о 90 процентов бывших советских граждан,  попавших в Израиль,  хотели бы
оттуда уехать,  но сделать это очень трудно из-за долгов.  Другой эмигрант
говорил о невыносимой атмосфере идеологического фанатизма в Израиле.
   Многие семьи,  опрометчиво выехавшие в  Израиль и  оказавшиеся теперь в
Вене, живут в ожидании возможности вернуться в СССР.
   Когда меня  уволили,  я  пытался устроиться хоть уборщиком где-нибудь в
больнице.  Это оказалось невозможным. В стране - миллион безработных своих
граждан.
   Если эмигрант с  израильской визой не едет в Израиль,  то гражданства в
иных странах Запада он не получает и вообще никакого надежного паспорта не
имеет -  даже так называемого "нансенского". А это означает для него массу
трудностей.  Один иммигрант-биолог,  живущий в Англии,  сообщил мне, что в
паспорте его жены проставлен штемпель,  запрещающий ей работать в  течение
пяти  лет.  Ему  самому  позволили  работать  по  профессии  лишь  в  виде
исключения из правила,  да и то после 19 месяцев бесплатной работы. Каждый
год он вынужден продлять свое право на жительство,  и каждый год ему могут
в этом отказать из-за безработицы в стране.
   Иммигранта ожидают не  только материальные трудности.  Свобода критики,
свобода мнения -  все это для него намного сложней,  чем для полноправного
гражданина,  хотя и  для последнего эта свобода далеко не безгранична.  На
иммигранта смотрят, как на гостя, которого приютили из милости и который в
знак благодарности должен только хвалить "хозяев".  Если он позволяет себе
что-то критиковать в их доме,  это считается бестактностью. Странный смысл
эмиграция  приобретает для  тех  интеллектуалов,  которые  направляются на
Запад в  поисках свободы критики.  Если  Запад им  и  позволяет что-нибудь
критиковать, то только порядки на Востоке.
   Отношение  к  иммигрантам  как  людям  второго сорта послужило причиной
моего  конфликта  с  радиостанцией  "Немецкая  волна".  Здесь  я работал с
февраля  1974  года  переводчиком. Я видел вокруг много несправедливостей,
одной из которых были временные трудовые договоры: не для всех, а лишь для
некоторых.   Они   давали  начальству  возможность  уволить  человека  без
объяснения   причин:   просто   путем   непродления  договора.  Когда  мое
ходатайство о постоянном договоре было отклонено (это произошло летом 1976
года),  я  заявил  начальнику  Русского  отдела  г-же Мац-Донат, что, если
договор  со  мной  не.  будет продлен без уважительных причин, я напишу об
этом в газеты, а если немецкие газеты не опубликуют мою статью, пошлю ее в
советскую газету, например в "Правду".
   Вскоре я получил уведомление о моем досрочном увольнении.
   Я  подал  жалобу  в  суд.  "Немецкая волна"  стала  отстаивать позицию,
согласно которой  "угроза истца  опубликовать в  газете  коммунистического
государства данные,  способные,  по  его  мнению,  нанести вред  "Немецкой
волне", должна рассматриваться как противозаконное деяние".
   Кельнский суд  по  вопросам  труда  отклонил мою  жалобу,  признав  мое
досрочное увольнение правильным. Между тем оно означало для меня не только
безработицу, но и денежный убыток.
   Я  пытался обратиться в  Немецкий комитет по  защите прав человека,  но
получил там  решительный отказ от  той  самой г-жи  Герстенмайер,  которая
столь решительно ратует за права человека в  Советском Союзе.  Я написал о
своем деле в журналы "Шпигель" и "Штерн",  а также в газеты "Цайт", "Дойче
цайтунг",  "Франкфуртер  альгемайне"  и  "Франкфуртер  рундшау".  Все  они
отказались как-либо прокомментировать мой конфликт с "Немецкой волной".  Я
писал и помощнику министра иностранных дел ФРГ Вишневскому, ответственному
за дела "Немецкой волны",  и члену наблюдательного совета "Немецкой волны"
Шольверу,  также работающему в министерстве иностранных дел ФРГ, но ответа
не получил.
   "Теперь  я   не   вижу  почти  никаких  шансов  на  продолжение  вашего
сотрудничества с  "Немецкой волной",  -  заявил мне мой адвокат.  -  Самое
большее,  чего можно будет добиться от суда, - это выплаты вам зарплаты за
месяцы, остававшиеся до истечения договора..."
   Но  за  что  меня уволили? Только за свободу мнения! В письме из отдела
кадров в качестве причины увольнения указано: "шантаж".
   Состоялся суд.  "Шемякин суд",  как говорят русские. Я говорил много, а
судья  мне  в  ответ  только  одно:  "Но  ведь  вы  хотели  напугать своих
начальников".   На  этом  суд  и   кончился.   Моя  дальнейшая  работа  на
радиостанции была признана невозможной, а досрочное увольнение правильным.



 * Глава 3. ОНИ ОТКРЫВАЮТ АМЕРИКУ *

   Из   Израиля   и  перевалочных  пунктов  в  западноевропейских  странах
переселенцы едут в США - цитадель "свободного мира". Но и там их встречает
неуверенность  в завтрашнем дне, безработица, инфляция, дороговизна. Еще в
1776  году  в  Соединенных  Штатах  было  провозглашено неотъемлемое право
человека  на  "жизнь, свободу и стремление к счастью". Однако американское
правительство  теоретически и практически отрицает, что право на труд, или
получение  средств  к  существованию, является главным в понятии "право на
жизнь"  в  современном  мире.  США  не  выполняют  пактов  ООН, на которые
ссылаются  хельсинкские договоренности, предусматривающие право свободного
выбора работы при условии равной оплаты за равный труд, наличие безопасных
и  не  причиняющих  вреда  здоровью  условий  труда,  право объединяться в
профсоюзы и объявлять забастовку.
   В  то  время как доходы американских корпораций не  отстают от рекордно
высоких  затрат  государства  на  вооружение,  президент  Картер  советует
трудящимся,  мелким  фермерам  и  безработным  проявлять  "сдержанность" и
сократить свои даже самые насущные жизненные потребности.
   С  учетом  официально не  регистрируемых безработных юношей и  девушек,
которых  насчитывается  более  10  млн.   человек,   число  безработных  в
Соединенных Штатах составляет сейчас более 15 млн.
   Только  в  течение  1976  года  4,3 млн. американских рабочих перестали
получать  пособия  по  безработице.  Уровень  безработицы  составляет  7-8
процентов.  Такое  положение  выгодно  капиталистам. Безработица вынуждает
рабочих  соперничать  друг с другом за получение любой работы и заставляет
тех, кто работает, мириться с вредными для здоровья условиями труда, с его
изнуряюще  высокими темпами, длинным рабочим днем, с заниженной заработной
платой.
   Женщины-работницы,   которые  составляют  40  процентов  рабочей  силы,
получают лишь 57 процентов заработной платы,  выплачиваемой мужчинам.  При
этом работницы,  принадлежащие к  национальным меньшинствам,  подвергаются
особой дискриминации.
   Американская промышленность является кладбищем для рабочих. За один год
в  частном секторе американской экономики было официально зарегистрировано
около шести миллионов случаев производственных травм и заболеваний. Каждый
десятый рабочий,  работавший полный рабочий день,  получил травму,  причем
около 2  млн.  человек получили настолько серьезные увечья,  что потери на
каждую травму составили в среднем 16 рабочих дней.
   Корпорации увольняют рабочих,  вступивших в профсоюз, а также прибегают
к открытому террору и репрессиям.
   Американские    правительственные    учреждения    проявляют     полную
беспомощность в  вопросе  обеспечения прав  человека  для  своих  граждан.
Неудивительно поэтому,  что  в  1975  году  число  людей,  уровень доходов
которых был ниже официального уровня бедности, составило 26 миллионов. Еще
11  млн.  человек  жили  "на  доходы,  уровень  которых равнялся или  чуть
превышал официальный уровень бедности.
   Для  населения  США  все  более  сокращается  возможность  пользоваться
квалифицированным медицинским обслуживанием.  США  продолжают отставать от
промышленно  развитых  стран  по  основным  показателям,   характеризующим
качество медицинского обслуживания.  По таким показателям,  как сокращение
детской  смертности,  смертности  рожениц  и  увеличение продолжительности
жизни, США занимают 16-е место.
   Диспансеризация  в  целом  недоступна  большинству  рабочих,   а  также
молодежи и  беднякам.  Девять  из  каждых  десяти  жителей  США  не  могут
позволить себе лечение в больнице,  даже если они имеют документ о частном
медицинском страховании. Беднякам и представителям национальных меньшинств
часто  отказывают в  приеме в  больницу,  несмотря на  то  что  они  остро
нуждаются в немедленной медицинской помощи.
   Жилищные  условия  в  гетто  и  трущобах американских городов  являются
крайне неудовлетворительными,  а  величина квартирной платы  составляет от
трети до половины и более дохода среднего рабочего.  Почти 7 млн.  человек
проживают в  невыносимых жилищных условиях,  а число страдающих от бремени
высокой квартплаты за последние 10 лет выросло вдвое.
   Сокращение  федеральным  правительством  фондов  для   оказания  помощи
студентам,   строительства  новых  школ  и   расширения  учебных  программ
закрывает молодежи доступ к знаниям.
   Иммигранты первыми подвергаются воздействию всех этих социальных бед  и
принадлежат к  наиболее обездоленной части населения США.  Об  этом  пишут
коммунистические и  другие  прогрессивные американские  газеты.  Этого  не
может  скрыть  и  буржуазная пресса.  Журнал  "Плейн  Трус"  (1977,  N  1)
сообщает, например:
   "Иммигранты  -  зачастую  квалифицированные работники  (ученые,  врачи,
инженеры,  экономисты),  -  как правило, надеются, что в Америке они скоро
найдут   работу.   Но   их   советские   дипломы   здесь   не   признаются
действительными,  а  возможности переквалифицироваться очень  ограничены и
требуют   больших  материальных  затрат.   Иммигранты  испытывают  горькое
разочарование,  когда узнают,  что  могут пройти годы,  прежде чем удастся
найти работу по профессии, если только это вообще удастся".
   "Высококвалифицированные профессора бесцельно слоняются по Нью-Йорку, -
пишет  "Нью-Йорк  тайме  мэгэзин" (26.IX.1976).  -  Чемпион  по  шахматам,
прекрасные надежды  которого  рухнули,  лежит  разбитый  болезнью.  Звезда
настольного тенниса бродит  без  работы  в  Майами.  Один  бывший  морской
капитан работает портовым грузчиком в Бостоне,  другой - швейцаром в отеле
"Хилтон". Скульптор устроился на кладбище в Джорджии. Некоторые иммигранты
вынуждены просить  пособия,  что  лишает  их  возможности получить вид  на
постоянное  жительство.   Имеются  случаи   самоубийства.   Что   касается
супружеских пар, то процент разводов весьма высок.
   В   Брайтоне,   новом  гетто  для  иммигрантов  в  Нью-Йорке,  возникла
барахолка,  подобная  итальянской  на Порта-Портезе. Здесь можно встретить
Марата Катрова. В Москве у него была еженедельная телевизионная программа,
он  получал  высокие  гонорары  за  репортажи  о слепом мастере спортивных
ружей,  жизни  ученого-химика,  о  пограничниках, дружбе между советским и
болгарским  народами.  В Нью-Йорке Катров попытался устроиться на работу в
крупную  телекомпанию,  но  ему  посоветовали прийти к ним тогда, когда он
научится  понимать  все  нюансы  английского  языка  и сможет смеяться над
американскими   шутками.   И  теперь,  в  возрасте  43  лет,  он  работает
разносчиком фильтрованной воды".
   Нет  такой темы,  которая волновала бы  иммигрантов больше,  чем поиски
работы,  пишет та  же газета.  Марк Брюдне был в  Москве видным инженером,
строил многоэтажные здания.  В  Нью-йоркской ассоциации новых  американцев
ему сказали,  что могут дать работу -  шить рубашки. Роман Романов, бывший
актер, хранит свою московскую фотографию, где он в роли Гамлета. Сейчас он
безработный, и о возвращении на сцену не может идти и речи.
   Безработных,     нищенствующих    иммигрантов    активно     используют
антисоветские,   сионистские   организации,   обосновавшиеся  в   США,   в
антикоммунистических пропагандистских кампаниях.  Переселенцев  соблазняют
гонорарами за  лживые выступления в  прессе,  по радио и  телевидению,  на
различных митингах и  сборищах.  В  случае отказа запугивают или применяют
прямое   насилие.    Так,    за   деньги   перед   американской   публикой
лжесвидетельствовали "о положении советских евреев" Эфраим Севела,  Янкель
Ханцис, Любовь Бершадская. Их признания в этом можно прочесть на страницах
настоящей книги.  Угрозами и  насилием к  участию  в  антисоветских акциях
сионисты пытались принудить Валерия  Кувента,  Самуэля Билсона,  Владимира
Шныпаря, Макса Конного, Иосифа Ройзмана, Григория Рубенчика.
   В  своих  выступлениях  в  прогрессивной  американской  печати, письмах
советским  руководителям,  послу  СССР в США и адресатам в Советском Союзе
иммигранты жалуются на отсутствие для них элементарных социальных благ, на
дискриминацию и несправедливость.
   В  настоящем разделе представлены документы и свидетельства о бесправии
и грубых нарушениях человеческих прав бывших советских граждан,  выехавших
из СССР в Израиль в порядке воссоединения семей,  а затем эмигрировавших в
Америку.



Острые зубы западной "демократии"

   РУБЕНЧИК Григорий,  1945 года рождения,  образование высшее,  выехал из
СССР в 1974 году,  жил в США. Вернулся в СССР в 1976 году. Живет в Минске,
работает корреспондентом газеты "Физкультурник Белоруссии".
   Свой  рассказ  о жизни иммигрантов в США Г. Рубенчик передал Ассоциации
советских юристов для публикации в "Белой книге".

   Мы живем и  не задумываемся,  как бы выкроить лишний рубль на оплату за
лечение,  учебу детей,  за  квартиру,  в  которой живем.  Не  задумываемся
потому, что лечат у нас даром, образование - бесплатное и квартира тоже не
обременяет нам жизнь своей непомерной платой.  В  то же время американский
рабочий,  например,  ежемесячно должен  платить за  квартиру треть  своего
заработка. Что же касается лечения, то оно порой оказывается не по карману
даже зажиточным американцам.  Не  дай бог вам заболеть на Западе!  Когда у
меня разболелся зуб и я обратился к врачу,  то он взял с меня 115 долларов
за  одно  только  удаление  нерва.  Лечение  в  государственных госпиталях
сравнительно дешевле,  чем в частных. Например, больному день пребывания в
Кони-Айлэнд  госпитале обходится всего  в  40  долларов.  Но  какое  здесь
лечение?  Одного моего знакомого П. Леонидова с инфарктом поместили в этот
госпиталь. Он смог пробыть в нем только четыре дня, а потом сбежал, потому
что за это время никто не подошел к его постели.
   Конечно,   в  США  есть  отличные  больницы  с  надлежащим  уходом,   с
кондиционерами,   отдельными  палатами.  Но  пребывание  в  них  обходится
пациентам в среднем 200 долларов в сутки,  не считая расходов на операцию,
если она необходима.
   В  Советском Союзе мы  привыкли к  тому,  что наши дети ходят в  школу,
потом  поступают  в  техникумы,   институты.  Мы  не  видим  здесь  ничего
особенного,   для   нас  это  обыденные  вещи.   Попробуйте  дать  хорошее
образование своему ребенку в Америке. Я был знаком там со многими семьями,
в которых подрастали дети.  Для них, как и для основной массы американских
тружеников,  недоступны частные колледжи,  университеты.  А  что же  такое
государственное обучение?
   Рядом  с  домом,  где  я  жил,  на  улице  Оушенпарквэй стояло  мрачное
четырехэтажное здание,  у  которого вечно толпились подростки.  Откровенно
говоря, это было очень опасное место, и прохожие обходили его стороной. Не
раз здесь с совершенно недвусмысленными намеками обращались ко мне девочки
на  вид не  старше 14  -  15 лет.  Сначала я  думал,  что это обыкновенный
публичный дом,  каких много в Нью-Йорке.  Но потом мне объяснили,  что это
школа...
   Всевозможные  сионистские  организации типа ХИАС и "Наяна" подбрасывают
мелкие  подачки  просителям,  чтобы те могли как-то просуществовать. Точно
так  же  подбрасывает  американское государство всевозможные пособия своим
гражданам,  у  которых нет работы, нет средств к существованию, потому что
иначе  нельзя, иначе масса обездоленных поднимется и сметет все, что стоит
преградой  на  пути  к  нормальной  жизни.  Но  эта  "щедрость" до поры до
времени.  Прошло  несколько  недель,  и  меня  вызвали  в "Наяну": "Мистер
Рубенчик,  вы  здоровый  молодой  человек и вполне могли бы пойти работать
мойщиком окон". "А как же моя специальность, язык, помощь, в конце концов,
которую  нам  обещали  раньше?"  - спросил я. Мисс Розенберг бросила мне в
лицо:  "А разве мы вам не помогали?" И тут же на столе появляются бумаги с
точными  цифрами,  свидетельствующие  о  той  сумме  долларов,  которую  я
задолжал  "Наяне". Я пытался возразить, говорить, что настоящая помощь для
людей  в  нашем  положении  -  это  дать  им  возможность овладеть языком,
получить  такую  работу,  на  зарплату  от которой можно прожить. Все было
бесполезно.
   Самая тяжелая,  самая низкооплачиваемая работа - вот удел иммигрантов в
Америке. И везде тебе говорят одно и то же: "Ты зеленый человек, ты должен
помнить об этом".  Зеленый человек - значит новый человек, значит работать
ты должен в три раза больше и получать в три раза меньше, чем американский
гражданин.  При этом надо улыбаться хозяину, чтобы он не подумал, что тебе
плохо, что ты страдаешь, что валишься с ног от усталости, и не выгнал тебя
с работы.
   Я приведу только несколько примеров о том, как устроились мои земляки.
   Лазарь Гильдин.  В  Минске он  был высококвалифицированным жестянщиком.
Сейчас за мизерную плату работает в фирме по починке мягкой кровли.
   Михаил Перник.  Более 25 лет проработал в Минске маляром. Вот уже более
года в Америке не может найти себе работу.  В свои 46 лет считается старым
для работы по этой специальности.
   Иосиф  Фишман.  Был  заведующим магазином.  Сейчас работает упаковщиком
одежды на трикотажной фабрике.
   Эти  люди смирились со  своей судьбой,  потому что в  "самой свободной"
стране нельзя сказать, что ты совершил ошибку, выехав из Советского Союза,
- сразу на себе ощутишь острые зубы западной "демократии".
   Так было со мной и с моими друзьями Володей Шныпарем, Максом Конным. Мы
написали в одну из прогрессивных газет Америки письмо о том, что хотели бы
вернуться  назад  в  СССР  и  что  вся  эта  возня  вокруг так называемого
еврейского  вопроса  в  СССР  не  что иное, как отражение самой оголтелой,
самой  реакционной  политики Запада, и она нисколько не отвечает интересам
простых людей. Что же последовало за нашим выступлением?
   Сначала сионисты уговаривали нас  выступить по  телевизору,  в  прессе,
сказать,  что написали эту статью не  мы,  а  другие,  вроде бы  советские
агенты,  которые, кстати, мерещатся им на каждом шагу. В ответ они обещали
нас щедро отблагодарить.  После того как мы отказались, сионисты совершили
на нас несколько нападений. Об этом мы написали в газету "Нью-Йорк тайме",
но письмо не было опубликовано.
   Как только человек из  Советского Союза попадает на  Запад,  ему тут же
подсовывают  на  подпись  заранее  заготовленную  декларацию,   в  которой
говорится,  что он покинул СССР по причине антисемитизма в стране.  А ведь
всю эту возню с  выездом сионисты на больших форумах,  в печати и по радио
проводят  под  очень  благородным  и   гуманным  девизом  -   под  девизом
объединения семей или репатриации на  "историческую родину".  От  всего их
благородства и  гуманизма камня  на  камне  не  остается,  как  только они
заполучат жертву в  свои руки.  В  сионистской организации ХИАС в Вене мне
тоже  предложили подписать подобную декларацию,  я  попробовал отказаться,
объяснил,  что  покинул  СССР  по  той  причине,  что  на  Западе  у  меня
родственники и  мне  хотелось бы  жить с  ними вместе.  После этого мне не
давали разрешения на  выезд в  Америку пять месяцев,  к  тому же все время
пугали, что отправят меня в Израиль.



Рабинович готов на любую работу

   Семен  Рабинович,  инженер,  в  течение  20  лет  преподававший  основы
радиолокации в одном из институтов Москвы,  уехал в Израиль из СССР в 1970
году,  оттуда