еньги вмешиваются
в  здоровье и  жизнь  детей.  Деньги  вмешиваются даже  в  самую  гуманную
профессию во  всем  мире -  профессию врача,  превращая область медицины в
бездушный "бизнес". Как страшно узнать обо всем этом!"
                                                            Публикация АПН



Голоса из-за океана

   15 мая 1976 г. газета "Известия" поместила подборку писем, присланных в
редакцию знакомыми и  родственниками иммигрантов в США.  Извлечения из них
публикуются здесь.

   "Приехали в  Америку со  100 долларами.  И  вот воочию увидели Америку.
Наши Аня и Шурик все время тоскуют и плачут. Дети здесь не в моде, так как
сейчас в  Америке кризис,  а  рождение ребенка стоит 1  200  долларов.  Об
остальном и говорить нечего.  Если у нас случалась какая-нибудь работа, то
мы  укладывали детей спать,  а  сами  уезжали,  -  приглашать няню безумно
дорого.  Шурик спрашивает:  "Мамочка,  ну когда же мы домой поедем?" А Аня
говорит:  "Мама,  ну зачем вы нас с собой взяли, я бы или у дедушки, или у
бабушки жила, а то мы одни".
   Шурик с 9 утра до 15 час.  в садике.  Какие здесь садики?  Судите сами,
если детей кладут на дневной сон без подушек, простыней и одеял на грязные
раскладушки.  Я принесла простыню,  подушку и одеяло, так они взяли только
подушку,  а простыню и одеяло велели забрать, потому что не хотят стелить.
Детям  не  снимают даже  ботинки,  когда  кладут спать.  Садик  стоит  120
долларов в месяц...
   Хочу сказать:  нет ничего дороже Родины,  нет лучше и добрее людей, чем
наши.  Никогда и ничем это не окупишь.  Вы не представляете, сколько людей
хотят вернуться! Не хотят только подонки, которые сбежали от тюрем".

   "Здравствуйте, мои родные, мои самые дорогие!
   Итак, ко всем неполадкам, какие у нас были в материальном отношении, на
нашу семью обрушились болезни.  Ужасно болел и болен до сих пор Леня.  Все
время болеют Шурик и Аня. Теперь расклеилась я. Живу на таблетках. Хорошо,
что взяла много лекарств из Союза. Их лекарствам я вообще не доверяю. Были
у врача только несколько раз. За каждый прием - 20 долларов.
   Целыми днями и  ночами говорим о покинутом доме,  о друзьях,  знакомых.
Чего бы  сейчас только ни сделала,  чтоб вернуться!  Только теперь поняли,
как  мы   ничего  не  ценили!   Нашим  людям  очень  трудно  привыкнуть  к
американской жизни, а большинству - просто невозможно. Здесь все построено
только на  деньгах.  Основная масса  людей  -  это  роботы,  у  которых не
осталось никаких человеческих чувств,  все  их  думы  направлены на  одно:
сделать больше денег.  Каким  путем  -  их  это  не  волнует.  Здесь царят
разврат,  грязь в отношениях между людьми,  разбой,  грабеж,  бесчисленные
пожары,  взрывы бомб и  т.  п.  Нам только и говорят:  "Смотрите за своими
детьми,  их  могут  украсть!"  Что  здесь  творится,  волосы встают дыбом!
Насколько наш  народ чище,  добрее,  организованнее и  культурнее!  Им  до
нашего народа,  как от земли до неба! Как здесь мучаются наши люди, просто
кошмар!  Никто не работает по специальности,  все принижены,  все морально
уничтожены. Найти здесь работу так же трудно, как иголку в стоге сена".

   "Расскажу  немного о наших знакомых. Зина Шарафетдинова - бывшая певица
Москонцерта  - работает на фабрике по 10 часов, а ее муж, Алик Кац, бывший
фокусник,  -  таксист.  Владислав  Глебас  -  бывший  ударник  московского
мюзик-холла  -  работает  поваром.  Таня  Савельева навсегда забыла сцену,
нигде  не  работает.  Ее муж, бывший администратор, аферист, и здесь начал
заниматься  аферами,  обманывать  эмигрантов,  но у него ничего не вышло -
избили.  Ленинградец  бас-гитарист  Василий  Токарев  счастлив,  что нашел
работу в госпитале няней.
   Лев  Пильщик,  певец, который работал в оркестре Кролла, здесь три года
был  таксистом, сейчас уехал в ФРГ. Танцор Миша Кушнир - выступал в Москве
с Гусаковым ("братья Гусаковы") - вообще нигде не работает, готов пойти на
любое место. Владимир Чижик - бывший трубач оркестра радио и телевидения -
подрабатывает на вечерах и свадьбах".


   Информацию  о  положении  прибывших  в  США  публикуют  и  издающиеся в
Нью-Йорке эмигрантские газеты на русском языке.

   "Встретил  Запад   эмигрантов  неприветливо.   Инфляция,   дороговизна,
безработица,   неуверенность  в   завтрашнем   дне,   забастовки,   борьба
нахрапистых Профсоюзов за свои права,  а остальные -  хоть пропади! Всякое
повышение цен ощутимо ударяет эмигранта даже не по карману - по желудку.
   Когда  приходит время платить за  квартиру,  он  со  вздохом вспоминает
дешевизну квартплаты,  газа  и  электричества в  СССР.  То,  что  казалось
агитационными приемами там,  на  бывшей родине,  здесь  обрастает плотью и
становится доводом.
   Форм  несвободы в  этом  мире  множество.  Это  не  только  закабаление
личности государством.  Американцы сами  говорят о  своей свободе так:  "Я
могу выйти на улицу с  плакатом "Долой президента!",  но я не могу выйти с
плакатом "Долой моего босса!".
                      Э. Лимонов ("Новое русское слово", 1975, 11 ноября).

   "Вот уже  более двух лет  я  в  Америке.  Нас,  врачей,  здесь всячески
притесняют, не дают возможности устроиться работать - на первых порах хотя
бы  в  роли  ассистентов.  На  курсы для  подготовки к  экзаменам меня  не
принимают.
   В   СССР  я  был  полноценным  гражданином.   Никакого  притеснения  не
испытывал.  Жил  наравне со  всеми  гражданами,  пользовался всеми правами
согласно Советской Конституции.  Здесь же я  познал,  что такое "свободный
мир".  Это:  ты врач -  работай санитаром, инженер - сторожем. Не хочешь -
живи на подачки. Только здесь чувствуешь боль за все то, что ты потерял на
Родине, в Советском Союзе".
                           И. Махновецкий ("Русский голос", 1976, 3 июня).

   "Мы  попали  в  капиталистический  мир,   где  процветают  эксплуатация
человека человеком, безработица, преступность, безнравственность.
   Из-за  инфляции и  кризиса  -  неизменных язв  капитализма -  ежедневно
закрываются  тысячи  фабрик  и  заводов,   пополняя  многочисленную  армию
безработных,  порождая страх,  неуверенность в  завтрашнем дне.  За  самый
тяжелый труд  фабриканты-хозяева платят гроши,  выжимая последние соки  из
рабочих.
   На улицах,  в автобусе люди не уверены,  что не будут ограблены, избиты
или  даже  убиты.  Не  каждый может  позволить себе  лечение ввиду  дорого
оплачиваемого  медицинского  обслуживания.  Не  каждый  желающий  получить
высшее  образование может  осуществить свое  стремление стать  всесторонне
образованным и  полезным обществу человеком.  Растущая плата за обучение в
высших  учебных заведениях Америки не  по  карману не  только  выходцам из
рабочих семей, но и молодежи средних слоев".
                            А. Цветковский ("Русский голос", 1977, 5 мая).



Никаких прав

   Журналисты, аккредитованные на Белградской встрече представителей стран
- участниц Совещания в Хельсинки, в феврале 1978 года получили возможность
ознакомиться с  письмом из  США  от  бывшего жителя  города Киева  Леонида
Шинделькройта. Автор письма пишет:

   "Я  касаюсь трагедии только моей семьи. Уже в Риме меня ожидало немалое
разочарование,  когда  я  обратился за помощью в опекающую нас организацию
ХИАС  к  госпоже  Батонни.  Она  заявила  мне:  "Вы  здесь  находитесь  на
нелегальном положении и, следовательно, никаких прав не имеете..."
   По приезде в США,  18 ноября 1975 г., нам сообщили, что жить мы будем в
поселке Уитон,  Мэриленд 20906,  2812 Эрбайн Драйв.  Поблизости не было ни
магазинов,  ни  школы для  детей,  ни  транспорта.  В  темном сыром домике
поселили несколько семей.
   Уже  через  восемь  дней  после  того,   как  я  начал  посещать  курсы
английского  языка,   мне  прислали  письменный  ультиматум  за   подписью
сотрудниц организации "Джуиш  Соушл  Сервис  Эйдженси" Брукс  и  Хершафт с
требованием выйти на  работу в  качестве уборщика (несмотря на  то  что  я
предъявил диплом об  окончании учебного заведения -  технический профиль).
На предприятие "Бакст Сервис (915 Брукбидлл Роуд, Силвер Спринг, Мд.20910)
меня повезла миссис Хершафт. Здесь производятся вредные операции - сварка,
пайка оловом и свинцом,  покрытие ацетоновой краской, при этом нет никакой
вентиляции,  респираторов,  отсутствуют самые  элементарные условия охраны
труда и здоровья рабочих. Попросту говоря, дельцы, "опекающие" эмигрантов,
вступили в сговор с хозяином Бакстом,  которому нужны даровые рабочие руки
и  который в  погоне за сверхприбылью безжалостно эксплуатирует людей.  На
следующий день у меня украли новые инструменты.  К этому следует добавить,
что на  работу я  был вынужден добираться сначала автобусом,  а  потом еще
идти пешком 10 км.
   4 февраля 1977 г.  я заболел,  в 11.30 потерял сознание. Вызвали скорую
помощь.  Меня  отвезли в  "Хоули  Кросс  Госпитал" Силвер  Спринг.  Однако
"опекуны" отказались оплачивать счета за скорую помощь.
   В  настоящее  время  надо  мной,   морально  и  физически  раздавленным
человеком,  с  двумя  маленькими детьми  -  10  и  5  лет,  нависла угроза
выселения:  нечем платить за квартиру.  Я обратился за помощью в "Велфэр",
но  эта  благотворительная организация выдает  пособие  на  трех  человек,
которое меньше платы за самое дешевое жилье. Что мне делать?"
       Леонид Шинделькройт, 2336, Гленмонт, сэркл, Апт. 106 Силвер Спринг,
                                                       Мэриленд 20902 США.

                                                            Публикация АПН



Покровительство преступникам

   Однако  не  все  эмигранты  бедствуют  в  США,  подобно  Шинделысройту,
Рабиновичу,  Вольпе и другим. Факты свидетельствуют, что здесь оказывается
покровительство на  самом  высоком  уровне  тем  лицам,  которые совершили
тяжкие преступления против советского народа и государства. Это, например,
ответственный  сотрудник  государственного  департамента  США   Константин
Варварив. В качестве американского представителя при ЮНЕСКО он находился с
14 по 25 октября 1977 г.  в Тбилиси в составе официальной делегации США на
межправительственной конференции ЮНЕСКО.
   Здесь его опознали как бывшего нацистского пособника.




   Константин Варварив,  53  лет,  уроженец села Стыдень Волынской области
УССР, жил в 1941 - 1943 гг. в оккупированном нацистами городе Ровно вместе
со своей семьей по адресу:  ул.  Мазепы,  д.  32.  Варварив служил тогда в
криминальной  карательной   полиции   СД.   Отряд   полицаев   возглавляли
преступники Грушецкий и Ордоновский. Они организовывали массовые расстрелы
советских граждан и карательные операции против партизан.  В преступлениях
участвовал и  брат  Константина Варварива,  который был  убит в  1943 году
советскими патриотами во  время  одной  из  карательных операций нацистов.
Гитлеровцы устроили ему пышные похороны,  согнав на них под страхом смерти
все население г. Ровно.
   В  начале  1944  года  Константин  Варварив  вместе с братом Евгением и
другими  членами семьи бежал с отступающими гитлеровцами в Чехословакию, а
затем  в Германию. После окончания войны Константин Варварив сотрудничал с
американской и английской разведками, занимался подбором людей для засылки
в  СССР  со шпионскими и диверсионными заданиями. Ныне Константин Варварив
проживает  в  США  по  адресу:  2525,  10-я  стрит,  Апп.  619, Арлингтон,
Вирджиния.
   Генеральный прокурор СССР  Р.  А.  Руденко дал  указание о  возбуждении
уголовного дела  против Константина Варварива по  обвинению в  соучастии в
военных преступлениях нацистов.
   Министерство иностранных дел СССР официально уведомило посольство США в
Москве  об  опознании американского представителя при  ЮНЕСКО  в  качестве
гитлеровского пособника  и  передало  следственные материалы  американским
властям.
   В  архиве  г. Ровно, где в годы второй мировой войны фашисты уничтожили
80 тыс. мирных советских граждан, хранятся платежные ведомости нацистского
гебитскомиссариата,  в  которых  стоят  подписи Константина Варварива. Эти
документы,   захваченные   Советской   Армией   при   освобождении  Ровно,
неопровержимо  свидетельствуют  о  том,  что Константин Варварив в течение
долгого  времени служил гитлеровцам. Первоначально его жалование равнялось
750 маркам в месяц. В январе 1944 года Константин Варварив стал третьим по
важности  лицом юридического управления гебитскомиссариата, тогда Варварив
получал ежемесячно 1312 марок.
   Сотрудники гебитскомиссариата участвовали в  карательных акциях  против
мирного населения и патриотов.  В частности,  7 ноября 1941 г.  по приказу
гебитскомиссара Беера в Ровно были расстреляны 17 тыс.  советских граждан.
В  городском архиве Ровно  хранятся приказы,  отчеты и  прочие документы о
данной трагедии. Тот же Беер в 1943 году подписал распоряжение о повышении
Варварива.


   В  материалах о  злодеяниях немецко-фашистских захватчиков на Ровенщине
(акты  комиссий по  расследованию злодеяний и  рассказы очевидцев) имеется
свидетельство Юрия Александровича Новаковского, 1918 года рождения, жителя
г. Ровно. В нем говорится:
   "6   ноября,   накануне  первого  дня   расстрела,   гебитскомиссариат,
руководителем которого был д-р Беер,  сообщил о том, что 7 ноября в 6 час.
утра  все   жители,   не   имеющие  на   руках  специальных  удостоверений
ремесленников (фахаусвайс),  обязаны вместе со своими семьями, в том числе
детьми   и   стариками,   явиться  на   Костельную  площадь  на   Грабнике
(северо-восточная часть города).  Я  живу напротив этой площади,  все  это
происходило на  моих глазах.  Было еще темно,  шел дождь со снегом,  когда
начали собираться люди.
   Накануне,  6  ноября,  площадь  оцепили  войска.  Там  были гестаповцы,
полицаи,  эсэсовцы. Примерно часов в 12 дня немцы объявили, что все должны
оставить  свои  вещи на площади. Люди еще не понимали, в чем дело, думали,
что  это  массовый  грабеж,  к  которому уже привыкли, и покорно выполняли
приказ.  Образовалась  целая  гора  из  вещей. Потом немцы повели людей за
город,  на  место,  называемое Сосенки. Там уже были приготовлены огромные
ямы.  Стреляли в беззащитных людей, лежащих на земле лицом вниз. Разбивали
прикладами  головы  и  бросали трупы в яму. В детей не стреляли, на них не
тратили пуль. Их бросали в яму прямо живыми".
   "Кроме того,  много советских граждан гитлеровцы замучили и расстреляли
в  тюрьме,  -  говорится  в  акте  о  злодеяниях гитлеровцев в  г.  Ровно,
переданном в оперативной сводке Совинформбюро 9 марта 1944 г.  -  В центре
города немцы  поставили виселицы,  на  которых вешали советских патриотов.
Немецко-фашистские   захватчики  устроили   в   Ровно   три   лагеря   для
военнопленных и  мирных  советских граждан.  Заключенных убивали и  морили
голодом.  На одном только кладбище на Грабнике похоронены тысячи советских
граждан,  замученных в  этих  лагерях.  Трудно  словами передать все,  что
происходило в городе во время немецкой оккупации..."
   Акт подписали жители города Ровно: учительница В. Лукашевич, учитель В.
Левитский,   воспитательница   детского   сада   М.  Яновская,  настоятель
Ровенского  собора  протоиерей У. Парголовский, настоятель Свято-Успенской
церкви протоиерей М. Носов, бухгалтер Н. Марчуков и др.
   В Ровно есть свидетели, помнящие братьев Константина и Юрия Варваривов,
служивших у гитлеровцев.
   21  ноября  1977  г.  следователь по  особо  важным  делам  Прокуратуры
Украинской  ССР   Васильенко  допросил   в   качестве   свидетеля  Зинаиду
Симковскую.

   Вопрос:
   Знали  ли  Вы гражданина Варварива Константина Васильевича, если знали,
то  где  и  при  каких обстоятельствах Вы с ним познакомились, какие у Вас
были с ним взаимоотношения, где и кем он работал?
   Ответ:
   Впервые  Варварива  Константина  я  увидела в начале 1942 года в соборе
города  Ровно во время богослужения. Тогда на нем была гражданская одежда.
После  этого я виделa Варварива почти на каждом богослужении, но знакома с
ним  не  была.  Весной  1942  года,  приблизительно в мае - июне, точно не
помню,  в  какой  день  недели, я находилась около городского рынка, когда
началась  облава.  Все  улицы  перекрыли  вооруженные немцы и полицейские;
полицейские  были  одеты  в  черную  форму  со светлыми нашивками внизу на
рукавах.  Они  окружили большую толпу людей; люди плакали, кричали, слышны
были детские голоса.
   Среди  полицейских  я  увидела  и  Константина Варварива. Он тоже был в
черной   полицейской  форме,  на  поясе  висела  кобура  с  пистолетом.  Я
обратилась  к нему с просьбой отпустить меня. Моя просьба подействовала на
него,  и  он  меня  отпустил, предупредив, чтобы больше я не попадала в их
руки.  Видимо,  Варварив  имел  какое-то влияние на остальных полицейских.
Через  некоторое время я встретилась с ним на улице или в церкви, точно не
помню,  тогда  он  подошел  ко  мне,  как  к знакомой. Варварив был одет в
гражданскую одежду; он сказал, что работает секретарем в суде.
   Вопрос:
   Знали ли Вы родных Варварива Константина, кого именно, его знакомых?
   Ответ:
   Варварив Константин жил вместе с отцом и матерью. Отец был священником.
Константина Варварива я  часто  видела  с  его  старшим  братом  Евгением,
который носил  всегда  полицейскую форму  черного цвета.  Возле  собора  я
видела несколько раз  и  младшего брата Константина,  его звали Юрием.  Он
носил  форму  зеленого  цвета.  Летом  1942  года  Варварив Константин мне
говорил,  что его младший брат был убит при проведении какой-то  операции.
Позднее я узнала, что у него есть еще родная сестра.
   Константин  Варварив  -   высокого  роста,   русый,   лицо   худощавое,
продолговатое,  с голубыми глазами.  Запомнилась мне его привычка во время
разговора верхней губой поджимать нижнюю губу.
   Вопрос:
   Спрашивали ли  Вы  у  Варварива Константина,  почему  он  носил  черную
полицейскую форму, и если спрашивали, то что он Вам на это ответил?
   Ответ:
   Да,  я  об  этом  спрашивала у  Варварива Константина после  того,  как
увидела его во  время облавы в  черной полицейской форме.  Он  мне на  это
ответил:   поскольку  не  хватало  людей  для  проведения  облавы,  власти
привлекли и его для этой работы.

   Дмитрий Булавскии,  1925 года рождения, живет в Ровно, работал во время
оккупации в городском суде. Булавский сообщил следующее:
   "Судьей, который контролировал работу районного и городского судов, был
Корноухов.  У него работали переводчиком Варварив,  секретарем Щиткидевич,
машинисткой Цымбалюк Ольга. Где эти люди находятся теперь, мне неизвестно.
   Варварив был высокого роста,  русый, волосы зачесывал прямо назад, лицо
продолговатое. На работу он всегда приходил в гражданской одежде.
   В июне - июле месяце 1943 года меня вызвали в лагерь, из которого немцы
отправляли людей на  работу в  Германию.  Лагерь был расположен на окраине
города,  огражден забором и колючей проволокой.  Он охранялся вооруженными
немцами.  Здесь  я  находился примерно  около  пяти  часов.  Увидев  меня,
Варварив сказал мне,  чтобы я  шел с ним.  На контрольно-пропускном пункте
Варварив предъявил немцу какой-то документ,  и  нас выпустили.  Из этого я
сделал вывод, что Варварив пользовался властью".

   Николай Лукашевич,  1922  года  рождения,  живет в  поселке Млынов (под
Ровно), рассказал о семье Варваривов следующее:
   "В  конце  1941  года  мой  отец сообщил нам, что в Ровно приехал новый
настоятель  собора  Варварив  вместе  со  своей  семьей.  Позднее  я более
подробно  узнал  об  этой семье. Младший сын Юрий служил в жандармерии, он
носил  немецкую  .форму.  Летом 1943 года его убили в карательной операции
партизаны.   Оккупационные   власти  организовали  пышные  похороны  Юрия,
принуждали  всех  жителей  явиться  на  них.  Средний  сын  Константин был
высокого   роста,  русый,  волосы  зачесывал  назад.  Нижнюю  губу  как-то
прикрывал верхней губой. Работал он в гебитскомиссариате,