавно колебался, будто далеко, на том  берегу  пролива,  кто-то  держал
концы большого серого рядна, изредка встряхивая его.
   - Ты не думай, хоть тонок лед и гнет его взводень, а  крепок  он.  По
такому льду мы за тюленем ходим и лодки торосные  за  собой  волочем.  И
гнется он под ногами, да не ломается. В нашем море такой лед "ночемержа"
прозывают, затем что становится он морозными ночами, в тихую  погоду.  А
пригреет солнце - пропадает, от ветра в чепуху разобьется.
   - А лодьей по нему плыть можно?
   - Вишь, прыткий какой! Салом ежели плыть - можно, судам не вредно.  А
на зиму глядя, в такой вот лед попадет лодья - ходу не  будет.  Зимовать
надо. С морозами лед все толще и толще становится. Тогда только на ветер
надежда, что лед разобьет и судно вызволит. Вот и сейчас, хорошему ветру
разыграться, живо отгонит лед от берега, и море опять  чистое  будет.  А
ежели на взводне море стынет, его не сплошь  покрывает,  как  сейчас,  а
лепешками или блинами. Когда лепешки смерзнутся, не  узнаешь  моря,  как
будто на него кто сеть белую набросил.
   Ваня жадно слушал объяснения Степана и  задавал  все  новые  и  новые
вопросы.
   Поморы-мореходы  были  пытливыми  наблюдателями.   Исстари,   бороздя
Студеное море, они накопили много знаний о  природе  льдов  и  полностью
владели искусством ледового мореплавания.
   Но, конечно, в то время они не  могли  глубоко  разобраться  во  всех
сложных явлениях образования и таяния морского льда. В противоположность
льду пресных вод, замерзающих при ноле, начало льдообразования в морской
воде зависит от ее солености. В  море  обычной,  средней  солености  лед
появляется при двух  градусах  мороза.  Колебания  температуры  вызывают
непрерывное изменение крепости льда, его цвета, прозрачности,  удельного
веса.
   Чем это объясняется?
   Кристаллы льда, возникающие при замерзании морской  воды,  совершенно
чисты от всяких солей.
   Куда же деваются соли?
   Они  в  виде  крепкого  рассола  частью  уходят  в  воду,  а   частью
прихватываются быстро возникающими кристалликами льда и остаются  в  его
толще в своеобразных ячейках. Но вот мороз крепчает. Лед промерзает, и в
охлажденном рассоле снова начинают появляться кристаллики льда. Свойство
воды увеличивать свой объем при замерзании знают все.  Объем  ячеек  при
этом уменьшается, и рассол под огромным давлением льда - больше тонны на
квадратный сантиметр поверхности - выдавливается из  ячеек,  "гуляет"  в
толще  льда   по   тончайшим   канальчикам-капиллярам.   При   повышении
температуры происходит обратное явление: лед в ячейках тает и  объем  их
увеличивается, увеличивается и общая  пористость  льда.  Тяжелый  рассол
постепенно  просачивается  в   нижние   слои   льда,   поэтому   верхние
опресняются. При летнем таянии рассол из ячеек быстро  вымывается  талой
водой.
   Это далеко не все, что происходит в толще морского льда, но и в  этом
видны его отличия от льда пресного.
   До наступления полярной ночи охотники хотели еще подготовить все, что
нужно для ловли песцов.
   Охота на песцов летом была  нетрудной.  Они  в  несметном  количестве
обитали  на  острове  и  донимали  зимовщиков  разбойными  набегами   на
продовольственные запасы. Стоило хоть на минуту оставить  без  присмотра
кусок мяса или сала, ремень, шкуру или кожаную  обувь,  как  эти  хищные
зверьки тут же появлялись и с жадностью все пожирали.
   Куда только песцы не забирались! Часто они подымали  страшный  шум  и
гам даже на крыше зимовья. Вцепившись друг в друга, они то  пронзительно
кричали  по-кошачьи,  то   визгливо   тявкали.   Приходилось   разгонять
докучливых гостей камнями и палками.


   Постройка ловушек отняла все время до середины октября

   Летние землисто-бурые шкурки не представляли промысловой ценности, но
когда требовалось свежее мясо, песцов добывали почти без всяких усилий.
   - Ну-ка, Ванюха, открой дверь в сени да постой  за  углом,  -  обычно
говорили мальчику.
   Почти тотчас же на запах съестного из избы зверьки забегали  прямо  в
сени. Ваня захлопывал дверь, и песцы оказывались в ловушке.
   К зиме песцы  стали  осторожнее.  Нужно  было  сооружать  специальные
капканы-пасти.
   Федор и здесь оказался закоперщиком.  Весело  помахивая  топором,  он
мастерил ловушку за ловушкой. Степан работал его  подручным,  а  Алексей
готовил насторожки.
   На каждый капкан выбирали из плавника по пять бревен. Четыре  шли  на
боковые стенки,  а  пятое,  потяжелее,  служило  гнетом.  При  установке
ловушки бревно-гнет подымали кверху. Оно удерживалось навесу  с  помощью
оленьих жил, деревянной лопаточки  (сторожка)  и  палочки  (насторожки).
Устройство капканов, выработанное вековым опытом охотников, было  просто
и надежно. Привлеченный приманкой, песец входил в пасть ловушки. Задевая
протянутую поперек жилу, он сдергивал с зарубки  насторожку;  насторожка
освобождала соединенный с гнетом сторожок - и пасть закрывалась. Так  же
действуют кирпичные ловушки  для  птиц.  В  толстом  бревне-гнете  Федор
вырубал  корытце.  Падая,  бревно  накрывало  зверька  со  всех  сторон,
сохраняя его от других хищников.
   Ваня, как всегда, не отходил  от  взрослых.  Он  то  помогал  Степану
поворачивать тяжелый гнет, то  вертелся  около  отца,  допытываясь,  как
действует насторожка.
   - А как мы отыщем пасть, ежели ее снегом заметет? Зимой-то сугробы во
какие набивают, - поднимал мальчик руки выше головы.
   - Найдем места повыше да жерди около поставим. Они нам дорогу укажут.
   А на мою долю тоже пасти поставите? - не унимался Ваня.
   - Рано тебе, Ванюха, свою долю в промыслах иметь,  пока  в  подручных
походи.
   Постройка ловушек отняла все время до середины  октября.  Зато  можно
было установить сразу по пять пастей на каждого охотника.
   В трех приметных местах  зимовщики  выложили  высокие  кучи  камня  с
деревянными знаками наверху. На каждом знаке доска указывала направление
на следующий знак. Вблизи самой избы, на высоком обломке скалы поставили
далеко видный трехсаженный столб.
   Когда все было закончено, Степан весело подмигнул Веригину:
   Ну-к что ж, Федор, говорят, по звездам корабли ходят, а по ямам землю
знают. А мы с нашими гляднями и добычу в снегу сыщем и  в  пургу  дорогу
домой найдем.
   - Да не больно-то  в  пургу  дороги  видать.  Помнишь,  как  Афанасий
Ружников у самой избы замерз? Пять шагов всего до порога оставалось.
   Последние светлые дни поморы  потратили  на  заготовку  топлива.  Они
усердно собирали сухой плавник, раскалывали  его  на  мелкие  поленья  и
укладывали вблизи избы. Часть, дров лежала в сенях. В пургу иной раз  за
порог нельзя будет выйти, не то что из-под снега дрова выкапывать.
   Торопились Алексей и его друзья. Их подгоняло жгучее дыхание полярной
зимы.

   Глава восьмая

   ПОЛЯРНАЯ НОЧЬ

   На три долгих месяца спряталось  солнце  за  горизонт.  Промышленники
продолжали говорить: "сегодня днем", "завтра утром", но теперь это стало
условными понятиями, так как и днем и ночью было одинаково темно. С утра
стояла ясная погода, сквозь редкие облака мерцали  крупные  звезды.  Они
озаряли призрачным светом белую пустыню и темные громады скал,  нависшие
над маленькой избушкой поморов.
   Надев ламбы и захватив с собой по  мотку  ременной  веревки,  Ваня  и
Шарапов собрались на первый обход своих ловушек.
   Нелегко  идти  в  полярную  ночь  по   занесенной   снегом   неровной
поверхности. Обманчивый свет звезд и  луны  совершенно  не  дает  теней.
Путник неожиданно проваливается по грудь в яму, краев которой не  видно.
Вылезет, сделает шаг и падает лицом в снег, - оказывается, наткнулся  на
сугроб.
   Охотники были тепло обуты, но мороз проникал сквозь меховые  чулки  -
липты - и пимы. Кое-как добрались  до  ловушек.  Из  десяти  осмотренных
капканов два оказались разрушены медведями, в двух съедена приманка.  Из
остальных вынули шесть песцов.
   Проверяя, вновь настораживая ловушки, Ваня и Степан находились  порой
в полуверсте друг от друга. Но в тихом морозном воздухе каждое слово или
покашливание одного прекрасно слышал другой, как будто они стояли рядом.
   На  обратном  пути  охотники  время  от  времени  останавливались  и,
пригнувшись, разглядывали на снегу звериные  следы.  Больше  всего  было
следов песца. Попадались и оленьи, а иногда  дорогу  пересекали  большие
следы ошкуя. Мохнатые лапы медведя оставляли в снегу глубокие борозды, -
казалось, тут  волочили  тяжелую  швабру.  Были  старые  следы,  обдутые
ветром, они возвышались столбиками, были и совсем свежие.
   Отогрев в избе добытых песцов, Шарапов аккуратно снял  с  них  пышные
шкурки. Песец здесь был очень крупный, с нежным густым мехом  чистейшего
белого цвета. Две шкурки оказались темноватые, дымчатые. Это  был  самый
ценный голубой песец.
   На случай встречи с медведем выходили к ловушкам только вдвоем.  Одну
рогатину и один топор брали с собой,  другой  комплект  того  же  оружия
оставляли дома. И дома и на охоте ошкуй был одинаково страшен.
   Странно вел себя этот зверь. Иногда он в испуге поворачивал от одного
вида лыжни, а иной раз смело шел на человека.  Особенно  опасен  раненый
медведь, в этом случае он бросался на врага, несмотря ни на что.
   Неласкова к людям темная, холодная арктическая ночь. Но  как  красивы
лунные ночи, сверкающие холодным светом  белых  полей,  ночи,  озаряемые
полярным сиянием - сполохами! С раннего  детства  поморы  наблюдали  это
таинственное явление, знали его и привыкли  к  нему,  -  правда,  как  к
чему-то необыкновенному, но так же неотделимому от ночи,  как  звезды  и
луна.

   - Степан, дивно как!  -  едва  шевеля  замерзшими  губами,  прошептал
мальчик.

   Зимовщики  могли  часто  любоваться  удивительной  игрой  загадочного
света.
   Вот и сейчас Степан, не обращая внимания  на  мороз,  уже  целый  час
смотрит, как на прозрачном своде  ночного  неба  возникают,  никогда  не
повторяясь, все новые  сочетания  красок  и  форм.  Ваня,  прижавшись  к
Степану, тоже любуется сполохами и не хочет уходить в избу, хотя  нос  у
него побелел от холода.
   Сегодня  сияние  было  особенно  красивым.  В   разных   местах   над
горизонтом,  точно  нарисованные  огненной  кистью,  появлялись   мощные
колеблющиеся завесы рубинового и изумрудного цвета. Мгновение  -  и  они
исчезали, растворившись в воздухе. Теперь  через  весь  небосвод  кто-то
перекинул сверкающий хрустальный мост, а затем яркий  зеленый  луч,  как
меч в руках у  великана,  рассек  темный  бархат  неба.  И  это  видение
исчезло. По небу  поползли,  извиваясь,  фантастические  огненные  змеи,
ежесекундно меняя форму и окраску.
   Вдруг Ваня вскрикнул.  Вихри  зеленого  пламени  охватили  все  небо,
сошлись в зените, и из них выплыла гигантская огненная птица. Она парила
в вышине, распластав широкие крылья, сотканные из  тончайших  прозрачных
лучей. Прошла секунда-другая, а на небе  снова  лишь  искорки-звезды  да
где-то на юге одинокий зеленый луч.
   - Степан, дивно как!  -  едва  шевеля  замерзшими  губами,  прошептал
мальчик.
   На  прощанье  расточительная  природа  показала   своим   благодарным
зрителям еще одно феерическое зрелище:  в  вышине  засияла  многоярусная
блестящая корона, от которой во все стороны мчались многоцветные  стрелы
холодного огня. Звезды тускнели и терялись в  этой  величественной  игре
света, а по снегу перебегали легкие, едва уловимые тени,  словно  где-то
занялось зарево пожара.
   -  Ну-к  что  ж,  Ванюха,  пойдем  в  избу  греться,  еще   поглядишь
сполохи-то... Кабы правду знать, отчего в небе такой свет,  -  задумчиво
заключил Степан.
   Ваня только теперь почувствовал,  как  он  озяб.  Сняв  рукавицы,  он
хватался руками то за нос, то за уши, морщат от боли.
   -  Допытаюсь  я,  отколь  свет  в  небе,  обязательно  допытаюсь!   -
замечтался Ваня, раздеваясь в горнице у горячей печи.
   - Трещат другой раз в сильный мороз сполохи, словно из ружей щелкает.
Сам слыхал. И матка, случается, дурит на  пазорях1,-заметил  Алексей.  -
Однажды чуть с пути не сбился, когда на Новой Земле зимовал, разыгрались
сполохи, стрелка то на полночь, то на восток клонилась.
   - А от чего трещат сполохи? - спросил Ваня, все еще оттирая нос.
   - Не знаю, сынок, неведомо мне.
   Якуты тоже издавна примечали подобные шумы в ясные  морозные  ночи  и
называли их "шепотом звезд". Шумы  при  сильных  морозах,  приписываемые
полярному сиянию и звездам, скорее  всего  возникали  от  дыхания  самих
людей. Выдыхаемый с воздухом пар, замерзая, иногда  в  тишины  явственно
шуршит, потрескивает.
   Русские люди издревле наблюдали полярные сияния, отмечая в  летописях
наиболее примечательные случаи.  Их  существо  первым  в  мире  объяснил
Михаил Васильевич Ломоносов. Вопреки Декарту, считавшему северные сияния
"отражением блеска полярных ледяных масс", и  Галлею,  связывавшему  это
явление с "магнитным истечением у Северного полюса". Ломоносов установил
электрическую природу полярного  сияния,  первым  измерил  его,  отметив
"вышину верхнего слоя дуги около 420 верст". Современная наука, развивая
учение Ломоносова, объясняет полярное сияние  проникновением  в  верхние
слои атмосферы заряженных электричеством частиц,  исходящих  от  солнца.
Отклоняясь от своего  пути  под  влиянием  магнитного  поля  земли,  эти
частицы и вызывают свечение разреженных газов  на  высоте  четырехсот  -
пятисот километров. Начало зимы было морозным, ясным и  тихим.  Охотники
регулярно ходили проверять песцовые  ловушки-кулемки.  Запасы  шкурок  и
хорошего, похожего на кроличье, мяса непрерывно росли.
   Но  вот  пришло  время  больших  снегопадов.   Ходить   на   промысел
становилось